• Boosty Shared
• Лансаротта

• неравнодушные
• гарри поттер
• глава
• джен
• драма
• миди
• фанфик
• лансаротта
• fix-it
• hurt/comfort

Фандом: Гарри Поттер (книги&фильмы).

Серия: Неравнодушные.

Персонажи: Гарри Поттер, Альбус Дамблдор, Минерва МакГонагалл, оригинальные персонажи (семейство Смилли).

Жанр: AU, драма, hurt/comfort, fix-it, OOC.

Размер: миди.

Рейтинг: G.

Категория: джен.

Описание: Несколько лет назад у Гарри Поттера появилась новая семья: папа, мама, брат с сестрой, даже домашние животные. Однако, когда по мнению некоторых волшебников, ему пришла пора возвращаться в магический мир, магов его новая жизнь совсем не устроило. Гарри же не устроило то, что уготовили ему маги. Только в этот раз он не один. С ним его семья.

Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Дж.К.Роулинг. Все события являются вымышленными, а совпадения случайными.

Примечания: Продолжение серии фанфиков "Неравнодушные", где каждый раз одному из героев поттерианы на жизненном пути будет попадаться неравнодушный человек и менять его историю. Сиквел к первому в этой серии фанфику "Немного внимания"

Глава 4. Знакомство с колдунами.

Переместила их профессор непонятно куда, в какой-то тупичок между двумя домами, после чего вывела Гарри наружу, по-прежнему крепко держа его за руку. Они зашли в паб, названия которого Гарри не увидел, зато он запомнил, что там было темно и мрачно, полно всяких непонятных личностей и неприятно пахло чем-то прокисшим. Колдунья стремительно прошагала всё помещение, направляясь к стойке, за которой стоял бармен, и хотя Гарри едва поспевал за ней, ему казалось, что взгляды посетителей прикованы к нему, что все они знали, кто он такой. Перекинувшись парой слов с барменом, профессор почти без остановки повела Гарри дальше. Выйдя через заднюю дверь, они очутились в ещё более грязном тупике. Тут не просто пахло, а уже нестерпимо воняло мочой, так что Гарри вырвал ладонь из хватки профессора и зажал себе нос. Как же он пожалел, что не переоделся во что-то с длинными рукавами, тогда, наверное, было бы чуточку легче.

Колдунья постучала палочкой по кирпичам стены, перед которой они оказались, и те начали медленно убираться, образуя проход. Гарри это не впечатлило, он боролся с приступами тошноты и омерзения и мечтал убраться отсюда поскорее. Когда дыра в стене была уже достаточной для взрослого человека, профессор повернулась и торжественно произнесла:

— Добро пожаловать в волшебный мир, мистер Поттер.

В открывшийся проём Гарри посмотрел с опаской. То, что он увидел, представляло собой мрачную средневековую улицу с каменной мостовой, лавками и похожими на всё тех же средневековых жителей прохожими. Стоял белый день, небо было ясное, и солнце не светило — активно грело, но люди ходили в безликих балахонах разных цветов до пят, очень жаркие на вид. Дома мутно-серые, грязные… Гарри поёжился. Чему тут радоваться? Может, профессору МакГонагалл всё это и казалось красивым, но он не видел ничего хорошего.

Видимо, чувства отразились у него на лице, потому что профессор посерьёзнела и убрала улыбку с лица, потом оглядела Гарри с головы до ног и, не удовлетворившись увиденным, помахала над ним волшебной палочкой. Футболка Гарри, симпатичного голубого цвета с рисунком воздушных шаров, поползла вниз, удлиняясь и меняя цвет, пока не превратилась в чёрный балахон, как и у других людей на улице. Гарри передёрнулся, почувствовав движение ткани по своим ногам. Ужасное ощущение!

— Теперь вы выглядите достойным маленьким волшебником, мистер Поттер, — кивнула профессор и двинулась через проём в стене на волшебную улицу.

Гарри ошибся. Ощущение магии на себе оказалось не самым ужасным, что ему довелось пережить. Сам поход на Косую аллею, так называлось это место со слов МакГонагалл, был сплошным испытанием и той ещё жутью. Наверное, Гарри должен был впечатлиться волшебными штуками вроде мётел для полётов, целой флотилией сов в клетках, загадочными вывесками и разговорами прохожих про взлёт цен на печень дракона или протухшие глаза какого-то долгоносика в лавке Малпеппера, ну и, наверное, самими волшебниками. Не получилось. Гарри видел грязь, пыль, паутину на давно уже не мывшихся витринах, чувствовал тошнотворные запахи гнили и ещё чего-то непередаваемого — может, конечно, те ингредиенты, которые надо было купить согласно письму из школы, всегда так пахли, но это же ужасно! Люди были неулыбчивые, мрачные и одеты как Бог знает кто! Ладно эти, как их, мантии, но у одной женщины Гарри увидел на шляпе настоящее чучело птицы. Он был мальчиком начитанным, знал про традицию носить шляпки во время скачек в Аскоте и пару раз видел отрывки трансляции по телевизору, но чучело на головном уборе — это чересчур!

