2022-10-12 03:27
Глава 58. И стал этот мир другим…
23 ноября — 22 декабря 1985 года
Отделение для душевнобольных магов, Больница Святого Мунго, Лондон, Магическая Британия
Допрашивать Альбуса Дамблдора к нему в палату явился старший следователь Аврората Медоган Скоулдж вместе с главой Аврорта Уолтером Дженнером. Их охраняли авроры Метью Шварц, Уильям Харрис, а Герберт Уотсон и Райан Ким дежурили снаружи. Ещё при допросе присутствовал сам целитель Тики и два крепких медибрата, на случай непредвиденных обстоятельств.
Дамблдору было задано всего два простых вопроса: зачем он вечером заявился без приглашения и предварительного уведомления в дом простых волшебников? По какой причине поднял палочку, чтобы напасть на хозяина дома? Если на первый вопрос Альбус сообщил что-то более менее приемлемое, хотя малоправдоподобное. Он, видите ли, соскучился по пирожкам, которые печет Молли и решил напроситься к ним на чай, то по второму вопросу отпирался и утверждал, что этого не делал. С согласия целителя, Дамблдора заставили принять сыворотку правды, после чего услышали полный бред явно психически нездорового человека.
— Повторим вопросы. Зачем вы вечером заявились без приглашения и предварительного уведомления в дом семьи Уизли, именуемый Нора? — проговорил Скоулж.
Альбус, мучимый неукротимым желанием правдиво ответить на этот вопрос, молчал, стиснув зубы, раскачиваясь из стороны в сторону на кровати в фиксирующих ремнях.
— Отвечайте! — гаркнул Глава Аврората, и от резкого окрика Дамблдор потерял концентрацию и быстро выпалил, поразив всех присутствующих:
— Я пришел в Нору, чтобы убедить Артура и Молли помочь ему с ритуалом возражения Неназываемого.
— Вот так вот, воскресить Неназываемого, — повторил следователь, поглядывая то на Дженнера, то на Тики, при этом последний пожал плечами, вздохнул и покачал головой. — А разве такое возможно?
— Конечно! Ведь у меня есть диадема Ровены Рейвенкло. Том поселил в ней часть своей души, и я собираюсь создать для нее новое тело, — вещал против своей воли Альбус, хаотично вращая глазами, пытаясь придумать, как ему самого себя остановить.
Когда Тики услышал о том, что Альбус рассказывает про столетия назад утраченный артефакт, он, наконец, уверовал полностью в душевное нездоровье директора Хогвартса.
— И за что вы напали на Артура Уизли? Они что отказались? — уточнил Скоулж.
— Нет, они даже не стали слушать, что я хотел им предложить. Сказали, что ничего больше не хотят знать о моих делах. И эти жалкие недоволшебники еще и отказали мне от дома! Вы представляете! — громко возмутился Дамблдор.
Заметив рост возбуждения пациента, Янус дал знак Уолтеру, чтобы тот заканчивал допрос. Глава Аврората понял его без слов и вышел со всеми своими людьми в коридор, указав целителю глазами на дверь, сообщив тем самым, что будет ждать его там.
Тики поручил медибратьям напоить взволнованного допросом пациента успокоительным двойной крепкости и пошел пообщаться с Дженнером.
— Ну, он же настоящий псих, да? — уточнил глава Аврората.
— Вынужден констатировать, что я был не прав, решив, что коррекция одной из девиантных установок сделает мистера Дамблдора безопасным для окружающих и для него самого. Видимо, наконец, дал о себе знать стресс от участия в войне с Гриндевальдом, огромная нагрузка, связанная с многолетним непосильным трудом сразу на трех очень важных должностях. Все это, так сказать, разрушило храм разума директора Хогвартса, в результате чего мы сейчас с вами и наблюдаем ажитацию, устойчивый бред, вызванный, вероятно, галлюцинациями, а также на лицо проявление неконтролируемой агрессии, — с печальным лицом сообщил Тики.
— Покороче и попонятнее! И что ты собираешься делать?
— Мистер Дамблдор болен. Ему требуется постоянное наблюдение целителей, чтобы стабилизировать его состояние и попытаться вернуть ему ясность ума. Кроме того, судя по последнему происшествию — необходима изоляция на длительный срок, для безопасности окружающих его волшебников. В условиях моего отделения в Больнице Святого Мунго это сделать не представляется возможным. Нужно будет хотя бы для начала на два-три месяца поместить мистера Дамблдора в магическое отделение психиатрической больницы Hellingly Hospital, в Восточном Сассексе.
— От меня что-то требуется? — уточнил Уолтер, довольный таким исходом.
— Напишите ходатайство на имя Багнолд, чтобы Министерство оплатило его содержание в комфортной индивидуальной палате с повышенным уровнем безопасности. Будем относиться с уважением к его предыдущим заслугам. Все-таки он избавил мир от одного из Темных Лордов.
Магическое отделение Психиатрической больницы Hellingly Hospital, Восточный Сассекс, Магическая Британия
Утро следующего для Дамблдор встретил в новом для него месте. Это была просторная комната с большим окном, выходящим на осенний луг, с пожухлой травой, и уже потерявший листву лес. На нем даже не было решеток. Стены потолок и пол были выкрашены в приятный бежевый цвет, и казались на ощупь мягкими. Кровать была удобнее, чем та, на которой он лежал раньше и он не был привязан. Кроме кровати в комнате еще были железные стол и стул. Альбус сразу почувствовал, что здесь тоже есть подавители магии, значит, колдовать он не сможет. Но зачем ему это, когда у него есть окно и железный стул? Выбравшись наружу, он сможет аппарировать отсюда, на одно беспалочковое перемещение сил у него хватит.
