2024-07-03 10:28
Яростное_пламя_жизни._Глава_68__От_участия_в_каноне_не_отвертеться..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_68__От_участия_в_каноне_не_отвертеться..fb2
— Молодцы. Порадовали. Быстро вы спохватились… Только прошу, давайте мы обойдёмся без необоснованных суждений и резких телодвижений. Дамы до сих пор под впечатлением от моего внезапного появления. Не хотелось бы их лишний раз нервировать.
Умостившись в уголке комнаты на низеньком пуфике и напротив огромной кровати, где сейчас в обнимку обосновалась воссоединившаяся женская часть семьи Баракиэля, я с проказливой ухмылкой на клыкастой пасти источал уверенность и предостерегал вломившихся в спальню серафимов от совершения необдуманных и поспешных поступков.
— Ты?! — Вперился в меня угрожающим взглядом отец Асэми.
— Ну я, и что с того?
Снизошёл я до ответа на эмоционально-восклицательное утверждение. А пока не определившийся в своём отношении ко мне Баракиэль тупил, Азазель явив собой апологет адекватности, поступил соразмерно ситуации и первой необходимости. Мужик с мелированной челкой без раздумий и пауз бросился к Асэми. Бедный ребёнок не понимал, с чего бы вдруг вокруг неё такой переполох, мама с сестрой, заключившие растерянную девочку в объятья, плачут и заливают постель слезами, а крёстный распускает свои руки, ощупывая её.
— С мелкой всё в порядке. Не кипишуй, Аза.
Пылающие ярким пламенем ладони предводителя падших начали бесцеремонно лапать малышку. Изливающийся из ладоней Азазеля свет проникал в Асэми в поисках травм и увечий, попутно производя диагностику общего состояния энергетических оболочек. Баракиэль же не сводил своих глаз с моей вольготно-расслабленной фигуры.
— Кто бы ты не был, но спасибо… — Убедившись в благопристойном самочувствии своей любимицы, а также мимоходом обнаружив в духовной формации тонких тел Асэми полезные приобретения, Азазель прекратил глядеть на меня волком. — Предлагаю передислоцироваться в более пристойно для задушевных разговоров место.
— Поддерживаю. Здесь, конечно, миленько, но сейчас мы здесь явно лишние.
Атрибут, при нашей транспортировки в цитадель падших, ориентировался на самые яркие фрагменты памяти скопированные у Асэми, а также на схожие в энергетическом диапазоне сигнатуры что были максимально духовно близки и родственны мелкой. В результаты нашлось наложение. Одна из картинок в режиме реального времени совпала с присутствием по месту поиска двух уже знакомых мне душ.
Вся территория, что принадлежала падшим в аду, находилась под воздействием генератора помех сбивающего прицел несанкционированного перемещения. Вороны постарались себя обезопасить и сделали всё возможное, что без определенного и специально предназначенного для этих целей артефакта переместиться к ним было невозможно. Но даже при наличии пропуска телепортация производилась исключительно в отведённые для этого локации — КПП с надзирающий дежурной группой боевиков.
Меня же подобное не устраивало. Со своей рожей я беспрепятственно таможенный контроль не пройду. Определённо и без каких-либо иных вариантов меня попросят не дёргаться и ждать прибытия вышестоящих лиц для получения пропуска. Но так как мне совершенно не хотелось светить лицом перед падшими, без чьего внимания можно прекрасно обойтись, то я, желая свести число контактов и знакомств к минимуму, прибег к проникновению в цитадель в обход принятого регламента.
Покинув семейную опочивальню Баракиэля и отставив там прекрасную половину семейства, мы в чисто мужской компании заковыристыми путями по неприметным, потайным коридорам, чтоб нас никто не увидел, перебазировались в кабинет Азазеля.
С выяснением владельца помещения не загвоздок не возникло. Тут буквально всё было пронизано особенным светом, продуцируемого сутью предводителя падших.
— Присаживайся на любое понравившееся место .
Доброжелательно махнув рукой напротив себя серафим, сделав предложение устраиваться с удобством. Сам-то он уже занял самое величественное и массивное кресло больше похожее на трон, нам же с Баракиэлем на выбор оставалось три одинаковых, но вполне себе роскошных и комфортабельных стула. Без подлокотников, но с мягкой сидушкой и спинкой.
