2024-05-03 07:57
— Я расставил все «камеры», — вместо приветствия отрапортовал Грюм, появляясь на месте временного лагеря с характерным хлопком.
Для своей ночной дислокации волшебники выбрали небольшой остров, расположенный посреди озера-полумесяца, справедливо рассудив, что кем бы неведомый огненный песик не был, в случае чего сражаться посреди противоположной чудовищу стихии будет точно легче. Вытянутая, изгибавшаяся вместе с очертаниями водной глади кромка берега острова, с которой открывался прекрасный вид на стоявшую на западе деревню, была достаточно высокой, чтобы можно было не бояться внезапного наводнения посреди ночи. Да и несколько росших здесь деревьев говорили о том, что островок не заливает.
За время отсутствия Грюма авроры уже успели расставить две палатки с наложенным на них заклятием незримого расширения. Так что ночью с удобством смогут разместиться все — если, конечно, спать в эту ночь хоть кому-нибудь придется.
— Хорошо, — довольно кивнул Барти. После чего, порывшись в сумке, раздал подчиненным еще несколько металлических пластин, на вид — точно таких же, как те, что сейчас были закреплены на кое-где уцелевших стенах разрушенного поселка. После легкого касания палочкой лейтенанта каждого из них те мягко засветились. Вместо холодного блеска металла на каждом из «зеркал» появились очертания определенного участка павшего поселения — а именно, то, что могло попасть в «объектив» той или иной «камеры». Изображение даже передавало движение –на некоторых экранах было отлично видно, как беспечный гуляка-ветер гоняет по пепелищу угольную пыль или слегка колышет траву за его пределами.
— Отличная вещь, — Аластор тихо хмыкнул, пригладив недельную рыжеватую щетину, за которой он, похоже, стремился скрыть идущий через щеку шрам. — Ты был прав, лейтенант. Кое-чему у Ламперужа и его компании поучиться стоит. Да и у маглов тоже — в очередной раз за свою жизнь убеждаюсь.
— Теперь осталось только дожидаться ночи, — взгляд темно-карих глаз Крауча невольно повернулся к руинам. После чего перешел на горы откуда, вероятнее всего, и пришла неведомая тварь. — Пусть четверо наблюдают за «камерами». Сменяются всю ночь. Еще двое должны следить за деревней отсюда. Сомневаюсь, что мы даже издалека пропустим появление нашего «хорошего мальчика».
По ощущениям, из чуткого сна без сновидений, в который лейтенант провалился после того, как отдежурил свое в самом начале ночного бдения, его вырвали самым немилосердным образом почти что сразу после того, как маг позволил себе расслабиться — взяли за плечо огромной лапищей, явно принадлежавшей Грюму, после чего с силой встряхнули — так, что Барти тут же был вынужден открыть глаза, спросоня на рефлексах уперев кончик палочки под подбородок нависавшему над ним мужчине.
— Постоянная бдительность? Хвалю, — усмехнулся Аластор своей фирменной чисто разбойничьей усмешкой. Вот только глаза его сейчас были крайне серьезными. — Подъем, шеф. Там с гор… в общем, просыпайся.
— Что «с гор»? — с Барти разом слетел весь сон, который чисто гипотетическим образом еще мог бы продолжаться.
— Что-то, — зловеще блеснул глазами Грюм. — Или, что более вероятнее, кто-то. И оно быстро спускается — прямо к руинам деревни. Как ты и предположил, кстати — веселье началось после полуночи.
Барти пулей вылетел из палатки, на ходу застегивая рубашку и накидывая на плечи куртку, напряженно вглядываясь в ночной полумрак, освещенный лишь бликами, что лучи почти полной луны отбрасывали на озеро. Теперь к холодному серебристому свету прибавился еще один — багрово-огненный. Тонкая пламенная змейка начала стремительно спускаться с северо-востока, петляя и изгибаясь — так, словно неизвестное существо, использовавшее для своего перемещения одну ему ведомую тропку, невольно помечало ее за своей спиной. Разумеется, отсюда невозможно было разглядеть, кто сейчас разорвал ночную тьму пламенной вспышкой. Но совершенно очевидно было, что двигалось нечто в сторону руин, и останавливаться не собиралось.
А еще оно было быстрым. Очень быстрым.
— Аластор, буди всех, — процедил сквозь зубы Барти, доставая из внутреннего кармана куртки палочку. Голова аврора быстро повернулась к наблюдателям, державшим в руках «экраны». — Что у вас?
— Пока не видно. Но, — волшебник, наблюдавший за происходящем на экране, с проклятием щелкнул по нему пальцами. — Есть проблема. Никто еще приблизиться не успел, а изображение уже рябью пошло!
Крауч отвлеченно кивнул, сам приникая глазами к поверхности стальной пластины. Сбой в работе запечатляющих чар говорил в пользу догадки о призрачной, либо вампирской природе этого существа. И призрак этот явно не простое приведение, учитывая то, что артефакты начали сбоить уже сейчас.
