2024-03-16 23:00
«Это заключение к Слову не есть заключение всему делу, поскольку оно будет продолжено. Описанное будущее — это всего лишь крохотная частица чудес, которые предстают перед моим мысленным взором. Когда человечество и варп станут единым целым, когда наши души соединятся в бесконечном духовном океане, тогда откроется истинная сущность реальности, и мы вступим в новую эру, и даже самые просвещенные осознают, что блуждали во тьме, не ведая истины.Да, чудеса, к которым мы стремимся, есть только начало, а для наших врагов, для тех, кто отвергает будущее и пытается лишить наш род надежды, это тоже лишь начало страданий. Наши враги будут бороться, и они проиграют и познают величайшие несчастья. Так написано. И для тех, кто погиб в этих первых сражениях, есть чистилище, которого не могут себе вообразить даже те, кто претерпел самые ужасные мучения при жизни. Да, для тех, кто отрицает свое место в Слове, эти первые родовые схватки будущего станут лишь тенью страданий».
— Слово Лоргара
Когда-то варп был спокойным местом, где не было ничего лишнего и всё сосуществовало в гармонии. Но с появлением страстей смертных он начал искажаться, меняться, всё сильнее превращаться в уродливый океан боли. Каждый мой шаг здесь являл собой борьбу, каждый пройденный виток многомерного пути являлся лишением для меня или для других.
Но я продолжал идти, двигаясь по чужим территориям. Мне нужно было найти точку выхода, к которой Бог-Император не мог меня пронести, хоть и указал направление, а также отдав приказ. Он желал лишь достижения собственной цели ради которой я был обязан пожертвовать всем. Как иронично, но подобного от меня никогда не просил Тзинч, действуя куда более деликатно.
Да, он вот совсем недавно бессчётное число раз убил меня, но никакой окончательной смерти. Возможно из-за того что как и другие Тёмные Боги Тзинч больше всего боялся этой самой смерти, прибегать к которой без острой нужды не стремился. Одно дело когда речь шла о безликих массах пушечного мяса, однако я же стал ключевой фигурой, весьма ценой.
В свою очередь Повелитель Человечества смерти не боялся вовсе, как и от своих слуг он часто требовал добровольного самопожертвования во имя Его цели. Но в любом случае что этот золотой свет, что радужное сияние хрусталя — всё для меня было одинаково ужасным и плохим.
— О, так ты живой! — раздался знакомый голос, после чего на горизонте меняющегося мира чувств мной была увидена Лазурь, с обнажённым оружием и готовая к любой схватке: а драться здесь приходилось часто. — Что произошло? Я слышала, что Тзинч заключил договор с Кхорном.
Одарив её мрачным взглядом я продолжил двигаться вперёд. Это демонице не понравилось, ведь её нужны были ответы, а не игнорирование с моей стороны. В желании меня проучить она поступила равно также как и те, кого она презирала всей душой. Напала, чтобы получить силой то, что невозможно получить иначе. Отнять, забрать, принудить, поглотить… порой казалось, что варп не знал других слов.
Оставляя за собой шлейф из хрустальной пыли, она словно комета обрушилась на меня. Подобного я ждал и поэтому мгновенно принял боевую стойку, воплотя в руках хрустальный полуторник. Сразу же в ход пошли ещё две руки Лазури, которая хоть и не пыталась меня убить, но всё же намеревалась продемонстрировать мне моё место.
Но вдруг на пути её клинков возникли две тени, остановившие её удары.
— Как интересно, — улыбнулась Лазурь, глядя прямо в мои глаза.
Её очи сияли голубым огнём, а улыбка была весьма обаятельная, даже манящая. Однако уже в следующее мгновение улыбка превратилась в оскал, оскал стал раскрытой жуткой пастью с акульими зубами в девять рядов. Как и лицо демоницы изменилось, голова стала уродливой мордой хищного монстра. Шея её вытягивалась и пока наши клинки были схлестнуты, пасть открывалась всё шире, готовясь без труда откусить мою голову и разорвать в клочья душу.
