2023-06-06 04:35
Глава 44. Поговорим ещё о Блэках?
Чтобы молодой лорд Блэк-Поттер, пока отсутствует лорд Принц, не наделал каких-нибудь глупостей, по старой привычке, которая нет-нет, да и пробивалась наружу из дальнего уголка, куда ее загнал обновленный Гарри, лорд Бёрк решил потратить его молодую энергию с пользой.
— Вы решили вопрос с местью по смерти старших Поттеров. Мы узнали, кто убил одного из ваших родителей. Уверен, что второго, Сириуса Блэка в Азкабан засунул тоже Дамблдор. С его смертью пока не все ясно, но не вы, ни я, не можем пойти и узнать у Пожирателей Смерти подробности вашей с ними схватки в Министерстве Магии. С ней явно что-то не так.
— Что именно кажется вам подозрительным? — уточнил Гарри.
— Много чего. Если говорить непосредственно о моменте гибели вашего крестного отца, то вспомните. Вы говорили, что Люпин вместо того, чтобы удержать Блэка от падения в Арку Смерти, удерживал вас, чтобы это не сделали вы, объясняя потом свое поведение тем, что боялся, будто бы вы прыгните вслед за Сириусом. Хотя достаточно было схватить за руку Блэка, и не надо было никому никуда прыгать. Предполагаю, что он выполнял указания Дамблдора.
— Но зачем? — изумился Блэк-Поттер.
— Об этом чуть позднее. Скажите, вы думали над тем, каким образом Дамблдору удалось вас всех собрать в одно время в Министерстве? Это тоже большой вопрос.
— Кстати, Кричер! — позвал Гарри. — Почему в тот день, когда погиб Сириус ты мне соврал, когда я спрашивал тебя через камин?
— Кричер не разговаривал с хозяином в тот день, — обиженно произнес домовик, прядая ушами. — Недостойный наследник Сириус послал Кричера убрать за звероптицей, которую он засунул жить в чудесную спальню хозяюшки Вальбурги, превратив ее в стойло. Он запретил выходить оттуда, пока Кричер все не закончит. Звероптица была со скверным характером, и все время пыталась клюнуть Кричера, мешая уборке. Кричер почувствовал, когда недостойный наследник Сириус погиб: снялся запрет на выход из спальни, и Кричер смог уйти.
— Подай-ка нам Омут памяти. Посмотрим, с кем разговаривал твой хозяин, — распорядился лорд Бёрк.
Воспоминание лорда Блэк-Поттера
Гарри и Гермиона вошли в кабинет, где все стены были завешены декоративными тарелками с котятами. Хозяин этого помещения явно страдал айлуроманией. Грейнджер встала у окна с палочкой в руке. Гарри же схватил горшочек с летучим порохом, кинул щепотку внутрь камина, в котором вспыхнуло зеленое пламя. После этого он опустился на колени, сунул голову в камин и крикнул: — Площадь Гриммо, двенадцать!
На несколько мгновений стало ничего не видно, кроме карусели зеленых огней. Чувствовалось, что у хозяина воспоминания от этой круговерти закружилась голова. Мгновение — и стало совсем темно. Гарри, видимо, закрыл глаза, которые снова открыл, когда головокружение прекратилось. Перед ним оказалась гостиная Блэк-Хауса на первом этаже, где находился главный камин дома, подключенный к транспортной сети. Сквозь открытый дверной проем была видна и кухня. Нигде никого не было.
— Сириус! Сириус, где ты? — громко прокричал Гарри. Некоторое время ничего не менялось, но потом у противоположной стены, на довольно приличном расстоянии от камина появился домовик. Издалека он напоминал того Кричера, которого он привык видеть в доме Блэков, до тех пор, пока он не остался с ним в доме один и тот не указал ему, на обычаи предков.
— В очаге голова мальчишки Поттера, — проговорил эльф. — Зачем он сюда явился, интересно нам знать!
Как только домовик заговорил, стало понятно, что это действительно не Кричер. Голос был совершенно не похож.
— Где Сириус, Кричер?
— Хозяина нет дома, — сообщил домовик с придушенным смешком.
— Куда он пошел? Куда он пошел, Кричер? А Люпин? А Грозный Глаз? Хоть кто-нибудь из них дома есть?
— Никого, кроме Кричера! — ликующе воскликнул эльф и, отвернувшись от Гарри, пошел в сторону кухни.
— Куда ушел Сириус? — завопил Гарри ему вслед. — Кричер, он пошел в Отдел тайн?