Немного скрасил жутковатые впечатления банк, точнее, огромная фигура дракона над его входом. Гарри аж засмотрелся, но профессор не дала ему толком полюбоваться, потащив внутрь. Пройдя к ближайшей свободной конторке, она многозначительно кашлянула, привлекая внимание банковского служащего, которым оказалось маленькое создание, похожее на гибрид человека и… эльфа? Гоблина?

— Мы хотели бы взять деньги из сейфа мистера Поттера.

— Мистера Смилли, — поправил Гарри её вполголоса, впрочем, ни на что не надеясь. Профессор МакГонагалл категорически не признавала его новую фамилию.

— А ключ от сейфа у мистера Поттера имеется? — проскрипел необычный сотрудник.

Когда профессор вытащила небольшой ключик из кармана, Гарри мысленно возмутился. Он не любил говорить о Дурслях, но когда речь заходила о финансах, то вспоминал и объяснения дяди Вернона, и папины. Оба они о деньгах высказывались одинаково: за ними нужен контроль, ни в коем случае нельзя передавать кошелёк, банковскую карту, код от сейфа и всё подобное в чужие руки. Но у Гарри, получается, имелся сейф в этом волшебном банке, о котором он понятия не имел, а ключ непонятно у кого находился все эти годы. Замечательно! Да там от денег наверняка ничего не осталось.

Потребовать объяснений у профессора Гарри не успел. Банковский сотрудник достаточно тихо озвучил вопрос, однако из соседнего окна к ним обернулся седовласый представительный мужчина и громко, на весь зал, переспросил:

— Мистер Поттер, я не ослышался?

— Да, — не без самодовольства произнесла профессор, и мужчина всплеснул руками.

— Подумать только, Гарри Поттер!

— В самом деле? — из другого конца зала вытянула шею невысокая и полная рыжая женщина, окружённая толпой рыжих же разновозрастных детей. — Мальчики, Джинни, вы слышали? Это сам Гарри Поттер!

В помещении банка вроде находилось мало людей, но после этих возгласов к Гарри с МакГонагалл со всех сторон стеклась настоящая толпа. Маги наперебой твердили, как же рады его возвращению, что надеются на его новые подвиги и свершения, что они очень благодарны. Та рыжая женщина кричала чуть ли не громче всех и умолкла, когда вперёд вылез невысокий полноватый волшебник в котелке, лицо которого лоснилось от пота. Жадно посмотрев на Гарри, он растянул губы в улыбке.

— Мистер Поттер, как долго мы вас ждали! Рад, очень рад наконец-то познакомиться с вами лично! — незнакомец схватил Гарри руку и принялся энергично трясти. — Каждый из нас обязан вам избавлением от монстра, и все мы были рады подарить вам свой дом, но…

— Разумеется, господин Фадж, — величественно кивнула МакГонагалл. — Английские волшебники в глубоком долгу перед мистером Поттером и его родителями, Джеймсом и Лили. Мистер Поттер, поздоровайтесь с господином Фаджем.

— Можно просто Корнелиус, — глуповато хихикнул тот и наконец отпустил Гарри. — Мы, те, кто определяет жизнь наших дорогих соотечественников, должны держаться вместе, не так ли? Альбус Дамблдор спрятал вас в надёжном и безопасном месте от остатков недобитых Пожирателей, но теперь-то вы снова с нами! Вы ведь не откажетесь пообедать со мной, мистер Поттер?

Пока Гарри соображал, о каком надёжном месте толковал этот человек, вновь вмешалась профессор:

— Я прошу извинить нас, господин Фадж, мы с мистером Поттером совершаем покупки к учебному году.

— О, конечно-конечно! Учёба превыше всего. Но не думайте, что я забуду о своей маленькой просьбе. Думаю, Альбус в виде исключения позволит вам покинуть Хогвартс, чтобы мы могли встретиться и всё обсудить.

Под продолжавшиеся возгласы магов Гарри вслед за профессором и сотрудником банка отступил куда-то в подсобные помещения. Голова у него кружилась сначала от того напора, с каким его встретили волшебники, а затем ещё и от тех американских горок, которые пришлось преодолеть в пути до сейфа. Было невероятно, что его, обычного мальчика, Гарри Смилли, все и так восхваляли. Ему даже понравилось чувствовать себя настолько важным и значимым, но это ощущение очень быстро прошло, когда Гарри понял: если бы не присутствие рядом строгой преподавательницы, он бы малой кровью не отделался. Всем от него что-то требовалось, это сейчас только простое рукопожатие, а что будет потом? Если эти люди уже сейчас говорили, что ждут от него новых побед… над чем? Над злом? В волшебном мире до сих пор существуют злодеи и преступники? Тогда почему их не ловит волшебная же полиция, почему все надеются на Гарри? Ему одиннадцать лет! Нет, все кивали на Гарри, даже тот важный колдун, который, если честно, совсем не выглядел как человек на ответственной должности.

