2022-04-11 02:41
С ямой в животе на негнущихся ногах и подергивающимися пальцами рук в карманах, я сошёл с трапа быкоглава, следуя за ровной спиной спокойно и уверенно шагающей платиновой блондинкой, чей внешний вид не допускал нареканий и был просто идеальным: одежда, причёска, лицо всё на высшем безупречном уровне, который и ожидаеться от старшей дочери Шни. Я же был максимально далёк от своей спутницы в плане внешнего вида. Не выспавшийся, с синими мешками под глазами, растрёпан и помят, как волосы на голове, так и одежда, в общем, только от одного взгляда на меня было понятно, что я знавал лучшие дни. Последние два дня выдались тяжелыми для моей нервной системы, сама мысль о том, что мне нужно будет впервые лицом к лицу встретиться со своей семьёй почти за четыре года с момента моего фиаско с побегом, не давала нормально сосредоточиться на чём-то одном и расслабиться, даже просто спать было уже испытанием.
Честно говоря, в этом была огромная доля моей вины… Ладно, хорошо! Вина была всецело на мне. Я мог не прятаться за юбкой Салем все эти годы, а попытаться устроить взрослый разговор между мной и моей семьёй, в частности между собой и суперзащитными, гиперопекающими матерью с сёстрами, к отцу никаких нареканий, ему и так сложно с восемью женщинами под одной крышей. Вот только мне было четырнадцать на тот момент и меня бы даже никто не стал бы слушать, даже не пытался, ведь “они знают лучше” и “лишь хотят помочь мне”, не замечая, что на самом деле метафорически душам меня. Это было понятно, когда я был совсем маленьким ребёнком, но чем старше я становился, тем хуже всё ставало, казалось их желание контролировать как меня, так и всё вокруг меня лишь росло со временем. Не знаю причиной ли тому, что я был единственным ребёнком мужского пола или же в чем-то ином, но вскоре мой родной дом стал для меня тюремной камерой, а потому с двенадцати лет я уже начал задумываться как бы сбросить с себя этот всевидящий взор моей матери.
Побег из дома всё меньше и меньше казался мне плохой идеей, и вот на четырнадцатый день рождения я решился. Правда всё пошло сильно не по плану, вместо встречи с родителями отца и пары месяцев отдыха у них вдали от семьи, я попал в самую настоящую тюремную камеру в подземельях киношного замка злодея, что вскоре сменилась на весьма просторную позолоченную клетку… Да уж, женщины в моей жизни имеют крайне собственнические наклонности, и огромные проблемы с правильным выражением своей заботы и любви.
Тем не менее, воспоминания о прошлом не дадут мне ответа на один из важнейших вопросом моего ближайшего будущего — что и как мне вообще говорить своей семье, когда я их наконец встречу.
-Ой, — я так сильно задумался, что не заметил, как Винтер остановила свой шаг и врезался в неё, — я не хотел, прост…
-Так дело не пойдёт, Жон, — в только вместо её затылка, мне пришлось встретиться с её леденисто-голубыми глазами, что, прищурившись впились в меня с небольшим неодобрением в глубине них.
-Какое дело? — попытка сыграть дурачка провалилась, Винтер только раздраженно выдохнула воздух изо рта. — Хах, я уже говорил, тебе не стоит волноваться обо мне.
-Во-первых, не вам решать о чём мне стоит волноваться, мистер Арк, — её слова ледяными шипами впились в тело, заставив замёрзнуть на месте, отбив любое желание возразить ей или перебить её, — а во-вторых, Жон, ты не похож сам на себя. Это не похоже на простое волнение перед встречей после долгой разлуки с родными, как бы обеспокоенными не были твоя мать и сёстры. И я хочу знать правду и с чем мне нужно будет иметь дело. Так что не пытайся больше лгать мне, на этот раз я не куплю твои отговорки.
-Гм, — тяжело сглотнул, отводя глаза в сторону от её лица.
-Я лишь хочу тебе помочь, Жон.
-Хах, — именно эта формулировка вызвала у меня на миг кривую улыбку на лице, как часто я слышал нечто подобное от матери, когда она запрещала мне что-то делать, от старших сестёр, после того, как без видимой причины некоторые дети в школе прекращали своё общение со мной без видимой на то причины, а после и от Салем, когда она бросала меня на арену против стаи грифонов с единственной задачей выжить. Разница лишь в том, что она имела больше общего с Салем в своих намерениях, действительно пытаясь помочь, а не оправдать собственный эгоизм и желание контролировать меня словами о моём же благе. — Правду, да?
-Желательно правду, Жон, — прикрыв и открыв свои голубые глаза подтвердила она.
