2024-06-21 19:31
Яростное_пламя_жизни._Глава_64__Старый_Гион..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_64__Старый_Гион..fb2
Боже! — Произнёс и выдал далеко не гиперболу, ведь к саму себе обратился в восторженно возгласе. — Ты такая красивая…
Без преувеличения и утрирование, каких-либо прикрас и лести я обличил в слова чистую правду, ведь по иному попросту не был способен воспринимать облик своей нагляднейшей сестрёнки!
Дыхание перехватило, а в голове ничего кроме пинка под зад по направлению к спальне не присутствовало. Ну а как иначе, когда передо мной предстала Норико в юкате, превосходя все запечатлённые ранее памятью или любую иную фантазию привидевшуюся в воображении, визуализируя безупречное олицетворение образа возвышенной, неземной, превосходной и идеальной японской девушки.
В паху сразу же стало тяжеловато и тесно, а член искал выход наружу, грозясь порвать в клочья боксерки вместе с тканью брюк! И ему бы это обязательно удалось, будь сейчас на мне обычная одежда из простых и естественных природных материалов. Но узнику тесноты не повезло… У ретивого и возбужденного уда встал на пути атрибут, что исполнял роль моей одежды.
Инстинкты не просто требовали от меня, а выворачивая суставы подталкивали к соитию. Не контролируй я полностью свою природу и быть бы Норико взятой на полу веранды прямо у входа в поместье, где довелось мне её повстречать по прибытию.
Опушенные в дол глаза, провокационное смущение транслируемое вовне, стеснение встретиться взглядом, лёгкий, едва заметный румянец на щеках, который лишь отчасти скрывался за пудрой и физиологическими стараниями избавиться от прилива крови, осуществляемых давлением сознательного посыла проецируемого на тело с однозначным побуждением спрятать краску, но судя по наблюдаемому удавалось это ей лишь отчасти. А ведь помимо перечисленного присутствовали трепещущие ресницы под побуждением девичьего и потаённого, за которым пряталась мечта принадлежать любимому мужчине. И это всё я установил исключительно из зрительного умозаключения, без просмотра сокровенных желаний и ознакомления с менталом и чувственным духом сестрёнки. Но совать туда свой любознательный нос я себе запретил.
Почему?
Так из-за опаски сорваться и погрузиться в пучину разврата.
Сестрица сшибала наповал одурманивающим и терпким запахом своего сексуального возбуждения! Чертовка в своём наряде полностью придерживалась посконного образа, что отрицал любой намёк на нижнее бельё. Ситаоби не в счёт. Впрочем оно тоже отсутствовало. Ни набедренной повязки, ни стягивающих и фиксирующих бинтов под кимоно не наблюдалось.
Вроде бы ну что такого умопомрачительного, неземного и пленительного в традиционном наряде японской девушки? Субъективно — ничего сверхъестественного. Да только как бы не так! Объективная реальность в сопровождении оглушающего и дезориентирующего хруста ломала об колено ошибочность моих предыдущих суждений.
Весь мой хвалёный самоконтроль закалённый частными стычками с животной яростью пятился назад, откатываясь в далёкие дали куда-то на задворки подсознания, оставляя в императивах сугубо восторги и опьяняющее мужское желание.
«Не уж то я оказался в роли жертвы стереотипного поведенческого паттерна анимешного героя?»
Ещё немножечко сверху и у меня кровь носом пойдёт!
То немногое из конструктивного и логично, что сумело удержаться на своих позициях в разуме, пребывало в состоянии борьбы с перманентным коллапсом моей адекватности.
Так-то, конечно, можно было не рвать жилы и не напрягаться. Казалось бы ничего страшного. Ну сбросил бы я с себя всё наносное и цивилизованное, так и худо бы от этого на непродолжительном отрезке никому не стало. Ровным счётом наоборот. Мы б с сестрёнкой точно получили бы удовольствие от совместного времяпрепровождения. Тогда зачем я так усердно сопротивляюсь подобному развитию событий? Так из-за нависающей надо мно опасности превратиться в придаток силы без права голоса и собственного мнения. Нельзя мне сдаваться без боя и идти на поводу у своих желаний продиктованных божественными аспектами. Раз отступлюсь, второй, третий и всё — это станет нормой. Произойдёт подмена приоритетов. Моя нравственность, а за ней мировоззрение и мораль уступят инициативу акторам родственных стихий и я превращусь в того, кого сейчас безмерно презираю — в игрушку могущества дарованного родством с концептуальными силами.