Но едва она попыталась сделать свой смертельный укус, как в стремительном пике когтями её глаза были вырваны Птичкой, которая тоже чему-то да научилась в своих битвах с кровавыми ястребами Кхорна. Такого подлого удара Лазурь не ожидала и на мгновение мне удалось воспользоваться ситуацией.
Резко я рванул меч вниз, сталкиваясь своим лезвиями с двумя гардами её клинков. Попутно я также начал двигаться влево, высекая хрустальную пыль клинками и с лёгким пируэтом мне удалось уйти с траектории ударов, а соскользунвшее лезвие вспороло бок демоницы, после чего ещё одним пируэтом я разорвал дистанцию. Тени после этого рассеялись, Птичка скрылась в вихре варпа, а я внимательно ждал следующей атаки, не собираясь даже предполагать о том, что стал сильнее Лазури.
— Перемены принесли тебе успех, — медленно принимая менее агрессивный облик, произнесла Лазурь, а жуткая рана на ней быстро исцелилась: моих сил не хватало, чтобы нанести серьёзный вред её душе, впрочем, своё демоница так или иначе уже получила.
— Не перемены, а упорство и усердие, за которые пришлось платить потом и кровью, — ответил я, всё ещё готовясь к атаке.
Намёк Лазури был понятен. Либо я буду с ней говорить и как-то взаимодействовать, либо мы будем драться. Игнорировать себя она не позволит, так что с ней придётся договариваться. Мотив её также был понятен, варп претерпевал разительные изменения, всё менялось и перестраивалось, Тёмные Боги даже вступили в активную игру, а значит это были возможности. Возможности для тех, кто знает больше других.
— Ты говорил с Ним? — прямо в лоб спросила Лазурь, ведь хорошо ориентировалась в варпе и понимала откуда я пришёл, хоть и не знала что именно я делал в области барьера Терры.
— Ты не в силах меня убить, а я готов жить в постоянном преследовании тобою, — не менее прямо вопросом на вопрос ответил я, не позволяя демонице диктовать свои правила игры. — Хочешь ответов, дай что-то взамен. Что-то, что будет сочтено мной равноценным.
— Но необязательно будет являться таковым, — прищурившись произнесла Лазурь, но убирая два меча из своей первой пары рук, а вторую пару рук заводя за спину и пряча от моего взора. — Думаешь не мне под силу обвести тебя вокруг пальца?
— Пробуй, если так уверена в своих силах, — не отводя своего мёртвого взгляда ответил я.
Соперничество с лживыми демонами было единственным способом научиться противостоять им. Пусть даже мне не удастся получить взамен что-то ценное, но это будет опыт. И когда-нибудь я пойму правила, обучусь и стану играть в эту игру лучше. Но а пока что придётся платить чем-то за этот опыт.
— Мне нужна твоя точка зрения, взамен я дам свою точку зрению по интересующему тебя вопросу. Это будет более чем честно, ведь враг мне не нужен.
— Тебе нужен слуга.
— Это же не твой вопрос? — усмехнулась Лазурь, после чего начала пытаться обходить меня по дуге, всё ещё пряча за спиной своим мечи.
Я тоже начал передвигаться, не позволяя зайти мне за спину или во фланг. К врагу можно было стоять лишь лицом, в его глаза надо было смотреть, чтобы увидеть следующую атаку, даже если он пытается её скрыть. Параллельно я также размышлял над своим вопросом. Спрашивать её о планах Тзинча не было смысла, как и о многих вещах божественного уровня, ведь её точка зрения была ограничена, как и моя. Однако не хотелось и продешевить…
— Неужели у тебя в запасе целая вечность? Мы хоть и бессмертны, но пока мы тут кружимся наши соперники развиваются и становятся лучше и опаснее.
Лазурь же подло давила на меня, что выражалось как в её вопросах, так и в ментальных действиях. Её душа была невообразимо сильнее моей, а то варп-поле, отражающееся вокруг тысячами теней, оно состояло из тысяч лет опыта, при чём не только её личного опыта, но и тех кого она поглощала, тех у кого училась, тех кому проигрывала. Моё же сознание едва вытягивало ориентирование в варпе, мыслительный процесс касательно продумывания вопроса, так ещё и приходилось быть в постоянном ожидании атаки. Как сверху этого я ещё должен был бороться с её волей?
