• Boosty Shared
• Lady Valdis

• #янегребаныймальчик
• #harrypotter
• #thevampirediaries
• #впроцессе
• #кроссовер
• #глава75

Молчание начало затягиваться.

Нет, Елену не напрягала тишина. Она любила иногда полностью погрузиться в эту звенящую атмосферу, чтобы просто побыть наедине с собой, когда никуда не нужно было бы бежать и что-то решать. Но почему-то ей думалось, что для Финна это было сейчас совсем не желательно состояние. Он молчал девятьсот лет, часть из которых был в сознание, но обездвижен. Так что у него должно быть накопилось более чем достаточно слов, которые Финн хотел бы выплеснуть на любый открытые уши.

— Как тебе мороженое? — нейтрально спросила она, первой нарушив тишину. — Не очень понравилось, да? Прости, я не знала, чем тебя еще немного приободрить.

Финн хмуро посмотрел на рожок в своих руках, к которому едва ли притронулся.

— Замороженное молоко с чем-то очень сладким — это странное сочетание, — наконец выдал он. — Но не самое плохое, что я когда-либо пробовал.

Первородный подозрительно покосился на нее.

— Зачем тебе меня приободрять, леди Елена? — настороженно выпалил Финн и это явно был тот вопрос, который он хотел задать какое-то время. — Почему ты разбудила меня и гладила по голове, как будто тебе правда было жаль, что я был в том гробу? Почему сказала Никлаусу, чтобы он извинился и неодобрительно относилась к тому, что он сделал со мной?.. Ты же меня не знаешь!

Елена остановилась.

— Никто не заслужил того, что с тобой было, — твердо сказала она, смотря в его светлые глаза. — Даже если ты правда скучная до слез зануда и хреновый старший брат, положивший еще до обращения в вампиров болт на младших, хотя я этого отчаянно не одобряю. Это неправильно и мне жаль, что с тобой все это случилось. Поэтому мне хотелось хоть как-то тебя приободрить, без всякой корысти и цели, и, если ты хочешь, я могу побыть теми свободными ушами, которые спокойно примут любое твое нытью о несправедливости жизни и никому об этом не скажу.

Финн по-совиному моргнул.

В его взгляде было что-то хрупкое, будто одно неправильное слово, и он сломается. А еще там было искреннее удивление на ее предложение, которое Елена сама не знала, зачем сделала. Она вообще не понимала, что за черт уже в который раз ее дергал, заставляя добровольно предлагать стать жилеткой для соплей всяких клыкастых придурков. То Стефано, то Деймон, а теперь этот. Ну что за проклятие такое?..

— Первое что, я помню, так это то, что нас было двое, — вдруг произнес Финн, чей взгляд стал немного расфокусированный, будто он затерялся в далеких воспоминаниях о былом. — Мать называла меня и мою старшую сестру своими Хугином и Мунином. Я заботился о ней, а она обо мне. Мы играли вместе, вместе ели, помогали матери, пока отец был в походах… Пока не пришла сурового вида женщина. И не забрала мою сестру. Фрея так кричала, просила мать не отдавать ее, но та только плакала и обнимала меня, да свой живот, где уже рос Элайджа.

Первородный покачал головой.

— Мать сказала, что мы должны сказать отцу, что Фрея умерла от чумы, как раз бушевавшей неподалеку от нашей деревни. Она сказала, что если бы попыталась помешать той женщине, то тогда забрали бы всех нас, — отстраненно продолжал Финн. — Отец был раздавлен потерей свой любимицы, а потом он стал жестче. Суровее. Я видел, что боль его закалила, но я так не мог. Во мне не было злости, на которую я мог бы опереться, чтобы справится с собственным страданиями и тяжким грузом лжи о том, что случилось с сестрой. Поэтому я просто отстранился: сначала от Элайджи, потом от Никлауса, Кола, Ребекки и Хенрика.

Его взгляд вдруг сфокусировался на ней.

— Я думал, что если я не буду их любить, как я любил Фрею, то если и они будут отняты, мне больше не будет так больно, как тогда, — настойчиво сказал он, будто хотел, чтобы Елена поняла его причины для такой отстраненности от родственников. — И так было. Мне было не так больно, как остальным, когда Хенрик был убит, и… И я не считал, что родители должны были прибегать к столь радикальным мерам, чтобы уберечь нас. Мы просто должны были оплакать его, а потом двинутся дальше, жить своей человеческой нормальной жизнь и завести свои собственные семьи…

— Так же, как твои родители сделали, когда была потеряна Фрея, — аккуратно подсказала Елена, прибывающая в легкой степени офигевания от того, что ей выложил Финн.

