2023-11-11 15:13

Твой Добрый Сосед. Главы 41-42

Вдали от шумного пиршества и любопытных взглядов, Брандон Старк сосредоточенно дышал, стараясь вытеснить алкоголь из организма каждым глубоким вдохом. Поскольку мысли его были ясны, а сознание не плыло, юный волк решил, что пока держится достойно.

Победа на турнире сделала невозможным уклониться от внимания. Каждый лорд Севера желал перекинуться с ним парой слов. Амбалы Амберов верно исполнили своё обещание, усадив его за свой стол. К ним присоединился Джорах Мормонт, а вскоре подтянулись Карстарки и Толхарты.

Брандону удалось выскользнуть в разгар дальнейшего состязания в силе и перепалки между ними.

Четыре луны назад одна только мысль о побеге с пира казалась абсурдной, равно как и победа над Большим Джоном. Тогда, одержи он верх над гигантом, Брандон поведал бы эту историю всех и каждому, и рассказывал бы вновь и вновь до конца своих дней. Ныне же подвиг уже не казался столь грандиозным. Похвалы и вовсе звучали фальшиво. Нет, люди поздравляли его от чистого сердца, но он чувствовал, будто все они — слепцы, принявшие жар костра за солнце.

Он сразился с лучшими воинами Севера, каждый из которых мог поспорить с южными рыцарями. Измерив их мощь, Брандон обнаружил, что все они ничто в сравнении с Охотником.

Отец отмалчивался, как и сир Родрик со стражей, так что гости ничего не знали, но знал Брандон… он всё знал. И он не забудет ту ночь, когда его наставник защитил Мастерскую от двух десятков мужчин. Не забудет истерзанные тела; тела дичи, с которой поиграл хищник.

Он чувствовал себя преданным.

Брандон понимал, что не имел права испытывать подобное, но сделать с этим ничего не мог. Он больше не был наследником отца, а звание ученика Охотника — всё, что у него осталось. Раньше он надеялся, что с тренировками и упорной работой, его наставник, возможно, начнёт видеть в нём равного.

Эти надежды умерли в ту ночь. Величайший мечник из всех, кого знал Брандон, предпочитал оружие, которое сам он никогда не сможет даже поднять. Возможно, магия позволила Охотнику убить лорда Болтона и Уайтхилла, оставив его причастность неопровержимой для них, но абсолютно без доказательств. А может, дело в его крови — настоящем океане силы по сравнению с жалкой лужицей, что осталась от наследия зеленовидцев и варгов, тёкшей в венах Брандона.

Так или иначе, реальность неизменна: человек без языка не может говорить, слепой видеть, а безногий бегать. Никакие тренировки не помогут Брандону стать тем, кем являлся лорд Фэрчайлд.

Юный Старк помотал головой, прогоняя эти мысли. Он никогда не сравнится с Сирилом Фэрчайлдом, но всё ещё остаётся его учеником, а тот — наставником.

Он прислонился к стене Старого Донжона, закрыл глаза и вновь сосредоточился на дыхании. Брандон сосчитал до тридцати вдохов, когда знакомый голос вырвал его из раздумий.

— Вот ты где.

Бывший наследник Старков распахнул веки, и в поле зрения обнаружил Барбрей Рисвелл. На ней было платье с цветами её дома — алым и золотым на тёмно-синем фоне, граничащем с черным. Платье облегало фигуру; высокий воротник и открытая шея подчёркивали её рост, соперничающий с его собственным. Волосы, закрученные в тугую причёску, оттеняли скулы, подбородок и резкие линии бровей, создавая в целом скорее царственный, нежели мягкий северный облик.

Она приблизилась, ловко обходя лужу на своём пути и придерживая кубок.

— Что на тебя нашло? Почему спрятался здесь? — Поинтересовалась Барбрей.

— Пытаюсь избежать нежелательного внимания. — Честно признался Брандон. В честности своей он тут же мысленно обвинил вино.

— Неужели моё внимание тебе нежелательно? — Её голос звучал скорее вызывающе, нежели приторно, и Брандон позволил себе смешок. Он скучал по ней. Официально они обменивались словами во время визитов лорда Дастина по делам. Вдали от приёмного отца и любопытных глаз лорда Рисвелла они дарили друг другу лёгкие прикосновения, поцелуи и обещание большего.

Барбрей заняла место рядом и подняла кубок:

— За победителя турнира.

Брандон пренебрежительно фыркнул:

— Нед помогал.

