• Boosty Shared
• Lady Valdis

• #властьнадпрошлым
• #впроцессе
• #houseofthedragon
• #часть42

Деймон любил эмоции, которые приносят вещи, которые он испытывает впервые.

Ему нравилось пробовать новую еду, его увлекало соитие с девственницами, а не опытными девами, он любил вкушать непривычное питье, седлать ранее не оседланных диких скакунов, биться с новыми противниками, осваивая новые навыки и читать книги, которые раньше не читал. Когда Деймон был моложе таких вещей было куда больше, но с каждым годом найти то, что могло его удивить и принести этот особый остро-приятный спектр эмоций становилось все меньше.

От этого его одолевала скука.

Обычно это кончалось для него плохо, поскольку в попытках развеять это чувство Деймон порой заходил слишком далеко и не всегда знал, когда стоит остановится, чтобы веселье, или очередное приключение, не превратилось в катастрофу. Или еще одно долгое изгнание в Долине, среди скал, постных лиц и с ненавистной женой, которой он в любой день предпочел бы овцу с тамошних полей. Но сейчас Деймон вновь мог вкусить это приятное чувство, да еще в самом любим для него месте.

В небесах.

Более того, этот опыт он должен был приобрести уже давно, еще когда впервые оседлал своего великолепного дракона, и, наверное, оттого сейчас это было еще более ценно. Ведь Деймон впервые в жизни рассекал облака в компании своего брата! Они уже несколько часом летали над водами Узкого моря, в которых отражались яркие чешуйки Караксеса и сверкала россыпью алмазом серебряная шкура Среброкрылой. Деймон был горд видеть, как быстро Визерис смог освоиться в седле, будто и не было перерыва длинною в десятилетия, будто тот не поднимался ранее в небеса всего лишь раз. Он был горд видеть, что его брат наконец-то начал становится настоящим драконом.

Для полноты картины не хватало только еще одного золотого дракончика со своей своенравной всадницей, которая вдруг решила, несмотря на свое положение, отправиться в такую холодную дыру, как Север. Деймон не понимал, почему Визерис, узнав об этом из короткого письма, который Рейнира ему оставила, вдруг успокоился и не стал с этим ничего делать. Только туманно произнес, что раз уж боги так повелели, то не ему сопротивляться. Деймон не стал стесняться и вырвал ту записку прямо из рук брата, чтобы самому ее перечитать, но ничего кроме того, что «я отправилась на Север» и «так мне велят те, что подарили нам свое благословения» там не нашел. Он попытался вытянуть хоть что-то из Визериса, но тот только отмахнулся и твердо сказал, что Рейнира вернется тогда, когда посчитает то нужным.

Ему не нравилось так думать, но пока его не было в их семье явно стало больше секретов, до которых Деймона еще не допускали. Хотелось злится и бушевать, но как показал прошлый опыт — это не помогает, а отправляться вновь в изгнание ему внезапно не хотелось, как бывало прежде. Деймон был решительно настроен на то, чтобы докопаться до сути того, что случилось с его дракончиком. Отчего она стала такой неприступной и даже грустной. И, конечно же, он был твердо намерен узнать, какого пекла происходит с его братом, который так свято доверяет богам.

Нет.

Тот и прежде был увлечен историям Валирии, пророческими снами и даже магией, но все же не до такой степени, чтобы резко успокаиваться и мирится с тем, что его беременная дочь, почти одна, молодые Веларионы едва ли шли в счет, бегает пекло знает где и с кем, а самое главное не известно ради чего. Зачем так рисковать ребенком, которого Деймон видел, что она уже очень любит и ценит? Рейнира же видела перед собой пример своей матери, и знала, как опасно в ее положение даже делать неверный шаг, и все равно так рискует ребенком, и самое главное, собой?

Он не знает, как будет дальше жить, если узнает, что с ней что-то случилось.

Нет, Деймон вряд ли бы намеренно наложил на себя руки, но с учетом того, насколько он бывал саморазрушительным, этого будет и не нужно. Битвы без страха, питье без конца — и его земной путь будет окончен. В конце концов, Деймон был предан больше всего именно своей семье, а если Рейниры, единственной в ком он мог видеть продолжение их великого дома, не будет, то, в чем тогда смысл все этого?..

