2024-02-12 01:45
— Не беспокойте меня в ближайшие несколько дней, — Король-Чародей тяжёлым, цепким взглядом оглядел собравшихся. — Пока меня не будет, дела на вас. Если всё пройдёт удачно — я скоро вернусь.
Малекит не стал в слух говорить о том, что будет, если госпожа удача повернётся не лицом, а куда более неприятными местами. В лучшем случае речь будет идти о простой бесхозной потере времени. В худшем же — сработают аварийные системы чародейской комнаты, оповестив всех об опасности, и намертво запрут выход из неё. И тогда, весьма вероятно, Чёрным Стражам, а то и приближённым Валар из числа других Айнур, придётся проходить ускоренный курс боевой подготовки по борьбе с Нерождёнными — на практике, так сказать. И даже Чертоги Мандоса в этом случае отнюдь не факт, что смогут послужить местом возрождения — если душа сожрана, то и возрождаться нечему.
Однако, несмотря на спокойное осознание подобных рисков, пугать раньше времени свой ближний круг нолдо не желал. Не иначе, как младшая половина души постаралась. Прежний он, скорее всего, выложил бы риски без утайки — лучше страшная, но правда. А сейчас… пугать хотелось не слишком.
Увы, но, похоже, сказанная недомолвка была интерпретирована весьма чётко — что Лаурэфиндэ сцепившим пальцы за спиной, что подозрительно сощурившейся Нерданэль. Неудивительно, впрочем. Учил друкай на совесть, и в первую очередь — технике безопасности. Так что и предводитель Чёрных Стражей, и княгиня вполне себе осознавали, что эксперименты в зачарованной комнате вполне способны поставить точку даже в жизни такого, как глава Первого Дома. Да и последние события, связанные с близким знакомством обитателей Валинора с тварью Хаоса, изрядно подкрепили это осознание.
— Что будет, если за время твоего отсутствия произойдёт какая-нибудь полноценная дрянь? — поднял бровь Финдэ. Правда, взгляд его спрашивал совершенно иное. Опасение, что сейчас золотоволосый нолдо старательно в себе давил.
«Что делать, если ты из этой комнаты не выйдешь?»
Бывший правитель Наггарота на мгновение прикрыл глаза, криво усмехнувшись.
Вопрос праздным, разумеется, не был. Чего Малекит не желал, так это оставить свою зарождающуюся державу без преемника, если с ним самим что-то случится. Пусть он и привык быть бессменным правителем Наггарота, которому не приходилось заботиться о наследника — даже там у него был список чётких инструкций на случай… непредвиденных обстоятельств. И даже один раз задействованный — в тот момент, когда Королю-Чародею не повезло оказаться заброшенным живьём во Владения Хаоса.
Очевидно, подобный же набор инструкций был создан и здесь, в новом мире — друкай озаботился этим сразу после того, как получил окончательное подтверждение, что в Арде начал хозяйничать демон Слаанеш. Однако, в данном случае, отвечать на вопрос не слишком хотелось. А придётся.
— Если произойдёт что-то из ряда вон выходящее — чего, я надеюсь, за эти несколько дней не случится, и Мелькор с той тварью возьмут короткий отдых — действуйте по ситуации, — начал он с озвученного вслух вопроса. — Однако постарайтесь не доводить до конфликта с нашими дражайшими родичами. Я прекрасно знаю, что у особо горячей молодёжи давно уже руки чешутся — только недавно было несколько спровоцированных дуэлей, несмотря на перемирие. И всё же. Держите оружие наготове, но клинки обнажать только в том случае, если Эктелион, Арафинвэ или другой излишне горячий и безмозглый златовласка попытаются выйти за рамки. Лаурэфиндэ, на тебе всё командование нашими войсками, в том числе и теми отрядами, которые сейчас находятся в Альквалондэ и Валимаре. Нерданэль, за тобой решения повседневных, мирных вопросов жизни в Тирионе и на Тол Мориост. Постарайся избежать конфликтов между нашими, златовласками и теми Тэлэри, которых мы примем совсем скоро в качестве беженцев. Аэнарион, как и раньше, пусть занимается кораблями и строительством нашего города. На Махтане и Курумо Гимнасий. Если кто будет спрашивать, где князь — ответьте, что я полетел на север Валинора, на разведку возможной железной шахты. Думаю, за короткое время вы без меня не перессоритесь, — губы князя тронула ехидная улыбка.
