2023-08-21 16:42
Сделка
В тот день Елена больше не видела Клауса.
Однако это не избавило ее от ощущения того, что рядом с домом кто-то был. Может кто-то из гибридов, а может у нее просто разыгралась паранойя. Елена решила не обращать на это внимание и притворятся дальше, что была все еще в полном одиночестве. Ближе к вечеру, она все же решила проверить телефон и нашла там с десяток пропущенных звонков, и так же почти столько же сообщений в принципе на одну тематику.
Где ты? Почему не отвечаешь?
И так далее.
Никаких обвинений и проклятий не было, так что Елена подозревала, что Деймон еще не поделился тем, что он нашел в спальне Стефана, когда вчера вернулся домой из больницы, где давал свою кровь Аларику. Она не знала, радовать этому, или нет. Поэтому просто написала всем короткое: «я в порядке, просто хочу побыть одна» и вновь забросила телефон в дальний ящик, делая вид, что ей не больно от того, что от Джера была всего одно сообщение с безэмоциональным и безличным: «я добрался, все хорошо, люблю, пока». После этого Елена перекусила простым салатом на ужин и отправилась к себе, чтобы провалится в очередной сон без сновидений.
Последующую неделю было спокойно, а ее занятия — однообразными.
Она закончила уборку, медленно перетащила коробки с вещами из главной спальни в гараж, много спала, и почти не ела, так как аппетита совсем не было. Иногда Елена просто бродила вокруг дома, или отдыхала на пирсе, замотавшись в плед и свернувшись калачиком в кресле, прямо как сейчас. Это было так непривычно. Она давно не была настолько… незанятой. Ей не нужно было в школу, откуда теперь ее, наверное, выгонят, не нужно было беспокоиться о вампирах, оборотнях, ведьмах, не нужно строить какие-то очередные планы спасения, или убийства. Не нужно было переживать из-за того, что кого-то убьют, или убьют ее.
Нет.
Елена прекрасно понимала, что ее проблемы никуда не исчезли и, вполне возможно, что пока она здесь, они только растут и множатся. Клаус-то никуда не делся, его гибриды тоже. Гробы, скорее всего, все еще были у Стефана, а ее друзья, наверное, обижены, что она исчезла, когда была им нужна. О Деймоне и его обиде, Елена даже думать не хотела, как и о его брате. Скольких они могли уже убить, чтобы выплеснуть свою боль, опять же, тоже, иначе, ее тут же начнет мучить вина. Это было эгоистично, но она не хотела покидать свой пузырь мира, установившейся вокруг этого домика и озера. Елена даже не могла собраться, чтобы съездить в ближайший супермаркет, чтобы купить еды, честное слово!..
Она не заметила, как задремала.
Шуршание листьев, тепло солнца, ветерок и журчание воды, это все было так умиротворяюще, что было бы странно, если бы Елена не провалилась в сон. Она не знала сколько именно проспала, но, когда ее сознание начала медленно вырваться из оков сна, Елена почти сразу поняла, что была не одна. Она ощущала чье-то присутствие и слышала тихий скрип, похожий на тот, что звучал, когда водишь карандашом по бумаге. Елена слегла приоткрыла глаза и удостоверилась в своей догадке.
Клаус.
Гибрид собственное персоной вновь посетил ее скромную обитель отшельничества. Он восседал на том же кресле, что и в прошлый раз, а в его руках вновь был альбом и карандаш. Тогда Елена как-то мимоходом отметила этот факт, и особо не размышляла об этом. Но сейчас… Было странно понимать, что такое большой и страшный волка, как Клаус, был увлечен таким нетипичным для его вида хобби как рисованием.
«Ему идет», — вдруг пронеслась в ее голове нелепая мысль, пока она смотрела на непривычно умиротворенный светлый профиль демона из ее кошмаров, одухотворенно водящему карандашом по бумаге.
— Это безрассудно, любовь моя, — внезапно подал голос Клаус, не отрываясь от своего занятия. — Спать такой молодой девушке, на улице, одной, когда вокруг на многие мили никого нет… Нужно быть осмотрительнее.
— Разве в этот городе и его окрестностях есть кто-то опаснее и страшнее, чем ты? — хрипловато произнесла Елена, больше не притворяясь спящей, но и не меняя своей уютной позы калачика, которую она приняла, лежа в кресле.