В этом могли помочь души Мордреда и Юртена, но они не черпали ресурс откуда-то извне. Они питались моими силами, они требовались моей концентрации, они не были полноценно самостоятельными. И если Мордред ещё порой проявлял какую-то инициативу и действовал без оглядки на меня, следуя поставленной цели, то тот же Юртен… в последнем бою мне пришлось раздавить в нём всякую инициативу и своеволие. Без этого он бы просто не выдержал, а я бы сошёл с ума из-за его панического крика. В результате Юртен теперь мог действовать лишь по приказу.
Так что полностью передать им какую-то задачу было нельзя. Кроме того по отдельности они были лишь частью моего опыта, а значит уступали мне и поэтому ошибались куда чаще. Так или иначе времени у меня действительно не было, Лазурь вынуждала меня спешить, а сам я понимал, что всё равно ошибусь, поэтому решено было поступить неожиданно и непредсказуемо, словно нейросеть которая тыкнула пальцем в небо, чтобы собрать первый клочок информации для своего обучения.
— М? — удивилась Лазурь, повернув голову на бок, когда увидела воплотившуюся на моём плече Птичку, которая не моргающим алым глазом впилась прямо в неё.
— Ты когда-нибудь любила? — не тратя времени на размышления Птичка спросила первое, что пришло ей в голову.
— Это какая-то шутка? — удивилась Лазурь, даже забыв о своём намерении двигаться по дуге, пытаясь обойти меня. — Ты спрашиваешь у демона варпа про любовь, когда даже сама не знаешь значения этого слова и не в состоянии дать хоть какого-то определения. Разве что долгое время с человеком взрастило в тебе инфантильную ерунду, о которой так любят говорить необразованные люди, считающие любовь чем-то высоким и необъяснимым, чуть ли не магическим. И в то же время гормоны в них определяют их суть. Чем больше положительных эмоций, тем плотнее физический контакт, тем больше дофамина и окситоцина выделяется в их телах, так формируется зависимость и привязанность. Убери что-то из этого и родная мать убьёт ребёнка, а любимая жена зарежет своего мужа, хотя ещё вчера будет клясться в том, что их любовь вечна. Так не логичнее было спросить что-то, что будет тебе понятнее? Ведь не владея базой, ты в целом не получишь никакой пользы от вопроса, уровень сложности которой для тебя недостижим.
— Вопрос был задал, — напомнил я, всё также продолжая смотреть в глаза Лазури, которая оказалась выведена из привычного равновесия, хоть и не слишком сильно. — Ответа я не услышал.
— Да, у меня была необычайная привязанность как к вещам, так и живым. У всех есть привязанности и все способны на любовь, — скривившись ответила Лазурь, которой этот вопрос очень не понравился. — Даже Кхорн любит своих слуг, пусть и любовь эта извращена и кровава, а выражается вовсе не так, как привык твой вид. Но каждый демон больше всего любит в первую очередь себя. Любила ли я кого-то сильнее себя? Нет. Более чем чётко поданная точка зрения, как и раскрыт вопрос максимально хорошо. Без уловок, без двусмысленности, без лжи. Не так ли?
— Так, — удовлетворённо кивнул я, питаясь эмоциями раздражённой Лазури.
— Что произошло в конце твоего последнего перерождения? Меня интересует информация, которая может быть прямо или косвенно связана с Тзинчем. Разумеется с учётом твоего понимания.
— Тзинч после приступа безумия потерял контроль над ситуацией. Его враги этим воспользовались. Он строит козни, чтобы решить проблему. Я стал эпицентром битвы Кхорна и Повелителя Человечества. Сражение это должно было закончиться полным поражением одной из сторон, однако моё вмешательство уравновесило чаши весов. Больше всего Тзинч хочет, чтобы его враги ослабляли друг друга. Ради этого он даже говорил с Повелителем Человечества, — я говорил краткими тезисами, в которых был полностью или почти полностью уверен. — Я же стал инструментом, что был сдан в аренду Тзинчем. Каких целей хочет достичь Повелитель Человечества мне неизвестно, но указал точку выхода и вероятно определил место, но не время моего следующего возрождения.