Вот только Нер она не впечатлила. Серые глаза его будущей королевы словно покрылись плёнкой льда — такой в них царил холод, скрывающий явное беспокойство.
— Что делать, если наступит совсем худший случай? — прямо спросила она, не став пускаться в иносказания, как Лаурэ.
Малекит жёстко сощурился, также прямо смотря на супругу. Изначально он планировал преподнести это в более мягком ключе, вроде «что делать, если я задержусь надолго — время в случае этого эксперимента может течь по-разному». Но медноволосая поставила вопрос ребром.
— В моём письменном столе есть чёрная шкатулка, открывающаяся кровью меня, тебя или наших потомков, Нер. Там лежит зачарованное письмо, что станет видно, если, опять-таки, пролить на него каплю крови нашей семьи. В нём — кое-какие секреты, которые не должны покинуть пределы этого дома, а также подробное описание того, что вам следует сделать. Если же совсем кратко — совет из вас пятерых останется в силе до тех пор, пока Аэнарион не будет готов принять княжескую власть в свои руки. Я уверен, что и ты, любовь моя, и Лаурэ сможете стать ему достойными советниками.
Боялся ли Малекит, что, в случае небольшой задержки, его излишне инициативные или любопытные подчинённые вскроют экстренную шкатулку слишком быстро? Скорее нет, чем да. Зная и его семью, и ближайшее окружение — скорее уж все они будут как можно дольше оттягивать факт признания его мёртвым. Так что их, возможно, обстоятельствам понукать придётся.
— Ладно, хватит об этом, — Король-Чародей, шагнув вперёд, обнадёживающе сжал плечо командира Мор Тирит. После чего повернулся к супруге, обнимая ту за талию. — Я же сказал, я скоро вернусь. Ты сама подтвердила, что, несмотря на опасность, шансы этого выше, чем шансы проигрыша. И даже не думайте предполагать иной вариант. Считайте это приказом.
— Слушаюсь, о мой Малекит, — сквозь опасение, словно взяв себя в руки, лукаво произнесла медноволосая, напоследок обвив шею мужа руками и слегка откинув голову назад. Чем сам друкай не преминул воспользоваться, сорвав последний перед делом поцелуй с губ.
Малекит. «Правящий», «Правитель», «Повелитель», «Властитель», «Владыка»… Синонимов у облечённого властью могло быть много. Указание не на конкретный титул, вроде короля, лорда или князя. Скорее на того, кого признавали лидером. В данном случае, лидером целого народа. Князь Малекит. Правящий князь.
Его отец, Аэнарион, определённо знал, какое имя дать своему наследнику. Сын первого из Королей Фениксов был рождён для власти. И получил её — пусть и не в том виде, о котором думал Защитник. Когда Нолдор понадобилось новое слово для обозначения правителя или обращения к нему — новое "тронное" имя, новый термин, введённый им из старого, до-раскольного эльтарина, оказался весьма кстати. Даром, что позволил не только помочь лингвистически разнообразить Квэнья, но и себе возможность слышать, как друкая называют прежним именем.
Оторвавшись от жены и напоследок кивнув Лаурэ, Король-Чародей шагнул под своды заклинательного покоя, заперев дверь за собой. Восьмиконечная звезда, такая же, как на гербе его дома, приветственно сияла серебром. Пора заняться делом.
Первым в центр октограммы лёг кристалл идеальной огранки — примерно с половину кулака друкая. С виду его могли принять за алмаз или какой-то из рукотворных камней, создаваемых Нолдор. Вот только этот был выплавлен Королём-Чародеем в кузне самого Ауле — в ходе очередного эксперимента по созданию достаточного крепкого вместилища для света Древ. По своей структуре камень больше всего напоминал старый добрый обсидиан, всегда впитывающий магию, словно губка. Но был куда прочнее. И прозрачный, как слеза младенца — сквозь грани бриллианта без единой помехи можно было рассмотреть дальнюю стенку комнаты.