— Мэм, а кто такой господин Фадж?

— Министр магии, мистер Поттер. Он управляет нашей страной.

От осознания того, с насколько высокопоставленным человеком он стоял рядом и общался, Гарри тихо охнул. Это же такая ответственность! Нет, он не готов и, уж тем более, не хотел всего того, что ему прочили нечаянные участники сегодняшней встречи. Эта мысль билась у Гарри в голове, пока он набирал полные карманы золота для покупок, пока они возвращались наверх на всё той же жуткой тележке, где его под конец поездки всё-таки вырвало. Сопровождавший их клерк злобно оскалился в ответ на сдавленное «Простите», а профессор поморщилась, но заклинанием почистила и тележку, и Гарри. И повела его дальше по магазинам, то есть, лавкам.

Поход этот превратился в ад. Новость о том, что Гарри Поттер тут, на Косой аллее, уже успела распространиться из банка по улице. Их поджидали возле магазинов, некоторые особо ретивые даже заглядывали в лавки и лезли к Гарри, игнорируя замечания МакГонагалл. Ему пожимали руку, хлопали по плечу, пожилые ведьмы, расчувствовавшись, порывались обнять. Те же, кто пришёл с детьми (а их было много, наверное, маги привыкли закупаться к школе примерно в одно и то же время), норовили подпихнуть своих отпрысков поближе к Гарри, сами представляли их, обещали всяческую помощь и дружбу. После Невилла, Салли-Энн, Теодора, Лаванды и рыжих мальчика с девочкой со звериной фамилией Гарри уже решительно ничего не соображал и просто прятался за спиной профессора, видя очередного желающего познакомиться волшебника. Продавцы в лавках, кстати, тоже не отставали от всеобщей вакханалии. Узнав, кто именно к ним пожаловал, они рассыпались в благодарностях и комплиментах, порывались отдать свой товар практически даром, а ещё каждый долго не отпускал Гарри, всё выведывая подробности, как он жил, где жил, чему научился у директора Дамблдора и кем намеревался стать в будущем. Хотя на последний вопрос маги обычно отвечали сами же, называя то профессию аврора, то должность Министра магии.

С подобными мучениями они приобрели школьную форму, учебники, всякие инструменты и составляющие для зелий, а ещё ужасно громоздкий сундук, чтобы всё это переносить. Ближе к концу их путешествия, когда толпа зевак существенно поредела, профессор неожиданно расщедрилась на подарок Гарри к предстоящему дню рождения — купила большую полярную сову. Птица была очень красивая, даже роскошная, и потому ещё горше было видеть её запертой в небольшую клетку без возможности хотя бы просто крылья расправить. На Гарри она смотрела без испуга, но и без энтузиазма. Он понимал. Его тоже не особо спрашивали, когда поволокли в якобы родной мир.

Последним в списке требуемых для учёбы вещей значилась волшебная палочка, и когда МакГонагалл повела Гарри к нужному магазину, лицо у неё сделалось таинственным донельзя. Понятно было, что неспроста, и интуиция Гарри не подвела. Хозяин магазина волшебных палочек оказался тоже человеком со странностями, причём, действительно со странностями, а не как все предыдущие волшебники, которые просто хотели завести важное знакомство. Лавочник говорил непонятные, пугающие вещи и делал, кстати, тоже, подбирая Гарри инструмент, навёл в своём магазине настоящий бардак и был, кажется, необычайно этому рад. Ещё он утверждал, что помнил каждую проданную волшебную палочку, и сходу назвал содержимое тех, что принадлежали профессору МакГонагалл, мистеру и миссис Поттер. Однако самый большой и неприятный сюрприз поджидал Гарри под самый конец их визита.

— Что вы говорите? — у Гарри пересохло во рту, когда торговец завершил рассказ о подошедшем ему инструменте. — Эта палочка — сестра той, из которой убили моих биологических родителей?

Он, только что от испуга из-за сотворённого колдовства с силой сжимавший палочку, отшвырнул её за прилавок. Пусть конкретно эта вещь не сделала ему ничего плохого, Гарри всё равно не хотел иметь с ней ничего общего.

— Мистер Поттер! — ахнул старик и бросился искать пропажу.

— Простите, мистер Олливандер, — профессор недовольно зыркнула на Гарри. — Мистер Поттер, обращаться с волшебным инструментом нужно крайне бережно, без него вы не сможете колдовать. А вы ведёте себя недопустимо.