— Но решающие удары нанёс ты. — Барбрей отпила, и Брандон заметил разгорающееся тепло в её взгляде. Мимолётная улыбка, тронувшая губы, значила для него больше, нежели похвалы тысячи лордов. — Ты давно не навещал меня. Леди может подумать, что ты её избегаешь.

— Отец нуждался во мне дома.

«Нуждался, а не хотел, к сожалению»

Она изучала его лицо и обдумывала слова, и по результату размышлений, не стала давить. Брандон был благодарен за молчание, пока она не протянула ему кубок. Они находились далеко от Большого Зала и патрулирующих стражников. Она сама отыскала его здесь. Брандон знал, что пить больше — неразумно.

Он взял кубок и осушил его.

— Ты уже бывал в моём доме. Это мой первый раз в твоём. — Барбрей взяла его за руки и повернулась к Сломанной Башне. — Покажи, где тебе нравится прятаться.

Утопая в аромате её духов, Брандону было уже неважно, что они с Барбрей сидят на продавленной кровати в заброшенной комнате. Леди опиралась на него, её длинная юбка была задрана до талии. Обнимая её и прижимая к себе, Брандон ощущал, насколько она мягкая, тёплая и податливая.

Он не должен был находиться здесь и делать то, что делал. Ему суждено покинуть Север. Другие мужчины, — лучшие, — пообещали бы Барбрей весь мир. Его названный брат Виллем боготворил её, но это не остановило Брандона от ухаживаний. Тогда он был наследником Винтерфелла, но… с тех пор многое изменилось.

Теперь он не заслуживал её. Брандон начинал сомневаться, что когда-либо заслуживал.

Вино притупило его чувства, но разум всё ещё оставался ясным. Он не должен был следовать за Барбрей в Сломанную Башню, должен был оттолкнуть её.

Но она хотела его.

Отец больше не желал видеть в нём наследника, а Винтерфелл — лорда. Вскоре и Нед перестанет видеть в нём брата.

Но Барбрей хотела, желала его. Он мог получить хотя бы это.

Они делили вдох при поцелуе, и Брандон потерялся в этом круговороте ощущений, в трепетании её сердца, в том, как она ахнула от его прикосновений.

Внезапно скрипнула дверь, отворяясь, и её дыхание сбилось.

— Вы оба одеты. Это хорошо. — Скупо констатировал Сирил Фэрчайлд, стоя на пороге. — Нужно лишь придать вам пристойный вид.

— Кто… — Барбрей оказалась на ногах быстрее, чем Брандон вообще успел отреагировать; её выражение сменилось с удивления на узнавание, а затем и ярость. — Вы тот мирянин. Зачем вы здесь?

Его наставник бросил один единственный взгляд на Барбрей. В его взоре читалось исключительно созерцание и оценка, нежели осуждение. Лорд Фэрчайлд шагнул вперёд, и леди Иветта последовала за ним в комнату. Её печальный взгляд и поджатые губы ранили Брандона без единого слова.

Лорд Фэрчайлд указал на Барбрей, а затем на дверь.

— Леди Мандерли и леди Хорнвуд ждут внизу. Они намерены посетить Богорощу. — Произнёс его наставник отрывисто, лишённый обходительности, которую он сохранял даже после убийства пятнадцати человек. — Пожалуйста, приведите себя в порядок и присоединяйтесь к ним.

Барбрей ошибочно восприняла его слова как вызов.

— Кто вы такой, чтобы отдавать мне приказы? — Она шагнула вперёд, и Брандон возненавидел себя за то, что всё ещё находил её прекрасной. Хоть её и застали врасплох, раскрасневшуюся, полную негодования, она стояла твёрдо, готовая дать отпор, — Я Барбрей Рисвелл из дома Рисвеллов. Кто вы такой, чтобы выпроваживать меня, точно служанку?

— Барбрей, пожалуйста, уходи. — Ео голос граничил с мольбой. — Твои слова не поколеблют его.

Она повернулась к нему, готовая протестовать, но он удержал её взгляд. Возможно, Барбрей услышала нотки поражения в его голосе. Или увидела в нём страх, которого и в помине не было, когда он вышел на бой против лорда Амбера.

Впрочем, ничто из этого не имело значения.

Леди Иветта всё так же безмолвно подошла, мягкой поступью, плавно, точно неживой человек, и нежно поправила её платье, причёску… Барбрей не возражала, словно загипнотизированная женщиной. В конце концов она пришла в себя, и перед уходом обернулась к нему последний раз. Брандон постарался вложить в свой взгляд всё ободрение, на какое был способен.

— Иди, я всё улажу.

Охотник дал напряжению нарасти, пока шаги дам не стихли в вечернем воздухе, обратившись в отзвуки и слабое эхо.