— С удовольствием. — Не мешкаясь и без какого бы то стеснения я уронил своё седалище на стул, что оказался ко мне ближе всего.
— Пожалуй начнём со знакомства. Я Азазель. Это Баракиэль. — И вслед сказанному в мою скромную персону вперлось два выжидающих взгляда, а я же тем временем полностью пренебрегая правилами приличия рассматривал интерьер кабинета. Тут имелось предостаточно примечательных и завораживающих деталей притягивающих к себе внимания и провоцирующих нешуточный интерес.
Красиво.
Броско.
Сочно.
Эффектно.
Четыре слова в точности передавали содержимая кабинета Азы, в котором по всей видимости большую часть своего времени проводил глава падших.
Преобладание не ярких и не раздражающих, но насыщенных и тёплых оттенков широкой палитры разнообразных цветов. Начинался калейдоскоп с глазури, перламутра и молочной кости, а заканчивался разброс сладким мёдом янтаря и горьким, тёмным шоколадом. Обилие природных материалов в наполнении кабинета, да без единого намёка на мертвый камень, не только в визуальном спектре даровали умиротворение и покой, но и в обонятельном ракурсе благотворно на психику действовали. Витающий в помещении и щекочущий ноздри запах древесной смолы, книжной пыли и кожаных переплётов приятно обволакивали душу, придавая общему впечатление от наблюдаемых натюрмортов особый вкус и настроение. Здесь хотелось находиться, и вопреки повышенному содержанию светлой энергии моя демоническая часть естества не кривилась на силу антипод.
— Можете обращаться ко мне по простому — Демон. Не приучен первым встречным своё настоящие имя оглашать. Так что не обессудь.
Откровенничать не собирался, зато был намерен предстать перед аудиторией в образе недалёкого, но в меру осторожного и недоверчивого персонажа плюющего на устои и нормы приличия. Оттого пренебрегал этикетом, вёл себя развязно и не обращал внимание на слегка наэлектризованную атмосферу, вертя башкой и изучая окружение. Манера моего поведения должна была подтолкнуть моих оппонентов к выводу о моём затворническом образе жизни, так как никакого этикета мной не соблюдалось и выглядело со стороны всё так, будто бы я не обучен должному поведению в обществе. Своего рода непосредственный дикарь не знающий прописных и очевидных вещей.
От моего ответа у падших на лицах промелькнула целая гамма противоречивых эмоций.
— А тебе не кажется, что это совсем не вежливо?
— Нет. Не кажется. Да и плевать мне на вас. Не того полета вы «птицы», чтоб переживать о вашем ко мне отношении. Я сюда прибыл только потому, что надо было возвратить ребёнка родителям. Спасти мелкую, спас. Уберёг от незавидной участи. Помочь помог, выполнив просьбу. Родителя от смерти уберёг. Но на кой мне налаживать с вами взаимоотношения?
Ответил индифферентно, будто бы и не совершил ничего сверхординарного, а оказал какую-то совсем мелкую и ничего не значащую услугу, которая была для меня абсолютно не обременительна.
— Ты силён. — Сказано без восхваления и профанации. В признании моих кондиций Азазелем лести замечено не было, только сухая констатация неоспоримого факта. — Но почему я о тебе никогда не слышал? — Продолжил он допытываться, в то время покуда Баракиэль досадливо хмурил рожу.
— Не люблю публичность. Как-то привык к уединению. Долгие годы отшельником живу.
Охотливо, без задержек, раздумий и препинаний выдавал я якобы правду о своём бытие. И не солгал же, ведь Марвеле я жил очень-очень скромно. Вёл затворнический образ жизни, посвящая всего себя семье и собственному развитию.
— Выпьем? — Предложил хозяин кабинете, заметив мой интерес к своему бару и коллекции горячительных напитков хранящихся в нём.
— Тогда мне самого качественного и наикрепчайшего. — Отказываться, естественно, не стал. В этой реальности я ещё не пил местный алкоголь и мне было любопытно сравнить качество здешнего продукта с тем, которым меня снабдил олимпиец из Марвела.