— Но я её не хочу, — сказал Гарри, а про себя подумал, что он и колдовать-то, на самом деле, не желал. Так что его бы вполне устроило, если бы с палочкой что-то случилось.

— Какие глупости, мистер Поттер!. Вы же слышали, что говорил мистер Олливандер? Не волшебник выбирает палочку, а наоборот. Вас выбрала эта, так что её мы и приобретём. И не называйте больше Джеймса и Лили своими биологическими родителями. Это некрасиво.

— Но…

— Родители у вас одни, мистер Поттер, и они — волшебники, которые отдали за вас и правое дело свои жизни. Те маглы всего лишь ваши опекуны, и они пока ровным счётом ничего не сделали.

Больше не пытавшийся возражать Гарри смаргивал с глаз злые слезы. Мама с папой ничего для него не сделали? Да как же, а то, что он стоял сейчас перед профессором живой, здоровый и в добротной одежде? Это не считается, потому что родители, как их маглы? После такого ему всё стало понятно, последние вопросы и сомнения отпали сами собой. Не нужно Гарри никакого колдовства, никакой славы и известности, если при этом придётся терпеть подобное отношение ко всем, кто отличался от волшебников. Потому-то он почти не запомнил, что толковала профессор дальше, и как он со всей кучей приобретённого барахла и совой оказался на крыльце своего дома в Ноттингеме.

— До встречи первого сентября, мистер Поттер. Рада была нашему знакомству. Надеюсь, вы не посрамите память своих родителей и попадёте на Гриффиндор.

Машинально попрощавшись в ответ, Гарри не мог дождаться, когда профессор уйдёт. Она же, вскинув свою волшебную палочку, произнесла какое-то непонятное слово и закружилась волчком. Несколько секунд, и женщина наконец исчезла, а Гарри, бросив на крыльце, вещи ринулся в дом. И буквально сразу же врезался в папу.

— Гарри? Гарри, что происходит? Ты где был? — папа отодвинул его от себя, осмотрел и изумлённо добавил: — Что это на тебе надето?

— Т-там… я… — Гарри беспомощно махнул рукой в сторону улицы. Он был и напуган до чёртиков случившимся, и рад до невозможности, что тут папа, который разберётся и всё исправит.

— Что? Что с тобой?

— Ух ты! — донёсся с крыльца двухголосый вопль Эрика и Роксаны.

— Сова, настоящая! — сообщил братец, просунув голову в дверь.

— Пап, можно мы оставим её себе? — вторила ему Рокси.

Обернувшись на них, сиявших от воодушевления и восторга, Гарри вдруг почувствовал, как от злости ему стало жарко. Им весело, они разглядывали птицу как необычайное чудо, а Гарри сегодня столько натерпелся, что видеть эту несчастную животину не мог! Вообще ничего волшебного видеть не мог, он не хотел быть колдуном, а эти волшебники пришли в его дом, не слушали его возражений и одурманили его маму!

— Гарри, это ты принёс сову? — с ещё большим удивлением произнёс папа, сходив на улицу и убедившись, что они не обманывают. — А вещи? Откуда они? И почему мама мне всё говорит про какой-то Хогвартс?

— Пап, тут такое произошло… Я даже не знаю, как сказать. Мне объяснили, что я — волшебник, — тихо произнёс Гарри, видя, как от изумления вытянулось папино лицо.

Снова накатила злость, теперь уже на магов. Эта профессор и не подумала поговорить с родителями по-человечески, как ему теперь передавать всё папе?! Зачем вообще волшебники вспомнили про Гарри?! Жили же без него десять лет, вот и дальше проживут прекрасно!

---

Шаткое подобие спокойствия вернулось в их дом лишь к ночи. Тогда Гарри, напоенный несколькими чашками чая с детским успокоительным, совсем охрип, несколько раз пересказав в подробностях визит незнакомки по фамилии МакГонагалл и свой последующий уход вместе с ней. Эрик и Рокси, притихшие так, что сами на себя не походили, сидели с круглыми глазами и не пытались вставить ни слова. Гарри в самом начале заикнулся было, что им, наверное, не стоит слушать, но ему напомнили, что у них в семье нет секретов друг от друга, а если что-то страшное случилось или должно случиться, то лучше узнать всё сразу или быть предупреждёнными заранее. Сам папа сидел с нечитаемым выражением лица, и Гарри из-за этого было очень-очень страшно. Папа никогда не ругался на него, не оскорблял и, уж тем более, не поднимал руку, но сейчас казалось, вот-вот сорвётся на крик.

— Значит, заколдовали… — протянул он после долгого молчания.

