2023-06-02 16:03
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 51-52.fb2
Тайвин Ланнистер искренне ненавидел, когда от его предложений отмахивались или и вовсе, в наглую плевали на них. Эйрис Безумный дважды с ним так поступил. Дважды Лев Запада предлагал свою дочь, сначала Рейгару, затем Эйлору, намереваясь так или иначе усадить своих внуков на Железный Трон.
Теперь это проделал Квеллон Грейджой.
Словами не описать то чувство, которое испытал Тайвин, когда узнал, что мятежные лорды склонили колено перед Эйлором Таргариеном за несколько дней до его побега. Лев Ланнистеров по-прежнему держал в Западных Землях тридцать тысяч человек, взяв в Королевскую Гавань только свою личную свиту и свиты нескольких своих высших лордов, чтобы выиграть в скорости. Он намеревался в дальнейшем использовать оставшиеся тридцать тысяч, чтобы соединиться с армией Роберта Баратеона и полностью уничтожить династию, которая неоднократно оскорбляла львов, вырезав подчистую всех мужчин, женщин и детей. Именно поэтому он послал отряд за мальчиком Эйгоном и его сестрой после того, как они убили женщину Мартеллов, которой не повезло оказаться не в то время, не в том месте.
Но даже то чувство гнева меркло по сравнению с тем, что он испытывал сейчас.
Он едва пробыл в Утесе Кастерли день, когда отправил посланника на Железные острова, предлагая последнему региону, не затронутому войной, горы золота за помощь в свержении династии, которая лишь окрепла за время заточения Тайвина, несмотря на смерть двух королей.
Он терпеливо ждал их ответа, сплотив своих вассалов у Ланниспорта, — всего в миле от своей резиденции власти, — в то время как его сын и наследник, Джейме, обследовал холмы Западных Земель в поисках перспективных мест для засады.
И вот, пришёл ответ.
Флот сожгли.
Корабли в Ланниспорте, более тридцати галер и несколько судов поменьше, подверглись ночному налету и сгорели как спички, подожженные гладкими баркасами Железнорожденных. Налёт их выдался быстрым и чудовищно эффективных, что в очередной раз подтвердило репутацию идеальных пиратов: ни один корабль или его команду не пощадили; все и всё сгорело или затонуло на дне порта.
Это событие вдвойне ужасно, поскольку Тайвин пусть и ненадолго, но получил едва ли не полное господство в море. Согласно сообщениям его столичных шпионов, — а их у него немало, даже без марионетки в лице Пицеля, голова которого гнила на копье, — Королевский флот и флот Редвина понесли серьёзные потери из-за шторма, обрушившегося на восточное побережье. Тайвин знал, что его лучшая стратегия на данный момент —оборона в благоприятной местности Западных Земель, но всё же испытывал ужасное искушение сесть на корабли и посеять хаос на землях сторонников Таргариенов.
Он надеялся, что Железнорожденные помогут в этом благом деле. Увы, они встали на сторону второго сына Эйриса. Таргариенское отродье первым заключило сделку, и это ещё сильнее злило Льва.
Налётчики сполна воспользовались эффектом неожиданности, но они даже не думали брать Ланниспорт. Город и так был слишком хорошо защищен, а с разросшимися армиями Тайвина, расположившимися лагерем в квартирах за его воротами, они были бы тут же отброшены назад в море, если бы попытались пойти на штурм. Квеллон Грейджой тоже это понимал, и впоследствии решил сжечь флот и разграбить несколько мест за городом, после чего отступил к своим кораблям и исчез, несомненно, отправившись в другие места вдоль побережья Западных Земель.
Его прибрежные лорды уже проявляли беспокойство — страх за семьи, которые они оставили без защиты. Этот страх стал опасным спутником стабильности его войска. Тайвин знал, что многие из них сомневались в том, что в этой войне вообще есть хоть какой-то проблеск надежды, и только страх перед наказанием в случае предательства или банального пренебрежения своим долгом, — Тайвин не преминул донести до своих вассалов, что оное возмездие последует незамедлительно, — держал их в узде.