— Плесни сюда. — Серафим вынув из бара и раскупорив старинную бутыль из темного и непрозрачного стекла уже намеривался разливать напиток по трём роксам, но был мной остановлен. Не дал Азазелю наполнить третий стакан, вынув из подпространство личный кубок. Что ещё за кубок? Так только что мною созданный. Я являлся темной лошадкой для собравшейся в кабинете компании. Они, конечно, вняли моим словам о моей нелюдимости, но нужно было подбросить ещё хоть сколько-то дровишек в костер легенды о своей судьбинушке. И тут как нельзя к стати совместное распитие горячительных напитков и шикарный повод засветить кое-что из того немного, что успел затрофеить за минувшие сутки.
Так как я отыгрывал образ простого, но могущественного демона с нестандартным и отличимым от привычного и ожидаемого у представителей моего вида мировоззрением, то было бы желательно продемонстрировать хоть какое-то количество свидетельствующих деталей, что подтверждали бы мою историю и ложились в канву моего рассказа о себе.
И одной из таких броских и эффектных мелочей должна была стать моя посуда из которой я собирался сейчас пить.
Тем временем покуда Азазель в неспешной манере достал из бара бутыль, вынул пробку и наполнил два бокала, я сварганил зачётный и статусный кубок. Какими-то особыми и удивительными свойствами он не выделялся. Никакого зачарования, божественных благословений или рунического письма. Вся прелесть и ценность кубка заключалась в материалах пошедших на его изготовление. Чашей у кубка выступал череп убиенного мной Тирана Халфаса, а обрамление и остов объемной посудины я выполнил из алхимического золота. Получилось броско, дерзко и помпезно — в варварском и языческом дизайнерском исполнении.
Воспроизвести череп не составило какого бы то труда. Задачка незатейливая и совсем не сложная. Кость, она и есть кость, а кому как не богу жизни разбираться в теме строение и состава внутренних органов биологических организмов. Тем более в моём архиве сохранилась подробная технологическая карта со всей информацией по химическому составу и энергетической составляющей бывшего главы дома почившего столпа. Как-никак, но это я его душу поглотил, тогда как тело остывающего трупа сожрал атрибут.
— Занимательный у тебя кубок, «Демон».
Наконец снизошёл до участия в разговоре Баракиэль.
— Это своего рода подсказка.
Не преминул я бросить очевидный намёк, но падшие сделали вид, что ничего не поняли, ожидая от меня развёрнутого пояснения.
Взяв в руку возвращенный мне кубок наполненный коньяком, продолжил развивать свою мысль.
— Уж как-то так сложилось, что все с те личности с кем меня сводила судьба не питали по отношению к моей персоне теплых чувств. А я не терплю к себе неуважения. — И в завершении признания одним глотком опорожнил посуду, освобождая её от алкоголя.
— Вот оно как. Означает ли это, что те, с кем ты сталкивался не прожили долго? — Спросил Азазель, потянувшись с бутылкой в руке навстречу опустевшего кубка.
— Ага… И спасибо, но твой коньяк мне не по нраву. В принципе неплохо, но моё пойло получше будет.
Отказался я от щедрот Азы, вынимая из домена бутылку водки, сменившую внешнюю декорацию и выглядящую теперь как античная амфора.
— Хм… Позволь полюбопытствовать, на что ты решил променять коньяк из моей коллекции?
Ревностные искорки в глазах и скрытое неудовольствие моим пренебрежением подтолкнули оскорбленного падшего к разбирательству в причинах. Ему действительно было важным выяснить мои резоны.
— Не побрезгуй, попробуй и сам всё поймёшь.
В долгие дебаты я вступать не стал, а поступил как того требовал образ непосредственного и прямолинейного демона не блещущего интеллектом.
— А давай!
Легко пошел на поводу у своего любопытства Азазель. Видимо сильно его задело моё снисходительное отношение к коньяку, коим меня только что потчевали.
Наполнив рокс падшего серафима, я повернул голову к Баракиэлю, но тот в отрицании мотнул головой, отказавшись от предложения продегустировать мой алкоголь.
Ну тут всё понятно. Предусмотрительная осторожность. Пить что-либо из предложенного незнакомцем в реалиях сверхъестественного мира — это всегда лотерея. И в большинстве случаев с неприятными, а порой фатальными последствиями для здоровья рискнувшего тянуть в рот непроверенную жидкость.