Гарри медленно кивнул. Он понимал, что ничем не мог подтвердить свои слова, и только громоздкий сундук с волшебными вещами мог служить хоть каким-то доказательством, что он не придумал всё это. А если бы их не было… поверил бы папа или поступил как Дурсли?

— Не думал я, что когда-нибудь это коснётся моей семьи.

— Пап, я не знаю, что делать, — шмыгнул носом Гарри. — Я не хочу в Хогвартс! И не знаю, как расколдовать маму. Это же из-за меня она…

— Над тем, как помочь Лидии, я подумаю, — туманно ответил тот, и Гарри виновато опустил голову. Он не услышал в папином голосе уверенности и определённости, в которых так нуждался сейчас. — Надеюсь, всё не настолько плохо, как кажется. Но прежде всего я должен тебя поругать.

Испуганно уставившись на папу, Гарри весь сжался. Отругать? Его? А, ну да. Если бы не Гарри, волшебники никогда бы не пришли и не сделали маме больно. И если бы дома, кроме мамы, были ещё Эрик и Рокси, им бы тоже досталось в придачу. Папа прав. Всё из-за него.

— Гарри, ради Бога, чем ты думал, когда пошёл с этой женщиной непонятно куда? Разве мы не говорили, что нельзя уходить с незнакомцами?

— Но я… Рокси шла домой, МакГонагалл могла её тоже заколдовать! Я не хотел, чтобы кто-то ещё пострадал из-за меня!

— Нужно было дождаться меня, — папа немного смягчился, — я подъехал, наверное, минут через десять после вас. Я бы переговорил с этой Мак… МакГонагалл.

Гарри горько покачал головой:

— Нет, пап, ты не представляешь, какая она. Она своей палкой махала по поводу и без. На тебя бы она тоже повлияла.

— Что мы теперь будем делать? — наконец спросила Рокси, и Гарри совсем не узнал её. Всегда такая заводная и активная, она выглядела и звучала очень напуганно. — Мама так и останется заколдованной?

Его будто ударило током. Ведь Гарри же мог попросить МакГонагалл отменить своё волшебство, но не сделал этого! Сосредоточился на себе, своих ощущениях, а самое-то главное!.. От огорчения Гарри чуть не расплакался. Папа, конечно, обладал многими знакомствами, но откуда ему знать о магах, которые бы смогли вылечить маму? Да нужно было с кулаками на МакГонагалл кинуться, но Гарри мямлил и со всем соглашался. Неудивительно, что папа ругался, он и что покрепче должен был сказать! Украдкой Гарри взглянул на брата с сестрой: те сидели оглушённые, не желая смотреть в его сторону. Ни следа не осталось от той радости, с какой они приветствовали новость, что Гарри — настоящий волшебник.

— Прежде всего вы трое успокаивайтесь и идёте спать. Время уже позднее. Всё будет хорошо, о маме я позабочусь, не волнуйтесь.

— А… — начал было Гарри.

— Не думайте ни о чём. Сначала вам нужно отдохнуть.

Не глядя друг на друга, они втроём поднялись на второй этаж. Точнее, Эрик с Рокси очень даже друг на друга смотрели, а вот на Гарри — уже нет. Рокс вяло пожелала им спокойной ночи и скрылась в своей комнате (у неё, как девочки, была отдельная), Гарри же задержался у спальни родителей и заглянул в щель между дверью и косяком. Там было очень темно и потому ничего не видно, но ему подумалось, что мама спала очень беспокойно. Вдруг ей снились кошмары? Эта жуткая женщина, МакГонагалл, вполне могла наслать их в отместку за то, что мама мешала ей забрать Гарри. И виноват был он один…

Когда Гарри зашёл в свою комнату, брат уже погасил свет. Пришлось переодеваться в пижаму наощупь, и Гарри пару раз очень больно стукнулся, прежде чем забрался на кровать. У них с Эриком была двухъярусная, и Гарри спал внизу из-за своей боязни ночью уронить очки и сверзнуться с лестницы, если вдруг захочется в туалет. Брат лежал тихо-тихо, но, конечно, не мог так быстро заснуть. Скорее, просто не хотел, чтобы Гарри лез к нему и пытался объясниться или оправдаться. Как будто слова могли что-то исправить! Вытянувшись на постели, Гарри прикрыл глаза и против воли вновь погрузился в воспоминания об этом неправильном дне. Теперь ему так стыдно было, что он радовался своему магическому дару, славе, тому, что будет учиться в колдовской школе! Совсем не подумал, что магия может не только создавать, но и вредить, убивать. Представлял себя героем, знаменитостью, которым все восхищаются… Да если за это нужно платить такую цену, не нужно Гарри волшебство! И известность тоже не нужна, потому что волшебники, они… они… злые! Лицемерные! Так радовались ему, при этом сделав больно его семье. Да что там, они вообще маму с папой за семью Гарри не считали! МакГонагалл ещё и ругалась, что он их так на называл, а не мистера и миссис Поттер, которые его родили, были волшебниками и которых Гарри совсем не помнил. Откуда ему было узнать о них? Кто ему бы рассказал о подвиге Джеймса и Лили Поттеров во имя всего магического народа? Зато теперь попрекают!

