2024-05-06 08:26
Алкар тяжело дышал, медленно продираясь сквозь топкую, мерзко чавкающую под его сапогами грязь. Болезненно выглядящие, покрытые многочисленными грибами и наростами ветви деревьев, каким-то чудом выросших на этом чудовищном болоте, то и дело хлестали по лицу, заставляя отплëвываться от полусгнившей коры, оставляя на лице царапины — нолдо каким-то шестым чувством знал, что чем дольше он в этом месте, тем больше шанс того, что они начнут гнить заживо. Ноги утопали в покрывавшем это место мхе, что был весьма коварен. Он мог скрывать под собой как более-менее устойчивый участок, так и самую настоящую трясину. Каждое мгновение, подгоняемый страхом, бывший Чёрный Страж рисковал провалиться по пояс, будучи утянутым на дно — как он смутно ощущал подсознанием, такое уже с ним неоднократно было. Лёгкие и нос спирало от невыносимого запаха тлена и разложения, что «изысканным» ароматом витал вокруг болота. Насекомые, бесчисленные мириады гнуси вились вокруг эльда: от совсем маленьких мошек до комаров и могильных жуков размером с кулак. Ползали по лицу, с жадностью приникая к царапинам и вызывая боль, норовили забраться в рот, пытались добраться до глаз…
И так без конца. Алкар, Верный, после этого ставший Чистым, войдя в число лучших из лучших, бежал сквозь этот нескончаемый кошмар, подëрнутый мутной дымкой тумана, словно загнанное животное. В ушах шумела кровь, смешиваясь с властным, громоподобным голосом, сейчас совершенно не похожим на тот, что неоднократно поддерживал и вдохновлял присягнувших ему, в своей мощи куда больше напоминая одного из Айнур. И голос этот, не лидера и наставника больше, но Короля и Судьи, произносил одну-единственную фразу.
Ну, Алкар. Облегчи свою душу. Ответь. Почему ты предал? Меня, своих друзей, свой народ? Говори. Я жду.
В страхе нолдо бежал от этого вопроса из зала, где он стоял, в то же мгновение оказываясь на этом проклятом болоте. Его никто не преследовал. Ужас сам гнал его вперёд. Хотя сейчас эльда порой казалось, что лучше бы за ним организовали погоню. Всё лучше, чем это болото!
Вопрос пронзал мозг при каждом шаге, раз за разом впиваясь клещами в разум. Это не было похоже на то, против чего Лаурэфиндэ, глава Мор Тирит, учил бороться. Не имело сходства с тем, что сам Алкар чувствовал в тех проклятых пещерах, где Чёрные Стражи приняли бой с одержимыми злым духом телами — единственным, что осталось от тех сородичей, кому не повезло оказаться в шахте. Тот сладкий голос взывал к его собственным слабостям и желаниям. Искушал возможностями. Пробуждал и извращал потаённые мысли и чувства, которых оказалось немало. Здесь всё было иначе. Молодого нолдо буквально бичевали осознанием, что именно он натворил.
Предал. Продался Врагу, поверив в красивую сказку, которая была такой сладкой, такой многообещающей…
— Я не предатель! — по лицу Алкара бежали слëзы, застилавшие глаза — за что он незамедлительно вновь получил веткой по голове, наискось. Неожиданно острые грани рассекли кожу, оставив кровоточащую, заливающую взгляд рану через всё лицо разом. Мухи, огромные, мерзко жужжащие, тут же присосались. А ужас, наполнивший душу, уже гнал дальше и дальше, вглубь болота. Деревья постепенно начали меняться на нечто ещё более жуткое. Исполинские грибы, что внимательно, плотоядно следили за мечущейся фигуркой с помощью множества больших и маленьких глаз, хаотично разбросанных на ножках и шляпках гриба.