— Охх… — Прозвучавший с блаженными интонациями голос Азазеля.
— Ха… Что, проняло, пернатый?
Самодовольно взирал на вальяжно растёкшегося по креслу брюнета с мелированной чёлкой.
— Откуда?
Всего одно слово, но сколько в нём скрытого подтекста и противоречивых эмоций. Тут сразу же и удовольствие, радость от представившегося случая вкусить нечто со столь выдающимися эталонными вкусовыми характеристиками, но было также немало зависти. Алчущие буркала падшего приклеились к моей бутылке.
— Дионис подогнал.
Не стал я юлить.
— Но он же только виноделием промышлял.
Встрепенулся пораженный падший, пододвигая мне свой рокс и прося повторить.
— Это для непритязательной клиентуры он вино гнал, а для уважаемых и сведущих в алкоголе мужей делал водку!
Ответил немного переиначенным в угоду ситуации отредактированным и бородатым анекдот, где рассказывается про то, что скрипки Страдивари клепал для лохов, а для нормальных пацанов он делал барабаны.
— … — выразительное, но недолгое молчание Азазеля было прервано очередной порцией горячительного принятого им в себя и последующим. — Ещё!
Уже не так степенного, а более резко и нетерпеливо он сунул мне под нос свой рокс.
— Гляжу тебе понравилось. — Наливая третью сотку миллилитров божественного нектара.
— Такого роскошного пойла мне пить не приходилось. — Главу падших слегка развезло, а его речь прекратила изобиловать сдержанными интонациями. Мужик перестал контролировать лицо, без стеснения фонтанирую читаемыми и легко распознаваемыми эмоциями.
На седьмом повторении Аза совсем потерял облик высокопоставленной персоны, превратившись в разумного с душой нараспашку.
Его рабочий стол был освобождён от всего лишнего навроде канцелярского инвентаря и прочего трудового инструментала, а опустевшее пространство оказалось заставлено тарелками с различным закусками и блюдами со снедью потяжелее.
Не заметив за мною жлобства Азазель одним звоночком по внутренней связи своему секретарю организовал нам нормальное застолье. Прибывшая на призыв руководства шестикрылая падшая проявила себя как расторопный и квалифицированный сотрудник. Выяснив наши гастрономические предпочтения девчонка всего за десять минут обеспечила нас всем запрашиваемым и потребным. Несколько графинов свежевыжатых, натуральных соков; сырная, мясная, овощная нарезки; множество разнообразной дичина приготовленной на углях; запечённая рыба; какие-то экзотические, но от того не менее вкусные соусы; фрукты. И это только то, что я смог распознать.
Наклюкались мы с Азазелем качественно.
Как-то не предполагал, что всё настолько далеко зайдет. Уж точно не собирался на пару с Азазелем напиваться в зюзю. Но тут не приходиться особо гадать с чего бы это я вдруг сорвался в штопор. Сказался скопившийся за минувшие сутки стресс. Переоценил собственную психометрическую устойчивость, когда решил пригубить водочки. Стоило мне дать немножечко слабины и эмоциональная напряжённость нашла место, где было тонко, и получилось то, что имеем. Хорошо хоть, что до совсем пикантных разгулий не докатился. Нашлись силы отказать падшему на его предложение рвануть в мир людей. Ему, понимаете ли, женского общества не хватало. Но как-то не прельщало меня тратить своё время в стрип клубах и борделях. Одно дело любоваться наготой своей женщины и совершенно другое втыкать в обнаженную незнакомку низкой социальной ответственности, на которую параллельно с тобой ещё десятки мужиков слюну пускает. Даже в состоянии алкогольного угара ничего не переменилось. Как относился с брезгливостью к гетерам, так и продолжаю невзирая на шоры опьянения. Несмотря на состояние раскомплексованности и раскованности меня не тянуло на падших женщин в отличии от собутыльника.
— Да хватит строить из себя невиновность… Айда в Бангкок! Я там недавно на такое потрясное заведение наткнулся… Просто улёт, отвечаю! Пошли…
Прикладывая неимоверные усилия пытался поднять мою тушу расхристанный Азазель. Не заправленная в брюки рубашка на распашку, глаза шальные, в зубах тлеющая сигарета, а в аккуратной бородке хлебные крошки.