— Гарри? Псс! Гарри, ты спишь? — свистящим шёпотом поинтересовался Эрик, и Гарри распахнул глаза.

Брат свесился с верхней кровати вниз головой, подсвечивая себя фонариком. Выглядело жутко.

— Как ты думаешь, маму получится вылечить?

— Я… я не знаю. Я правда не знаю, Эр. Я не видел, как всё случилось, я ничего в этом колдовстве не понимаю.

— Ты, главное, не расстраивайся, брат. Ты не виноват ни в чём! Это же та тётка маму заколдовала.

— Но если бы я не был волшебником, она бы к нам не пришла, — возразил Гарри.

Он всё ждал, что Эрик продолжит говорить, что в случившемся не было вины Гарри, только брат не стал этого делать, лишь тяжело вздохнул.

— Папа сказал что-то странное, заметил?

Гарри покачал головой. Что странного мог сказать папа? Ничего, всё он говорил верно. Отругал Гарри. Объяснил это тем, что Гарри без спроса ушёл с незнакомым человеком, но на деле наверняка злился, что мама пострадала. И он был тысячу раз прав. Если бы Гарри дождался папу, им бы, возможно, удалось заставить профессора МакГонагалл вернуть маму в нормальное состояние.

— Ну, ты, блин! Он же сказал что-то типа «не думал, что это нас коснётся». Как будто знал про волшебство, понимаешь?!

— Я такого не помню, — печально произнёс Гарри, подумав про себя, что Эрик цеплялся за какую-то глупую, бесполезную надежду.

Не мог папа знать про магов, он бы хоть раз, но обмолвился об этом. Он просто… просто оговорился или имел в виду, что безумно разочарован, что весь этот кошмар случился именно с его семьёй.

— Эх ты! Я уверен, что папа в курсе! Может, у него и среди волшебников связи есть, вот он и позовёт кого-нибудь на помощь маме… Чего смеёшься?

Не сдержавшись, Гарри и вправду захихикал. Он знал, что родители, успевшие поработать во многих местах, обладали множеством знакомств, которые их частенько выручали. Взять хотя бы этот дом, который их семья снимала — найти его помогла мамина приятельница из администрации Бата. Но волшебники? Нет, это уже что-то из области фантастики. Нечего надеяться, что пока они тут с Эриком разговаривают, не в силах заснуть, папа по телефону просит какого-нибудь колдуна о помощи.

— Ой, да ну тебя! — брат рассерженно махнул рукой, выключил фонарик и залез обратно к себе. Кровать протяжно скрипела в такт его движениям, пока он укладывался. — Тоже мне великий маг! Маги всё знают, всё могут, а ты — не знаю, не помню, не видел.

Эрик повозился ещё немного и затих. Уснул, не став желать доброй ночи. Гарри и не ждал, он уверен был, что так будет, и боролся с собой, чтобы не зареветь в полный голос. Эрик тоже отвернулся, тоже злился. Это правильно и понятно, но, Господи, как больно! Ещё утром всё было хорошо, просто замечательно, а потом пришли треклятые волшебники, и мир Гарри рухнул. С мамой сделали неизвестно что, и все винили в этом Гарри, он сам себя винил. А если способа помочь ей не найдётся? Если она так и останется с промытыми мозгами? Гарри же никогда не простят, его… его, наверное, прогонят. Ну и что, что мама с папой четыре года называли его своим сыном, Рокси и Эрик им всяко ближе, чем Гарри-волшебник, за которым приходили неадекватные люди. Представив это, Гарри обмер, и слёзы горячими быстрыми ручейками заструились по его лицу. Он не хотел расставаться с семьёй, которую обрёл совсем недавно. Что он сделал не так? Почему именно ему выпала честь быть, как его, Мальчиком-Который? Гарри и без того достаточно натерпелся от Дурслей, за что ему ещё и это?