— Учитывая различия в наших обычаях, я никогда не считал своим долгом просвещать тебя или Эддарда в вопросах ухаживаний. Однако то, что свидания неприемлемо проводить на продавленной перине, в каком-то затхлом, пыльном, грязном, тёмном углу, вроде бы универсально для любых народов.

— Зачем вы здесь? — Брандон знал, что не имел права задавать этот вопрос, но всё равно спросил. Сладкое вино давно превратилось в желчь у него в животе.

— Чтобы защитить моего лучшего ученика. — Ответил наставник, и искренность отразилась на его чертах, когда Брандон осмелился встретиться с ним взглядом.

Лорд Фэрчайлд подошёл к полуразрушенной тумбочке возле кровати. Он постучал по столешнице. Брандон вздрогнул от звука.

— Ты подумал о вероятности того, что лорд Рисвелл может прознать об этом? Скорее всего от самой леди Барбрей? — Пальцы продолжали стучать по сгнившему дереву, пока Брандон, с позволения Охотника, обдумывал его вопрос. — Или что это могло быть её целью? Или его замыслом?

Лорд Фэрчайлд требовал ответов, которых у Брандона не было. Он вспомнил все те моменты, когда они с Барбрей ускользали от лишних глаза. И каждый раз стража отсутствовала. Как удобно. Намерения лорда Рисвелла было нетрудно разгадать, однако Брандону было попросту плевать.

Чего ему было бояться, как наследнику Винтерфелла?

«Но ты больше не наследник. Ты не то, чего она хочет, и она начнёт презирать тебя, как только узнает правду…»

Охотник снова ударил по столу. Сквозь резкий звук Брандон взглянул на своего наставника холодным взглядом, со стиснутыми зубами.

— После твоих утех с его дочерью, лорд вправе потребовать ваш брак и вызвать тебя на дуэль в случае отказа.

— Пусть попробует! — Огрызнулся Брандон в ответ. — Я победил Большого Джона. С ним тоже справлюсь!

Бывший наследник Винтерфелла едва не скривился от собственных слов. Он чувствовал себя жалким. Словно нищий, размахивающий грубо откованным клинком дрожащими руками. Его триумф над лордом Амбером теперь казался еще мелочнее, а победа на турнире — и вовсе пустой. Ни его мастерство, ни сила не помогут ему перед судом наставника.

Сирил Фэрчайлд промолчал, но под его взглядом Брандон почувствовал себя маленьким, как и месяцы назад на тренировочном дворе.

— Ты веришь, что чувства леди Барбрей, какие бы она к тебе ни питала, переживут ранение её отца?

Брандон вскочил на ноги. Он и сам толком не знал, что намеревался сделать. Возможно, наброситься с кулаками, а может, закричать или уйти. Но выбор сделали за него. Тошнота накрыла с головой, стоило встать, и комната завертелась, пока он не упал.

Охотник не двинулся от тумбочки.

— Это весь предел твоего самоконтроля? — Спросил он ровным тоном. — Я опасаюсь за будущее дома Старков, если это всё, на что способен его наследник.

Брандон услышал вопрос и рассмеялся. Уродливый, хриплый звук вырвался из глотки, со временем превращаясь в хрип. Он почти захотел увидеть реакцию Охотника, но знал — смысла в этом нет; за непроницаемой маской всё равно ничего не разглядеть, кроме того, что сам Сирил захочет показать.

— Тогда вам не о чем беспокоиться, милорд. — С презрением процедил он, обращая эмоцию и на самого себя. — Нед станет следующим Хранителем Севера.

— Что ты имеешь в виду?

— Я больше не наследник отца! — Выкрикнул он в ответ. — Я им не являюсь с того дня, когда вы посетили Винтерфелл!

Странно было произносить эти слова, не говоря уж о признании. Брандон никогда никому не говорил о клятве, данной под чардревом, и не обрёл облегчения в этом признании, лишь усталость.

— Понятно.

Рука обернулась вокруг него и поставила на ноги. Лицо Охотника выражало мало эмоций, но за его глазами явно витали тяжкие думы.

— Брент отведёт тебя к мейстеру Лювину. Если кто спросит, скажешь, что почувствовал недомогание после последней «схватки» с родственниками лорда Амбера и решил обратиться за помощью.

Хватка смягчилась.

— Отдохни сегодня ночью. Дай улечься мыслям и остыть крови. Завтра мы поговорим.

Большой Джон Амбер выпил десятую кружку эля и съел восьмой окорок за вечер. Он также стащил несколько зажаренных картофелин с тарелки Мандерли, просто чтобы полюбоваться тем, как в печали опадают его усы.