Если честно, она ожидала сетований на тех чертей, которые были ему братьями и сестрой. Разглагольствований, ругани и нытья о том, какая судьба его постигла. Как ему было в гробу и какие мысли его в те времена посещали… Но никак не историю о том, как их стремная мамка отдала своего первенца какой-то тетке, а остальным натрындела, что та издохла от чумы!.. Конечно, это не особо важно, ведь даже если эта Фрея дожила до периода взросления, то сейчас то она точно была мертва. Хотя Елена теперь имеет лучшие понимание того, почему старший Майклсон был таким далеким с остальными членами семьи, все же не очень это могла понять. Да, потерять сестру было явно отстойно, но, во-первых, они же жили в те времена, когда каждый второй тапки отбрасывал, а во-вторых, Финну было сколько тогда: пять, шесть лет? Он был так молод, что даже наверняка сейчас и не вспомнит как его сестра выглядела!.. А остальных братьев и сестру он должен был помнить хорошо во всех возрастах, которые те успели достигнуть до обращения.

«И если бы Финн не был таким обособленным и был бы им настоящим старшим братом, не скидывая эту роль исключительно на Элайджу, глядишь, все могло бы быть иначе», — со вздохом подумала Елена, но не сказала этого вслух хотя бы потому, что Финн еще не закончил.

— …мне не нравится быть таким, это против природы!.. — раздухарился первородный, махнув рукой и едва не ткнув ей в лицо мороженым, которое все еще сжимал в руках. — Я чувствую омерзение от самого себя, когда пью кровь, забираю чужую жизнь. А они этим наслаждаются! Как так можно? Я не…

— Ты мог бы не зацикливаться на своих страданиях, уж прости, по давно мертвой сестре, чей облик наверняка уже стерся из твоей памяти, и держать их в узде все эти годы! — резковато оборвала его Елена. — Если бы ты вел себя по отношению к ним как брат, а не так, будто они соседские дети, которые тебя бесят, то может быть, и в гробу бы не застрял.

Финн нахмурился.

— Я думал, что могу выговориться вам, леди Елена, — несколько обиженно заявил он. — А вы…

— Что? — хмуро прервала его Елена и всплеснула руками. — Сказала тебе правду в глаза? Да, я готова быть открытыми ушами в редких приступа сочувствия к ближнему, и свято хранить все то, что будет сказано, между нами, но я не говорила, что я не скажу тебе то, что ты мог бы давно намотать сопли на кулак и вести себя как старший мужчина в семье! Да, опять же, я не отказываюсь от своих слов, что ты не заслужил того, что с тобой случилось. Но ты достаточно прожил, чтобы узнать главную истину мироздания: жизнь несправедлива! Более того, она полное дерьмо!

Елена на миг замолкла, чтобы перевести дыхание.

— Но даже при этом в ней бывают моменты и люди, ради которых мы все барахтаемся в этом всем, надеемся и прем вперед, даже зная, что у всех нас один конец: в деревянной однушке на три метра под землей и никак иначе, даже у вас, — немного устало продолжила она. — В этом и есть смысл все этого, Финн! Семья, дорогие люди и редкие моменты счастья, вот что важно. Вампиризм и все эта лабуда с неприятием своей природы, это просто твои отговорки, чтобы только ничего не менять. Ты застрял в этой своей скорлупе скорби по девочке, которую знал всего пару лет, отгородившись дополнительным забором под названием «меня никто не любит, и они меня забыли»! Застрял и трусливо отказался сделать все, чтобы не допустить повторение истории или как-то исправить то, что есть сейчас! Думаешь Фрея была бы этому рада? Так она хотела бы, чтобы ты относился к вашей семье?.. Она бы, как старшая среди вас, одобрила бы то, что ты забил на всех ваших братьев и сестру, предпочитая лелеять свои обиды и скорби?.. Ей бы понравилось, что ты застыл на месте, как истукан, не пытаешься принять себя и сделать хоть что-то со своей жизнь такой, какая она есть? Поверь, многие бы хотели быть на твоем месте, и даже не в бессмертии дело!..