Следующим движением, полоснув себя по правой руке извлечённым из ножен клинком, друкай щедро брызнул кровью на своё творение, оросив грани красной влагой. После чего — окропил его и чужой кровью, взятой у Нерданэль, Нолофинвэ и Лаурэфиндэ. Слова заклинательной песни полились, словно прикосновения ледяной воды или холодного металла.
Этому кристаллу сейчас предстояло пройти долгий путь, изменившись не только формой, что должна была окончательно закалиться под воздействием подлинного чародейства, но и принять новое содержание. И Король-Чародей не желал, чтобы им мог без спроса воспользоваться кто-то, не принадлежавший к семье. Лишь те, в ком текла кровь этих четверых эльфов, сумеют пользоваться Камнем напрямую, без посредника.
Не говоря уже о том, что этот первый Камень будет связан со своим создателем по-особому. Куда сильнее, чем любой другой. Центрами других камней, их резонаторами, что будут непосредственно связаны с Ветрами Магии, что позволят притягивать их из-за грани мира, собирать даже незначительные, рассеянные в воздухе крохи из этого, собирать и направлять по воле Малекита, со временем должны будут стать подходящие для каждого Ветра катализаторы. Здесь всё будет куда проще — и сложнее одновременно. И ближе к самому Королю-Чародею, чем что-либо ещё.
Мир послушно поблек в такт тому, как поднятые с пола тени обступили друкая, заполоняя собой всё пространство заклинательного зала. На этот раз Малекит не стал сопротивляться, пытаясь в этой зыбкой полуяви удержать тот облик, что был привычен жителям этого мира. Ни к чему тратить на это силы. Тем более что сейчас он куда менее подходил для возможного грядущего боя.
Волосы друкая поседели, а затем — побелели. Следствие старой пережитой боли, рождённой в Пламени Азуриана. Даже когда они отросли после страшных ожогов, прежний цвет воронова крыла ушёл из них навсегда. Одежда обернулась иссиня-чёрными, покрытыми серебряной вязью и рунами латами со множеством подвижных сочленений. Руки облачились в когтистые перчатки. За спиной развернулся тяжёлый алый плащ. И в довершение, венчая преображение, на голове Короля-Чародея Наггарота появился высокий шлем с разветвлённой, выдающейся в стороны короной — знаменитым Железным венцом. Лицо друкая скрыла непроглядная темнота, оставив видными лишь два пылавших властью и злобой золотых глаза.
Криво усмехнувшись за покровом тени, скрывавшим выражение лица, подлинный Король-Чародей Наггарота бросил мимолётный взгляд на покоившийся по-прежнему в центре звезды кристалл, прежде чем шагнуть по направлению к Завесе. Камень, окроплённый его кровью, он продолжал чувствовать, несмотря на расстояние между ними. Хороший признак.
Пальцы в когтистой перчатке, наконец, коснулись шрама на Завесе. Того самого, что остался на месте прорыва, через который демон Слаанеш вторглась в этот мир. Зрачки в золотых глазах Малекита вытянулись в две узкие щёлочки, ощущая лёгкое дуновение Ветров Магии, из всей многообразной палитры красок выделяя лишь один из них. Дымчато-серый, порой переходящий в густо-чёрный, с лёгкими колебаниями танцующих теней.
Улгу, Тень. Серый ветер Магии. Или, как его называли в землях под покровительством Небесного Дракона-Императора, Стихийный ветер Тьмы. Неотъемлемая основа для создания Д’хара, сильнейшего из чародейств Мира, что был.
Теперь предстояло самое трудное. Позвать его сквозь Завесу. Потянуть к себе, служа проводником и привязывая к заготовке в виде кристалла — так, как когда-то Великий Вихрь притягивал к себе все Восемь Ветров Магии, а затем — каждый из Воплощений служил телесной привязкой для одного из Ветров.
В прошлый раз, чтобы создать нечто подобное, потребовался величайший маг своей эпохи, множество жертв и собрание ценнейших артефактов и ингредиентов, послуживших основой для ритуала. Каждый для своего Ветра. По счастью, здесь нужно было вычленить лишь один из Восьми. С другой стороны, дело усложнялось тем, что Завесу ни в коем случае нельзя разрывать полноценно. Да, не факт, что хватило бы на это сил. Но даже если и да — подобный исход означал бы, что вместо одного демона сюда могло пролезть куда больше.