Как раз когда лорд Последнего Очага подзывал слугу за добавкой эля, он заметил нечто странное:

Высокая леди из Волантиса вернулась в сопровождении мужа, и оба выглядели не особо довольными. Пара недавно исчезла с пира, и никто толком не знал, куда. Удивительно, что им это удалось: воительница ростом с леди Фэрчайлд могла бы подрабатывать штандартом на поле боя.

По мере того, как шла ночь, мужчины и женщины всех сословий удалялись в свои комнаты — и места похуже. Без сомнения, в ближайшие дни последуют многие поспешные браки и рождения детей законнорождённых и бастардов.

Итак, в то время как уход иностранного лорда со своей милой супругой едва ли стал сюрпризом, их поспешное возвращение — вполне. По крайней мере выглядел он странновато. Конечно, Большой Джон не был настолько глуп, чтобы комментировать его.

Увы, не все северяне обладали такой мудростью.

— Вы уже вернулись? — Хрипло поинтересовался рыцарь в цветах Рисвеллов, привлекая внимание проходящих мимо, когда пара приблизилась. — Должно быть, не очень-то задалось! Похоже, твой муж скорее мерин, нежели жеребец!

При рёве смеха своих спутников мужчина становился смелее:

— Как насчёт того, чтобы попробовать свои силы с жеребцом северной породы?

Под аккомпанемент лёгкого смеха окружающих, Большой Джон выругался. Глупости пьяного рыцаря едва ли были худшими, произнесёнными этим вечером, но направлять такие оскорбления в адрес леди — непозволительно. Мейдж Мормонт за куда меньшее ломала шеи.

Нет, если этот идиот вылетит с пира, то Большому Джону будет плевать, но на что, блять, ему будет не плевать, так это на двоих Амберов, сыновей его дяди Мора, сидящих рядом с этим пустоголовым ослом, смеющихся и подзадоривающих его! Старые Боги и кости, он предупреждал их перед пиром, чтобы они не лезли к иностранцу!

Если дом Амберов лишится стеклянных теплиц из-за этого оскорбления, он притащит обоих в Восточный Дозор за уши!

Как раз когда он обдумывал эту мысль, лорд Последнего Очага понял, что что-то не так: смех стих. Слишком быстро, резко. Большой Зал стал настолько тихим, что можно было услышать, как тает снег. Он заметил движение среди старковских стражников и узнал в нём смирение людей, готовящихся к самоубийственной атаке. Звук разбитого горшка привлёк его внимание к прислужнице, дрожащей от нагого ужаса, а Мандерли приобрёл цвет китового воска.

Дальше по залу лорд Фэрчайлд застыл неестественно неподвижно. Хоть он и не дал никакого ответа, его выражение говорило Амберу, что он прекрасно расслышал глупца.

Иностранный лорд двинулся к рыцарю, но его супруга обогнала мужа и остановилась, хмурясь.

Даже этот непрошибаемый кретин выглядел доне́льзя озадаченным, когда высокорослая женщина схватила его за талию и подняла, точно пищащего младенца вместе с камзолом. Ни слова не говоря, она отнесла брыкающегося мужчину к дальнему столу, предназначенному для детей. Юная Лианна тут же вскочила со своего места и уступила ей стул. Величественная дама усадила рыцаря, который продолжал извиваться, ругаться и пытаться встать, и удерживала в таком положении до тех пор, пока он наконец не угомонился.

Затем леди повернулась, поклонилась лорду Старку и вернулась к мужу, который уже занял место у высокого стола.

Сначала рассмеялся один человек, а вслед за ним еще и еще, пока весь зал не затрясся от хохота. Большой Джон и рад бы был присоединиться к веселью, если бы взглядом не наткнулся на лорда Старка.

Убийственное выражение на лице Хранителя Севера не предвещало ничего хорошего.

Когда суровые серые глаза обратились к нему, лорд Последнего Очага не выдержал, повернулся к своим нерадивым кузенам и осушил кружку эля. В пекло всех остальных, но дом Амберов получит свои теплицы, даже если для этого придется вернуться с пира на два человека меньше.

Они пробыли ровно столько, чтобы их заметили. Затем её Охотник увел их прочь, в холод ночи. Он держал её за руку; кожа грубая к коже нежной.

— Спасибо, — повторил он в первый раз, затем ещё дважды.

— Почитай мне сегодня вечером, Добрый Охотник.

Её супруг склонил голову в знак согласия и направил их шаг домой.

Следующий фрагмент

Предыдущий фрагмент

Оглавление