2023-09-22 13:26

Твой Добрый Сосед. Главы 31-32

Нед рухнул на спину и, ведомый инстинктами, рефлекторно поднял меч над головой — отразил удар, нацеленный в глаз. Сила удара едва не выбила оружие из его рук, но это было неважно, а важно то, что Нед выиграл достаточно времени для Брандона, который вмешался и оттеснил лорда Фэрчайлда.

Младший Старк неуверенно поднялся на ноги, держа клинок, что дрожал в его руках.

— Молодцы, оба. — Похвалил наставник, завершая поединок и глядя на часы. — Вы сдерживали меня почти минуту. Более чем достаточно, чтобы подоспела помощь.

Братья опёрлись о мечи, дабы удержаться на ногах; никто не озвучил общую мысль: ни один здравомыслящий человек не встанет между Охотником и его жертвой.

— Нет большей радости для учителя, чем видеть, как ученики претворяют теоретические уроки в жизнь. Продолжайте совершенствоваться, и, возможно, однажды вам удастся задеть меня.

— Вы начнёте воспринимать нас серьёзно, если мы это сделаем? — Спросил Брандон.

Охотник нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— Вы одолеваете нас, держа меч в одной руке, милорд.

— А. — Лорд Фэрчайлд поднял серебряный клинок, обращая лезвие к свету заката. Оружие было даже длиннее того, что он подарил Неду, и младшего Старка поразил тот факт, что его наставник владеет целой коллекцией зачарованных мечей. — Не обижайтесь на это: серебряным мечом нужно пользоваться именно одноручным хватом. Согласно доктрине Охотников, в доминантной руке должно быть клинковое оружие, а в другой — пистолет Охотника.

— Одноручное оружие? — Брандон усмехнулся, косясь на брата.

— Оно весит полкамня!* — Младший Старк отчаянно хотел сменить тему, что и сделал: — А что это за оружие такое, этот пистолет, лорд Фэрчайлд?

Охотник ненадолго задумался.

— Ближайшей аналогией мог бы стать некий самострел без тетивы, не слишком эффективный против чудовищ, но ценный инструмент для отвлечения внимания. — Он пристально посмотрел на братьев. — Изюминка Мастерской.

Братья переглянулись, представляя, что такое оружие могло бы сделать с человеком, облачённым не в полный доспех. Однако тон наставника ясно дал понять, что речь идёт о ещё одной тайне его ордена. Лорд Фэрчайлд отвечал на большинство вопросов, но некоторые темы наотрез отказывался обсуждать, например, когда Брандон спросил, хранит ли Охотник трофеи от убитых чудовищ, то получил такой ответ… что же, юные Старки не хотели его вспоминать.

— Давайте на сегодня закончим. — Эти радостные слова вырвали братьев из размышлений. — Иветта с утра готовит бланкет из телятины. Можно с уверенностью сказать, что нас всех ждёт изысканное угощение.

Даже стражники с нетерпением кивнули в предвкушении ужина. Двое из трёх последовали за Брандоном, ушедшим в поместье.

Нед остался.

— Лорд Фэрчайлд, прошу минутку вашего времени.

Охотник улыбнулся.

— Разумеется.

— Клэй, оставь нас.

Последний Стражник поклонился и направился к двери, пока иностранный лорд наклонился к камину, окутывая библиотеку тёплым янтарным сиянием.

— Что ты хотел обсудить, Эддард?

— Наш первый урок. — Юный Старк наблюдал за тем, как лорд Фэрчайлд разжигает огонь. — Вы призвали меня ударить вас в спину и осудили, когда я отказался. Больше такого предложения не поступало. Но я сильно сомневаюсь, что дело в том, что я достиг достаточной силы, чтобы представлять для вас угрозу, милорд.

— Действительно, это не так. — Согласился наставник, голос которого звучал искренне, а не упрекающе; он поднялся после того, как огонь занялся. — Хотя за этот месяц ты достиг поразительных успехов. Подозреваю, лорд Роберт будет весьма удивлён, когда ты вернёшься.

Нед не позволил похвале отвлечь себя.

— Вы больше не настаивали.

— Я не видел в этом нужды. — Ответил лорд Фэрчайлд, и улыбка зажглась в его глазах. — Ты и так вполне способный малый, и столь же интересный.