Минута длилась за минутой. Огненная змейка, проложенная лапами, становилась все длиннее, постепенно подбираясь к восточному краю деревни. Экраны рябили все сильнее. Барти до скрипа сжал зубы, надеясь все-таки увидеть…
До ушей построившихся в боевой клин авроров донесся нечеловеческий вой. Протяжный, злобный, полный тоски и жажды крови одновременно, будто неизвестный одновременно плакал от потери и готовился терзать своих врагов, сдирая с них кожу, одновременно. Стоявшая рядом Нэнси поневоле вздрогнула, с ужасом подняв глаза в сторону деревни.
Вспышка!
Один из экранов, парный с тем, что был закреплен ближайшим к восточной части пепелища, погас, оставшись в руках волшебника бесполезным куском мертвого металла. Последним, что он передал, был смазанный, крайне смутный черно-красный силуэт, мелькнувший на его краю.
— Мордред. Что с остальными? — Крауч холодно взглянул направо.
— Почти ничего не видно. Только движение…
Еще одна пластина, жалобно полыхнув светом напоследок, погасла в руках мага. И в это же время одно из более-менее уцелевших на том берегу строений резко охватил огонь.
— Дьявол.
— Приготовиться к бою, — приказал лейтенант. — И на всякий случай — сразу держите в голосе образ места, куда можно трансгрессировать. Я не собираюсь терять здесь людей!
— Шеф, смотри!
Словно под ударами магловского огнемета, пламя вновь, в третий раз вошло в деревню, видимо, дожигая остатки того, что еще, судя по всему, могло гореть. Почти нестерпимый вой, от которого хотелось зажать уши даже прошедшему не один бой стражу порядка, взвился над руинами Мунлайка вместе с взвившимся в воздух пеплом. Только теперь Барти на мгновение показалось, что в зверином голосе начали смутно различаться слова, словно Зверь пытался что-то сказать.
А затем, мгновение спустя, они увидели. Послышалась тихая брань Аластора, — ветеран Второй Великой, не стесняясь даже присутствия здесь нескольких девушек, использовал значительную часть своего не самого маленького словарного запаса, облегчая душу.
На берег озера-полумесяца, медленно, даже величаво перебирая лапами, что оплавляли песок берега в раскаленное стекло, вышел пес. Как и подозревал Барти, существенно меньше взрослого цербера — глаза пришельца, чисто навскидку, находились примерно на одном уровне с человеческими. Однако любой трехголовый обитатель Греции бы, вероятнее всего, предпочел уступить дорогу этой твари. Мощные когти на передних лапах, существенно большие, чем предполагалось у собак, отливали раскаленным металлом. По угольно-черной косматой шерсти, покрывавшей гигантского волкодава с головы до ног, волнами пробегало пламя, не причинявшее псу ровным счетом никакого вреда. Казалось, что собака горит постоянно, не сгорая при этом. На груди сквозь «шубу» явно проступали могучие мышцы. Вытянутая голова с висячими ушами была украшена пастью с полным набором зубов, которые, судя по их внешнему виду и результатам первой ночи, вполне могли бы прокусить и гоблинскую броню.
Пес сел на задние лапы, задрав морду к луне и взвыв. На этот раз Барти весьма четко различил слова. Точнее слово.
— Ворыыы! Мерзкие, гнусные воры! Да будет лишь Хель к вам мила по ту сторону моря!
Прежде, чем Крауч или Грюм сумели отдать приказ, порождение загробного мира, разбежавшись, взвилось в воздух, явно намереваясь преодолеть заслон, разделяющий его и людей.
— Re…— Начал было Грюм, уже намереваясь сбить волкодава прямо в воздухе. Но прежде, чем он сделал это, на его руке, точно кошка на лапе медведя, повисла Дисент, сбивая тому прицел.
— Не атаковать! Никому! — в голосе мягкой обычно девушки совершенно неожиданно зазвучала сталь, подкрепленная непоколебимой уверенностью в своей правоте. — Шеф, именно на этом Яксли, скорее всего, и совершил глупость. Атаковать нельзя ни в коем случае! С ним нужно поговорить!
Барти в изумлении взглянул на свою помощницу, за эти краткие мгновения пытаясь понять, не сошла ли она с ума? Но… нет. Скоолько он знал эту девушку. Ни малейшего проблеска неправильности, безуминки в ее глазах не было — и быть не могло. Лишь мольба довериться, не совершать сейчас ошибок, что могли привести всю команду к катастрофе.
И как бы сейчас не рвал душу на части инстинкт самосохранения, призывавший либо уходить, либо дать огненному существу бой… Нэнси никогда не подводила отряд, зачастую помогая ходу расследования своей собственной смекалкой.
— Всем опустить палочки, — наконец выдохнул Крауч — в тот момент, когда исполинский Зверь уже приземлялся на высокий берег острова. — В случае чего — всем быть готовыми отступать! Аластор, не дай им наделать глупостей.
Что там сказала рыжеволосая? Нужно поговорить? Кому говорить, как не предводителю отряда? В случае, если все закончится неудачей (а такое, на взгляд подозрительного мага, вполне могло бы быть), остальные успеют трансгрессировать подальше от этого проклятого места.
