2024-03-02 10:29
«Вечность дана лишь на время размышлений». Так любил иногда приговаривать Феанаро, когда подразумевал, что впереди много работы. А потом прибавлял, что «на все остальное дается куда меньше времени». Мол, только размышлять можно бесконечно долго. Ибо, во-первых, время во время мыслей длится куда медленнее, а во вторых — мысли могут не покидать и во время иных занятий. Однако та прорва дел, которую приходится делать помимо дум, как правило, имеет весьма четкие временные критерии. Как правило — весьма небольшие!
Нерданэль невольно фыркнула, читая очередной отчет. После чего, взяв со стола металлическое перо с остро наточенным кончиком, обмакнула его в чернила и сделала несколько пометок. Тонкие медные брови нолдиэ сошлись чуть ближе, пока прищуренные глаза вглядывались в строки. Тенгвы и цифры мелькали друг за другом в причудливом танце, заставляя погружаться в чтение и вникание с головой.
Дочери Аулендура пришлось понять многое за те годы, что прошли со времени строительства дома, в котором она сейчас находилась. И речь шла вовсе не о тонкостях любовной игры или сложностях материнства. Даже не о том мрачном осознании, что дав, брачную клятву, нолдиэ, сама того не зная, шагнула на игральную доску борьбы, что велась между ее Феанаро и Ингвэ. Между Ауле и его небесным противником. То осознание пришло во время истерики Индис, закрепилось рассказом Феанаро, после которого Нер выбрала сторону уже совершенно осознанно.
Это было давно. До создания Гимнасия. До того, как Лаурэ, воспользовавшись одобрением своего тогда еще принца, дал себе волю в полную силу, поведя себя (девушка до сих пор так считала), как самый настоящий поросенок. До того, как девочка, страстно желавшая летать, расплатилась за свое желание падением — и заплатила бы еще дороже, если бы не предусмотрительность ее наставника.
Это было до раскола и становления ее мужа князем Первого Дома, а самой Нерданэль — его княгиней. Первой после Феанаро, в данный момент стоявшей выше даже Аэнариона или Лаурэ в плане возможностей… того, что сам Куруфинвэ называл «правлением». И ответственности, что эти возможности даровали.
И разумеется, все это было до странного, во многих случаях пугающего, вызывавшего куда больше вопросов, чем ответов, обучения чародейству, подобного которому Валинор еще не видел. Одни только лекции о «технике безопасности» чего стоили. После таких, не будь между учителем и учениками почти полного доверия, и Лаурэ, и сама Нер точно бы решили, что наставник их — выдержанный и настоянный в дубовой бочке параноик, да еще и с крайне извращенными фантазиями, что были бы присущи какому-нибудь орку, а не благородному нолдо. Другие «фантазии» были и вовсе пугающими. Во всяком случае, те видения, что сплетал князь Первого Дома для тренировок, первоначально приводили в ужас.
И даже несмотря на доверие и то, что уроки Феанаро действительно помогали развивать дочери Махтана свой дар предвиденья, несмотря на то, что нутром, чутьем она понимала, что стоит, пока что, просто принять слова наставника на веру и научиться — разумом медноволосая все же до конца не понимала изощренности и необходимости тех мер, что использовал Феанаро. Пока не почувствовала на себе взгляд абсолютно чуждого душе Эльдар существа, не ощутила на себе прикосновения жаждущих обеда клешней. Тогда в голове, помимо суровой собранности и необходимости защитить тех Эльдар, кто не в состоянии был сделать это сам, мелькала лишь одна мысль.
«И вот с множеством таких со временем предстоит сражаться?»
Вопросы о чрезмерности постоянной бдительности Феанаро отпали сразу. А вот вопросы о том, откуда муж знает целое направление заклинательных песен, рассчитанное именно что под противостояние подобным тварям — еще больше укоренился. Это не новое оружие вроде клинков, упражняясь с которым, можно со временем придумать собственную технику боя, а затем отточить ее в поединках на арене. Учитывая то, насколько хорошо методы Феанаро сработали во время нападения той твари — заклинательные песни давно были испытаны в бою. А это порождало еще больше вопросов, которые не объяснишь простыми пророческими кошмарами.
И это не говоря уже о последнем эксперименте мужа.
Нер поневоле прикрыла глаза, вспоминая знакомую по медитациям силу танцующих теней, струящихся из Камня. Но куда более концентрированную, насыщенную. Куда там теням от свечей на тренировках. Все равно, что сравнивать разбавленное вино на девять десятых вино с выдержанным крепленым напитком. И разумеется — во мгновение ока сотканные черные кинжалы, едва не вонзившиеся в стену. Сотворенные почти чистым усилием воли. Никаких долгих заклинательных песен.