Верно, никакого.

Отродья Алисенты Хайтауэр были не в счет, потому они никогда для него не будут настоящими Таргариенами, даже если смогут оседлать драконов. Не были и все. Деймон ничего не чувствовал при виде младших детей брата, как было, когда он впервые увидел Рейниру и сразу знал, что она их, что она настоящий дракон. Для него они были чужими, и он не хотел, чтобы было иначе. У него есть брат, у него есть Рейнира и ее будущий ребенок.

Их ему было достаточно.

Ладно, Деймон немного лукавил, поскольку Рейнис, какой бы она ни была и сколько бы между ними ни было плохой крови, все же была для него родичем, но не Хайтауэры. Никогда, никогда, никогда, он не примет этих маленьких овец, которые думают, что могут замаскироваться под драконов! Слава богам, что других больше не будет. Деймон был в восторге от того, что его брат наконец-то избавился от Отто и его дочери, которая навсегда опорочила себя, в глазах Визериса уж точно, тем что вздумала, что имеет право брать себе любовника за спиной мужа. Да еще и свое отродье за дракона выдавать! Наглая чертовка. Он надеялся, что пребывание в Звездной септе, где не было ничего, кроме унылых лиц септонов и дряхлых септ, будут для нее мукой. Впрочем, зная набожность этой суки, ей это будет только в радость.

Но никто не мешает ему мечтать, верно?

Деймон и сам не заметил, как впереди начал вырисовываться знакомый силуэт Драконьего Камня, где он не был уже очень давно. Он бросил взгляд на Сребокрылую, и увидел, что та целенаправленно летела в сторону своего бывшего дома. Невольно ему подумалось, что Визерис не был в их родовом гнезде еще дольше. А точнее с того мига, как они сожгли тела кузины Эйммы и маленького Бейлона. Деймон отчего знал, что брат хочет почтить память своей жены и сына, и был прав. Они довольно быстро добрались до острова, и, сделав круг над замком, направились прямо к тому самому холму, где было кремировано уже не одно поколение Таргариенов. Их драконы приземлились с небывалом для таких туш изящество, и они оба спешились, после чего Среброкрылая и Караксес взмыли в небеса, где стали медленно кружить. Визерис молча прошел вперед, прямо к тому месту, где некогда был погребальный костер, а сейчас была лишь густая трава, и на несколько минут замер. Деймон не торопился нарушить повисшие молчание, давая брату все время, которое ему нужно, чтобы собраться с мыслями. Он смиренно сцепил руки перед собой и замер чуть поодаль, рассеянно смотря в сторону моря, чья гладь сверкала от лучей яркого солнца.

— Сегодня солнечно, как и в тот день… — тихо произнес Визерис, наконец нарушив тишину.

Он присел и, вытянув руку вперед, коснулся рукой травы. Деймон заметил отблеск золота на мизинце брата и понял, что-то было кольцо. Да не простое, а то самое, что прежде никогда не покидало хрупкую ручку Эйммы. То была простая золотая печатка с изображением сокола, которое Деймон помнил четко, как Визерис трясущейся рукой надел на тонкий пальчик свое юной невесты все эти годы назад в день их свадьбы. Он был там, когда брат делал заказ на это колечко и советовал попросить мастера вытравить на нем трехглавого дракона их дома, чтобы напомнить Эймме, что она не только сокол, но и дракон, тот не захотел. Визерис хотел, чтобы его невеста меньше скучала по дому, который ей пришлось покинуть довольно молодой, поэтому решил, что на колечке все же стоит изобразить сокола, символ дома ее отрочества, чтобы она ощущала меньше печали, имея при себе что-то, что напомнило бы ей о Долине. Что-то, что подарил бы ей он. Обычно такие личные вещи, кроме драгоценностей короны, сжигались вместе с усопшим.

Но Визерис явно не смог расстаться с тем, что было своеобразным символом его ушедшей любви.

— Кузина не любила солнце, — тихо заметил Деймон и, чуть заметно улыбнувшись, с нежностью добавил: — От него на ее светлой коже появлялись нелепые веснушки.