Не предатель, нет! Он сам видел могущество творения Князя, что в руках его возлюбленной спасло всех в тех пещерах. Он наблюдал, как вихрь тёмных крыльев вознёс Нерданэль в воздух, разом захлопнув разрыв в ткани мироздания и обрезав ниточки у марионеток. Что это, если не доказательство возможностей сына Тёмного Валы? Тайрэн Ортхэннер, учитель и старший брат князя Феанаро, подробно рассказал о том, что произошло, и свидетелями чего был отряд! Присягая на верность Чистым, Алкар присягал и Малекиту! Он не предатель, он верный клятве последователь, один из Чёрных Стражей и Чистых!
Тогда почему в его сердце появился такой ужас перед сидевшим на троне князем? Чего ему было бояться? Почему сам Куруфинвэ назвал его предателем, что отдал Врагу свой народ и друзей? Почему?!
— Еда! — полный совершенно детской радости, абсолютно не сочетающейся с «красотами» этого места чуть урчащий возглас заставил Алкара резко, точно от звука оружия, повернуть голову. Карие глаза эльфа расширились в страхе. Сам он отступил на пару шагов в сторону. Нолдо уже знал, что там увидит.
Маленькая зелёная тварь, похожая на помесь лягушки с Эру знает чем ещё, с кончиков рогов до мерзкого короткого хвоста покрытая гнойными язвами, с весёлым любопытством смотрела на бывшего Чёрного Стража, склонив голову набок так, словно ребёнок видит новую игрушку. Сквозь приличных размеров прогнившую дыру на пузике можно было видеть внутренности и копошащихся в них насекомых, но, похоже, мелкого уродца это ни в коей мере не смущало — он в полной мере сохранял всю жизнерадостность, на которую был способен.
— Еда! — пискнул ещё один, спрыгнув с ближайшего гриба, встав рядом с первым. Оба создания были очень похожи на тех тварей, которых описывали наставники, говоря о возможных противниках из-за грани — таких же, как та тварь, что уже напала на Валинор. Чувство вины — всеобъемлющей, давящей, обрекающей — вместе с ощущением полной безысходности легло на плечи Алкара ещё большим грузом, чем до этого. И как он ни старался сейчас восстановить защиту своего разума — ничего не получалось. Не выходило. Доспехи ненависти и презрения осыпались ржавым прахом, уступив место обречённости и отвращению к самому себе, к собственному существованию.
— Еда, еда, еда! — всё новые и новые зелёные мордочки показывались из болота, начиная постепенно подбираться к нолдо.
— Нет! Нет!!! — в отчаянии Алкар потянулся за клинком, что должен был висеть на поясе. Но верной шпаги там не оказалось. Неужели потерял по дороге? Или… её не было уже тогда, когда он вошёл в зал? — Прочь! Я вам не еда. Я не дамся так просто. Я — Чёрный Страж, Верный!
«Был им», — прозвучал в голове внутренний голос, так похожий сейчас на голос Князя.
Да, Тайрэн помог избавиться от кошмаров, мучавших молодого нолдо после столкновения с той тварью. Помог, вновь подарил уверенность в завтрашнем дне, облегчил душу. Многое рассказал и показал? Но неужели так легко стоило доверять тому, кто открыто заявлял, что служил Падшему? Конечно, слухи про это ходили по Аману уже лет пять, без всякого Ортхэннэра. Сказанное им так легко ложилось в общую картину — словно пазл являвшийся частью мозаики. Но всё же? Стоило ли так слепо доверять? Почему, несмотря на то, что случилось, скажем, в Альквалондэ, несмотря на то, что сам Феанаро всегда прилюдно относился с издёвкой к слухам о своём происхождении — Алкар всё равно поверил?
Потому что хотел поверить. Потому что по своей воле дал обмануть себя.
— Едааа! — синхронный, единый вопль малеких поганцев, с радостным визгом ринувшихся вперёд, к безоружному нолдо, оглушил, заставил отступить с нащупанной было тропы на несколько шагов, чтобы в тот же момент эльда провалился в топкую грязь по пояс. И судя по тому, как хватко его начало затягивать — это был явно не предел.
Однако утонуть в густой, зловонной жиже Алкару было не суждено. Следом за провалившимся воином со всё теми же задорными, предвкушающими возгласами вниз начали прыгать зелёные, впиваясь своими коготками и гнилыми, но весьма острыми зубами в кожу и плоть нолдо.