Финн изумленно моргал и, кажется, забыл все слова, придавленный запалом ее спича. Вообще-то Елена и сама от себя такого не ожидала, но чет ее это все как-то задело.

— Короче, подумай над этим, и если захочешь еще поговорить — найдешь меня, — расплывчато произнесла она, немного отдышавшись, и, сунув в его вторую руку свой рожок, только чудом не разбросав мороженное вокруг себя вовремя своих эмоциональных размахиваний, обошла первородного и направилась обратно к магазину, где ее наверняка уже заждалась Дженна.

---

Ребекка была права и в то же время нет.

Ведь ей пришло не два, а три приглашения и все от ее братьев.

Одно приглашение было от Элайджи с цветами и красивыми изумрудными серьгами в комплекте, которые очень хорошо сочетались с кольцом на ее пальце. Второе было от Клауса, в комплекте с большой коробкой, где не могло быть ничего, кроме платья, а третье, о, ужас, было от Кола, прикрепленное, как ни странно, на довольно старый на вид гримуар, который Елена не могл не оценит по достоинству. Впрочем, она едва ли успела это сделать, поскольку Дженна беспардонно скрыла коробку и восхищенно охнула. Невольно Елена и сама бросила взгляд на содержимое, увидев нечто зелено-красное, расшитой золотым шитьем и камнями.

Красивое.

— Примерь, — решительно сказала Дженна, толкнув лежащую на столе коробку к Елене. — Сейчас.

Она поморщилась.

— Не буду, — вредно сказала Елена, просто потому что и, с долей сожаления, толкнула коробку обратно. — У меня есть костюм.

— На балу носят платья, — упрямо возразила Дженна и толкнула коробку обратно. — Примерь.

— Не буду, — повторила Елена, и толкнула картонный короб в сторону тети, чьи глаза как-то нехорошо блеснули.

Они сошли в битве не на жизнь, а на смерть. Бедная упаковка с платьем каталась туда-сюда по обеденному столу, а их голоса, вторящие одни и те же реплики, начала набирать громкость. В какой-то момент Аларик, пьющий кофе за тем же самым столом и проверяющий домашку неудачников из своих классов, попытался их мягко урезонить, но…

— Пей свой кофе! — одновременно рявкнули на него Елена и Дженна, отчего бедняга чуть не подавился, и благоразумно примолк, стараясь сделаться как можно более незаметно.

Джереми, игравший в приставку на диване, сдавленно хихикнул, а потом вдруг бросил джойстик, перемахнул через спинку дивана и ловко выхватил платье из коробки, когда в очередной раз покатила в сторону Дженны. Он приложил его к себе и наигранно похлопал ресницами.

— Я Елена Поттер, — пропел он, используя плохую пародию на женский голос.

— И я не хочу одевать платье, потому что я слишком крутая ведьма для этого! Я хочу творить чары и варить зелья, и пусть мои волосы развиваются на ветру, когда я летаю на метле, и громко хохочу на полную луну!..

Джереми драматично покрутился на месте, и с громким ржанием помчался к лестнице. Зрение Елены затуманил красный туман злости на брательника и толики смущения, когда она погналась за ним, как-то забыв, что у нее так-то есть магия.

— А ну вернись, поганец! — кричала Елена, бегом поднявшись по лестнице, следом за хихикающим Джереми, который был на полпути к своей комнате, когда она все же вспомнила, что является чертовой ведьмой.

Заклятие подножки вышло на ура.

Братец вскрикнул и шлепнулся на пол, выронив из рук несчастное платье, а Елена издала торжествующий клич. Она подошла ближе и подняла наряд, с ухмылкой глядя на Джереми, который со стоном перевернулся на спину и хмуро уставился на нее.

— Использовать магию на беззащитных мальчиках — это подлый трюк, Лена, — обиженно пробормотал он, потирая нос, которым впечатался в пол, только чудом тот не сломав.

Она фыркнула.

— На мальчика, может быть, — небрежно сказала Елена. — Но на больших лосях, как ты, — нет.

И гордо развернулась к лестнице, чтобы спустится и забрать остальные презенты от первородных, но на нижних ступеньках ее уже ждала новая напасть. Там был Аларик, стоящий за спиной Дженны, которая решительно уперла руки в бока и мрачно смотрела на нее из-под сурово насупленных бровей.

— Примерь это чертово платье, Елена Гилберт, — хмуро сказала она. — Живо!..

Елена насупилась.