Визерис издал едва слышный смешок.

— Это были самые милые веснушки на свете, — печально произнес он и тяжело вздохнул. — Чтобы я сейчас отдал, чтобы их увидеть…

Они вновь погрузились в молчание.

— Когда мы вернемся, я подпишу бумаги о твоем разводе с леди Рейе Ройс, — вновь нарушил первым молчание Визерис. — Лорд Лионель уже должен был подготовить бумаги.

Деймон удивленно моргнул.

Его ладони отчего-то вспотели, сердце забилось быстро-быстро, а в горле пересохло. Он не знал отчего его тело так среагировала на новость о том, что, наконец-то, получил то, что так долго жаждал. Наверное, все дело в том, что Деймон как раз сейчас ожидал этого в последнюю очередь.

— Год еще не кончился, — хрипло сказал он.

Визерис косо взглянул на него через плечо.

— Ну, ты проявил недюжие смирение, — начал тот. — К тому же, теперь я и сам прекрасно понимаю каково это жить в ненавистном браке, и хочу дать тебе то, что ты так жаждешь, Деймон.

Он вскинул бровь.

— Надеюсь, что получил долгожданную свободу, ты хотя бы останешься достаточно долго, чтобы поздравить меня с тем, что я стал дедом прежде, чем упорхнешь на поиски очередных приключение на свою седую бедовую голову, — с мрачной ноткой юмора закончил Визерис и с тихим кряхтением встал на ноги.

Деймон закатил глаза.

— Я не старый, — дерзко сказал он и сделал пару шагов вперед, чтобы поравняться с братом. — В отличии от тебя.

Теперь уже очередь Визериса настала закатывать глаза.

— Я не уйду, — серьезно произнес Деймон, наклонив голову на бок и ищя взгляд брата, чтобы тот понял, что не лжет. — По крайней мере, пока я не пойму, какого пекла случилось с тобой и Рейнирой, пока я был на Ступенях.

Визерис нахмурился.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он и хотел пройти мимо Деймон, но он не дал.

Он схватил брата за плечо и, притормозив того на полушаге, вновь нашел взглядом глаза Визериса.

— Не понимаешь о чем? — жестко сказал Деймон. — Ты меня за идиота держишь, брат? Думаешь я не вижу, что с вами что-то не так? Рейнира стала сама не своя: серьезная сверх меры и с такими высокими стенами вокруг сердца, что и на драконе не перелететь. А ты? Ты и раньше был падок на истории о пророческих снах и так далее, но сейчас это явно перешагнуло новое грань! Твоя беременная дочь — твоя наследница! — сбежала посреди ночи со свой фрейлиной и мужем-оболтусом на край света, а ты едва увидел, что она написала что-то о богах и благословение, так успокоился, будто все абсолютно в порядке!

Он начал тяжело дышать к концу своей речи. То ли от злости, то ли от накопившего разочарования, Деймон даже не мог точно сказать. Наверное, от того и другого сразу.

Тем временем Визерис смерил его усталым взглядом без капли ярости на его вспышку, чем жутко напомнил ему дедушку, и, выдернув руку из его хватки, прошел чуть вперед и тяжело сел на один из валунов, расположенных ближе к краю холма и откуда открывался потрясающий вид.

— Что ты видишь? — спокойно спросил он, смотря в сторону ровной морской глади.

Деймон возмущенно открыл было рот, но увидев жесткий взгляд брата, который сулил им ссору, если он не будет терпеливым, стиснул челюсть и повернул голову ту, куда смотрел Визерис.

— Воду, небо, наших драконов, — отрывисто сказал он, не понимая, к чему все это и почему брат не может просто прямо ответить на его вопросы. — Визерис…

— Наш предок, смотря на залив с Драконьего Камня, видел за ними богатые земли… — ровным тоном продолжил Визерис.

— Да, да, я знаю, — раздраженно перебил его Деймон. — Эйегон увидел обширные земли за морем, решил их завоевать и создать новую империю. Так появились Семь Королевств. Я учил историю вместе с тобой, брат, помнишь?..