«И как мы до такого докатились? Не… Хватит. Достаточно с меня на сегодня разгульного поведения.»
— Угомонись, малахольный! — Осадил непомерно активного падшего, которого потянуло на приключения. — Тебе бы остыть не помешало. Какой к черту Бангкок?
Прихватив за плечо с трудом удерживающегося на ногах серафима, приземлил алкаша рядом с собой на пустующий стул. Баракиэль пробыл с нами недолго. Убедившись в моей адекватности и не заметив агрессии в адрес себя и брата, он просидев с нами чуток отправился обратно к семье.
— Да что за праведники меня окружают?! Господи, неужели мне не суждено найти надёжного компаньона с кем бы я мог срываться в загул?
Жалобно взмолившись обратился к небесам падший.
— Переигрываешь… Да и вроде бы помер ваш батька. — Продолжил делиться подробностям о себе с Азазелем. Пусть знает, что я не совсем оторван от мира и в курсе смерти библейского.
— Привычка…
Как ни в чём не бывало ответил пройдоха, но без конкретики. Это привычка у него лукавить или же к отцу почившему обращаться по поводу и без?
— Вот оно чё… — Кивнул на услышанное, а после небольшой паузы: — Ладно… С тобой, конечно, весело, но мне пора домой.
Азазелю потребовалось полминуты на то, чтоб собрать глаза в кучу и осознать сказанное.
— Э? Как домой? Постой, так же нельзя… — Заплетающимся языком выдавил из себя серафим. — Ты ж столько для нас сделал. Асэми спас, брата выручил, а мы даже не отблагодарил тебя по достоинству… В общем, друг, проси всё что хочешь!
«Ха… А я уже и не надеялся… »
Пока мы тут сидели, мой атрибут почём зря времени не терял и подробно просканировал окрестности, выявил множество примечательных и занимательных объектов, но особого внимания снискали два определенных и конкретных артефакта с хорошо нам знакомыми индивидуальными параметрами. Не предполагал, что посещение цитадели падших приведёт нас с атрибутом к двум недостающим частям души Вритры.
— Ну раз предложил, то отказываться не стану. Буду не прочь получить в формате ответной благодарности священные механизмы с фрагментами души Вритры.
— Хорошо.
С небольшим затруднением встав и утвердившись на ногах, падший проследовал к стене, где под иллюзией был спрятан артефактный сейф. Несколько секунд он производил с ним какие-то действия, после чего скрытый от посторонних глаз отсек распахнулся, явив внутреннее содержимое.
— Лови.
Брошенные в меня сферы с долгожданной добычей мерцающие каскадом разноцветных искр пролетев разделяющим нас метры были подхвачены симбионтом. Вырвавшиеся из моего торса чернильные щупальца бережно ухватили ценные артефакты и спустя мгновение с ощутимым наслаждением поглотили вкусняшку, отправив механизмы в подпространственную утробу. Клинтарец транслировал довольство и полыхал в эмпатии приглушённой, но различимой радостью. Все второстепенные процессы были поставлены им на паузу. На повестке более важная задача. Как можно скорее расколупать сферы механизмов и вытянуть наружу фрагменты души для их последующего переваривания.
Главное мерило успешности клинтарца — это его полезность мне. Лишившись независимого разума и амбиций вся целеустремленность и мотивация симбионта обратилась в сторону моего благополучия. Вот и рассматривает он теперь всё вокруг через призму полезности своему носителю и хозяину, то бишь мне. А ассимиляция недостающих ранее огрызков души древнего дракона сделает моего фамильяра значительно сильнее. Отсюда-то и его счастью бьющее через край. Чем сильнее он будет, тем больше от него пользы мне. Именно в таком разрезе он воспринимал собственную эволюцию.
— Спасибо за подгон. С вами приятно иметь дело. Бывай, пернатый.
И Был таков. Пол под ногами разверзся дырой и я беспрепятственно ухнул в провал ведущий в гиперпространство.
**** Несколько часов спустя. Тот же самый кабинет. ****
— Как я и думал. «Демон» отменно прикрыл тылы, позаботившись о сохранении своего инкогнито.