Нужен был аккуратный прокол нескольких дырочек вместо разреза. Так, чтобы вода, то бишь Ветер, мог спокойно проходить сквозь, но живность оставалась бы за бортом.
Разумеется, Малекит отдавал себе отчёт в том, что подобное действие сильнее ослабит и без того погрызенную завесу. Но… Но. Учитывая увиденное ранее — рухнет она всё равно. Рано или поздно. И раз так — рухнуть она должна на его, Короля-Чародея, условиях. Когда демоны явятся, то у его Нолдор будет величайшее из оружий, чтобы от них отбиться. Магия.
Впрочем, был ещё один нюанс. Делать эти проколы придётся, выйдя душой из-под рунической защиты его заклинательного чертога. То есть, в случае чего — иметь риск привлечь внимание посланницы Той-что-Жаждет, и остаться один на один с сильным и голодным демоном.
Малекит усмехнулся — жёстко и зло. По-настоящему зло, так, как никто из его нового мира не видел. Зато видели многие из его врагов в мире старом, прежде чем пасть от руки друкая.
Воистину, задача, достойная Короля-Чародея.
Глубоко вздохнув, друкай сделал шаг, выходя из-под защиты рун. Расстояние по-прежнему не играло роли. Играло роль намерение, команда. Воля.
Острые когти латной перчатки ударили в грудь, легко переходя через броню по воле Короля-Чародея. Словно захватывая сердце и сжимая его в кулак. Малекит сжал зубы, стараясь не заорать. Боль была чудовищная. Даже сильнее, чем он предполагал изначально. Так далеко и в материальном мире поседеть…
Но к счастью, на боль у него всегда был ответ, выработанный за долгие тысячи лет наедине с ожогами, оставленными Асурианом. Ненависть. К врагам, к неудачам, к Хаосу. Удерживая себя в сознании стальными оковами ненависти, Малекит потянул руку назад, извлекая из собственного тела чернильный, выпускающий множество протуберанцев сгусток, который продолжала соединять с телом нить. Резкое движение клинком, удерживаемым в левой руке — и часть души, наполненная Тьмой, отсеклась. Впрочем, держа её в руке, тяжело дышавший сквозь зубы Малекит по-прежнему ощущал её, как часть себя. Чувствовал собственное прикосновение и боль от сжатия латной перчатки.
У него не было по-настоящему сильного, связанного с тенью источника магии. По идее — таким могла бы стать часть силы, дарованная одним из Валар, который повелевал Тьмой. Но из таких на примете был только один, и что-то подсказывало Королю-Чародею, что подобную просьбу этот бывший Айну не оценит. Но, к счастью, был и другой путь. Сам Малекит не так уж и давно был Инкарнейтом Тени, воплощением Улгу, к которому Ветер был привязан. Его душа была частью Ветра. Переводя на местные реалии, он сам, можно сказать, был когда-то одним из Валар. Главное — подобного не сказать кому-то вроде Эктелиона.
И пусть те времена прошли, но пропитавшаяся Улгу насквозь душа уже не была прежней. И вполне могла бы послужить сердечником будущего камня.
По-прежнему ощущая связь с кристаллом, Малекит волевым усилием направил чёрный сгусток в его сторону, удерживая в мозгу приказ — слиться, стать единым целым. Дождавшись, когда это случится, он устало вздохнул. Рана на груди постепенно затягивалась.
Теперь начиналось самое сложное. Позвать Улгу. И наделать дырочек. Благо он сумел подобрать структуру завесы, понять, как можно раздвинуть нити «ткани», не разрывая саму ткань при этом. В самой Завесе было куда больше грубой, голой силы, чем тонкого волшебства. Просто, дёшево и сердито. Точно хотели замаскировать почерк создателя. Грубой силой не пробить — если только не пытаться долго и упорно плавить завесу в одном и том же месте. Но тонкой иглой проколоть попытаться можно.
После повторного ощупывания Завесы соткавшийся из танцующих теней клинок, прямой, тонкий и узкий, коснулся места на шраме, где Завеса была наиболее тонкой. Вторая же рука вытянулась в ту сторону, где был кристалл.
Пора… Вот только грязно-пурпурный отпечаток силы где-то вдали подозрительно шевельнулся. Нужно спешить.