Визерис даже не обернулся к нему, продолжая смотреть перед собой, и рассеянно начав крутить кольцо Эйммы на мизинце.

— Но к завоеванию его побудили не только амбиции, — продолжил он, будто Деймон его не перебивал. — Он видел сон. Так же, как Дейнис предвидела конец Валирии, Эйегон предвидел конец мира людей. Все начнется с ужасной зимы, пришедшей с далекого Севера. Он видел кромешную тьму, которую несли зимние ветра. И то, что таится в ней, уничтожит мир живых. Когда придет та великая зима весь Вестерос должен сплотиться. И если мир людей хочет выжить, на Железном троне должен сидеть Таргариен. Король, способный объединить королевство против холода и тьмы. Эйегон назвал этот сон «Песнью льда и пламени», а этого героя, что произойдет из нашего рода и способного победить эту тьму, Принцем, который был обещан.

Деймон моргнул.

Он впервые слышал об этом сне и знаниях, которые тот нес, хотя его можно было назвать почти экспертом в том, что касалось их дома и Старой Валирии. Деймон прошел вперед и сел рядом с братом, сцепив руки перед собой.

— Я никогда не слышал об этом, — наконец сказал он и посмотрел на Визериса. — А откуда ты?..

— Эта тайна передавалась от короля к наследнику со времен Эйегона, — тихо ответил тот и в душе Деймона вновь поднялась горячая волна злости и негодования.

Ему Визерис никогда об этом не рассказывал!

Деймон не один год был его наследником, но брат все это время молчал об этом бреде их предка, который, по сути, был не столь важен. Важно было то, что Визерис никогда ему не доверял достаточно, чтобы об это поведать, а значит и за своего наследника никогда всерьез не принимал. Это было так больно и обидно! Даже если он давно смирился, что не быть ему королем, да и глубоко в душе не очень этого жаждал, все равно. Визерис должен был с ними поделиться. Он же знает, что Деймон бы ни за что бы не разгласил эту тайну кому бы то не было!..

Он и сам не заметил, как вскочил на ноги и начал ходить из стороны в сторону, сжима по бокам кулаки.

— А Рейнира знает? — сквозь зубы спросил Деймон, а потом издал сардонический смешок и горько выплюнул: — Конечно знает. Она же твоя наследница, а я… я… я вечная заноза в твоей заднице, от который ты хотел бы избавится! Ты никогда не считал меня равным себе, как и не считал своим наследником! Ты…

Вдруг раздался звонкий шлепок, а его голова дернулась в сторону.

Деймон изумленно коснулся своей горящей щеки и медленно перевел взгляд на брата, которые он даже не заметил, как успел встать. Он ожидал увидеть в глаза Визерис ярость или досаду, но в сиреневых глаза брата было только знакомая укоризна, с которой на него глядела бабушка Алисанна в тот день, когда его с боем затащили в септу, чтобы женить на Бронзовой суке.

Это было хуже, чем если бы там была злость.

— Вот именно поэтому я ничего и не говорил, — хмуро сказал Визерис. — Ты порывист, горяч и едва будешь серьезно к этому относится…

— Конечно, нет! — громко воскликнул Деймон. — Это же бред! Не какие-то там сны сделали нас теми, кто мы есть, а драконы!..

— Нет, это не так! Это пророчество реально и Рейнира со мной согласна! — жестко сказал Визерис. — Она тоже видела во снах то, что нас ждет в будущем и то, что грядет из-за Стены! Чудовище, которое выглядит как мужчина, его глаза горят подобно голубым звездам, на челе корона изо льда, и он мертв! Король Ночи — мерзость из Земли Вечной Зимы и ведет на Вестерос армию таких же тварей: мертвых и почти непобедимых! Они жаждут превратить весь мир в холодную пустошь, лишенную какой-либо жизни!..

Деймон отшатнулся.

— Да ты разум потерял! — крикнул он, недоверчиво смотря на брата, который с неистовой верой в свои слова произносил эту чушь. — Это…

— У меня тоже были пророческие сны! — грубо произнес Визерис, прерывая его на полуслове, а потом отвернулся к морю и покачал головой.