Спал он беспокойно, урывками, то погружаясь в очередной кошмар, то выныривая в реальность. В голове всё крутилось и крутилось воспоминание, когда Гарри, как настоящий трус, не стал биться за маму, а покорно пошёл за колдуньей, общался с ней, даже спасибо сказал за сову ту дурацкую. Хоть бы папа отдал её кому или отпустил на волю, Гарри видеть не мог ни птицу, ни все те вещи, что накупил, повинуясь профессору. Дурак! И правда, чем думал? Выпендриться захотел? Выпендрился, и что теперь делать? Гарри не готов был расставаться со своей семьёй. Эта МакГонагалл могла сколько угодно говорить, что его настоящие родители —Джеймс и Лили, но Гарри знал и чувствовал другое. Мистер и миссис Смилли стали его семьёй. Спасли от Дурслей, лечили, помогали наверстать школьную программу, учили, как заводить друзей, потому что Гарри банально этого не умел… да почти всему заново учили! Потерять маму с папой, Эрика и Роксану — Гарри просто этого не выдержит, не перенесёт, если снова останется один. А он останется, ведь кто ещё из нормальных людей возьмёт к себе приёмного ребёнка с проблемами? На магов и нечего рассчитывать. Никто из них десять лет не интересовался судьбой Гарри, какое им дело до того, что дальше станет с его жизнью? Нет, ну какой Гарри эгоист, только себя жалел! А его родные? Им каково? Они считали, что приютили несчастного, никому не нужного ребёнка, а оказалось богатого и знаменитого сироту, за которым стояли смертельно опасные волшебники, готовые на что угодно.

Заснуть крепко Гарри удалось только ближе к утру, и то, сон был вязким, чёрным, как загустевающая краска, и заставил его проснуться в холодном поту и дрожа.

— Мальчики! Пора вставать!

Не сразу он понял, что слышал голос мамы. Весёлой, пребывавшей в отличном настроении мамы. А осознав, не поспешив на зов, в отличие от Эрика, потому что… потому что это не могло быть правдой. Маму же заколдовали вчера, с чего же ей быть такой радостной? Гарри зажмурился, что под веками побелело, и ущипнул себя за руку, однако не проснулся.

— Гарри, милый, завтрак стынет!

Когда он с опаской спустился на первый этаж, все остальные уже собрались в столовой. Папа выглядел хмурым и невыспавшимся, но, завидев Гарри, ободряюще улыбнулся. Эрик какое-то время зорко следил за мамой и, не найдя в ней изменений, успокоился и набросился на еду — мама сегодня сделала его любимые сэндвичи с копчёной селёдкой. Рокси же, сидела нахохлившись, и вяло размазывала по тарелке кашу. С Гарри она не поздоровалась, и он скользнул на своё место за столом, желая сделаться как можно незаметнее, а лучше вообще невидимым.

— Мне нужно будет уехать на пару часов, — произнёс папа, покончив с едой, — а потом у нас будет гость, поэтому, дети, я прошу никуда не уходить.

Находиться в доме ужасно не хотелось. Гарри и так едва высидел завтрак, а папу придётся ждать два часа, это же целая куча времени! Никто ничего плохого Гарри не говорил, не обвинял его, но постоянно было такое ощущение, словно ему тут не место. Из-за него же, его гордыни, глупости и вообще из-за существования в этой семье пострадала мама! Почему Гарри никто не винил? Жалели? Нельзя его жалеть после такого.

Когда папа уехал, а мама отправилась мыть посуду, они перебрались в гостиную. Из окна ярко светило солнце, в лучах которого на своей лежанке счастливо дремала Джегги, и самое то было пойти погулять, ну, хотя бы к озеру. В другой день Эрик и Рокси уже бы наперегонки мчались на улицу, крича Гарри не отставать, однако сегодня мялись все трое. Эрик присел на подлокотник дивана, пользуясь тем, что никто из родителей не видел, и неуверенно спросил:

— Ну, чем займёмся?

Всё ещё дувшаяся Рокси плюхнулась на диван так, что подпрыгнули подушки, скрестила руки на груди и продолжила молчать. Гарри думал было тоже присесть, но, посмотрев на её лицо, побоялся. Сестрёнка как будто готова была его укусить. Рокси… Рокси злилась, очень сильно злилась. Вообще её, очень добродушную и открытую, трудно было вывести на слёзы или ненависть. Даже задирам из соседнего класса это не удавалось, а от них частенько рыдали все девчонки параллели. Однако сейчас Гарри словно видел ореол окружавшей сестру злобы. Наверное, всё-таки придумывал… или и вправду видел, он же этот, как его, колдун!

— Давайте, может, поигр…

— Я с ним играть не буду, — резко сказала Рокси, и Гарри, сглотнув, сгорбился.

Ну, вот и всё. Он же хотел, чтобы его не жалели? Рокси и не собиралась, ударила со всей силы. И правильно.

Эрик в изумлении покосился на сестру:

— Рокс, ты чего?

— Ничего! Из-за него мама теперь сама не своя, а у нас дома всякие волшебные штуки! — она ткнула пальцем в сторону чулана. — Сначала мне было прикольно, а потом… Откуда ты знаешь, вдруг они на нас влияют?! Или маги вернутся и ещё и папу заколдуют? И меня! Я не хочу!

— Рокс, ты это… не надо так. Ну, папа же сказал, что разберётся. И Гарри не виноват, не он же магичил.