— НЕЕЕТ!
Верный резко рванулся вверх, едва не ударившись головой о спинку кровати. Часто-часто дыша, на рефлексах, он несколько раз ударил себя по лицу, груди и плечам, точно стараясь прихлопнуть зелёную мерзость прежде, чем она бы сожрала его. Лишь потом карие глаза озарились пониманием, где он находится.
Алкар, всё ещё не в силах выровнять дыхание, обречённо уставился в окно, где Серебряное Древо начинало постепенно угасать, уступая место Золотому. Вставать было ещё не скоро, но что-то подсказывало нолдо, что вновь пытаться заснуть — не самая лучшая идея. Если, конечно, он не желал пройти этот проклятый путь через болото ещё раз.
Опять всё тот же сон, мучавший Нолдо каждую ночь. Сон, от которого не было спасения. Не помогали ни медитации, ни настойки, ни полнейшая усталость после того, как Алкар не давал телу и разуму отдыха весь день, к ночи будучи едва способным переставлять ноги. Всё оставалось практически неизменным уже в течение трёх недель. Стоило закрыть глаза, как круговорот обречённости, страха и боли вновь затягивал душу в это царство отчаяния. И, казалось бы, ко всему возможно привыкнуть. Даже к мукам. Но нет… Каждый раз ощущения были такие, словно всё происходило в самую первую ночь, когда всё началось.
Сценарий почти что не менялся. Казалось, в начале сна он ещё что-то был способен изменить. Верный всячески отрицал свою вину. Молчал, уходил от ответа. Результат был один. Нестерпимый ужас охватывал нолдо, и он, не в силах ему сопротивляться, убегал прочь. Раз за разом, куда бы он не направлялся после того, как выбегал из невиданного прежде зала, ноги приводили его именно на это проклятое всеми Айнур болото, где он, мучимый проснувшимися сомнениями, отчаянием и страхом, неизменно погибал. Каждый раз разным способом. Его приканчивали насекомые, он проваливался в трясину, медленно погружаясь в грязь и уходя в неё с головой, оступившись, нолдо летел прямо на ставшие весьма острыми сучья, оставаясь нанизанным на них, словно чучело на палку… Но чаще всего Чёрного Стража пожирали обитатели этого места. Их было не счесть. Начиная от мелких зелёных тварей, и заканчивая огромными, неторопливыми, как сама смерть, фигурами, полными гноя и жира, что могли откусить голову, разрубить напополам своими исполинскими клинками, из которых, словно из живой плоти, сочились яд и гной, или просто раздавить, сев.
В любом случае, гибель во сне была крайне мучительной. Пусть, скорее всего, и не настолько, как это могло бы быть в реальности. Но непременно унизительной и крайне болезненной. А самое главное — к моменту смерти Алкар был настолько раздавлен чувством вины, что гибель от зубов мелких тварей уже не казалась настолько несправедливой…
Нолдо зло тряхнул гривой волос, после чего подтянул колени к груди и сжал голову пальцами, словно пытался выжечь мерзкие остатки сна силой воли.
Он не предатель. Нет. Всё это время он был верен наставнику и Князю. В конце концов, разве не шагнул он вслед за Нерданэль и Лаурэфиндэ во тьму пещер, не сразился с силой той твари? Он герой, а не предатель!
Но тогда почему раз за разом его мучил один и тот же сон? На посулы демона это не похоже. Даже если брать во внимание рассказы наставника о «зелёных» и том, как именно они воздействовали на разум… даже гниющим отродьям есть, чем соблазнять. Покоем. Возможностью более не думать о страхе, отчаянии или боли. Способностью не бояться смерти в вечном круге разложения и перерождения. Болезнь станет другом, хворь будет полезной, и так далее. Здесь же — лишь нескончаемое намерение сожрать вкупе с бесконечным чувством вины, ложащимся на плечи.