Без прошлого удовольствия потягивая вино, ни к кому конкретно не обращаясь проговорил в потолок развалившийся в кресле и закинувший на рабочий стол ноги Азазель.
— Ещё б понять, как это ему удалось… Следов, подтверждающих ментальной воздействие, обнаружить не удалось. Природная защита оберегающая сознания Асэми никем нетронута извне. — С вечно недовольной и постной миной на лице тихо молвил Баракиэль.
— Тебя только этот момент удивляет?
Снисходительно подколол брата Аза.
— Не ерничай… И без тебя тошно.
— С чего бы вдруг? Ты что, ещё не осознал всех прелестей подарков, что сделал твоей дочурке «демон»?
— Осознать-то может и осознаю. Но мне неизвестны его мотивы. И это меня сильно беспокоит. Какой-то непонятный хмырь неизвестного происхождения и со столь же туманным прошлым одаривает Асэми чем-то таким невероятным, что после проведенной оценки презентов мы с тобой впали в прострацию и неверие… — Сокрушался мнительный папашка, продолжая испытывать растерянность. Дочка как бы возвращена в целости и сохранности, даже с прибытком домой попала, но на душе всё равно муторно.
— Да… Хризантема и вправду удивительна. Знать бы ещё, где такая произрастает. Ты хоть представляешь какие возможности она открывает в перспективе своему владельцу? Полное игнорирование врождённых особенностей инстинктивного характера!
Исследовательский зуд поразивший разум Азазеля трепетал в экстазе предвкушения.
— А с бакэнэко как быть?
Не унимался Баракиэль, отвлекая брата от погружения в утопические фантазии, потирая свежий шрам на щеке оставленный упомянутым аякаси.
— Не понял, а с ней-то какие проблемы? У моей крестницы появился надёжный телохранитель и верная подруга. Ты радоваться должен, а не рожу кислую корчить. — Отмёл претензию друга серафим, сделав очередной глоток вина, чтоб сразу же скукситься. — Сволочь…
Финальный комментарий Баракиэль истолковать не сумел.
— Кто? Я?
— Если бы… Хотя ты тоже не подарок. Я о «демоне». Этот гад приобщив к своему пойлу лишил меня возможности наслаждаться хорошим алкоголем. После его водки любой другой спиртной напиток перестал приносить мне удовольствие!
Вот уже как полчаса Азазель дегустировал свою коллекцию и результат был всегда один и тот же. Чтоб он не пригубил — эффект дрянной. То, что раньше казалось приятным теперь ощущалось им как помои. Вино — кислятина, а коньяки и остальные выдержанные крепкие напитки поражали вкусовые рецепторы жуткой горечью. И как ему теперь отводить душу?
— Ты издеваешься? — Не выдержал Баракиэль. — Это всё, что тебя нынче волнует? Объявился какой-то хрен с горы, о которым мы ранее слыхом не слыхивали. Он играючи обезвредил бакэнэко в стадии возгорания души! Вдумайся только! Мне такое даже в лучшие времена было бы не по силам. Ликвидировать ещё куда ни шло, но скрутить? Этот же словно бы и не замечая сводящей с ума ауры взбещённой аякаси вырубил её особо не напрягаясь.
— Ну да, ну да. А ещё мы так и не сумели установить его видовую принадлежность. В восприятии он вообще не диагностируется. Сенсорикой не воспринимается от слова совсем. Будто бы и нет его перед тобой. Хм… Ни и как апогей абсурдности, этот персонаж подарил нашей расе шанс стать доминирующей фракцией библейской мифологии. Если у меня получится культивировать и размножить хризантему, то спустя непродолжительное время демоны перестанут представлять для нас хоть какую-то серьезную опасность.
Мечтательно прикрыв глаза, причмокнул губами Аза.
— Нужно напрячь наших информаторов и разведку. Пусть займутся поиском…
— Нет. — Оборвал брата Аза отказом. — Этого мы делать точно не будем. Он нам прямо намекнул, что искать с ним встречи не стоит. Опасно для здоровья. — Но не заметив понимания, Аза разочарованно покачал голов. — Только не говори мне, что ты не узнал личность бывшего обладателя черепа, используемого нашим новым знакомцем в качестве чаши.
— И кто же это? Раз ты о нём заговорил, значит я был знаком с ним в прошлом.