— Спасибо. Я очень старалась произвести на тебя впечатление… — Подкупающей искренностью ответствовала сестрица. — Ты наверно проголодался? Если это так, то к ужину всё готово…
И ни слова о моей отлучке и делах. Считала себя не в праве самой проявлять инициативу и упорствовать с любопытством. А его у неё, как и любой девушки, имелось с избытком. Но не с её японским менталитетом напирать на своего мужчину излишней приставучестью. Порядочная японка придерживается здравых взглядов, что разительно расходятся с теми, что приняты современном обществе. В общем, по тематике взаимоотношением полов у неё правильное представление, с грамотными лекала и критериями прошедшими проверку временем. И следуя оным она не действует попросту на нервы своему избраннику. Первым делом возвратившегося домой мужчину нужно накормить, если он того хочет, то помочь ему с водными процедурами, а затем удовлетворить как женщина в постели. Ну а дальше уже по ситуации. Вот и моя сестричка примерив на себя соответствующую роль всячески старалась помочь мне избавиться от тревог и прочего негатива, который я чисто гипотетически мог принеси с собой в душе и сердце в дом.
— Спасибо, я не голоден. — Нежно и осторожно, чтоб не помять наряд Норико, обнял сестрёнку. — Но с удовольствием составлю тебе компанию за столом, если ты, конечно, голодна.
Ответная любезность и демонстрируемая забота не имела под собой насущной необходимости в разрезе конструктивности.
Тема голода для меня не являлась актуальной и хоть сколько-нибудь значимой в принципе. С момента становления богом отпала надобность в потреблении органики для поддержания жизнеспособности, что превращало каждый мой приём пищи исключительно в процесс достижения релакса и гастрономического удовольствия.
Про Норико и её состояние я также был прекрасно осведомлён. Тактильный контакт поведал мне, что девушка сейчас точно не о еде думает, да и кушала она относительно недавно, если на то пошло.
— Тогда, раз никто из нас не голоден, то предлагаю отправиться на прогулку. Куда бы ты хотела пойти? — Сместил я интерес сестрёнки в иную плоскость, корректирую фокус внимания на нашем появлении в общество.
Ни для кого не секрет, что любая девушка, какой бы застенчивой скромницей она не являлась, обладает потребностью наглядной демонстрации своего успеха окружающим. Такова их природа. Им для собственного душевного спокойствия периодически необходимо экспонировать яркую иллюстрацию достигнутого ими на поприще личного счастья. Если нормальному мужику плевать на мнение посторонних, то для женщин более восприимчивых к эмпатии, чужая зависть сродни крепкому энергетику и эйфоретику стимулирующую ЦНС.
— Хочу прогуляться по вечернему Гиону. По той его части, что скрыта от непосвящённых и доступна только мистикам. — Прихватив меня под локоть и с изворотливостью змейки прильнув ко мне сбоку, мечтательно протянула сестрица. И всё это с потаённой надеждой не услышать отказа в ответ на свою просьбу.
— Хорошо. Но мне кажется, что в твоём облике кое-чего не хватает. — И на невысказанный в слух вопрос возникший в прелестной головке Норико я перенес к себе в руку из пространственного кармана результат своих недавних трудов в области селекционной флористики.
Мои манипуляции не остались незамеченными сестрёнкой и теперь всё её внимание заострилось на хризантеме, которая через недолгий миг сменила дислокацию, разместившись в волосах Норико и став прекрасным дополнением к её укладке. Я воспользовался цветком в качестве кандзаси — традиционного украшения, носимого женщинами Японии вместе с кимоно в своих причёсках. Выглядело кандзаси как спица с художественно декорированным навершие и применялось вместо заколки. И мой цветок в этой роли был восхитителен. Стебель растения был крепче самой упругой и стойкой к механическим повреждениям стали, отлично выполняя функцию опорного стержня, а распустившийся бутон хризантемы поражал своей неземной красотой. Про положительное воздействие на энергетику и вовсе промолчу.
Получательница моего подарка с замиранием сердца внимала эмоциям вызванных созерцания чудесного цветка и соприкосновения с оным аурой. Эффект на неизбалованную дивными образами психику девушки он произвёл сногсшибательный.