Положение усугубляло отсутствие ответа от лорда Лео Леффорда с Золотого Зуба. От него не пришло ни одного человека, всадника, свиты… судя по сообщениям, войско вообще не собрано. А вот армии Таргариена уже в пути, едва ли не месяц, и они систематически отлавливали разведчиков.
По факту, они загнали Льва в угол.
Им же хуже.
Самый опасный хищник как раз тот, что загнан в угол, и страшнее льва нет никого.
— Тибольт. — Тайвин обратился к одному из бесчисленных кузенов Ланниспорта.
Тибольт Ланнистер обладал всеми привычными чертами Ланнистеров, от золотистых волос до привлекательного телосложения и лица. Будучи якобы набожным и благородным мужчиной — хотя Тайвин знал, что в нем скрывается весьма жестокая черта характера, которую он как раз собирался использовать, — он сильнее многих обиделся на налёт железнорожденных, считая «язычников» дьяволами воплоти, олицетворяющими всё зло этого мира.
Лев Запада уверил его, что нападение было делом рук Эйлора Таргариена, и, как и следовало ожидать, в одномерном уме Тибольта мгновенно вспыхнула истовая ненависть ко второму сыну Эйериса.
Тайвин умел работать с ненавистью. Иногда она была почти таким же хорошим мотиватором, как страх.
Почти.
— Милорд?
— Спайк. Сделай это.
Тибольт Ланнистер криво, недобро ухмыльнулся.
— Со всей поспешностью, милорд.
Его конница за короткое время преодолела впечатляющий путь, и вскоре он оказался в предгорьях к востоку от Золотого Зуба.
Эдмур Талли, коренастый мальчик двенадцати лет, оказался не таким полезным и прытким оруженосцем, как Аларик. Но парень учился. Можно ли было ещё что-то требовать от зелёного юнца? Возможно. Но Эйлор не стал. Помимо прочего, наследник Речных земель, по большому счёту, находился в статусе заложника, так что удивительным было то, что он вообще хотел помогать, учился и действовал с максимальным рвением.
Впрочем… порой случались казусы, на которые закрыть глаза никак не получалось. Оруженосец, не умеющий натирать и ухаживать за лошадью — тот ещё феномен, вот и сейчас, Эйлор мягко отчитал Эдмура, уже третью ночь подряд показывая ему, как правильно это делать, после чего удалился в свою палатку.
Аларик заслужил рыцарское звание, которое Эйлор дал ему на Трезубце. Он выжил там, где пали опытные воины, и всё это невзирая на свою юный возраст — пятнадцать лет. Он спас Эйлора, когда конница Баратеона выбила его из седла и из сознания. Он сдержал натиск мужчин вдвое старше и опытнее себя, зубами выгрызая драгоценные секунды и спасая своего принца.
Как рыцарь, он имел право на собственный шатер и даже личного оруженосца. Но продолжал ютиться и спать в углу палатки Эйлора, что и в бытность оруженосцем, деля пространство с мальчиком Талли.
Аларик оказался не менее преданным, чем Манфред Дарк, злой на вид, — да и по характеру, — рыцарь, который не подходил для нынешней авантюры и занятой им роли. Коренастый мужчина, несмотря на свое рыцарское звание, со всей страстью ненавидел лошадей, — по правде говоря, Манфред страстно ненавидел почти всё на свете, — и на коне держался как привязанное полено. Пока они вели колонну через Речные земли, Эйлор постоянно слышал здоровяка, что сыпал проклятьями направо и налево, матерясь и жалуясь на всё, до чего только мог додуматься.
Да, эта обязанность гораздо больше подошла бы Барристану… не натвори тот глупостей и не впади в немилость.
В шатре Эйлора сегодня было многолюдно.
Оберин Мартелл сидел за столом, а Эллария Сэнд, как всегда, лежала у него на коленях. Бастардка по-матерински заботился об Эйгоне и Рейнис, помогая Ашаре ухаживать за ними во время краткого пребывания в столице, но последовала за Оберином в поход, когда кавалерия двинулась из города.