— Ну чего оно тебе сдалось? — простонала она, вопреки своим же словам бережно прижимая к себе метры красного шифона и зеленого шелка, расшитого золотым шитьем. — Ты хоть знаешь от кого оно?..

— От Клауса, — хором произнесли все ее родственнички, даже не скрывая того, что все же поглазели на приглашения и того, чьи подписи там были.

Она закатила глаза.

— Вот именно! — нетерпеливо произнесла Елена. — Я думала, вы будете против, чтобы я вообще туда шла, а вместо этого… этого… Устроили тут это все, короче!

— Потому что эти вампиры часть нашей жизни, как ни крути, — раздраженно заметила Дженна. — И тебе нужно уже найти себе парня наконец!

Елена растерянно моргнула.

— А какая тут связь? — непонимающе спросила она, за ответом невольно обратив взгляд к Аларику, который только сочувственно пожал плечами.

— Тебе нужно расслабиться и выйти из дома, чтобы развлечься, а не для того, чтобы вести очередную битву, милочка, — строго сказала Дженна. — Теперь тут все более или менее спокойно, а Элайджа очень даже милый, даже несмотря на то, что стар и пьет кровь… К тому же ты сама говорила, что с ним есть о чем поговорить!...

Она еще больше потерялась в этом забеге за полетом мыслей своей дорогой тети.

— А причем тут Элайджа? — несчастно спросила Елена. — Я думала, ты хочешь, чтобы я одела платье, которое подарил Клаус!

— Да, я хочу, чтобы ты одела это чертово платье, те шикарные серьги, стоящие как моя машина, и пошла на бал, чтобы ослепить там своим видом всех, и просто отдохнула, — все так же хмуро заявила Дженна и более нежно добавила:

— Ты устала, девочка. Тебе нужно перестать носить броню защитницы-воительницы, потанцевать, выпить шампанского, посмеяться и…

— И пожамкаешься в темном углу с Элайджей, — заговорщицки пропел ей на ухо Джереми, вставший с пола и замерший за ее плечом. — Она поставила пятьдесят баксов на то, что к концу месяца вы закончите уровень «букетиков-цветочков с милыми записками и свидания за чашкой кофе, замаскированных под дружеские беседы» и перейдете к действиям. Хотя я ставлю на Клауса. Он психопат, который тебя убил, а ты еще хуже. К тому же Кол сказал, что гибрид тобой просто одержим. Так что вы будете весьма гармонично смотреться. Психо-пара.

Челюсть Елены немедля отправилась на свиданку с полом.

Она изумленно смотрела на свое семейство, и не могла поверить, что упустила тот момент, когда они от страха перед первородными перешли к ставкам на то, с кем у нее будет роман!.. Как так вышло? Елена же ничего такого не говорила и не было почти никаких намеков. Ну, да, Джереми всего за пару дней, но уже явно переобщался с Колом, у которого водичка в попе не держится. Ну, да, Дженна быстро просекла кто ей пару раз цветы присылал и с кем она давеча прогуливалась в местном парке. Да, она проболталась той о том, что Клаус к ней в примерочную наведывался. Ну, может быть, пару раз, когда Елена болтала с тетей, то рассеяно отмечала, что у гибрида была слишком милая улыбка для убийцы и что у него красивые глаза. Может быть, отмечала и то, что Элайджа, со всеми этими своими костюмами и элегантными жестами, был более чем горяч. И без костюма, кстати, тоже. Но все же почему?..

— Дженна, ну ты и трепло! — возмущенно взвизгнула Елена, понимая, что это тете устроила тут домашний тотализатор на ее личную жизнь. — Это же ты все устроила!..

Вот только Дженна совсем не выглядела виноватой. Она пожала плечами, и даже фыркнула.

— После Мэтта стало ясно, что тебе нужен не обычный парень, — небрежно отметила она, махнув рукой. — Сначала я думала, что вампиры тебе не пара. А потом поняла, что смертные парни тебе тоже не ровня. И я подумала, что тебя может привлечет Стефан или Деймон, но и они в конечном итоге отсеялись, оставшись в лиге друзей. Бедняги просто не смогут выдержать весь вес твоего ставшего столь буйным «я». Я долго думала и пришла к выводу, что Элайджа сможет. Да, он не убил тогда Клауса, — чья кандидату в парни мне не нравится, так и знай! — но просто потому, что он семью любит, ты сама так говорила. К тому же это уже в прошлом, да? А так, в целом, он же так очарователен, силен и сможет тебя угомонить, когда тебя заносит. А так бывает очень часто. Нет, я все еще их опасаюсь, — они ведь чертовы первые вампиры на Земле! — злюсь за то, что они сделали с нашей жизнь, а особенно с тобой, и я желаю тебе от всей души найти нормальную пару, но ты же у меня ненормальная, верно, дорогая?