Последние слова заставили юного Старка пошатнуться — напомнили, что его наставник одинаково опасен как с оружием, так и со словом. Заметив его замешательство, иностранный лорд сложил руки на груди и принял роль безупречного учителя.

— Эддард, когда ищешь ответы, жизненно важно задавать нужные вопросы нужному человеку. В противном случае, лучше промолчать.

Юный Старк кивнул и попытался сформулировать свой вопрос заново.

«Задать правильный вопрос… если бы это было так просто»

Несмотря на сомнения, Нед последовал совету наставника.

— Что для вас значит Честь, милорд?

Будь Охотник кем-то другим, Нед посчитал бы вопрос глупым: честь — суть жизни Вестероса. Все претендовали на неё, от великих лордов до межевых рыцарей, а история Семи Королевств — это повествование о сдержанных и нарушенных клятвах. Однако вопрос, который должен был оскорбить едва ли не любого лорда и рыцаря, у Охотника вызвал лишь смех.

— Что навело тебя на эти мысли, Эддард?

— Вы наш наставник, родом из мифических земель, — объяснил Нед. — Вольные Города, как ни чужды, хотя бы известны нам.

Он оставил за кадром многое: эссосцы презирали своих западных соседей, а лорды Вестероса больше ценили слово и клятву, нежели серебро и рабов, как вольноотпущенники. Между ними слишком много различий. Однако Эддард подозревал, что между Вестеросом, Эссосом, и местом, откуда прибыл Охотник, целая пропасть во всех смыслах.

Сирил Фэрчайлд стоял в стороне от этой дихотомии, вне досягаемости всего, что так волновало и будоражило известный Неду мир. У этого человека богатств больше, чем можно себе представить, но живёт он в Волчьем лесу, с одной лишь женой, без слуг или стражи. Он выполняет работу, от которой межевые рыцари умерли бы от стыда, и наставляет сыновей Хранителя Севера просто из прихоти, поскольку заинтересовался их потенциалом.

Нед неоднократно задавался вопросом, что всё это значит для его семьи или Брандона, жаждущего одобрения наставника.

— Ты задал сложный вопрос. — Признал иностранный лорд, вырвав Неда из размышлений. — И ответ может тебе не понравиться.

«Тем более стоит спросить»

Лорд Фэрчайлд улыбнулся, точно услышав эту мысль.

— В юности я изо всех сил старался соответствовать имени Фэрчайлдов. Считал, что легче отсечь руку, чем принципы, иначе они бы не стоили веса моих слов. — Охотник посмотрел на Неда с ироничным весельем. — Полагаю, меня прошлого ты нашёл бы весьма приятным собеседником.

Улыбка померкла:

— Но потом пришла Чума, и я бежал в единственное место, куда Смерть проследовать не могла.

Тишина повисла в библиотеке, пока иностранный лорд обдумывал следующие слова.

— Что Лювин рассказал тебе о Ночи Охоты и Чуме Зверя?

Повторяя осторожность наставника, наследник Старков ответил:

— Он сказал, что первое — это название войны вашего ордена против чудовищ под городом. О втором не упоминал.

Охотник кивнул.

— Чума — это мор, что сразил Ярнам.

От ответа Нед замер. Пара кусочков паззла сложились воедино. Отец и Лювин рассказывали о Сириле Фэрчайлде, о том, как он заболел и отправился в Ярнам искать исцеления, и лишь затем обнаружил там мор, так называемую «Чуму Зверя».

— Есть болезнь, именуемая недугом Лиссы* — в честь древней богини безумия и ярости, — пояснил Охотник. — Через дни после укуса заражённого животного, у жертвы проявляются изменения в поведении: возбуждение, бред, галлюцинации и, что примечательно, отвращение к воде. В течении недели разум неизбежно проигрывает болезни, а за поражением следует смерть.

Охотник бросил взгляд на очаг.

— Если сравнивать, то Чума Зверя, это Рок Валирии, а недуг Лиссы — оказия в Летнем Замке. Примерно такая разница в масштабе.

Слова потрясли Неда до основания, а на лицо Охотника те временем легла тень, обращая выражение в занятную смесь из тоски и горечи.

— Чума лишала людей разума, но вместе с потерей рассудка приходила чудовищная сила и безумное желание её применить… По сути — эволюционировавшее наследие Лиссы, как сказали бы некоторые.

— Чума… делала людей сильнее? — Нед не смог скрыть недоверия.