— Спасибоспасибоспасибо! — Избавившись от наваждения и скинув оцепенение, безмерно благодарная сестрица бросилась ко мне на шею с объятьями и поцелуями.
— Любимая достойна лучшего. Я рад, что мой подарок тебе понравился. Понравился ведь?
Приятно от чувства сопричастности к причинам радости близких.
— Очень!
Она бы быть может ещё много чего мне высказала на этот счёт, но к некоторому сожалению радостной сестрицы она не находила подходящих слов способных выразить всю степень испытываемого Норико восторга.
— Чудесно… И знай, у меня ещё много приятного припасено для тебя.
«М-да… А ещё говорят, что это мужчины лидирующий по озабоченности пол.»
Моё последние высказывания спровоцировало у сестрёнки мысли горизонтального толка. Норико познавшая коитус и распробовавшая многогранную прелесть плотских утех с желанным, любимым мужчиной, теперь по малейшему поводу соскакивала в воспоминания о великолепно проведенном со мной времени и предавалась мечтам повторить наипреятнийший опыт.
— Кхм… Саджи, а нельзя ли твой костюм сменить на кимоно? — Силясь не думать об обнажённом торсе, чреслах и прочих частях моего тела, сестрёнка понимая неуместность подобных сознательно направила разговор на отвлечённую тему, которая по её мнению должна была помочь Норико избавиться от ярких образов напоминающих ей о наших ночных приключениях.
— Можно. — И атрибут, следуя моему желанию, тут же обратился в чёрное, однотонное кимоно без каких-либо рисунков и изображений, а на ногах вместо привычно обуви и носков материализовались белые таби с классическими гэта. Теперь я выглядел как типичный представитель средневековой Японии. Обязательный атрибут воина-аристократа также присутствовал. Сумрак проявился в реальности комплектом из двух предметов в форме катаны и вакидзаси за поясом-оби. — Так сойдёт?
Как по мне, то я выглядел немного нелепо. Ну не складывался у меня в голове уместный и пристойный образ. Что можно себе вообразить более несуразного, нежели одетого на манер самурая белобрысого юношу со смазливым скандинавским фейсом? Златовласый блондин ну никак не ассоциировался у меня с японским аристократом. Впрочем, применимо к данной реальности мои давно состоявшиеся, ещё из прошлого мира суждения об особенностях национального колорита в разрезе характерной внешности являются ошибочными предубеждениями, от которых пора бы уже избавиться. Здесь мой цвет волос является отнюдь не определяющей характеристикой типичной и присущей в отношении сугубо европеоидов. Это мироздание имеет совсем иные реалии, благодаря которым среди коренных японцев можно и не такую как у меня пигментацию волос обнаружить. Я за просмотром воспоминаний Норико всякого успел навидаться. Нагляделся и на зеленовласых азиатов, и с розовой, фиолетовой и всех остальных цветов палитры красок шевелюрой. В общем, природный окрас волос тут вот вообще ни разу не показатель или маркер, который вам смог бы помочь установить расовую принадлежность встречного разумного.
Но как бы то ни было, а на сестрёнку мой наряд подействовал убойно. Ход её мыслей опять начал сворачивать в сторону спальни.
— Да… Тебе очень идёт наша традиционная форма одежды.
Сказано это было с придыханием, хрипотцой и поволокой сексуального возбуждения во взоре.
— Тогда не будем больше задерживаться. Но перед тем, как отправиться в люди, нужно ещё кое-что сделать.
Ещё больше оттягивать начало нашей прогулки не имело смысла. Того и глядишь, и мы вообще передумаем куда-то выбираться сегодня из поместья. Аутотренинг дело, конечно, хорошее, но и я ведь не железный. И без того с трудом отгоняю от себя непрошенные желания, а тут ещё и сестрица фонит на всю округу неприкрытой похотью с конкретным акцентом на определенного мужчину. Но выбираться в свет при своих настоящих лицах я считал очень недальновидным поступком. Благо с намерением остаться инкогнито у меня априори не могло быть сложностей. Легкая, секундная концентрация и моя настоящая физиономия сменяется на точной копию лица марвеловского Тора. Такую же операцию я проделал и с Норико, чьё личико обрело некоторую схожесть с почившей Хеллой из прошлого мира. Но если сестрица вообще никаких ощутимых неудобств от лёгкой коррекции и пластики лица не почувствовала, то мне было чуточку некомфортно. Не сказать, чтоб прям критично и сильно неудобно разгуливать с чужой физиономией. Всё же я не первого встречного и абсолютно постороннего фейс на себя нацепил. Так-то между нами какая-никакая, а кровная связь присутствовала. Вот только наличие генетического родства не могло компенсировать мою сверхвысокую реальность. Чем она выше, тем сложнее производить непредусмотренные исконными параметрами пертурбации. Моя внешность нынче очень статична и плохо поддаётся коррекции.