У Эйлора сложилось мнение, что она последует за Оберином куда угодно. И это прекрасно. Сумеречный Дракон был искренне рад за друга… радость его была столь же сильна, сколь и боль с завистью, которые он отчаянно гасил.
Рядом с Алариком, тоже за столом расположилась ещё одна фигура, что методично отрезала кинжалом куски солёной свинины.
Бейлор Хайтауэр, наследник Староместа, широко известный под прозвищем Светлая улыбка из-за своих привлекательных черт лица. В свои неполные двадцать с небольшим лет, он прекрасно овладел мечом и доказал это на Трезубце. Он — один из менее чем сотни человек, выживших в безумной атаке авангарда Эйлора, и к тому же в одиночку сразивший лорда Долины Вайдмана и его наследника.
Этих поступков хватило, что вызвать уважение Эйлора, и в какой-то момент рыцаря Староместа включили в цепочку командования.
— Разведчики? — Сходу спросил Эйлор, входя в палатку и звеня доспехами.
Большинство рыцарей отказывались от тяжелых доспехов, когда на горизонте не маячила битва, поскольку стальные пластины часто защемляли деликатные участки тела. Однако Эйлор чувствовал себя в своих доспехах как дома. Они стали для него почти второй кожей, такой же привычной и естественной, как меч и кинжал, висевшие на поясе.
Оберин протянул руку к Бейлору — человеку, которого он окрестил сомнительным прозвищем «Вольный Ветер», когда они с Элией посетили Старомест в поисках… черт их знает чего. Разумеется, это прозвище лишило Бейлора всякого шанса стать женихом, но между Оберином и рыцарем Староместа вс ёравно завязалась странная дружба.
Рыцарь отрезал кусок ветчины протянул её дорнийцу.
«Все дружеские отношения Оберина странные. Так что всё нормально. Пекло… даже моя дружба с Оберином странная
— Мои дозорные утверждают, что в Золотом Зубе нет никаких признаков присутствия войск. — Проговорил Оберин, отправляя в рот свинину. — Там даже войска не подняли.
— Сир Манфред убил ворона и это выиграло нам время, да, но Леффорд уже должен узнать, что происходит.
Бейлор и Сумеречному Дракону предложил кусок ветчины, когда тот занял свое место, но принц отмахнулся от него, потянулся к кувшину с вином и пробормотал:
— Войну трудно не заметить.
— Только если специально глаза не закрыть. Думаешь, он намерен пропустить нас вперед? — Аларик стал более решительным после принятия рыцарского звания, временами даже немного самоуверенным, но в душе по-прежнему оставался добрым парнем. Все свои нынешние силы он бросил на изучение стратегии. Эйлор прекрасно осознавал, что из него плохой учитель, и что он лучше владеет мечом, чем строем, но… он тоже старался совершенствоваться и учился не меньше, а то и больше, чем Аларик.
— Не исключено… — Слегка невнятно пробормотал Оберин, прожёвывая. — Быть может, вассалы Тайвина Ланнистера не так сильно его боятся, как нам кажется.
Бейлор хмыкнул, отрезал ещё шмат свинины и взял слово:
— Действительно. Любой, кто верит, что у Ланнистеров есть шанс — идиот, особенно после того, как Грейджои выполнили свою часть сделки.
Эйлор запил мясо добрым глотком арборского золотого.
— Как бы мне ни было неприятно это признавать, но, если кто и способен выкарабкаться из такой ситуации, так это Тайвин Ланнистер.
— Даже ему будет непросто это сделать. — Раздался голос сира Манфреда, ворвавшегося в шатер. Его доспехи сияли, а лицо… не сияло, разумеется, но выражало чуть меньше злобы, чем обычно. О, его выражение всё равно демонстрировало ненависть ко всему живому, но в этот раз проступали некие черты, что смягчали эту ненависть. С изрядной долей фантазии, можно было бы представить, что он улыбался. — Пришёл кое-кто, кто хотел бы с вами поговорить.
Лорд Лео Леффорд боялся Тайвина Ланнистера не меньше, чем любой другой человек.
Но он не был идиотом.