Сначала он хотел сравнить Чуму с Серой Хворью, но она сводила с ума и ослабляла тело, превращая своих жертв, каменных людей, в немощных, неуклюжих, безмозглых существ.

Если Чума действительно обращала людей в настоящих чудовищ, наделяя силой… это уже не болезнь вовсе, а проклятье какое-то.

Охотник снова кивнул.

— Человек, поражённый Чумой, мог буквально зубами перегрызть железо, и в отличие от своей старшей, более слабой «сестры», Чума распространялась не укусом, а кровью. Борьба с заражёнными часто заканчивалась победой ценой поражения.

Чувство тревоги проснулось в сердце Неда.

— Насколько быстро она распространялась?

— С момента её появления, Нижний Ярнам пал в течении пары дней. — Слова прозвучали жутко спокойно. — Она опустошила население, обратив людей друг против друга и против Охотников, что прежде сдерживали чудовищ. Сами Охотники тоже не были защищены от новой напасти, многих атаковали бывшие товарищи и те, кого они когда-то защищали.

Иностранец посмотрел на ученика.

— Что, по-твоему, предприняли тогда Охотники, Эддард? Когда люди и чудовища слились воедино?

— Принялись истреблять население. — Слова сорвались с губ до того, как Нед успел их осмыслить.

Лорд Фэрчайлд склонил голову.

— Многие так и поступили. Те, кто держались за честь и принципы, умерли бесславной смертью.

— А те, кто их потерял?

— Тоже умерли.

Неда поразило, с какой лёгкостью Охотник произнёс эти слова.

— Ты полагал, что выбор имел бы значение. — В голосе Наставника не звучало осуждения; он поднял руку и ладонью скользнул по воздуху, жестом описывая следующие слова: — Когда корабль опрокидывается в шторме, матросы, запертые внутри, тонут независимо от решимости плыть. Действия имеют последствия, но последствия не равны влиянию. Вера в обратное остаётся одним из величайших заблуждений человечества.

Пару мгновений Нед пытался уловить смысл слов наставника, а когда до него дошло, внутри вспыхнула ярость.

— Это ваш ответ, милорд? — Спросил он, обретя храбрость от разгорающегося жара в крови. — Вы высмеиваете павших соратников? Пренебрегаете деяниями храбрых и порядочных людей?

Его слова беспомощно разбились об Охотника, точно ветер о Стену.

— Разве твой отец не рассказывал о первом северянине, на которого я и Иветта наткнулись? Его звали Марлон, фермер, сорок восемь лет. У него были мозолистые руки, словно кожаные перчатки. Он вырастил троих сыновей и имел девять внуков, но когда пришли снега, и когда отказались уходить… он отправился на охоту. — Иностранный лорд смотрел Неду в глаза. — Зима пришла за Марлоном. Так ведь говорит твой род? И привела она его в Волчий лес. Что ещё мог сделать этот человек, чьё имя не Таргариен, Аррен или Старк?

Не имея возражений, Нед глубоко вдохнул, обуздывая гнев. В последний раз, когда проснулась его волчья кровь, рыцарь Графтонов оскорбил его северные корни и кровь Первых Людей. Сирил Фэрчайлд не нанёс такого оскорбления, но его слова задели нечто фундаментальное:

Как? Как он может пренебрегать такими актами храбрости, борьбы и жертв? Как может лишать эти деяния смысла? Сирил Фэрчайлд — самый сильный человек из всех, кого встречал в своей жизни Нед. У него безмерные могущество и власть. Всех смыслов и видов. Если он смотрит на мир с таким фатализмом, то на что надеяться слабым, простым людям?

— Такой стала для вас Чума Зверя, милорд? — Спросил Нед, заставляя себя успокоиться. Как бы ни претили ему слова Охотника, ненависть не поможет его понять. — Зима под другим названием?

Сирил Фэрчайлд улыбнулся.

— Возможно. Тогда мне казалось, что наступила Долгая Ночь.

Юный Старк стоял на своём:

— Как вы победили, если не силой духа или оружия? — Потребовал он ответа. — Как вы выжили, когда вас тоже выбросило в море?

— Я дрейфовал по трупам худших и лучших людей. — Охотник обернулся к камину, будто вспыхивающее пламя могло оживить воспоминания. — Битва с Чумой уже велась и была почти проиграна, когда я прибыл в Ярнам. Трагедии храбрых и подлых людей вымощали каждый мой шаг; их жизни сложились в булыжник под ногами, а кровь стала цементом.