Я сказал чуть больше, чем нужно было, однако вовсе не из глупости. Ведь только стоило мне замолчать, как вопросы касательно детальности нашего мимолётного общения с Повелителем Человечества полностью охватили душу Лазури. Однако так или иначе, она не стала пытаться уличить меня в недобросовестности и поступила достойно.
— Ответ принят, — сухо кивнула она, борясь с желанием сразу задать второй вопрос, ведь она потеряла контроль и не могла предугадать, что у неё спросят взамен, это ей не нравилось. — Я удалюсь в свои владения, чтобы всё обдумать. Если будет что-то нужно, то можешь найти меня там. Умные договариваются, глупые враждуют.
Я лишь кивнул, после чего Лазурь начала отходить спиной, а в какой-то момент скрылась в пространственном разломе, перейдя на иную грань, воспринять которую я всё ещё не мог.
С одной стороны диалог мог удивлять. Многие смертные считали демонов сгустками лжи, но если так подумать и посмотреть на ситуацию в целом… Тёмные Боги никогда не врали, как и большинство демонов тоже очень редко прибегает ко лжи. Ведь их мир очень суров и такие примитивные инструменты у них не работают. Прямую ложь каждый из Богов чует моментально, тоже касается их демон-принцев и многих других одарённых последователей.
Поэтому они соревнуются иначе. Ведь даже сказав правду, они всё равно способны запутать любого. Смертные слышат лишь то, что хотят услышать. Дай им почву для размышлений своим абсолютно правдивым ответов и они обманут себя сами. Но никогда и никого Тёмные Боги не обманывали, даже Тзинч так не поступал, действуя куда искуснее. Ну а глупцы, что попались в самолично созданные ловушки, потом винят этих Тёмных Богов.
Именно поэтому культ Бога-Императора даже не вступал в спор с Хаосом, ведь как только ты это сделаешь, ты проиграешь. Единственный шанс выжить против столь опасных существ — полное игнорирование всего потока информации, что вольно или невольно попадал в разум.
— Ты станешь сильнейшим воином, никто не победит тебя… — яростно гремел сталью голос Кхорна, а позади грустно лязгнул металл: — В ярости своей ты сокрушишь всех своих братьев, оставшись стоять среди их трупов как сильнейший воин…
— Истинное удовольствие познаешь ты… — обещала Слаанеш и тоже не врала, хоть и позади неё смеялись мелкие демоны, пересказывая бессчётное число повторяющихся историй: — Ты познаешь удовольствие, а затем сойдёшь с ума и отдашь во имя повторения этих тускнеющих ощущений всё начиная от души и заканчивая собственным первенцем.
— Ты станешь великим и изменишь этот мир, — максимально честно и искренне говорил Тзинч, лишь после твоего ухода уточняя: — Но фундаментом этого величия станет всё то, что ты любил. И высшая цель ради которой ты стремился к этому величию станет последним кирпичиком твоего возвышения. И мир измениться, покрывшись смогом миллионов погребальных костров.
— Ты больше никогда не убоишься смерти и станешь выше неё и выше даже самой жизни. Ведь то что ты переживёшь… если ты переживёшь… сделает тебя таким, — а Нургл так и вовсе зачастую говорил обо всём прямо, без каких-либо игр в слова, что впрочем не мешало тёмному люду видеть в этом какую-то ложь.
И Повелитель Человечества был таким… вернее… стал таким. В один из дней он тоже осознал, что окружение его, даже собственные сыновья, просто не в силах познать всего объёма его Великого Замысла. Они были словно слепые котята, которые искренне считали, что всё понимают, но на деле мыслили невероятно поверхностно. От остальных их отличала лишь вера в то, в чём каждый видел что-то своё.
А когда давление усилилось и ситуация начала выходить из-под контроля, то слепая вера была поставлена под сомнение. Сначала один… второй… третий… Повелитель Человечества потерял своих верных сыновей быстро и безвозвратно, ведь и сам стал жертвой правды Тёмных Богов.
Жертвой, которую стоило уничтожить любой ценой, а не давать ей возможность сделать выводы, адаптироваться, собраться с силами и начать наносить ответные удары.