— Не надо, Эр. — Гарри сделал глубокий вдох. У него будто что-то умерло в душе после слов Рокси. — Я пойду… погуляю. Не буду вам мешать.

— Куда это ты? Папа сказал не уходить!

— Я недалеко. Вернусь. Скоро.

Гарри торопливо отвернулся, чтобы ни Рокси, ни Эрик не увидели, что он готов был заплакать прямо сейчас. Губы дрожали просто страшно, и глаза затянуло поволокой уже от мысли, что он не имел больше права находиться тут, в одной комнате с братом и сестрой. Если те вообще ещё считали его своим братом, сказала же Рокси…

Пролетев мимо чулана стрелой, Гарри выбежал из дома. В груди что-то надувалось, надувалось и лопнуло, как воздушный шарик, в какой-то миг показалось, что даже кровь пошла, поэтому Гарри, забежав на задний двор, принялся судорожно ощупывать себя. Настолько больно было, словно в Гарри вселился тот кошмарный червяк из недавнего фильма со страшным названием «Чужой». Однако нет, ничего такого, ни капельки крови на футболке, а всё же что-то внутри рвало Гарри на части; он еле мог дышать и всё хотел согнуться, сжаться, чтобы хоть так избежать этой пронзительной боли, которая была нигде и одновременно повсюду. Всхлипывая и вытирая слёзы рукой, Гарри забрался в пристройку для садового инвентаря. Дверь закрылась неплотно, и полоска солнечного света осветила противоположную стену пристройки. Совсем как… как в том чулане, в котором Гарри жил у Дурслей.

Почти четыре года он боялся, как бы мистер и миссис Смилли не отказались от него, как бы самому не разочаровать их. Все убеждали Гарри, что подобного никогда не случится, но оно случилось. Пока только Рокси отвернулась, Рокси, которая тоже могла пострадать от той злой колдуньи, если бы Гарри не отправился в волшебный мир. Тыкнуть в лицо сестры тем, что Гарри фактически спас её, он не посмеет, как этим вообще можно хвалиться? Но как же обидно, горько было от того, что Рокси не захотела ничего слушать, сразу отреклась. Гарри бы никогда не причинил вред ни маме, ни кому-то другому из своей семьи, да он скорее умер бы! МакГонагалл говорила про какие-то выбросы магии, сплошь все плохие и разрушающие, так Гарри даже подобного ничего не наколдовал ни разу! И никогда больше не наколдует, потому что сломает все волшебные инструменты и не поедет никуда учиться после того, что колдуны сделали с его мамой!

Но если он не поедет… кто поручится, что тогда маги не придут ещё раз? Раз Гарри для них сродни супергерою, его ни за что не отпустят просто так, ни за что.

Слёзы постепенно успокаивались, и дышать стало более-менее свободно, но выбираться из своего убежища Гарри не спешил. Зачем, если дома его не хотели видеть? Просто вслух об этом сказала лишь одна Рокси. Мама… ну, если маму расколдуют, она не станет сдерживаться, она очень острая на язык, Гарри знал. А будь Эрик хотя бы чуточку на его стороне, то он бы пришёл за Гарри следом, поддержать и успокоить. Брат же не пришёл. Наверное, папе н тоже будет всеми руками за то, чтобы избавиться от Гарри, опасного и непредсказуемого из-за всей этой чертовщины. Правильное, логичное решение, Гарри всё понимал и поддерживал, однако за что ему это? Почему Гарри не мог жить обычной, спокойной жизнью? Ходить в школу, гулять с друзьями, помогать родным по дому. Что он сделал не так и когда, чем провинился, если сначала столько лет прозябал у Дурслей, а теперь лишился своей единственной и долгожданной семьи?

В пристройке Гарри так и просидел все… может, два часа, как папа и обещал, может, больше. Убегая из дома, он не надел подаренные родителями наручные часы, а возвращаться за ними не было сил. И, наверное, пора уже отучаться называть папу с мамой родителями…

Снаружи послышались шаги, шорох камешков по гравийной дорожке. Привыкший к темноте и одиночеству Гарри резко выпрямился и на всякий случай прикрыл глаза ладонью: вдруг пришедшему придёт в голову резко распахнуть дверь? Глазам будет тогда очень больно от яркого света, он помнил это ещё по прошлой жизни. Однако дверь никто открывать не стал. Шаги стихли у самой пристройки, и Эрик неуверенно спросил:

— Гарри? Гарри, ты тут?

В первое мгновение Гарри несказанно обрадовался, расчувствовался чуть ли не до слёз: братик всё-таки пришёл за ним! — а потом осознал. Похоже, время пришло, папа вернулся домой и собирал всех.

— Д-да, я здесь.

— Пойдём, — негромко позвал брат. — Папа привёз гостя. Они только нас и ждут.