Он протянул руку над очагом.

— Я учёл их ошибки и пожал плоды их трудов. Но даже тогда победа была далека.

Его руки подняли украшение с полки у камина.

— Раз за разом мир испытывал меня на прочность. Я сражался с чудовищами, захватившими Старый Ярнам, убил бессчетных его обитателей, сведённых с ума Чумой, и истребил истинных монстров Хора и Менсиса. — В шёпоте Охотника за спокойным лицом клокотала древняя ненависть. — Я положил им всем конец. Забрал всё что у них было, так же как они у меня, и не сумел спасти немногих оставшихся невинных.

Лорд Фэрчайлд показал Неду украшение — музыкальную шкатулку, похожую на ту, что подарили Лиане. Когда Охотник приоткрыл крышку и библиотеку наполнили тоскливые ноты, юный Старк разглядел внутри окровавленную ленту, некогда принадлежавшую маленькой девочке.

Пока играла музыка, ни единого слова не прозвучало, а когда завершилась — Охотник бережно вернул шкатулку на место.

— Юноша, прибывший в Ярнам, отрёкся от некогда того, что считал священным, и отбросил то, что когда-то было ему дорого. Я — всё, что от него осталось. — Что-то мрачное мелькнуло в его взгляде. — Интересно, хватит ли этого, чтобы моя старая семья узнала меня?

Охотник повернулся к ученику.

— Мне не подобает унижать тебя, Эддард. Живи достойно, с честью или без неё. Мир всё равно тебя проверит и заберёт своё. Я лишь надеюсь, что цена не окажется слишком высокой.

Тишина вернулась в комнату. Нед обдумал слова, прежде чем заговорить:

— Спасибо, милорд. Я благодарен, что вы уделили время моим вопросам.

Охотник знал, что последует дальше.

— И всё же?

— Я не могу последовать вашему совету или примеру. Но и не могу отречься от того, что у вас есть. — Признался Нед, выпрямляясь и обретая смелость с каждым словом. — Честь не обещает мужчине ни состояния, ни жизни. Это не то, что она защищает.

— А что же?

— Тех, кого мы оставляем после себя. — Ответил Нед, заметив перемену в Охотнике. — Это вопрос не славы, а наследия.

Наставник улыбнулся.

— В чём разница?

— Слава — то, что мужчина ищет для себя; наследие — то, что он оставляет родным. — Наследник Старков расправил плечи и продолжил: — Бесчестный человек может иметь многое, чтобы передать, но на деле оставит лишь проклятье: как бы Мартеллы ни восхваляли своё королевство, никто не забыл, как оно досталось им, как они и их предки убили короля под знаменем перемирия.

Серые глаза цвета шторма уставились в глаза Охотника.

— Вестерос слишком мал, чтобы Старк мог отречься от своего имени или чести. Мир может взять свою плату, но я не стану тем, кого моя семья не узнает.

Охотник с интересом посмотрел на ученика.

— Хорошо сказано, Эддард, но это порождает вопрос: если честь призвана защищать, отбросишь ли ты её, когда она даст сбой и не выполнит своё предназначение? Проклянёшь ли ты самого себя, чтобы защитить дорогих тебе людей?

Когда Нед не ответил, рука легла на его плечо… жест дружеский, но почему-то отдающий холодом могилы.

— Представь следующее: я сказал, что собираюсь вздремнуть, а когда проснусь, навещу твой дом и выпотрошу каждого, кого в нём встречу. — Мягкий голос Охотника ничуть не изменился, даже когда рука Неда потянулась к мечу. — Позволил бы ты мне проснуться?

Вопрос повис в воздухе. Тишина растянулась до бесконечности. Горло Неда пересохло; слова застряли где-то даже не в глотке, а глубоко груди застряли, ладонь же безвольно упала с рукояти меча.

Всё, что он смог — это покачать головой.

Когда Охотник убрал руку, а Нед увидел одобрение в его глазах, он вспомнил недавно прозвучавшие слова наставника: нужно задавать правильные вопросы правильным людям. Не ошибся ли он в обоих смыслах?

Примечание переводчика

Полкамня — решил оставить как есть.

Лиссы — Λύσσα — бешенство с греческого языка.

Предыдущий фрагмент

Следующий фрагмент

Оглавление