Чёрный меч слегка нажал на плотную ткань, проходя сквозь неё удивительно легко. Похоже, Завеса здесь явно не восстановилась как следует. С одной стороны, хорошо. Легче сделать несколько проколов. С другой — таким макаром скоро всё укрепление будет напоминать чёртово решето. С третьей — отток сил маг чувствовал существенный. Особенно — когда потянул клинок назад, заменив его собственным усилием воли и не давая проколу быстро зарасти.
Впрочем, был и четвертый момент, о котором тоже забывать не стоило. Это здесь, в мире духов воплощенных грез прошедшего времени не ощущалось от слова "совсем". В материальном мире время могло идти совершенно по-другому. Конечно, не до состояния "очнулся через тридцать лет" — для подобного здесь было недостаточно Хаоса, любящего играть со чувством времени — но достаточно, чтобы он застрял здесь на пару недель.
Сделав ещё несколько небольших отверстий и убрав меч, Малекит поднёс руку, закрыв глаза и выделив из всех ощущений нужный спектр. Усилием воли подозвал к себе.
Появившиеся из отверстий лоскутки тени недоверчиво прикоснулись к ладони Короля-Чародея. Точно старый, многое повидавший в жизни хищник обнюхивал руку незнакомца. А затем, словно разглядел старого, казалось, давно потерянного хозяина, радостно прильнул к руке, ластясь и довольно урча.
Губы самого Малекита тронула улыбка, когда он почувствовал, как наполнялся такой знакомой, такой приятной силой. Он чувствовал себя истощённым в пустыне путником, который смог наконец-то припасть губами к полноводной реке! Рана, оставленная разделением души, окончательно затянулась, восполняя энергию.
Небольшой ручеёк Тени полился с его пальцев и устремился по направлению к кристаллу. С губ одна за другой начали срываться сложнейшие формулы фиксации и привязки.
— Ка-ак интересно.
Король-Чародей, не переставая подавать Ветер к Камню, сорвался с места, уходя от взмаха многосуставчатой клешни.
— Ты обладаешь многими умениями о том, чего местные знать не могут, — проворковал голос демоницы. — Ты знаешь Тень. Ты знаком с тем, что представляет из себя дыхание Всеизменяющегося — настолько, что прикрыл отчасти ваш жалкий город, не принимающий Изначальную Истину. Любопытно. Очень любопытно, да-да. А теперь, вдобавок, ещё и выглядишь… знакомо. Я слышала о том, кто носил этот доспех. Но носивший его мёртв, давно мёртв. Пожран безвозвратно вместе со своим миром. И всё же воспоминание об этой броне на тебе. Так кто же ты?
— Подойди поближе, узнаешь, — оскалился Король-Чародей, вновь уходя от удара на запредельной скорости — даже для эльфа. Теперь он наконец смог разглядеть свою противницу.
Более всего по своему строению она походила на кентигора. Только вот привязана была к другому животному. Выше пояса — полностью обнажённая эльфийка с длинными чёрными волосами и полумаской, поддерживающими высокую причёску. Светло-фиолетовая кожа чуть поблёскивала. Голова увенчана двумя рогами. Ниже пояса — огромный паук с двумя передними лапами, что оканчивались клешнями, и смертоносным жалом сзади.
— О, я могу, — улыбнулась демон, показывая острые, как бритва, клыки. — Поверь мне, Вознёсшаяся принцесса, служащая Князю Удовольствий, не чета любому из местных противников, что тебе встречались. Я могу поглотить тебя, и поглотив — узнать всё, чего пожелаю. Но так неинтересно. Поведай мне, кто же ты? Как ты овладел недоступными этому миру знаниями? Что за воспоминания дали тебе этот облик в мире духов? Ты видел сны о других мирах? Расскажи мне — и быть может, вместо того, чтобы поглотить твою душу, ты вкусишь Удовольствия и станешь моим преданным слугой.
Малекит мысленно выругался, вновь уклоняясь и контратакуя. Однако его противница была явно к этому готова, быстро перебрав паучьими лапками и отступив назад. Клинок слегка чиркнул по торсу незнакомки, оставив царапину.
— Это принимать, как отказ?