— И что же ты видел? — скептично спросил Деймон, сложив руки на груди.

Визерис вскинул бровь.

— Важнее то, что я оттуда принес, — сказал он и вдруг протянул ему нечто, замотанное в шелковый платок.

Деймон взял в руки сверток, который был тяжелее, чем он ожидал, и аккуратно его развернул. Там было навершие меча. Это была голова волка с рубинами вместо глаза, которая была сделана из какого-то белого камня. Он повертел его в руках и увидел, что на боку было вытравлено небольшое изображения герба.

Их герба.

Трехглавый дракон был вырезан в мельчайших деталях, несмотря на компактность вензеля. Деймон невольно провел по нему пальцем, а потом вкинул взгляд на брата.

— И ты говоришь мне, что принес это… из сна? — недоверчиво спросил он.

Визерис кивнул.

— Это навершие дал мне внук, — уверенно сказал тот и, покачав головой, изумленно произнес: — Боги, Деймон, ты бы его видел! В моем сне еще нерожденный мальчик Рейниры был уже взрослым юношей, чье лицо я до сих пор помню в мельчайших подробностях. На его челе была корона Эйегона Завоевателя, а в его руках был Черный огонь. Я видел, как все Семь королевств склонились перед ним…

Деймон был все еще скептично настроен ко всем словам брата, но не мог отрицать, что в голосе Визериса была такая вера в то, во что он говорил, что он и сам невольно стал думать, а не зря ли он обвиняет своего родича в безумии?..

— Ну и на кого он был похож? На оболтуса Рейнис и Корлиса, или… — неожиданно ляпнул Деймон, сам не зная почему.

Визерис вдруг засмеялся.

— Нет, — с каким-то странным весельем ответил он. — Мой внук будет совсем не такой, как Веларионы, и даже не такой, как Рейнира. У него будет черная шевелюра с проседью, а не серебро наших голов.

Деймон вскинул бровь.

— Как… неожиданно, — несколько смущенно пробормотал он, не понимая, отчего брат так радуется, что его внук пойдет не в их породу, и даже не в Веларионов, а в Баратеонов из всех людей, ведь только из-за них у ребенка Рейниры могли быть черные волосы. — Надеюсь, хоть глаза у него будут от Старой Валирии?..

Тут Визерис посерьезнел.

— У него будут глаза, которых нет ни у кого на свете, — загадочно ответил он и кивнул на навершие, которое Деймон все еще крутил в руках. — Он дал мне предупреждение, которое сбылось, и это навершие, чтобы я не забывал истинную причину того, почему Таргариены пришли на эти земли.

Деймон задумчиво посмотрел на своего брата.

— И ты искреннее во все это веришь? Правда считаешь, что наше предназначение — это не власть, а спасение рода человеческого? — недоверчиво спросил он.

— Верю, — просто сказал Визерис. — Верил дед, наш отец, дядя Эйемон. Верил прадед, и верил Эйегон Завоеватель. Верит в это и Рейнира, и, я уверен, что будет верить мой внук.

Он встал на ноги и, подойдя ближе, положил руку на плечо Деймона и твердо произнес:

— Ты можешь нам не верить, брат, но я надеюсь, что ты будешь хранить эту тайну, пока не придет время. И не будешь мешать, пока мы будем готовить королевство к тому, что грядет.

После чего коротко сжал его плечо, и прошел мимо, прямо к Среброкрылой, только что приземлившейся за его спиной. Визерис забрался в седло свой драконицы и поднялся в небо, не зовя его за собой, но давая шанс на добровольно следование.

Но Деймон словно прирос к земле.

Его одолевали сотни разных мыслей, среди которых главенствовало размышление о том, что он не только не получил какие-то внятные ответы на свои вопросы, а получил еще сотню новых. Так же его терзали сомнения насчет того, что только что ему рассказал Визерис, который нес бред, но совсем не был похож на безумца. А еще в нем еще больше возросла уверенность, что, даже получив долгожданный развод, Деймон не покинет свой дом, пока не получит четкий ответ на все те вопросы, чье количество только росло и совсем не торопилось уменьшаться.