2022-03-19 18:09
— Этого точно отпевать не надо? — Доносится его вопрос. — Больно на зомби похож. Вы уверены, что он не вставший?
— Торен живой! — Вскидывается мальчишка. — Он не зомби!
Мастер смерти скептически смотрит на старшего из воинов света.
— Тогда пусть прекращает изображать безмозглого. Раз живой, то нечего стремиться на тот свет.
Хлёсткие слова бьют наотмашь, заставляя мальчика отшатнуться на шаг и судорожно вцепиться в ладонь старшего товарища, в глазах которого всё то же безразличие. Его они не задевают и не трогают, словно и впрямь всё равно — жить или умирать.
Чёрный Дракон задумчиво склоняет голову, с любопытством рассматривая словно и впрямь неживого светлого. Помнится, сын говорил, что некоторые курсанты сошли с ума от его Дыхания Ужаса. Могли старший Паладин под конец потерять разум? Мог. Но это не кажется верным.
Стоит проверить. И Тариус Аскорн резко шагает вперёд, зажигая огненную сферу на рухе, что высвечивает лицо ребёнка, цепляющегося чужую ладонь, словно приближающаяся смерть.
Ори успевает испугаться и распахнуть до предела светлые глаза, когда старший светлый в мгновение ока меняется. Взгляд становится твёрже, черты лица заостряются и он делает шаг, одновременно задвигая мальчишку себе за спину и готовясь принимать удар на себя. Но не защищается. Не мелькает даже искры инстинктивного щита и если бы Владыка не потушил заклинание, тот бы уже обзавёлся ожогом на всю грудь.
— Вижу, ты всё-таки среди живых, мальчик. — Улыбается он, наблюдая за реакцией светлого.
Его глаза темнеют, наполняясь водоворотом ярости, но он не нападает, мальчик благоразумен. Страх, что теплится в нём, это страх не за себя, а за других, несмотря на то, что присутствие тёмных вызывает в нём инстинктивный протест и неприятие.
— Владыка! — Некромант стоящий рядом склоняет голову в приветствии и страх старшего Паладина вспыхивает сильнее. Он задвигает мальчишку глубже себе за спину, словно ожидая, что Тёмный сейчас вновь нападёт.
В его мыслях Тариус слышит понимание собственной беспомощности. Торен Эрт знает, что если нападёт и не сможет ничего сделать страшному, всемогущему врагу, и всё же он не отступает. Сковывающее ещё мгновение назад безразличие отступает, ведь нужно защитить того, кто рядом.
Анслар подходит ближе, удивлённый поведением отца, но не вмешивается.
— Всё в порядке. — По губам Чёрного Дракона скользит улыбка. — Мне стало интересно и я решил проверить.
— Проверили? — Хриплый голос, проталкивается сквозь пересохшие губы, заставляя мальчишку, прячущегося за спиной старшего курсанта вздрогнуть и широко распахнуть глаза.
Это первые слова, произнесённые пленником после поражения.
— Проверил. — Соглашается Тариус, улыбаясь. — Пойдёшь ко мне в оруженосцы?
Вот так, резко и без реверансов. Наблюдая за проступающим непониманием и растерянностью на юном лице, Владыка мысленно себя поздравляет. Ничего-ничего, именно так и следует вышибать из апатии.
— Ты ведь знаешь, что вас будут учить или всё прослушал? — Он добавляет в голос снисходительной насмешки, подхлёствая искры чужого возмущения, тлеющие где-то в глубине души.
Он внимательно следит за сменой эмоций светлого мальчишки сейчас так похожего на бледное привидение. Принятое под руку решение, с каждым мгновением, кажется всё более верным.
Да, он берёт под руку потенциального убийцу сына, в перспективе даёт светлым сильное оружие и сам создаёт могущественного противника, но… он уже видит. Пары минут хватает, чтобы увидеть суть этого ребёнка.
Он — светлый, он — Паладин, во всех смыслах этого слова. Знакомых и забытых. Он не умеет предавать. Если Тариус его обучит, вне зависимости от того, чем закончится дуэль через несколько лет, мальчишка запомнит.
И никогда не поднимет руку на него. Просто не сможет всерьёз воевать с тем, кто обучил, без подвохов и обмана протянул руку помощи. Искренность. Единственное оружие пробивающее естественную защиту Паладинов, как масло.
Мальчишка смотрит на него стылыми глазами, буравит тяжёлым взглядом и… Тариус едва не смеётся в голос, когда его касается слабый отголосок чужой магии в почти детской попытке определить ложь. Слишком неоформленный, слишком лёгкий…
— Я ведь вашего сына убивать потом пойду. — Хрипит паладинёнок. — Не боитесь, что убью?
— А может, он убьет тебя. — Тариус не ведётся на подначку, улыбаеься. — Но это ведь будет честно, не так ли? Ты получишь шанс отомстить, а я получу возможность не продолжать кровопролитие.
Эрт молчит, в его глазах так много всего, что не разобрать.
— Соглашайся, мальчик. Ты ничего не потеряешь. — Улыбается ему Черный Дракон, той улыбкой, от которой пленников в темницах пробирает ужасом.
— А если не соглашусь?
— Тогда принесёшь магическую клятву верности и ненападения. После чего отправишься домой. Тоже, по-своему, хороший выбор.
— У других… у других тоже будет такой же выбор?
— Разумеется.
Тариус не напоминает мальчишке, что ему об этом уже говорили. Не надо семи пядей во лбу, чтобы понять, что он не поверил. Можно ли его в этом винить? Их взгляды сцепляются на одно короткое, остановившееся мгновение и над могилами павших детей, наконец, звучит, в чём Тёмный Владыка не сомневался.
— Я согласен. Где расписаться кровью?