И это поневоле порождало сомнения, которые некому было сейчас развеять. Учитывая произошедшее в шахтах, Чёрные Стражи всегда были при деле. Не встретиться с Тайрэном, не поговорить, не спросить, почему решение присоединиться к Чистым начало так грызть подсознательно, пробиваясь даже в сны. Что он сделал не так? Быть может, сам Алкар чувствовал себя недостойным — и от этого испытывал вину, облекая её в столь причудливую форму? Или же, быть может, Мелькор испытывал его на прочность, проверяя крепость убеждений? Ведь Чистому нечего бояться говорить, что он невиновен. Они, как и сам Феанаро, преданно служили их Отцу…
Или он на самом деле ошибся, приняв посул Врага за истину?
Алкар резко передёрнул плечами. Подобная перспектива была ужасной. Хотя бы потому, что он поклялся верно служить.
Но он же клялся в верности и Князю…
Проклятие! Что же делать?
На мгновение взглянув в зеркало, что висело на стене, напротив кровати, нолдо грустно усмехнулся. Вид у него сейчас был преотвратный. Словно не спал весьма продолжительное время, а не смыкал глаз уже неделю. Под глазами залегли широкие чёрные круги, делая Чёрного Стража похожим на панду(1). Кожа побледнела, приобретя откровенно нездоровый, восковой оттенок. Неудивительно, что последние пару дней товарищи по отряду уже с беспокойством спрашивали о его здоровье. Того и гляди в Мандос сойдёт.
С последним Алкар, конечно, немного преувеличил. Всё же одному Нолдор умереть не так-то просто от какой-то там усталости или недосыпа. Но… с этими проклятыми снами однозначно нужно было что-то решать. Пока он действительно не стал похож на заготовку под рассадник зелёной нечисти. Нужно было разобраться в себе. И в том, что происходило. Повторяющийся сон один или два раза — это одно. Но когда они снятся уже десятками…
Что-то это да должно означать.
Быть может, стоило обо всём рассказать Князю? Да, Тайрэн строго-настрого запрещал обращаться к нему, объясняя тем, что слишком многие из прихвостней Сулимо подобный разговор захотят подслушать. Но, в конце концов, можно же просто рассказать о постоянно повторяющемся кошмаре. Искусный в чародействе, Феанаро мог бы подсказать, что это означает.
Алкар с сомнением вновь взглянул на своё отражение, прежде чем отрицательно покачать головой. Мысль оказалась отброшена в сторону.
Плохая идея. Совершенно. Хотя бы потому, что если это всё окажется самым простым дурным сном, то он попросту зря нарушит приказ Ортхэннэра. Да ещё, быть может, и собратьев Чистых подставит, если кто-то всё же подслушает и сможет докопаться до правды. Не говоря уже о том, насколько глупо будет выглядеть. Да ещё и Куруфинвэ отвлечёт от важных дел, которых у него в последнее время стало ещё больше, чем раньше…
После некоторых раздумий, на которые были потрачены оставшиеся часы до времени, когда нужно было подниматься, нолдо пришёл к единственному решению, что он видел в сложившихся обстоятельствах.
В этом проклятом сне единственным местом, где он был волен повести себя по-другому, единственным участком, что хоть как-то, но поддавался его собственной воле, был момент после того, как вопрос о предательстве в очередной раз оказывался задан. После этого, стоило начать отрицать или просто постараться выйти из зала — как страх сжимал сердце, не давая сопротивляться, как бы Алкар не пытался. И он уже гнал, гнал вперёд — до тех пор, пока всё не заканчивалось ещё одной смертью на болотах. Возможно, стоило попытаться поговорить с князем как-то по-другому? В конце концов, нет вины в том, что всё расскажешь во сне. Если это, конечно, действительно сон. А если нет — быть может, он, наконец, получит ответы на свои вопросы.
Почему-то именно это решение принесло ему спокойствие, вытеснив кобру сомнения, что свернулась кольцами вокруг души за прошедшие три недели.