Воистину, единственным, что тогда удержало девушку от того, чтобы прижать мужа к кровати за плечи, сесть сверху и не давать тому подняться, пока тот не расскажет всю подноготную целиком (и не в том пошлом смысле, на тему которого оный муж непременно бы начал ехидничать), стала клятва, что Феанаро не имел и не собирается иметь никаких дел с Мелькором. И что обязательно все расскажет, когда придет время.
Серые глаза пробежались по последним строчкам листа. После чего княгиня своим аккуратным, выверенным почерком переписала все, что требовалось, на чистовик. Список необходимых материалов составился довольно легко — сказывалось и обучение, и какой-никакой, но опыт нолдиэ, наработанный во время отлучек Феанаро, во время которых она, по сути, оставалась за главную.
Если тренировки в чародействе несли страх и бесконечные вопросы, то первые, аккуратные шаги в правлении под руководством наставника сулили не менее бесконечную работу по решению вопросов и проблем, что, похоже, со временем ждала всех так или иначе высокопоставленных Нолдор Первого Дома. А вместо страха было… Нер полагала, что это чувство можно было назвать легким удивлением. Не количеству возникающих проблем, нет. Тому, насколько та картина Тириона, что она наблюдала сейчас, отличалась от всего того, что окружало ее во времена ученичества, сначала у отца, а затем у Валы Ауле.
Общество Нолдор менялось. И речь шла не о расколе на две части, двоевластии или любви к оружию, которым теперь учились владеть все Верные от мала до велика. Даже не о создании Гимнасия и его аналогов у Ваниар и Нолдор Короля, благодаря которым обучение начали проходить куда больше молодых Эльдар за один раз, чем раньше. Все это было поверхностью. Мазками на картине, завершающими штрихами в работе скульптора. Каменная или холщевая основа была иной.
Все дело было в том, что жители Тириона… стали куда более сплоченными, чем раньше. Да, вопреки Расколу, внутри новообразованных фракций. Как было раньше? Разумеется, отдельные семьи общались между собой. Зачастую — перенимали опыт друг друга, отправляя к знакомым мастерам своих потомков в ученики. Совместные праздники и время препровождения. И конечно же, возникновение новых семей во время свадеб. Но, при этом — в основном Нолдор держались обособленно, вольно живя, как им заблагорассудится, отдельными домами. Самое большое взаимодействие, на которое их хватало между собой — это обмен того, что у тебя было, на то, что тебе нужно. Подобные «обменные ярмарки» иногда устраивались массово, но куда чаще все было в частном порядке. Да иногда — какая-то совместная работа. Вроде того случая, когда Феанаро бросил клич среди своих знакомых с просьбой помочь ему построить собственное жилище. Из более-менее сплоченной группы можно было выделить разве что учеников отдельных Валар, например Аулендуров, что старались держаться вместе.
Да что там. Даже король Финвэ из управления в основном занимался тем, что периодически решал возникающие между своими Нолдор споры. Ну и разумеется, мог говорить от имени народа с другими Эльдар.
Сейчас же Тирион было не узнать. И чем дальше (а после нападения демона — в особенности), тем больше. Изменения коснулись даже части, что принадлежала Нолдор Короля, хоть они, скорее всего, подобному и сопротивлялись изо всех сил. Что уж говорить о Верных, от которых эти перемены шли!
Обособленность отдельных семей постепенно уходила в прошлое. Слишком часто теперь Нолдор пересекались друг с другом. В развлечении, в боевой подготовке, в обучении, в регулярных патрулях… И разумеется, в совместной работе, когда кузнецы и другие ремесленники работали сообща между собой — начиная от ковки оружия и доспехов, и заканчивая нанесением охранных рун и мощением дорог. Обратных случаев было все меньше. Маленькие мастерские, находившиеся во дворе почти каждого дома, просто не справлялись с тем объемом работы, в котором сейчас нуждались города. Что нынешний, что строящийся. Не говоря уже о вооружении и снаряжении отрядов, медленно, но уверенно протекающей постройке флота, создании и отработке новых приемов… Энтузиазм их князя поневоле заражал его последователей. А его противники, в свою очередь — были вынуждены нехотя, но все-таки подтягиваться, чтобы не отставать от своих бегущих навстречу будущему собратьев.