Аврор медленно, стараясь не потревожить зверюгу, шагнул вперед, поднимая вперед руку, словно пытаясь коснуться носа медленно идущего навстречу, тихо скалящегося волкодава. Тот тихо, но со все такой же силой рычал, слегка клацая зубами. Ноздри пса расширились. Тот явно принюхивался к новым гостям, но нападать не спешил. И Крауч, кажется, понял одну из причин. В глубине пылающих глаз существа отчетливо угадывался разум.
Шаг, затем еще один. Лицо Барти оказалось меньше, чем сантиметрах в двадцати от полной клыков пасти. Но на удивление, он все еще был жив.
Собака шумно втянул носом воздух еще раз. После чего раскрыл пасть, шумно взвыв. Однако вместо звериной речи Крауч и зашевелившиеся за его спинами авроры услышали вполне человеческий язык. Правда, куда больше похожий на староанглийский или даже скандинавский, чем на современное звучание. Даже вычурный немного, словно с волшебником говорил сейчас древний скальд кельтов или скандинавов.
— Вы не пахните как ворье, двуногие чаропевы. На вас нет клейма вора. И вы не враги, что пришли сюда за добычей, добытой мечом. Вы не стали нападать на меня, Муспельфанга, стража мест этих. Так кто же вы, чужеземцы? — озадаченно пробасил песик. — Кто потревожил покой земель Альвгейра* Бьернсона, хозяина этой земли?
За спиной неподалеку приглушенно ойкнула Нэнси, явно пытаясь закрыть себе рот ладошкой. Сам же Барти в жизни не знал, кто такой этот Альвгейр Бьернсон, за исключением того, что он, судя по имени, был скандинавом. Но, когда жизнь висит на волоске, умные мысли начинают приходить в голову не быстро, а очень быстро.
Враги, пришедшие с мечом, это явно люди Яксли, которые, скорее всего, поддались самой естественной реакции, в ловушку которой едва не угодил и сам Крауч — попытались прикончить зверя заклинанием по-убойнее. После чего пес явно признал их врагами, и поступил соответствующе. Как показала практика — положить отряд подготовленных магов для него труда не составило. Вон, на следующую ночь (вполне возможно, закусив трупами), он тут как тут. А вот кто такие эти воры? Неужели гоблины?
В любом случае, первое, что следовало сделать, это поставить себя и своих подчиненных перед этим стражем.
— Мы из дружины ярла, что землями к югу правит, — сымпровизировал лейтенант, постаравшись изложить информацию в той же манере, что и его неожиданный собеседник. Молясь про себя, чтобы на памяти этого призрака «Ярл к югу» не числился в списке заклятых врагов. — Пепелище увидев, дозор принес вести. Пришли посмотреть, кто в беде оказался, и чем помочь можем.
Муспельфанг вновь горестно взвыл, задрав охваченную пламенем морду к небесам.
— В горе, о воин, нам суждено быть знакомыми! Я пробудился от сна, повинуясь древнему долгу — ведь подлые гнусные воры проникли в хозяина дом! Могила хозяина была потревожена. Украли то, чего лишь хозяина рука могла бы касаться, в этой жизни и в следующей! Но лишь в ночном мраке дом длинный могу я покинуть. Таков был обет. Спустился я с гор, по следу идя, узрев, как мерзкие твари хозяина бондов бичуют. Владение озером лунным было презрето врагами! Отбил я набег тот, и тот, что был позже. Но воры сбежали! Реликвию древнюю уносят они в подземные залы. Не будет покоя, пока Клык, копье чаропевное, не будет в гробнице! Прошу, помоги!
— Почему ты сам не отправишься на за ними? — Барти сощурился, слушая неожиданно многословный рассказ стража. Первый адреналин, что неизбежно выработался при смертельной опасности, потихоньку отступал.
Похоже, что Нэнси оказалась права в своей вчерашней гипотезе. Гоблины действительно порылись там, где рыться не следовало. В могиле этого Альвгейра, кем бы ни был древний маг. После чего решили вырезать деревню. И для многих из них это стало роковой ошибкой — собака таки проснулась.
— Лишь в землях хозяина, его силой заклятых, могу я в живых мир вернуться, — вой снова наполнился печалью. — Молю тебя, викинг! Ступай на запад, туда, куда воры сбежали. Легко ты зеленых надешь. Раненых много. Уйти далеко не могли. Убей ты йотунов отродий, верни копье спящему! И в сон вернусь я хозяина подле.
В огненных глазах раскаленными искрами вспыхнул отголосок надежды.
Чародей глубоко вздохнул, понимая, что, похоже, единственный способ отправить спать этого Хатико-переростка, это выполнить его просьбу. С другой стороны, в какой-то степени, авроры были псу обязаны. Яксли был тем еще ублюдком. К тому же, про участие гоблинов в этом деле он точно сказать бы Блэкам не постеснялся. А это прямой путь к войне.
— Будь по твоему, — Крауч склонил голову, показывая, что он принимает условия огненного стража.
_______________
«Копье альвов». Сканд.