Пожилой, седеющий, Леффорд признавал свой страх перед сеньором и не испытывал по этому поводу ни капельки стыда. Потому что только безмозглый кретин не боялся бы Льва Скалы, Ланнистера, что был одновременно свиреп, умён и безжалостен.
Тайвин присутствовал при том знаменательном событии. Он лично управлял процессом перенаправления реки, из-за которого Кастамере затопило. Он знал, что каждый рейн, находившийся внутри, будь то мужчина, женщина или ребёнок, погибнет.
Ни один мускул на лице тогда ещё молодого Льва Ланнистера не дрогнул, когда воды затопили подземный замок. Он демонстрировал всё ту же суровую решимость, полное отсутствие раскаяния.
Именно тогда у Лео появился страх. За последующие десятилетия он лишь углубился.
Но с него довольно. Лорд Золотого Зуба не знал, почему он не получил ворона, как другие лорды Западных земель, — хотя был готов поспорить, что это как-то связано с людьми, с которыми ему предстояло встретиться, — но факт оставался фактом: он не получил его, и к тому времени, как узнал о том, что война достигла Утеса, начали поступать сообщения, что к его землям из Риверрана приближаются войска Таргариенов.
Леффорд, равно как и всего родственники потеряют головы, если он предаст своего господина. Вот только Тайвин Ланнистера далеко, в Утесе Кастерли, а Эйлор Таргариен близко — уже у порога.
Страх схлестнулся с логикой. Победительницей из схватки вышла именно логика.
Он ничего не объяснил, никого с собой не взял — молча и тихо выехал из своего небольшого, но хорошо укреплённого замка, обороняющего проход через горы. Единственный его приказ он адресовал кастеляну, наказав помогать его дочери, Алисанне, если он не вернётся, после чего сел в седло и отправился по долинам и отрогам предгорий к лагерю Таргариенов.
Дозорные у лагеря хорошо несли служку — они выкрикнули предупреждение, потребовав назвать себя, задолго до того, как он успел различить хоть какие-то признаки их присутствия. Когда он раскрыл своё имя, дорнийцы долго разглядывали его, настороженно, с толикой любопытства. В конце концов один из них исчез и привёл с собой рыцаря Королевской Гвардии. Лорд Лео не признал мужчину и даже не смог узнать, как его зовут, но это определённо был самый широкий и уродливый из всех мужчин, которого только видел владыка Золотого Зуба. Ну, если не считать Григора Клигана.
Этот королевский гвардеец резко отличался как фигурой, так и лицом от человека, к которому он его привёл.
Эйлор Таргариен обладал всеми валирийскими чертами: фиалковые глаза, серебристые волосы, светлая кожа. Ростом он был выше среднего, с широкими плечами. Настоящий принц-воин, о котором ходило множество слухов, на удивление правдивых. Слухи не соврали даже о шраме на лице и о ауре властности, витавшей вокруг Эйлора. Бесспорно, шрам сильно портил лицо — широкий, зазубренный. Но под ним всё равно явственно проступала валирийская красота.
«Алисанна будет очарована им» — Леффорд был в этом уверен. Тогда-то и начал формироваться его план.
— Лорд Леффорд. — Поприветствовал принц Таргариенов, с одной стороны которого стоял еще один дорнийский мужчина, а с другой — высокий, довольно привлекательный парень на десяток лет моложе Лео. — Удивительная встреча.
Лео поклонился в пояс.
— Принц Эйлор Таргариен. Я вижу, что ваша армия приближается к моему замку.
Принц слегка склонил голову набок.
— И ваши глаза вас не подвели. Быть может, разум подвёл? Обычно человек не едет без сопровождения и без флага перемирия в лагерь врага.
— А кто сказал, что мы враги, принц Эйлор?
— Например, ваш сеньор Тайвин Ланнистер. — Дракон Сумеречного Дола жестом указал на дорнийца рядом с собой. — И принц Оберин.
Лео встретился взглядом с принцем Дорна, легко выдержав его.
«Вас стоит опасаться, принц Оберин. Я знаю это. Но ваш взгляд не сравнится со таковым у Тайвина Ланнистера»
— Не могу винить его за это. Я услышал об убийстве принцессы Элии примерно в то же время, когда узнал, что вы приближаетесь к моим землям. Я сожалею о вашей утрате, пусть сам к ней не причастен.