Дошло до того, что в некоторых больших мастерских появился совершенно новый способ совместного труда. И тут Нерданэль могла сказать не без гордости — предложила его она сама. Если раньше кузнецы или каменщики просто вместе трудились, к примеру, создавая десяток доспехов, то теперь — каждый выполнял свою, доверенную только ему задачу. Один подготоваливал металл, другой делал заготовку, третий наносил на нее руны, четвертый — выпевал нужные заклинательные песни, что укрепляли сталь во время ее создания… и так далее. Даже само помещение мастерской было продуманно и просчитано вплоть до метра. Где и как должны были стоять наковальни, где должен располагаться горн, куда складывать заготовки… И чтобы каждому было удобно, и не приходилось тянуться. В итоге — группа мастеров работала подобно шестерням единого механизма, вроде самоходных молотов, изобретенных Курумо. И работа спорилась куда быстрее.
Серые глаза улыбнулись, вспоминая, как сама Нер рассчитывала, примеряла, затем меняла расположение всех необходимых частей такой мастерской, добиваясь наиболее приближенного к идеалу варианта. В качестве подопытных тогда использовались ее и Феанаро ученики, а иногда — и сыновья.
Нолдор были словно полосками железа в стальной заготовке, что сваривались натиском огня и ударами молота в единое целое. Начало этому положено было уже давно, во время раскола. Но процесс этот шел все пять лет с того времени, и не думая прекращаться. Все больше цепляясь друг за друга, они осознавали себя, как полноценный народ, спаянный вместе крепче любых цепей.
Но разумеется, подобные перемены несли с собой и свои вызовы. Некоторые из них были решены. Другие все еще находились в подвешенном состоянии. Третьи же пока что только ехидно улыбались на горизонте, готовясь начать злобно клацать зубами.
Нолдиэ с сомнением посмотрела на почти завершенный список необходимых в ближайшее время вещей первой необходимости. После чего вписала еще несколько строк.
Учитывая то, скольких Тэлэри приняли под свое крыло Тирион и Наггаронд, пришлось начать опустошать склады запасов, сделанные как раз для подобных случаев. Да еще и мастерские загрузить срочной работой. Благо, хоть с жильем временно проблему решили. Большинство семей Нолдор не отказалось взять на постой одного или нескольких мореходов. А вот, к примеру, с той же обувью у некоторых были проблемы. Подходившая для жителей Альквалондэ с их побережьем, в Тирионе, как показала практика, с ней многим Тэлэри было откровенно неудобно. Пришлось оперативно решать проблему.
Но в целом — подобные задачи Нер были по плечу. В конце концов, не в первый раз Феанаро пропадает. Как он сообщил с помощью Видящего Камня, «возможно — на пару недель». Откровенно говоря, здесь медноволосая больше волновалась за него самого, чем за то, что не сможет решить вопрос с беженцами из Альквалондэ. Она слишком хорошо помнила, в каком состоянии Куруфинвэ Феанаро Малекит вернулся из прошлого своего похода. А в том, что эта новая экспедиция, даже вместе с Ауле, в итоге окончится попыткой создания новых Камней, дочь Аулендура даже не сомневалась.
Возвращаясь же к более глобальным вызовам, ответы на вопросы которых им с Феанаро еще только предстояло найти…
Взять хотя бы обменные ярмарки, которые чем дальше, тем более неудобными становились. Последняя, проходившая перед свадьбой Нолофинвэ и Мэнэлдиль, показала это наиболее ярко.
С чем это было связано? Ну, во-первых, с постепенно растущим населением Тириона. Соответственно, и тех, кто желал что-то обменять (причем чаще всего, что-то конкретное) А во-вторых, с куда большим, чем раньше, разнообразием предметов на обмен, с которыми приходилось иметь дело. Совместные мастерские зачастую позволяли создавать вещи куда быстрее и нестандартнее, чем раньше. К чему это приводило? В первую очередь — к тому, что чем дальше, тем сложнее было найти подходящего нолдо, которому нужно было именно то, что ты хотел отдать, и он обладал именно тем, что ты желал получить. Даже, если дело касалось чего-то простого, вроде пирогов с начинкой. И судя по тому, что Нерданэль видела — дальше подобная ситуация будет лишь прогрессировать.
Как исправить ситуацию — девушка пока не знала. Хоть чутье предвиденья и говорило ей, что ответ существует. Помнится, Феанаро упоминал, что у него есть «пара идей», и «нужно к Тэлэри присмотреться…»
Или другая проблема. Большая масштабом, но, по крайней мере, решаемая с течением времени. Учитывая постоянные совместные работы Нолдор большими группами — остро стали нужны лидеры, которые смогут наладить всю работу таких отрядов, и следить за ее исполнением. Сложность здесь была в том, что почти ни у кого из Нолдор опыта подобного командования… не имелось. По крайней мере — в мирной сфере. С боевыми отрядами было проще.