-Технически я никогда тебе не врал. Технически. — Глаза Винтер внимательно всматривались в моё лицо, что делало этот разговор немножко неудобным, столь высокий уровень внимания к себе от неё почему-то нервировал меня, делал неуверенным, сам язык становился вялым и не хотел правильно выговаривать слова. Но взяв волю в кулак, я преодолел это чувство и начал говорить дальше. — Я действительно обучался у своего отца владению аурой в надежде дальше стать Охотником. Я действительно нашёл охотницу, которая взяла меня себе в ученики в четырнадцать лет. Чего я не говорил, так это то, что моя семья всегда была резко против этого моего желания. И всячески пыталась “убрать эту чушь из моей головы”, и если отец просто отказался обучать меня управлению аурой дальше базового уровня, то вот мать и сестры… скажем так, в один прекрасный день, на свой день рождения я ушёл в торговый центр к игровым автоматам, но домой уже не вернулся. А через неделю в новостях мельком упомянули трагичное крушение пассажирского быкоглава, что летел из Аргуса в Вейл, среди имен пассажиров которого можно было найти имя некого паренька Жона Арка. И скажем так с тех пор я никогда лично не разговаривал со своей семьёй. Писал сообщения, поздравления с днями рождений для каждой сестры, матери и отца. Но лично не разговаривал. Только через вторые лица, вроде моей учительницы или её помощницы. Не знаю почему так, почему не решался на столь простой и нужный шаг, наверное, потому, что боялся услышать чистое и искреннее беспокойство в голосе матери или сестёр, их просьбы вернуться домой, зная, что не сумел бы отказать им, когда бы они так эмоционально просили. Я редко когда мог отказать кому-либо из них, слишком сильно любил и до сих пор люблю их. А это значило бы зарыть свою мечту в гроб. Так что между мечтой и семьёй, я выбрал первое, попытавшись свести все помехи на этом пути к минимуму. В этом сильно помогало то, что моё обучение проходило действительно глубоко в глуши, среди неизведанных регионов среди толп гримм, где не было не то, что нормальной связи, а даже простой душ уже был роскошью. Так что я сделал выбор, не самый приятный, как для себя или родных, но я всё ещё считаю, что это был верный выбор и он привёл к лучшему, чем если бы я всё оставил, как было. — Я замолчал, как переводя дух, так и собираясь с решимостью, чтобы встретиться глазами с Винтер.
И когда я таки вернул взгляд своих глаз обратно на лицо Шни, то увидел её молча смотрящую на меня, с весьма сложным выражением лица, в её собственном взгляде на меня медленно проступало ранее невиданная мною эмоция, нечто связанное с ностальгией и пониманием. Она словно смотрела на нечто невероятно знакомое, по крайне мере так говорило моё проявление, что совсем недавно начало транслировать эмоции этой женщины предо мной. Но как минимум там не было разочарование.
-Хорошо, — наконец коротко ответила она, прикрыв и открыв веки, после затянувшегося молчания. — Ситуация не самая лучшая, но я что-то придумаю, — задумчиво проговорила она, видимо уже строя свои планы, как бы помочь мне и предотвратить сцену острой драмы. — А теперь стой смирно и дай я приведу тебя в надлежащий вид, — и она, сделав шаг вперёд, протянув ко мне свои руки поправила на мне рубашку с галстуком, неизвестно откуда в её руках появился маленький гребешок и миниатюрная уже успевшая раскрыться пудреница, чьё зеркальце сверкнуло несколькими солнечными зайчиками.
Останавливать её не стал, во-первых, было боязно, а во-вторых, через десяток секунд на её стойком бесстрастном лице проступило нечто повергшее меня в суеверный ужас, превратив меня в кролика перед открытой пастью удава — взволнованное увлечение.
Кажется, кто-то в детстве на наигрался в дочки-матери. И я стал той самой куклой, которой красиво красили и наряжали маленькие девочки. С той лишь разницей, что Винтер уже давно не была маленькой. Что не мешало ей во всю отдаться своим женским инстинктам.
Всего через десяток секунд я с интересом разглядывал своё лицо, посинение под глазами было, но не чета тому, что было раньше, не трёхдневный запой, а всего лишь ночь плохого сна.
-Вот теперь ты похож на человека, — явно гордясь проделанной работой заключила она, в последний раз критически оглядев меня с ног до головы. — Хорошо, а теперь запомни, говорить буду я, ты же просто стой, кивай и соглашайся, где нужно. Никакой самодеятельности, понял меня?
-Да, мэм, — тут же по-армейски ответил ей, уж слишком командный тон у неё был в конце.
-Хорошо, — кивнула она и повела меня за собой.
Но на этот раз я не ощущал будто меня ведут на эшафот, а всего лишь хотят показать порог ада.