«Тссс… Опять распыляюсь на досужие размышления.»
С поставленной самому себе задачей справился? Справился! Ну так и нечего значит уходит в себя. Тут у меня интересный вечер в компании шикарной девушки намечается, а я тут хернёй страдаю. Пора двигаться дальше и с таким радужным и серьёзным настроем, я прихватив за ладошку Норико, отправил атрибуту картинку полученную из воспоминаний сестрицы и на которой был запечатлён вход в скрытую торгово-развлекательную локацию в старая части города Киото, что была предназначена преимущественно для сверхъестественных существ.
Норико уже бывала там дважды, но сегодня она отправляется туда не по рабочим вопросам и с соответствующем настроении, а в увеселительных целях, да на душевном подъёме и с прицелом хорошо провести время в компании любимого человека.
Про восточный Гион, район в старой части города Киото, я знал не так чтобы много, но из того, что мне было о нём известно, вытекало следующее. Первое. Там мы практически наверняка не столкнемся с недоброжелателями. Откуда проистекает моя убежденность в этом? Так она обуславливалась уверенностью в работниках сил правопорядка приставленных Ясакой присматривать за главной и общедоступной торговой площадкой Японии. Также стоит помнить, что практически там же, относительно неподалёку от места куда мы сейчас направляемся, расположен главный храм посвященный девятихвостый. Так что один из сильнейших ёкаев страны восходящего солнца хочет не хочет, а обязан следить за общим положением в округе, дабы обеспечивать тишину и покой в предместьях своей резиденции.
Однако я всё равно не собирался излишне расслабляться и терять бдительность. Пришёл-то я к выводам об относительном спокойствии Гиона исходя из непроверенных и скудных сведений. Да и много ли их у меня? Так, по верхам.
Высокой степенью информированности Норико похвастать не могла. До неё только самые громкие и общеизвестные новости потустороннего мира доходили. Но даже из них, конкретно тех, что касались старого Гиона, можно было сделать заключение об относительной безопасности выбранной нами для вечернего променада локации.
Рассуждения и умозаключения об особенностях скрытой лакуны пронеслись в голове со скоростью света. Немного утрирую, естественно, но и не особо далёк от истины. С каждым новым прожитым днём мои когнитивные способности (память; наблюдательность с усидчивостью; скорость восприятия и усвоения информации) брали новую планку. Положительная динамика на лицо и это меня несказанно радовало. Сфера разума, как и все прочие оболочки души соседствуя с божественным началом не прекращают эволюционировать и прогрессировать. Рост не взрывной, а очень размеренный и неспешный, едва-едва заметный, но он присутствует даже в условиях отсутствующих поступательных действий с моей стороны направленных на собственное развитие. На короткой дистанции вроде бы мелочь, но я ведь бессмертный, а это уже совсем иной коленкор.
— Ну что, готова к веселью и разгулу?
Для сокращения времени на выведение Норико из оцепенение я окутал сестрицу своей энергией и слегка встряхнул её жизненный тонус. Не шоковая терапия, но где-то близко с окунанием в ледяную воду, только акцент был сделан не на выброс и сжигание гормонов стресса, а на нейромедиаторы отвечающие за собранность и концентрацию.
— Это было так волшебно… — Тихим шепотом призналась мне сестрица.
— Гиперпространство и неизгладимое впечатление всегда рука об руку. — Согласился я со своей спутницей.
Покидая поместье Генширо, я решил в качестве аперитива организовать сестрёнке незабываемый и коротенький аттракцион. В общем, в Гион мы переместились не самым обычным и прямолинейным способом. Тут и паранойе сухарей погрызть подбросил. Она ведь сволочь капризная. Не будешь её подкармливать и через неопределенный срок окажешься с миром один на один. И я, как тот, кто частенько вляпывается в дерьмо, причём в большинстве случаев по собственной глупости и неосторожности, просто обязан холить и лелеять свою паранойю. Нельзя мне с ней расставаться при том образе жизни, который я вынужден вести.