Клаус отложил карандаш и громко засмеялся, откинув голову назад и обнажая шею с парой игривых родинок на горле. Он тряхнул головой и пристально посмотрел на нее, сохраняя на своих алых губах хитрую ухмылку, обнажающую ямочки на его щеках.
— А ты стала как-то смелее, любовь моя, — весело заметил Клаус и наклонил голову на бок. — Хотя, нет. Ты всегда была смелой. Скорее ты стала… острее.
Елена фыркнула.
— Смерть близких, болезненный разрыв с любимым человеком, который едва не стал причиной гибели моего брата, секс с врагом, — саркастично перечислила она. — Это, знаешь ли, как-то заостряет и закаляет даже самый покладистый характер, причем в весьма короткий срок.
Клаус вновь засмеялся.
— Петровы и покладистый характер? — озорно спросил он, вскинув одну бровь. — Это не про ваш род, любовь моя. И ты никогда не убедишь меня в обратном.
— Зачем ты здесь, Клаус? — резковато спросила она, не желая углубляться в историю рода, чья кровь принесла ей только беды. — Присматриваешь за своим активом? Не переживай. Я же сказала, что я просто хочу на две недели забыть о том, что меня ждет пустой дом и много проблем, вот и все. И нет, я все еще не знаю, где твои чертовы гробы!..
— Они сбежали, — мрачно перебил ее гибрид, смотря на нее каким-то непонятным взглядом. — Твои ручные братья. Они оба сбежали отсюда, кажется, сняв с себя все полномочия твоих защитников, любовь моя.
Елена поджала губы.
Она не знала, что именно по этому поводу думать. Обижаться, что Деймон не страдал, как думала, что он будет, не бушевал, а просто сбежал? Так сама этого хотела. Страдать, что Стефан все еще не одумался и не раскаялся из-за того, что натворил, что причинил ей такую боль? Это тоже было ожидаемо. Елена не настолько глупа, чтобы думать, что пока она была здесь, там все изменилось и вернулось на круги своя. Даже если чувствовала, как изменилась она сама.
Это было так странно.
Она не ощущала себя сильно другой, но все же что-то в ней было по-другому. Будто поступок Стефана, то, что случилось с Джереми и Риком, и пощечина Деймона стали той пресловутой соломинкой, сломавшей спину верблюда. А в ее случае, это стало тем самым последним порывом ветра, затушивший пожар ее любви к Стефану до едва тлеющих углей, и развеявший притяжение к Деймону, и давший толчок к тому, чтобы окончательно понять, что надо стать самостоятельнее и не давать сердцу собой управлять. Что нужно прислушиваться к холодному разуму и отпускать то, что любишь, если желаешь это спасти.
— Они не мои, — твердо сказала Елена, понимая, что тишина начал затягиваться. — Я не Кэтрин и никогда не хотела вставать между ними. И уж тем более я никогда не просила их защищать меня. Так что если они решили для себя покинуть меня и это место… Что ж. Это их решение. Хотя… Зная жажду Стефана отомстить тебе, он все еще где-то здесь, как и твои бесценные гробы. Думаю, ты и сам это знаешь, иначе не был бы так спокоен, верно?..
Она замолчала и выдохнула, понимая, что все это выпалила на одном дыхание. Елена без колебаний выдержала взгляд Клауса, который стал слишком уже пристальный за время ее спича, а ее сердце ни на миг не сбилось с ритма, продолжая биться ровно и спокойно, давая понять гибриду, что она не лжет.
— Ты правда решила их отпустить, — медленно произнес Клаус, склонив голову на бок. — Твои предки не умели выбирать между братьями, между которыми вставали, и предпочитали крутить обоими сразу. А ты нет.
Елена вскинула бровь.
— Буду считать это за комплимент, — саркастично сказала она и села прямее в кресле, вытягивая вперед затекшие ноги. — В конце концов, хоть в чем-то я должна отличаться от тех двойников, что были до меня, иначе я окончательно возненавижу свое отражение в зеркале.