И вот он снова — тот же зал. Не дом Куруфинвэ, в котором он жил в Тирионе. И даже не зал в главной крепости Наггаронда, над которым, в том числе, трудился и сам Алкар. Что-то иное. Более величественное и ужасное одновременно. Стены из чёрного камня и стали уходили вверх, так, что потолок не был виден. Лишь светильники сияли холодным белым или пылающим огненным светом. Вдоль стен выстроились нерушимые ряды Мор Тирит, готовые поднять клинки и алебарды в сторону любого, кто будет угрожать хозяину этого места. Однако взгляд эльда был прикован к тому, кто сидел на высоком, древнем даже на вид, каменном троне, что возвышался над остальным залом так же, как Эзеллохар или Таникветиль возвышались над остальным Аманом. Верный сразу узнал своего князя, пусть и выглядел тот по-иному. С ног до головы закованный в чёрную броню, он оставил открытым лишь лицо, сейчас бледное, острое, обрамлённое длинной гривой иссиня-чëрных волос. Рука в когтистой перчатке поглаживала голову свернувшегося вокруг возвышения чёрного дракона, который был куда больше нынешних размеров Сафирона. Золотые глаза с холодом и беспристрастностью самого Намо взирали на Алкара, который, стоя у первой ступени к трону, поспешил преклонить колено.
— Итак, Алкар, — голос Малекита вновь грозно зазвучал в ушах, поневоле заставив вздрогнуть, после того, как он вновь встал на ноги. — Ты готов рассказать, почему ты предал свой народ и своего Князя?
Нолдо глубоко вздохнул, собираясь с силами и сглатывая противный тяжëлый ком, тут же образовавшийся в горле. Всё его нутро, всё естество сейчас буквально вопило о том, что нужно бежать. Отрицать вину любыми средствами. Потому что пощады предателям нет и не будет.
Вот только это вновь означало тот же самый путь. Ту же прогулку по болоту с позорной смертью в топях.
Алкар устал бояться. Устал тащить на себя этот камень. Пусть уж лучше Феанаро, если таким будет его решение, если он действительно допустил страшную ошибку, прислушавшись к словам среброволосого полувалы, отправит его в Мандос. Пусть будет так.
Некоторое время ушло, чтобы собраться с силами. Малекит терпеливо ждал, не торопя события.
— Я… — вновь пришлось сглотнуть. — Я не знаю, предал я или нет, Феанаро. Правда. Не знаю. Глаза говорят одно, но фэа подсказывает другое. Позволь рассказать мне всё. И если я допустил ошибку — я готов принять ответ за эти действия.
Малекит помолчал, словно размышляя.
— Говори, — наконец произнёс он, величаво и повелительно взмахнув рукой, куда больше походя на властного и всемогущего Валу, чем на простого, пусть и искусного нолдо. В реальной жизни он подобного никогда не делал.
— Через несколько дней после того, как мы вышли из шахты, освободив пленников злого духа, я познакомился кое с кем, — горло сдавило очередным спазмом. Кажется, данная клятва была очень сильно против того, что сейчас происходило. Но Алкар пересилил себя, цепляясь, словно утопающий за соломинку, за другое обещание, данное много ранее — когда он вступал в чёрные стражи. — Тогда, маясь дурными снами, я воспринял его как избавление. Он многое рассказал…
Бывший Чёрный Страж говорил и говорил, подробно описывая длинные беседы, а подчас и споры с Тайрэном, начиная с первых дней знакомства и заканчивая тем днём, когда он воочию узрел вернейших из последователей, войдя в ряды Чистых. Феанаро слушал, не перебивая.
— И теперь ты, сделав всё это, просишь у меня ответы на вопросы, — произнёс он, словно решая: пронзить предателю сердце прямо здесь, или отправить на то самое болото, из которого не было выхода. Золотые глаза опасно сощурились. — Тебя обманули, глупец. И ты рад был обмануться.
Алкар вздрогнул, точно от пощёчины. Князь тем временем медленно поднялся со своего трона, не спеша спускаясь по его ступеням.