— Ой… Мы уже в Гионе?
Вопрос был риторическим, так как не требовал ответа. Избавившись от наваждения оставленного нашим совместным и коротким перемещением сквозь измерение пространства сестрица наконец обратила внимание на окружающую обстановку и осознала, что мы прибыли по месту назначения.
— Знаешь, а мне тут нравится.
Обозревая здешнее очарование воочию, а не через визуал полученный из памяти Норико, я был вынужден признать, что атмосфера царящая в скрытой части Гиона мне по душе.
Да, тут слегка шумно, но гомон этот не раздражал , а был каким-то уютным что ли. Он не царапал восприятие какофонией, и хоть никакого мотива и прослеживаемой логики в нём не наблюдалось, он вопреки гармоники складывался в хаотичную симфонию радостного колорита безобидного веселья и деятельной коммерческой суеты. Наверно такое же настроение витало на русских праздничных ярмарках в старину. Почему-то именно такая ассоциация возникла.
— Тогда не будем терять время.
И поплотнее приткнувшись к моему плечу, Норико с по-девичьи непринужденно-проказливым видом, демонстративно обозначая свои собственнические права на кавалера, потянула меня в самую гущу бурно двигающегося потока разумных.
На улочке, с которой началось наше знакомство с Гионом, тротуар как явление отсутствовал за ненадобностью. За неимением здесь транспорта всё мощёное брусчаткой полотно дороги предназначалось только и сугубо для пешеходов. Впрочем я наверно несколько преуменьшил масштабы и характеристику выбранной нами для променада локации. Прогуливались мы по очень красивому бульвару, который в ширину, в самой узкой своей части, достигал аж целых семи метров.
Темный, вечерней небосвод над головой, мягкий, желтоватый свет из уличных фонарей-торо внутри которого были заперты слабенькие духи, ни с чем несравнимый запах витающий и окутывающий посетителей улицы, состоящий из сотен различных, но приятных ароматов.
Восторженная сестрёнка пружинистой и летящей походкой неслась вперёд, пытаясь обнять необъятное и не особо заботясь о маневрировании, так как уже заметила, что я прекрасно справлялся с задачей ликвидации аварийных ситуаций.
Со скоростью лопасти вертолёта крутя своей прелестной головой, она жадным взором выискивала во встречных магазинчиках какие-нибудь интересные вещицы и безделушки.
Архитектурный ансамбль данной части Гиона на сто процентов соответствовал стереотипному представлению о первозданном облике Нихона времён сёгуната, что ещё не был подвергнут культурному влиянию западной цивилизации и которого совсем не коснулись пришлые, современные веяниями. Аутентичные, классические двухэтажные деревянные домики с раздвижными дверьми и окнами, при полном отсутствии стекла и обилии бумаги. И так на всём протяжении улицы по обе её стороны. Хотя нет. Встречались тут и трёхэтажные домины, прятавшиеся за высокими стенами и под монстроузными многосоставными барьерными комплексами, но к торговой деятельности и развлекательной жизни улицы они никакого отношения не имели.
Эти поместья предназначались совсем для других целей. Являлись резиденциями отдельных и самостоятельных знатных персон или официальными представительствами иных, чуждых для Японии волшебных рас. Например в парочке таких вот параноидально защищённых доминах уже осмотренных мной посредством раскинувшейся вширь сенсорики обнаружились пернатые. Причём как из небесной канцелярии, так и тех, кто обитал гораздо ниже. В пятидесяти метрах позади, буквально у ворот установленных на границе пространственной вкладки и соединяющих улочку с миром простецов обосновались падшие, а впереди, примерно на таком же расстоянии по всей видимости расположилось посольство библейских ангелов. Для церкви там чрезмерно много небесных пташек и слишком мало людей.
— Смотри какая прелесть… — Отвлёк меня сдавленный возглас.
Покуда я отмечал все подозрительные сигнатуры живых существа на своей виртуальной карте отображающей расположение и перемещение в реальном времени разумных в близлежащей округе, моя сестрёнка даже не думала сбавлять свой энтузиазм. За полчаса нашей прогулки мой карман опустел на сотню тысяч йен, и судя по тому, как она сейчас жадным взором облизывает объект своего интереса, будут ещё траты и на этот раз гораздо более существенные.