Красный Змей ничего не ответил… впрочем, взгляд его немного смягчился. За него взял слово Таргариен, и голос его был сколь заинтригованным, столь и настороженным.
— Зачем же вы здесь, лорд Леффорд?
Лео повернулся к Таргариену.
— Буду откровенен: если бы я раньше узнал об этом новом витке событий в войне, то, скорее всего, не находился бы сейчас здесь. Но я не получил ворона от лорда Тайвина, пока не стало слишком поздно. У меня нет времени чтобы подготовиться к встрече с вами и вашими рыцарями. И я не хочу, чтобы мой народ страдал и умирал из-за того, что меня не проинформировали.
Сумеречный Дракон указал за спину лорда Лео, туда, где стоял невысокий, крепко сбитый рыцарь королевской гвардии.
— За это вы должны благодарить сира Манфреда Дарка. Он отрубил голову ворону, предназначенному для вас.
Лео бросил короткий взгляд на хмурого рыцаря.
— Позор. Для Тайвина Ланнистера. — Леффорд снова повернулся к повелителю драконов. — Для вас же — благословение.
Принц слегка кивнул.
— Продолжайте.
— Уверен, ваши разведчики доложили, что я не созывал войска. Зуб — крепкий замок, и даже с моей свитой и охраной вам придется изрядно потрудиться, чтобы взять его. Но рано или поздно вы возьмёте его штурмом, пусть и с большими потерями. И тогда я и моя семья ответят за преступления моего господина.
Принц Железного Трона снова кивнул.
— Да, так всё и случилось бы.
— Можете назвать меня трусом, если хотите, но мне это не по душе.
Принц Оберин Мартелл впервые заговорил, всё ещё оценивая Лео.
— Признать страх — это не трусость.
Другой мужчина, которого так и не представили, а Лео не собирался спрашивать, кивнул в знак согласия.
— Напротив, для этого нужна храбрость.
Лео продолжил… продолжил быть искренним:
— Принц Эйлор… ваш отец был ужасным королем. Я понимаю причины восстания. Но ваш отец мёртв, как и ваш брат, и даже тот, кого он оскорбил своим поступком. Все ключевые фигуры восстания мертвы, война должна была закончиться. Но не закончилась, потому что моё сеньор наделал собственных ошибок, которые не может искупить, кроме как своей кровью. Я не хочу, чтобы моя семья платила за его ошибки. — Лео осторожно опустился на одно колено; старая рана от стрелы разболелась. — Золотой Зуб ваш, принц Эйлор. Как и мой меч, и мечи моих людей.
Недолго обдумав прозвучавшие слова, Сумеречный Дракон жестом приказал лорду Лео подняться. С тихим кряхтеньем тот встал, в миллионный раз проклиная ублюдка, что выстрелил в него и попал в сочленение доспехов.
— Вы благоразумный человек, лорд Леффорд.
Тон принца Оберина утратил яд и стал любопытным.
— Вы по своей воле ослушались Тайвина Ланнистера? Я думал, что все жители Западных Земель, боятся его до дрожи.
Лео пожал плечами, отметив, что Оберин тактично избежал слово «предал».
— Я действительно боюсь его, больше, чем любого из вас, принцы. Но Тайвин Ланнистер далеко, а вы прямо здесь, да еще и с большим войском. Если мне и стоит бояться, то скорее дракона у порога, чем льва в кустах.
Эйлор Таргариен улыбнулся.
— Вы не только благоразумны, но ещё и прямолинейный. Осмелюсь предположить, что вы мне понравитесь. — Дракон Сумеречного Дола жестом указал на открытый павильон позади себя. — Не откажитесь от бокала вина? Кажется, это обычное дело для такого рода соглашений.
Лео Леффорд слегка улыбнулся.
— С удовольствием, Ваша Светлость. — Он повернулся и рукой указал на дорогу, по которой пришел несколько часов назад; луна освещала холмы и горы, там, среди них, прячется его замок. — Но как мне кажется, я могу предоставить более удобное место.