— У Татии были более темные волосы, а Катерина ниже ростом, чем вы обе, так что вы не совсем идентичны, любовь моя, и ты можешь спокойно смотреть на себя в зеркало дальше, — отметил Клаус, вернув внимание к своему альбому, будто не хотел говорить вслух то, что сказал.
Елена растерянно моргнула.
— Ты меня пытаешь успокоить? — недоверчиво спросила она, и махнула рукой до того, как он успел хоть что-то сказать. — Знаешь, неважно. Я все равно теперь до конца жизни буду смотреть в зеркало и видеть чужое лицо, которое принесло мне одни беды, и думать, уж не поэтому ли тот или иной человек хочет от меня чего-либо: начиная от секса и заканчивая моим убийством. В конце концов, кому еще может быть нужна обычная скучная Елена Гилберт, если на моем место можно представить неподражаемую Кэтрин или ту Татию, что все начала?
Клаус вновь отложил карандаш и перевел взгляд на нее.
— Так вот что ты думаешь, любовь моя? — с усмешкой спросил он. — Что то, что между нами было, потому что я хотел использовать тебя, проецируя на тебя образ Татии?
Елена вскинула бровь.
— А что, это не так? — скептично спросила она. — Ты и Элайджа вроде были в нее влюблены.
— Это было давно, — отрезал Клаус, закрывая альбом, откладывая карандаш, а потом до ее ушей донесся характерный свист, издаваемый вампирами при их быстром перемещении и вот уже лицо гибрида было в паре сантиметров от нее. — И нет, любовь моя, я переспал с тобой не потому, что ты похожа на Татию, а потому что очень уже хотелось узнать, какова в постели святая Елена Гилберт?.. А то так неинтересно. Какие-то жалкие Сальваторе и невзрачный квотербек знают, а я нет.
Елена возмущенно посмотрела в эти наглые смеющиеся глаза и на надутые губы, и, так же как тогда в подвале, залепила ему пощечину, а потом вовсе оттолкнула от себя гибрида и побежала в сторону дома, не желая больше оставаться его компании. Его смех преследовал ее до самой двери, и еще долго звенел в ее ушах после.
Игнорировать отсутствие провианта было больше невозможно, поэтому на следующий день, ближе к вечеру, доев последние крекеры, Елена очень неохотно села в машину и поехала в супермаркет.
Тот был в получасе от озера, на заправке, которая стояла чуть ли не в середине поле и почти всегда была полупустой. Елена заехала на парковку, где не было машин и зашла в такое же необитаемый, если не считать спящего продавца на кассе, магазин. У нее не было особого аппетита или желания съесть что-либо, так что она даже не знала, что купить. Немного овощей, яйца, молоко, сок и крекеры. Это все, что она успела выбрать, прежде чем на пути ее тележки выросло препятствие.
— Извини… — торопливо начала Елена, повернув голову к тому, кого едва не сбила, да так и замерла на полуслове, и вместо этого выдохнула имя, которое когда-то вызывало в ней бурю эмоций. — Стефан.
А перед ней был именно он.
Он стоял прямо перед ней, засунув руки в карманы куртки, склонив голову на бок, и сверля ее пристальным взглядом. На миг ею овладело дежавю, поскольку Стефан выглядел почти так же, как в тот день, когда они познакомились в школе. Но взгляд все испортил. В этом зеленом взоре не было тепла и интереса. Там был холод и темнота, ка и тогда, в спортзале, когда Клаус приказал ему выпить ее кровь по истечению таймера.
Это был взгляд убийцы.
Елена никогда не думала, что искреннее будет бояться Стефана. Даже в ту ночь, в школе, она если и боялась, то в ней еще жила надежда на то, что глубоко внутри все еще жил ее Стефан и она сможет до него достучаться. Но сейчас этого не было. Перед ней был какой-то чужак с лицом ее некогда любимого человека и Елене хотелось только одного: бежать.
Но она не успела.
Стефан стремительно оказался прямо перед ней, зажав ей рот рукой, вызывая вспышку боли в заживающих синяках на лице, и прижал ее к стеллажу. Он прижал палец у губам, призывая ее к молчанию, — будто если бы она закричала, ей кто-то пришел бы на помощь — а в следующий миг Елена оказалась у него на плече, и они покинули супермаркет, оставляя позади ее тележку и одиноко стоящую на парковке машину.