— Хозяин не делился своими планами, — спокойно ответил эльф.
— Но ты ведь знаешь! — закричал Гарри. — Разве не так?
— Хозяин не вернется из Отдела тайн! — четко, как по писанному, сообщил домовик и скрылся за дверью.
Воспоминание закончилось.
— Кричер может ошибаться, но этот домовик похож на Гурки, старого эльфа семьи Риордан.
— Риордан? Они тут, каким боком? — удивился Дуэйн Бёрк.
— Многоуважаемый лорд может и не знать всех членов семей безродных магов, достаточно родовой знати. Но домовые эльфы знают всех. Гурки был частью приданого Кендры Риордан, в замужестве Кендры Дамблдор.
— Ну, вот мы и выяснили, как в Министерство попали вы, Гарри. Сначала вам в голову влили фальшивый сон о том, как Блэка пытают в Отделе тайн, а потом эльф произнес те слова для вас, что ему велел хозяин.
— А Темный Лорд? — уточнил Блэк-Поттер.
— Ему, скорее всего, Альбус организовал слив информации через Северуса. Что-нибудь о том, что пророчество уберут из зала или что-то другое в этом роде. Лорд послал Пожирателей, которые, наткнувшись на вас, вызвали своего Сюзерена. Детали могут быть другие, но общая идея, я думаю, близка к реальности.
— И вы думаете, что вся эта кутерьма затевалась за тем, чтобы убить Сириуса? — с сомнением в голосе спросил Гарри.
— Нет, конечно. Это не было главной целью. Я могу предположить, что Альбус хотел попробовать вас в деле, дать почувствовать вкус сражения, а, возможно, и первой крови, — задумчиво произнес лорд Бёрк.
— Точно не первой. Я на первом курсе убил волшебника. Не специально, но убил. Крови, как таковой там не было, но если говорить, как о фигуре речи…
— Стоп-стоп! Это вы про кого? — сделал круглые глаза Дуэйн.
— Про преподавателя ЗоТИ, у которого в голове жил на моем первом курсе Тёмный Лорд.
— Так-так. Как было его имя? — сузил глаза лорд Бёрк.
— Квиринус Квиррелл, — печально ответил Гарри.
— Ах вот оно что! Можете не вздыхать по нему. Данный субъект жив и здоров. У него в голове, как я только что понял, был червь аналогичный тому, что сидел и в вашей голове, Гарри. Только из него Альбус сам его достал как раз летом, после вашего первого курса. Червь, видимо, был больше вашего и активнее, так что привел организм Квиррелла в упадок, и тот попал в больницу Св. Мунго, где какой-то добросердечный целитель, выслушав его историю, как он где-то побывал год назад и в него вселилось нечто, от которого он никак не мог избавиться и так, и работал в Хогвартсе, где никто не обращал на него внимания, посоветовал подать иск на руководство школой и медиведьму Хогвартса, что не заметили в его голове подселенца, и не оказали вовремя помощи.
— Быть этого не может! Я же помню, как он тлел и трескался в моих руках!
— Я дам вам нынешний адрес Квиррелла. Дамблдор был очень им разочарован, и надавил на Министерство, чтобы тому выплатили компенсацию и отправили куда подальше от Лондона. Кажется, он осел в Новой Зеландии.
— Еще одна очередная ложь, — мрачно проговорил Гарри. — Наверное, тогда Дамблдор еще и мне что-то внушил. Я ведь совершенно не испытывал никаких душевных страданий от того, что стал причиной гибели профессора. После смерти Седрика я ни есть, ни спать не мог. А ведь его убил не я. А по Квиреллу я совершенно не убивался.
— Вы же помните, Гарри, какая гадость сидела у вас в голове. Дамблдор явно влиял через нее на вас.
— Я уже понял. Вернемся к главному. Значит, я должен был проверить себя в схватке с Пожирателями, которые, очень удивительно, никого из моей команды не убили, хотя их точно не могло остановить недавно изученное нами простое Протего, и уж точно, арсенал наших атакующих заклинаний, был для них, как холостые патроны. Шума много — толка ноль.
— Кроме самого Темного Лорда, еще, пожалуй Беллы и Фенрира с его отморозками, никто не стал бы убивать детей-магов. Даже полученные вашими друзьями ранения были несерьезны. Больше всех пострадал Уизли, и то по собственной дурости.
— Это вы про то, что на Рона Уизли напал тот странный «мозг» с щупальцами?