Восторг Норико был вызван открывшимся нашему взору видом на внутреннее убранство помещения первого этаж ателье, где на центральном постаменте был установлен манекен демонстрирующий клиентам шикарное, белоснежное сиро-маку и яркую, аж до приторности красновато-розоватой, ближе к коралловому цвета с золотой оборкой по краю утикаке, что в комплекте являло собой женский свадебный наряд.
Девичье сердечко сестрёнки ускорило ход, а её изящные, тоненькие пальчики железной хваткой сомкнулась на моём предплечье.
— Неплохо…
Я тоже не поскупился на честный отзыв, но сказан он был излишне громко, отчего мои слова расслышала не только Норико, кому они собственного говоря и предназначались, но и пожилая, сухенькая женщина сидевший на невысокой табуретке неподалёку от входа в выставочный зал.
— Громкое заявление… — Проскрипела старушка, впившись в меня если не гневным, то определенно недружелюбным взглядом. — И много ли ты, юноша, понимаешь в качественной одежде? Ткань, из которого сшито это свадебное одеяние создавалась руками госпожи Хисоки! А печати на него накладывала сама Ясаки-доно!
Кустистые и седые брови старушки грозно хмурились, а её речь, должная меня пристыдить, сопровождалась в эмпатии тёмными флуктуациями.
— Не шали. — Слегка выпятив свою ауру вовне, сдул подальше от нас с сестрёнкой негативную энергетику оформляющуюся в структурированное и пакостное проклятье. — Иначе все твои лапки пообрываю.
Совсем берега потеряла тварь. Конструкт, которым нас сейчас собирались поразить и что был мною незамедлительно развеян, имел очень нехорошее предназначение. Лишал удачи на любовном фронте и если его не снять сразу же, то спустя непродолжительное время делал жертву бесплодной.
— Тсссссшшсс… — Но старая не вняла предупреждению, решившись предпринять повторную попытку проклясть нашу парочку.
Сестра-то ощутила странное, заметив сгущающуюся тьму, но атаку пожилой и опытной дзёрогумо пропустила. Впрочем рядом со мной ей ничего не угрожало, поэтому и осторожность Норико была слегка притуплена уверенностью в собственной безопасности. В моём присутствии она не превращалась в обычную девушку.
— Дура… — Сказал вслед отлетевшему телу старухи. Вторую каверзу насланную паучихой я не стал развеивать, а поглотил атрибутом. С самой же нападающей я поступил очень «мягко». Выразил своё неудовольствие прямым ударом в грудь. Не смертельным, но физической силы вложил прилично. Сдохнуть не сдохнет, но восстанавливаться ей теперь никак не меньше нескольких лет. Но это, конечно, если она к целителям не обратится. Хотя даже с посторонней и профессиональной помощью ей всё равно как минимум ещё несколько месяцев придётся страдать от фантомных болей. Божественное проклятье это не её жалкие потуги. А я не поскупился на ответную любезность. Проклял качественно и с гарантией на то, что её мучения продлятся десять недель.
— Ты её убил?
Норико и не шелохнулась, с интересом наблюдая за произведенным мной актом насилия. Когда я выбросил вперёд ногу и зарядил бабушке божьему одуванчику в грудину, отправив ту в травмирующий полёт до ближайшей стены, сестрица всё ещё пускала слюни на понравившийся и запавший в душу наряд. Но вся демонстрируемая ею отстранённость и пренебрежение происходящими рядом событиями являлось не более чем обманчивым заблуждением. Так-то она всю фиксировала, но не считала нужным вмешиваться.
Единственное, что она сделала, так это воспользовалась своим священным механизмом, возведя стену отчуждения, тем самым продублировав и усилив мой собственный барьер отвлечения внимания, который я возвел перед началом деструктивных действий по отношению к владелице ателье где нас так нерадужно встретили.
— Хочешь его себе? — Кивнул я сестре на свадебное кимоно, хотя и так всё прекрасно понимал, уже зная ответ наперёд.
— Очень…
— Тогда оно твоё. — И понравившиеся сестрице сиро-маку с укитаке перекочевало с манекена ко мне в пространственный карман. — Обойдёмся без пакетов. Возвратимся домой, отдам.