— Вот спасибо! — саркастично «поблагодарила» Елена тетю и зыркнула на Аларика. — А ты, Брут, на кого поставил?

Историк замялся.

— Ну, я не имею права тебе что указывать и это в принципе не мое дело, так что… Ладно, я поставил на Элайджу, — смиренно ответил он, и строго добавил: — Хотя я против любых вампиров!..

— Кроме Деймона? — ехидно парировала Елена. — Или Стефании? Кэролайн?.

.

— Я имел в виду, я против того, чтобы ты встречалась с вампирами в романтическом смысле, — поправился Аларик. — Я был против еще до приезда первородных и против сейчас. Это обреченные с самого начала отношения, если ты не намеренна стать вампиром сама, вот что я скажу.

Елена покачала головой, думая о том, что все в этом доме сошли с ума и просто ушла в свою комнату. Она невольно замерла около зеркала впервые полностью рассмотрев платье, которое действительно было очень красивым с этой зеленой юбкой-русалкой и красным шифоном поверх юбки, придающего объем наряду, но вносящий нотку нежности сверху. Елена невольно задалась вопросом, кто его выбрал: Клаус или какой-то гибрид, которому тот небрежно приказал найти какое-нибудь платье для своего «бесценного» двойника?..

Дверь в ее комнату тихо открылась.

— Елена? — спокойно позвала ее Дженна. — Поговорим?

Она мягко фыркнула и отошла от зеркала, аккуратно положив платья на край кровати, прежде чем плюхнутся рядом. Тетя неторопливо подошла ближе и села рядом с ней, протянув ей гримуар и бархатную коробочку с украшениями. Елена приняла подношение и покосилась на Дженну.

— Почему ты вдруг сменила гнев на милость? — выпалила она. — Ты же их ненавидишь! Они пугают тебя до чертиков! Да и мне они не друзья, а!..

— Я не хочу, чтобы ты была одинокой, — прямо сказала Дженна, положив руку на ее пальцы и мягко их сжав. — Наверное я звучу как заезженная пластинка, но послушай меня еще раз. Да, я не люблю эту семью. Господи, Клаус тебя убил, а Элайджа предал! Я хочу их обоих придушить за все то, чтобы на том жертвоприношении. И в то же время, у меня до сих пор коленки трусятся, стоит вспомнить, как Клаус меня напугал, когда вселился в тело Рика. Но я же не слепа. После того, как погибли твои родители, ты не просто изменилась, ты будто бы постарела душой на много-много лет. Тебе скучно со сверстниками, даже порой с Бонни, Кэролайн и Мэттом. Ты часто смотришь на них, как на детей, который любишь и хочешь защитить, но с которыми у тебя почти нет общих интересов. А все парни просто за тобой не поспевают. Ты у меня особенная девушка и парень у тебя должен быть подстать. И как бы мне ни было от этого плохо, я не могу не отметить, что эти чокнутые вампиры могут составить тебе конкуренцию и смогут за тобой угнаться. Ты часто говоришь о них, и только тогда твои глаза блестят живым интересом и жизнью…

Дженна ласково коснулась ее щеки.

— Я же не заставляю тебя тут же кого выбрать или что-то вроде того, — добавила она и кивнула на платье. — Я просто хочу, чтобы ты сходила на бал и просто развлеклась, не думая ни о чем. Я хочу, чтобы ты просто побыла обычной девушкой, пофлиртовала, выпила и все такое.

Елена слабо улыбнулась.

— Тогда к чему этот тотализатор? — дразняще спросила она, не споря с тетей, но и не соглашаясь.

Дженна небрежно пожала плечами.

— Мы — старики должна же как-то развлекаться, пока молодежь наслаждается своей юной порой, — с тяжким вдохом сказала она, будто правда была почтенной старицей, а не молодой женщиной, которой не было и тридцати.

Они пару секунд молчали, а потом переглянулись и весело захихикали, мягко толкнув друг друга плечом, в игривом взаимном подначивание.