Воспоминания Гарри
— Эй, Гарри! Там, внутри, мозги — вот чудеса, а? — выкрикивал Рон, направляя палочку на аквариум, совершенно не думая о последствиях.
— Не делай этого, Рон! — застонал Гарри, но разве шестого Уизли можно было так просто остановить?
— Честно, Гарри, там мозги… гляди… акцио, мозг!
Гарри и все, кто был рядом: Джинни, Невилл и пятеро Пожирателей смерти, повернулись к аквариуму, изумленные действиями Рона. И тут, мозгу, словно, не понравилось такое к себе отношение и он, точно рыба, выпрыгнул из воды, завис в воздухе и, выпустив щупальца в виде лент, уже сам напал на обидчика.
— Ха-ха-ха, Гарри, ты только посмотри… — сказал Рон, глядя, как из «мозга» вылетают и устремляются к нему разноцветные щупальца. — Иди сюда, потрогай!
— НЕ НАДО, РОН! — взмолился Гарри, но Рон уже поймал мозг обеими руками, а его щупальца стали обматывать Уизли как веревки.
— Это был не мозг! — прервал воспоминания Гарри Дуэйн. — Это был осьмиплазмиус, полуразумное магическое существо, обитающее на глубине океанов. Таким как он, конечно, далеко, скажем, до русалок, у них даже не развита речь, но они имеют хорошую память, прекрасно обучаемы и имеют тонкую душевную организацию, могут испытывать психологические переживания и боль.
— Но на мозги они точно были похожи, — покачал головой Блэк-Поттер.
— Да, внешне они действительно напоминают крепкий студень или мозг. У нас в Отделе тайн мы создали им комфортные условия для пребывания и пытались наладить контакт. После вашего визита, все как один потребовали вернуть их в океан, как посчитали ваше поведение нападением на них.
— Что-то мне теперь кажется, что мы нанесли бо́льший урон Отделу тайн, чем я думал, — смущенно проговорил Гарри.
— Полностью разнесли зал с пророчествами. Тут я не в обиде. Давно выкинуть все их на помойку, да никто бы не разрешил. Жалко маховики времени. Если бы я знал о такой разрушительной силе, как ученики Хогвартса в моем отделе, я бы несколько штук спрятал к себе в сейф. Остальное все можно было просто восстановить.
Минуту помолчав, как бы переваривая, все, о чем они сейчас говорили, Гарри спросил: — И, все же, мне непонятно, зачем было убивать Сириуса. Он же чуть ли не в рот смотрел Дамблдору.
— Мы можем пока только догадываться. Но, исходя из того, что мы знаем, можно предположить, что все дело в наследстве. Сириус Блэк был, с одной стороны, опасностью для Альбуса, так как им сложно было управлять и он в любой момент мог захотеть требовать повторного суда, который бы выиграл.
— Так просто, — грустно покачал головой Блэк-Поттер.
— Он мог стать полноправным наследником, если бы прошел некоторые ритуалы, и умерил свой революционный пыл. Альбусу это было не нужно. Он рассчитывал на вас, чтобы потом прибрать к рукам всё состояние и Блэков и Поттеров. Вы же сами все слышали.
— Да, в этой игре и Уизли и, к моему сожалению, Лонгботтом, хотя я был о нем совершенно иного мнения. Тогда получается, что лорда Ориона тоже убил Дамблдор?
— А вот тут я не уверен, — ответил лорд Бёрк.
— Почему?
— Вы же помните историю вашего предка Мицара Альзирра?
— В общих чертах. К чему вы клоните?
— В живых из Блэков не осталось никого, не считая трех сестер, каждая из которых не может претендовать на наследство. Андромеду отсекли от рода, а Белла и Нарцисса полностью вошли в род своих мужей. Но была же еще Айола, в семье, которой воспитывался Мицар. У нее было два сына от магла Хитченса. И помните, что сказал портрет? Что ее не отсекли от рода, а только выжгли с родового гобелена, потому, что она состояла в обычном магловском браке, который Магический Мир не признает даже министерским. О чем это говорит?
— О чем? — переспросил Гарри, хлопая глазами, так как уже запутался в деталях браков.
— О том, что два ее родных сына, по сути, не Хитченсы, а бастарды Блэков. Если они больше не грешили с маглами, а достойно вступали в брак с приличными ведьмами, то в отсутствие вас их потомки вполне могли стать наследниками Блэков.
— Но причем тут лорд Орион?