— Ты поверил в россказни, что своей глупостью вполне сравнимы с некоторыми златовласками. Даром, что распространять их начали именно они, — спокойно, буднично произносил он, заложив руки за спину. Лишь титаническим усилием воли нолдо заставлял себя не съëживаться под его взглядом. — Потому что хотел этому поверить. Ты принял дары от незнакомца, что назвался слугой Мелькора — хотя, для начала, неплохо было бы уточнить у меня самого, есть ли у меня старший брат, — губы искривились в усмешке. — Вроде бы не помню ничего такого. Ты нарушил все меры предосторожности, общаясь с силами, что тебе неподвластны. Хотя в Мор Тирит тебя учили осторожности и защите, ибо фактически, этот случай очень сильно напоминает посулы пришедших из-за Стен Ночи. И всё почему? Да потому, что хотел верить в это. Тебе мало было быть приближённым просто искуснейшего из Эльдар, в большей степени, добившегося всего своим умом. В том числе и этого, — Малекит демонстративно коснулся чёрного камня на шее. — Зато очень хотелось почувствовать своим князем полувалу, сына самого Мелькора… И так далее, и так далее. Всё, что там Майрон — да, зовут эту крысу именно так, на самом деле. Перебежчик от Ауле, кстати говоря — наобещал. И вот чем, скажи на милость, это отличается от Ваниар с их жаждой лизать Манвэ пятки?
Золотые глаза вспыхнули гневом. Левая рука, взметнувшись атакующей змеёй, цепко схватила Алкара за шиворот, приподняв над землёй.
— Я что, этому Нолдор учил? Получать всё на блюдечке с золотой каймой от очередного Валы, который милостиво кидает крошки своего могущества со своего обеденного стола? Никогда! Я показывал вам, как создавать прекрасные и великие вещи, опираясь на собственные знания и силы. На пламя, что горит в нашем народе. На знания вашего князя — и ваши собственные. Так, чтобы Нолдор, пусть они и уважают Ауле и Йаванну, как своих учителей и наставником, ни перед кем не склоняли головы. Ни перед Манвэ, ни перед Мелькором, которые воистину братья в своей чрезмерной наглости и жажде повелевать нами. Так появились Верные, кто избрал меня своим предводителем. Так с чего бы мне преклонять колени перед этим ничтожеством, что сейчас трусливо подсылает к нам своих крыс? А?!
Феанаро с видимой брезгливостью слегка оттолкнул от себя Алкара, так, что тот кубарем покатился по полу.
— Чистые, — фыркнул Отец Драконов презрительно. — Ещё бы «Высшими» назвались. Смею напомнить, что моя правая рука — полуваниа. Своими делами заслуживший не просто право стоять плечом к плечу с нами, но и стать вторым после меня. Мой младший брат — тоже рождён от златовласки, соблазнившей моего отца и завлëкшей его в сети Ваниар. Но духом он — один из нас. Настоящий нолдо. Эктелион, будь он проклят, мог бы стать одним из лучших Чёрных Стражей. И в нём тоже течёт кровь Валимара. Про Тэлэри я уже не говорю. Я всегда был готов принять любого, у кого хватит силы, гордости и умения разделить с нами кузню, сталь и славу. И не моя вина, что среди Ваниар таких нашлось единицы. Они предпочли продолжать почëсывать властолюбивость Манвэ. Вы же гордость превратили в ослабляющую вас спесь. Не пристало потомкам Детей Севера просто служить своему народу. Возвышения захотелось, — передразнил он слова Тайрэна… то есть, Майрона. — Пустого горону — вагон, заслуг, за исключением некоторых, сражавшихся в шахте — кот наплакал. А туда же. Потомки королей Древних Квэнди. Свой сборник легенд о похождениях предков и родовое древо ещё не успел придумать? А, прости. Восстановить из глубин истории…
Алкар молча слушал, не смея подняться. Так и застынув в нелепой позе, поднявшись на локте, покаянно склонив голову. Жгучий стыд жёг щëки так, что хотелось сбежать от разъярённого взгляда золотых глаз. Утонуть в том самом болоте. Лишь бы не слышать то, насколько показательно сейчас князь размазывал его собственную глупость. Почему, почему он сам не увидел этого раньше?! Почему так легко повёлся, поддался лживым посулам?
Нолдо не заметил, как Феанаро шагнул ближе, протянув ему руку в когтистой перчатке.
— Спрошу всего один раз, — произнёс он уже спокойно. Даже снисходительно. — Ты хочешь исправить совершëнную ошибку?