Разумеется, постепенно такие старшие над мастерскими появлялись. Иногда — спонтанно. Иногда — лидером назначался один из уважаемых всеми Аулендуров. Как и сама Нер, они постепенно учились, накапливали жирок опыта, что со временем позволит им самим решать многие возникающие вопросы, а не бегать каждый раз за советом друг к другу. Но этого было явно недостаточно. В целом — княгиня Первого Дома понимала, что рано или поздно их придется… упорядочить в единую структуру, так, как это Феанаро сделал в Черной Гвардии и остальных боевых отрядах.
Однако пока они не научатся, делать подобное было бесполезно. Предчувствие подсказывало Нерданэль, что вреда от подобного будет больше. Когда нижестоящий спрашивает вышестоящего, а тот сам не знает, что делать… это еще более нелепо, чем когда происходит наоборот.
Впрочем, князь Первого Дома не спешил с этим, так что время у них было.
Кстати о предчувствиях.
Отложив лист бумаги в сторону, девушка положила подбородок на переплетенные пальцы, прислушиваясь к легкому покусыванию глубоко внутри себя. Медные завитки волос упали на лоб. Дымчато-серые глаза закрылись — взор пророчицы был обращен вглубь.
Недоброе предчувствие все разрасталось — подобно тому, как гриб разрастается после дождя, постепенно охватывая поверхность дерева. Весть не была связана с семьей или другими близкими. Не касалась она и пока что нерожденного малыша, что был зачат совсем недавно. Это Нер могла понять точно. Подобное чувствовалось бы куда острее. Но и мелкой неприятностью это не являлось точно. Опасность отчетливо ощущалась — подобно тому, как на самом краю разума теперь всегда каждый эльда чувствовал незримое присутствие Врага.
Что-то крупное. Меньше того, что уже происходило с пожаром в Альквалондэ, или с нападением демона. Но все таки…
На заре своего обучения Нерданэль бы, скорее всего, запаниковала, почувствовав беду. Да она и паниковала, когда только упражнялась в подобном чутье, расшифровывая мороки, насланные мужем в заклинательной комнате. Сейчас… сейчас было легче. Сказались и пять долгих лет обучения, и постепенно полученный опыт. И, как ни странно, та жуткая ночь нападения. После того, как получилось взять себя в руки тогда, нынешнее предчувствие было уже не таким страшным.
Нолдиэ уже собиралась встать, чтобы пойти в заклинательный покой для медитации и уже полноценного просмотра нитей вероятностей, когда почувствовала прикосновение к собственному разуму.
— Да, Сулех?
— Нерданэль! — в отличие от Отца Драконов, которого все рамалоки без исключения почтительно называли «Старшим», другие всадники подобной чести не удостаивались. Их обычно называли либо по имени, либо «братом/сестрой».
Однако сейчас осанвэ багровой драконицы, что, судя по ощущениям, сейчас парила в небесах высоко над Тирионом, было наполнено тревогой. Что бы ни случилось, кажется, рамалоки что-то об этом знала.
— Приближается Минратос, вместе с Финдэ. Летят так быстро, как только могут. Я чую тревогу. Чую опасения. Совсем скоро будут у тебя!
— Поняла. Благодарю тебя, сестра, — от нолдиэ по отношению к драконнице отошла волна искренней благодарности.
Не теряя времени даром, дочь Урундиля быстро спустилась на первый этаж дома, затем выйдя во внутренний двор. Вовремя — белый рамалоки уже камнем падал на специально сделанную посадочную площадку, тяжело приземляясь на все четыре лапы. Судя по-всему, явно спешил сверх меры, не стал даже плавно снижаться.
— Лаурэ, что случи… — начала было княгиня.
— Нер, хорошо, что не занята, — предводитель Черных Стражей даже не стал спускаться с драконьего седла. Вся фигура нолдо говорила о собранности и готовности к бою — как, впрочем, и любимая алебарда лучшего друга Феанаро, притороченная к седлу. На лице застыла мрачная решимость. — На шахтах, к северу от Тириона, которые на склонах Пелори. Что-то произошло с рунами — защита перестала действовать. Судя по всему — там творится орк знает что. Не удивлюсь, если та тварь мгновенно заглянула посмотреть, что происходит. Я поднял на уши своих, уже спешат туда. Но…
— Поняла, — медные брови сошлись на переносице. Нер без особых проблем могла закончить фразу Лаурэфиндэ. Как чародей, в подобных вещах более опытный, чем глава Мор Тирит, ему скорее всего понадобится помощь.
Ну что же. Обычно Феанаро старался защищать Тирион и уберегать его жителей от любой напасти. Но, похоже, сегодня граница Тириона досталась им.
— Сулех, мне нужна твоя помощь. Лети сюда!
— Я быстро соберусь, — бросила нолдиэ, быстрым шагом вновь распахивая двери дома.