— Он сделал вас наследником в своём завещании, которое ему писать было рано, так как по магическим меркам он был в самом расцвете сил и не собирался умирать, на это и был расчет. В момент его смерти завещания еще не должно было быть написано, и тогда наследование пошло бы по закону и обязательно появился бы тот претендент ради которого и убили бедного Ориона. Но он помешал. Завещание уже было написано заранее, после встречи с Карлусом Поттером, когда стало понятно, что крови Блэков в тебе даже больше, чем Поттеров. Я не знаю, какую фамилию сейчас носят внуки или правнуки Айолы. Могу допустить даже, что вы или я с ними хорошо знакомы. Они не могли знать о завещании, и, скорее всего, после смерти Ориона сделали попытку прибрать род, но не смогли. Вы были живы, оставалось рассчитывать только на вашу смерть.
— Как и многие. Я прямо нарасхват. А Невилл же тоже мог претендовать на наследство Блэков? Или не мог? Зачем он ввязался в игру Дамблдора?
— Не мог. Его бабка тоже полностью вошла в род Лонгботтом. Блэки всегда настаивали на таких браках, чтобы как раз не плодить конкурентов за наследство по женским линиям. Кто знал, что из потомков по мужской линии вы, Гарри, останетесь один.
Блэк-Поттер встал, прошелся по залу, и остановился у камина. Хотя на дворе стояло лето, на острове было прохладно, а в старом замке даже холодно, потому камин горел почти постоянно.
— Когда я жил у тётки, то знал, что кроме Дурслей у меня нет других родственников. Потом появился Сириус, а после — он погиб. Я снова остался один. Я был уверен в том, что у меня больше нет родных, а их оказалось довольно много и большая часть желает меня убить, чтобы прибрать к рукам наследство моих родителей. Скажу вам, лучше бы у меня были только Дурсли. Они, конечно, не ангелы, но мыслей о том, чтобы меня убить, у них не возникало, хотя я был совсем не подарок со своими магическими выбросами.
— Они просто не знали о том, сколько у вас золота в гоблинских подземельях, — усмехнулся Дуэйн.
— Надеюсь, они не узнают этого.
Лайелл Люпин, которому Гашель сразу после обнаружения тела его сына сообщил, на ком он учуял запах Ремуса, мгновенно понял, кто его убил. Вскрывшиеся за последнее время тайны заставили его глубоко разочароваться в сыне. Он и раньше не понимал его стремления быть ближе к волшебникам, скрывать свою сущность оборотня, прятаться в полнолуние, принимая антиликантропное зелье. Лайелл списывал эти странности на молодость и глупость в голове, как и его желание общаться больше с магами, чем с собратьями-оборотнями.
Он думал серьезно поговорить с Ремусом, но тут молодой Блэк-Поттер поднял такую волну, которая смыла всю маскировку с его отпрыска. Этот молодой оборотень, который должен был сейчас находиться на пике формы, выглядел как старая, болезненная, битая жизнью псина.
«По нему бьют откаты. Открыв убийцам ход в домен Поттеров, он стал косвенно виновен в каждой смерти и в каждом насилии», — горько думал, разглядывая сына, перед тем, как послать его в Америку, Люпин.
Он был не прав, что не проследил за отъездом Ремуса. Будучи слабым и трусливым, его сын, естественно, не хотел жить с шошонами, отслуживая грехи перед Магией. Прятаться по темным и грязным углам здесь, дома, ему было привычнее.
Естественно никакого расследования по факту убийства оборотня проведено не было. Да оно и не требовалось Лайеллу Люпину. По описанию убийцы он сразу понял, что это «Грозный глаз Грюм» убил его мальчика. Наверняка действовал по приказу Дамблдора, так как никаких личных причин его убивать не было. Значит, кто-то его заказал, а, поскольку, все дружки Ремуса были мертвы, то заказчиком мог быть только директор Хогвартса. Но он умер. Кто же тогда осмелился?
Лайеллу Люпину перед тем, как он сам лично убьет Аластора Грюма, требовалось его допросить. Этот ублюдок был осторожен и хитер, но оборотни умеют выжидать. Слежка за бывшим аврором была постоянной, но ненавязчивой. Следили только издалека, ожидая, когда же «Грозный глаз» допустит ошибку. Идеальных волшебников нет. Должна была быть у одноногого мага какая-то слабость, что даст возможность выманить его из дома куда-нибудь подальше от торгового квартала.
===========
айлуромания — противоположность айлурофо́бии, боязни кошек (греч. αἴλουρος — кошка; греч. φόβος — страх, боязнь).