— Это принимать, как приглашение на танец!
Пурпурные глаза паучихи сверкнули азартом.
— Ну, раз ты настаиваешь на танце, то я подарю тебе такое удовольствие!
Два тела, эльфа и чудовища, замелькали по просторам Мира Духов, пытаясь достать друг друга.
Время. Друкаю нужно время, чтобы продержаться до того, как ритуал завершится. Все необходимые формулы были уже произнесены. Теперь оставалось лишь ждать — и выживать. Бывший повелитель Наггарота слишком хорошо понимал, что без своих заклинаний с таким противником, как демон-принцесса — а это, судя по всему, была именно она, — ему не справиться.
Оставалось лишь продолжать играть в пятнашки с верной смертью и ждать, пока у него, условно, не освободятся руки, а Камень Тени не будет готов к бою.
Вот знал же, что всё могло развиться примерно по такому сценарию!
Впрочем, по счастью, один шанс выжить у Чародея был. Демоница явно испытывала азарт от этой погони. И интерес в отношении загадки — похоже, из-за слияния с душой Феанаро она не могла дать точный ответ, являлся ли нынешний Малекит тем самым Чародеем, или нет. Поэтому, хоть и могла бы, скорее всего, достать своего верткого противника, продолжала схватку. В этом беда всех демонов Слаанеш. Даже тех, кто изначально был смертным. Сотканные из эмоций, воплощения невоздержанности, стремления к удовольствию в миллионах различных его форм, зачастую в погоне за этими ощущениями забывая о деле.
Если поддерживать этот интерес, подогревать его, при этом не уходя в грубый отказ…
— Так кто же ты? — клешня оказалась отведена в сторону оружием, но «красавица» постаралась достать противника эльфийскими пальцами, что оканчивались острыми, как бритва, когтями. Лезвия чуть прошлись по наплечнику, оставив глубокие борозды. Однако Малекит видел, что демоница явно сдерживала собственную силу.
— Я пламя и тень. Прошлое и будущее, — шпага устремилась к груди твари. Впрочем, удар был заблокирован клешней.
— Уже интереснее. А поточнее?
— Я Отец Драконов. Отродье Мелькора. Князь Первого Дома Нолдор.
— Отродье Мелькора? — на прекрасном и ужасном лице появилось задумчивое выражение. За что демон-принцесса едва не поплатилась — воспользовавшись замешкой, Малекит атаковал. — Кое-кто говорила, что так зовут одного из местных божков. Так ты — его сын? Поэтому ты знаешь об Улгу?
— Всё возможно, — золотые глаза смеялись, пока их предводитель уходил от атаки.
Однако последний удар всё же достал его, подбросив в воздух. Грудь взорвалась болью. Проклятие!
— Через боль можно познать и удовольствие, — мурлыкающий голос оказался совсем близко. Тело паука словно нависло над распростёршимся эльфом, через торс которого, сквозь проломленный доспех, начала струиться кровь. — Позволь, я покажу тебе… Но сначала — всё-таки ответь. Кто ты?
И в этот момент Чародей почувствовал, что долгая работа, наконец, завершилась.
— Я тот, кто будет мстить, отродье Голодной Суки!
Тени Улгу, повинуясь мысленной команде своего хозяина, окутали Малекита, позволив ему провалиться в них за долю мгновения до того, как спохватившаяся демоница, поняв, что её надурили, вонзила жало.
Вынырнул друкай уже рядом с собственным барьером, мгновенно уйдя под его защиту. После чего, опустошённо вздохнув, закрыл глаза.
Очнулся он, лишь полностью вернувшись в материальный мир. Всё тот же чертог. Правда, свечи уже давно прогорели и оплавились. Место, где паучиха всё же достала его, жгло, словно огнём. Стиснув зубы, эльф приподнялся на локте, смотря на место, где он оставил прозрачный кристалл.
В центре восьмиконечной звезды покоился камень, горевший изнутри живым чёрным пламенем и словно испускавший от себя маленькие лоскутки Тени. Даже отсюда нолдо чувствовал его силу.
Хохот, перемешанный с болью, накрыл зал. Король-Чародей слегка ударил кулаком по полу, морщась — грудь болела довольно ощутимо.
Получилось! Получилось, Хаос побери!