— А оплата?
В глазах у сестрицы плясали и сияли звёзды с сердечками, но она нашла в себе силы отвлечься от предвкушающих фантазий и спросила о насущном. Воровство в Японии удел совсем пропащих и опустившихся людей. А сестрица-то у меня аристократа и ей претила мысль о краже.
— А с какого перепугу мы ей что-то должны? Всё взятое я в качестве виры забираю. Не будь я таким милосердным, и тварь, что на нас напала, была бы уже мертва. Пойдём отсюда.
Всё что хотел, я сказал. И меня услышали. Не только Норико, но и старушка корчащаяся на полу, а также несколько незримых и прячущихся шиноби, притаившихся под скрытом, но пока бездействующих и никак себя не проявляющих.
Прибыли они практически сразу же, как я ударом ноги зашвырнул старую в выставочный зал. Ребята были хорошими спецами тайных операций и проникновения. Только меня на мякине не проведёшь. Все их уловки, навыки и мистические техники предназначенные для незаметно перемещения, засад и шпионажа разбивались о мою сенсорику широкого диапазона. Моя способность ощущать живые организмы, души, искры разума и любые другие сигнатур несущие в себе хоть сколько-то энергии находилась на запредельном уровне и не каким-то там захудалым ниндзя пытаться обмануть и одурачить бога с подобной остротой восприятия реальности. Несопоставимые величины. Потуги шиноби изначально были обречены на провал и напоминали игру в прятки взрослого человека с дошкольником в замкнутом помещении и с минимальным рельефом, где старшему нужно найти мелкого.
Я во всех подробностях осязал их невидимые контуры, до миллиметра знал их точнее расположение в сетке координат окружающего пространства, а также был в курсе их внутреннего содержимое, начиная от органики, её химического состава и заканчивая душой.
Средненькой силы одарённые. Принадлежат к аякаси, а если быть ещё более точным и дотошным, то относящиеся к представителям подвида каких-то ящериц. Это то, что касалось их принадлежности. Теперь об амуниции, снаряжению и подготовке. Имеют при себе солидный арсенал состоящий из нескольких экземпляров колюще-режущего (танто, вакидзаси и кусаригами) и обилия метательного оружия (сенбоны и сюрикэны). Действуют и передвигаются очень грамотно и слаженно. Сразу видно, что прошли через великолепных учителей. Чувствуется школа за их навыками. Также они уже очень давно работают в одной команде. Понимают друг друга без слов. Насчитал пятерых. Трое сейчас с нами в помещении. Один на потолке, двое прячутся вдоль стен. Первый за манекеном, второй за ширмой. Оставшаяся двойка притаилась у входа. Владеют парочкой уникальных расовых способностей, благодаря которым усиливают эффект собственной незаметности применяя морок, что искажает воздух и преломляет свет, тем самым размывая их силуэт до безусловной прозрачности. Ждут команды к действию, хотя я знаю, что уверенности в успехе операции у них ни на гран.
— Братик… Ну мне-то про своё милосердие не рассказывай. — Изображая обиду, надулась сестрёнка. — Почему ты её пожалел? На тебя это совершенно не похоже. Ты прежде никогда не оставлял в живых своих недоброжелателей.
Норико, моя умничка, тоже обнаружила скрывающихся слушателей и теперь подыгрывала мне.
— Потому что всё это подстава, а мы невольно и по чистой случайности влезли в чью-то интригу нацеленную против кого-то, но точно не против нас. На пороге у ателье, под брусчаткой спрятан артефакт влияющий на критическое мышление дорогумо и провоцирующий паучиху на агрессию. И ты что, не обратила внимания на отсутствие интереса к выставочному залу от праздношатающихся? Никто кроме меня с тобой не заметил понравившегося тебе кимоно. Все проходили мимо.
Я ещё много чего хотел сказать по произошедшему инциденту, но моя речь была прервана сильным грохотом раздавшимся на улице. А выйдя из ателье мы увидели как повсюду валялись разбросанные тела разумных в разной степени целостности и сохранности. Весёлый гомон и праздничное настроение торговой локации сменилось звуками боли и страданий. Стоны, крики, проклятья и всё это посреди пылевого облака, а где-то в удалении слышались характерные звуки битвы.