Карие глаза в абсолютнейшем изумлении поднялись, встретившись взглядом с золотыми.
Он не ослышался? После всего того, что сейчас было произнесено в этом зале, после того, как он сам уверился, что лучшее, что горе Стража могло сейчас ожидать — это Мандос или изгнание из Валинора? Феанаро предложил исправить то, что натворил?
Прежде, чем сомнения успели бы посетить голову, молодой нолдо изо всех сил сжал протянутую руку. Малекит без труда, одним движением поставил его на ноги.
— Правильный выбор, — кивнул он, сощурившись. Даже говорить стал по-другому. Уже без лишней патетики, деловито — так, словно командовал очередной стройкой. — Полагаю, ты подойдëшь. Слушай — и запоминай хорошенько. После того, как ты проснёшься, память о произошедшем останется с тобой. Веди себя, как обычно. Ни в коем случае не подходи ко мне или Лаурэфиндэ. Ничем себя не выдавай. Но со временем, когда у членов Мор Тирит появится больше времени, ты вновь будешь ходить на собрания этих… Чистых. А потом, — Отец Драконов хищно, словно один их его крылатых детей, улыбнулся. — Ты приведëшь на это собрание и других. Ты понял?
Алкар хотел было кивнуть, однако в этот момент словно ошейник перехватил горло тугой лентой, мешая дышать. Так, что не скажешь. Не согласишься. Не сболтнешь.
— К-х-лятва, — только и смог произнести он. — Чист-ххым и Мелькору…
Чёрные брови слегка приподнялись в удивлении. Однако мгновение спустя, словно поняв, в чëм дело, он тихо хмыкнул, пальцами касаясь шеи. На мгновение нолдо стал виден ошейник из металла на его же горле.
— Клятва… Да. Но не забывай, что прежде и искренне — ты давал клятву служить своему народу и своему князю. Пора выбрать, мой Чёрный Страж. Кому ты служишь?
— Князю Феанаро! — слова дались более, чем легко.
— Клятва врагу — пустые слова, данные ради дела. Она ничего не значит. Говорю тебе, Мелькор и его рыжая крыса — мой враг! Слово, данное им, не имеет над тобой силы. Я сказал.
Камень Тени вспыхнул.
Блеснула холодным блеском тёмная сталь, скованная нолдор. Алкар ощутил в своей руке приятную тяжесть верной алебарды, на которой он и клялся в верности при вступлении в Мор Тирит. Ошейник на горле рассыпался грудой осколков с обречённым звоном. Затем же — вновь собрался на своём месте, приобретя тот же вид, но уже не имея никакой силы. А каждый дюйм тела и души нолдо пронзила жгучая, раздирающая боль, пробившая всё его естество раскалёнными крючьями. В виски словно ударили два исполинских барабана. Как нутром почуял он — такова была плата за избавление от присяги Мелькору.
С криком Алкар скатился с кровати, приходя в себя и держась за шею. Карие глаза немного в панике забегали по полу и стенам. В отличие от прошлых раз, когда боль оставалась внутри кошмара, тело сейчас нестерпимо горело.
Стараясь отдышаться, нолдо едва ли не на четвереньках подполз к кувшину с водой, пытаясь потушить огонь. В памяти раз за разом прокручивался разговор.
Сон… Всего лишь очередной сон. Или всë-таки нет? Если сон, то почему так больно? И что ему делать теперь, на самом деле? Если это всë-таки был сон, то стоит ли рассказывать о нём Феанаро? Как, орк побери, вообще поступать?!
— Для начала — успокоиться, — прозвучал в голове ехидный голос. Очень знакомый голос. — И нет. В этот раз — это был не совсем сон. Или, по крайней мере, этот сон снился нам обоим. Помни о том, что я сказал тебе. Боль пройдёт. Со временем, не сразу — но пройдёт. Ты должен помочь мне выжечь эту заразу из Верных. Помни о том, что я тебе сказал. И ты заслужишь прощение — и своё законное место в рядах Стражей, Алкар из Мор Тирит.
______________
1 — Согласно канону, в Валиноре проживают все виды животных, что были распространены в Арде.