— Первый своего имени родоначальник столпа Халфас.
— Ты серьёзно?
Бесспорно, в согласии с иерархией определяющейся количеством крыльев, самыми сильными и могущественными библейскими созданиями принято считать серафимов. Но такое положение оставалось незыблемым до падения Люцифера и создания им демонических столпов. Даровав своим генерал уникальные способности, светоносный переломил предыдущий порядок вещей. Ситуация в одночасье разительно и кардинально переменилась. Во всяком случае в отношению некоторых удачливых столпов уж точно. Так было и с графом. Большой разрушительной мощью главный логист армии Люцифера не обладал, но в индивидуальном сражении он с высокой долей вероятности мог дать прикурить очень многим. Полученный им дар игнорирующий подавляющую часть законов мироздания связанных с пространством делал первого Халфаса очень неудобным противником. Возможность напрямую манипулировать концепцией олицетворяющей метрику пространства наделяло графа широким перечнем неприятных для врагов способностей. Согласитесь тяжело прихлопнуть того, кто смещаясь на иную грани бытия умел неограниченное число раз мгновенно фазировать, делая свою физическую оболочку нематериальной. Поди порази такого, ведь ко всему прочему он ещё постоянно перемещался скользя через гиппер.
— Да. Серьёзней некуда.
— Погано… Это ж кем нужно быть, чтоб сладить с таким противником? Немыслимо… — Баракиэль совсем сник.
— Нам-то чего печалиться? «Демон» же нормально с нами общался. Пошёл на диалог, особо не запирался. Помог нам сильно, опять же. Ну узнали мы, что где-то среди живых обретается могущественный демон. Но на ситуацию в целом этот факт никак не влияет. Так что просто выбрось его из головы.
Азазель особо не тревожился. Выход на демона он искать не собирался. Тот ясно дал понять, что этого не хочет. Диониса уконтрапупили ещё до рождения Христа. В общем, незачем дразнить и дергать за хвост существо возрастом в несколько тысяч лет.
Моё возвращение в родное поместье состоялось поздней ночью. На безоблачном небе средь мириада ярких звёздочек сияла луна, а гористый воздух приятно освежал. За время моего отсутствия выпал снежок, белоснежным покрывалом укрыв всё вокруг. Крыша усадьбы, деревья, внутренняя территория и всё, до чего дотягивался взор сверкало игривыми искрами. Воцарившиеся тишина и покой благостно сказывались на моём настроении. Оно-то у меня и без того было возвышенным, но пасторальная картина величественного, но умиротворяющего уюта традиционной для средневековой Японии архитектурной застройки средь живописной гористой местности вгоняли мой истерзанный и натруженный за минувшие сутки разум в созерцательное состояние. Проникающее в душу спокойствие подстрекало разум к принятию бренности бытия.
Тревога и волнение истончались и улетучивались.
Куда спешить? Зачем переживать?
Моя застывшая неподвижно фигура уподобилась горному массиву, а мысли тягучей и вязкой субстанции неспешно и размеренно скользили по специально отведённым и предназначенным для них ментальным протокам, минуя шлюзы сомнений и нерешительности.
Внутреннее состояние достигло гармонии. Триединство личности, складывающееся из разума, души и тела, обрело ясность мироощущения и понимания своего места в новой вселенной.
От рока судьбы не убежать. И прожитый день тому яркое и убедительное подтверждение. Чем сильнее и крепче становилось моё желания и намерение избегать проистекающих в мире событий, тем грубее и жёстче была ответка реальности. Тут даже не намёк, а прозрачная инструкция к исполнению не терпящая двойных толкований. Сколько бы я не тужился, всё равно окажусь на острие сюжета. Я словно магнит для неприятностей. Так что нет никакого смысла впредь прятаться. Наоборот, если хочу обезопасить себя от непредвиденных и непрогнозируемых злоключений, то должен находиться поближе к основной линии известного мне канона.
Вынырнув из задумчиво-мечтательного вояжа сквозь альтернативность пассажей предполагаемых мирозданием, и стряхнул себя снежок, что успел припорошить мою фигуру за те несколько часов моего инертного и отрешённого состояние, я с улыбкой уверенного в себе человека, твердо ступая по реальности направил свои стопы в усадьбу.