Дамблдор рывком вскочил с кровати и дернул на себя стул. Но ничего не вышло. И стул, и стол, а также кровать и перегородка, со спрятавшимся за ней хромированным блестящим унитазом — все было намертво приделано к полу.
— Собрались куда-то, мистер Дамблдор? — спросил немолодой маг с умными и строгими глазами. — Янус предупреждал меня, но я предпочитаю собственный опыт. Мое имя Натан Кляйн. Я маг, целитель разума и доктор психиатрии. Я работаю в обоих мирах и очень успешно, являясь двукратным лауреатом премии Альберта Ласкера, которая вручается в неволшебном мире лучшим практикующим врачам, в том числе, психиатрам. Такому заслуженному человеку как вы ведь нужен лучший специалист.
— Мне не нужен никакой специалист. Вы все ошибаетесь! Я полностью здоров и готов ответить на все ваши вопросы, чтобы вы поняли, что я абсолютно нормален.
— Прилягте, мистер Дамблдор. Или вы предпочитаете, чтобы я назвал вас Альбус? Какое имя для вас комфортнее?
Министерство Магии, Лондон, Англия
Тем временем в архивах Аврората, ДМП и Визенгамота шла большая работа. Собирался каждый найденный кусочек пергамента, который относился к делам, подлежащим пересмотру. В трехсторонней комиссии: от Министерства Магии и Визенгамота (сторона обвинения), от ДМП и Аврората (сторона следствия) и «Kerner & sons» (сторона защиты) все подвергалось исследованию и анализу. Спустя две недели напряженной работы лорд Гринграсс, представляющей Визенгамот заявил:
— У нас, Визенгамота, и у Министерства Магии большие проблемы. Все дела сфабрикованы, доказательств как таковых нет, только косвенные улики и свидетельские показания, которые вызывают обоснованные сомнения. Теперь необходимо взять показания у самих арестованных. Их следует доставить в камеры Аврората для повторных допросов. И что-то мне подсказывает, что хоть с веритасерумом, хоть без него, мы не услышим того, за что их всех осудили. Нужно заранее предупредить Багнолд, что изыскивала средства для денежной компенсации.
Замок Драконий утес
Перед ужином Монтермар получил сообщение, что всех заключенных, чьи дела готовятся к пересмотру, следует вернуть в Азкабан.
— Время пришло, — заявил Дракон за столом. — Завтра в течение дня все найдите, кто подменит вас в том, чем вы сейчас занимаетесь, а вечером совершим морскую прогулку в северные моря.
— Как долго мы будем отсутствовать? — поинтересовался Мальсибер.
— Послезавтра вас отконвоируют в камеры Аврората и начнут допрашивать, — пояснил Люциус, который только что вернулся из Министерства. — Сама сессия состоятся через десять дней. Я понимаю, что вернуться под арест трудно, но в Азкабане вы проведете только одну ночь. Мы позаботимся о том, чтобы в Министерстве ваше пребывание было комфортным.
Больше всех расстраивалась Бэлла, у которой на руках были Рози и Роберт. Анхелика, у которой практически не осталось работы, так как Харальд много времени проводил в Лангидроке, взялась побыть за няню, пока миссис Лестрейндж будет отсутствовать.
Помощник Акельсон и капитан Сандстрём были готовы вывести Либертад на просторы океана в любое время, но все равно провели подготовку к плаванию и подготовили каюты для пассажиров.
Монтермар предложил Северусу отправиться вместе с ним, но тот отказался. Азкабан все еще владел частью его души, и только упоминание его названия, вызывало у него мурашки по телу. Когда его друзья загружались на яхту, он корил себя за малодушие, за то, что остается в замке, когда остальные следующую ночь проведут в холодной и страшной тюрьме.
Тюрьма Азкабан, остров Фэр-Айл, Северное море
Когда Либертад оказалась вблизи острова Фэр-Айл Монтермар взлетел с ее палубы драконом и, как и в прошлые разы, что бывал тут, приземлился на крышу, усыпив всех, кто был на острове, кроме дементоров и Бивалефера, так как на сущностей и демонов они рассчитаны не были. Скудный кружок летающих стражников Азкабана, едва завидев Дракона, исчез в неизвестном направлении, помня, что тот сделал с большей частью их сообщества в прошлую встречу. Сгореть в драконьем пламени более никто не желал.
Когда на крыше стало пусто, а во всей тюрьме безопасно, на крышу к Монтермару, который вернул себе человеческий вид, аппарировали узники, которым предстояло снова занять свои камеры. Все они спустились вниз по темной лестнице, которая уходила с крыши в глубокую черноту здания, на самый нижний уровень Азкабана.
— Ого, сколько вас тут! Не иначе, как пришел конец моей командировочке? — обрадовался пришедшим демон, на чей раз в образе Рея Мальсибера.
— Здравствуй, Бивалефер. Да, сегодня же можешь взять отпуск на сто лет, как я и обещал, — кивнул Монтермар. — Как здесь обстановка? Ничего не изменилось?
— Тихо и спокойно, как и должно быть в тюрьме. Дементоров так ни разу и не видел.
— Тогда будь свободен, не пугал магов своим истинным видом, так как всех големов я сейчас уничтожу.
— Счастливо оставаться! — радостно махнул рукой «Рейнард» и упал замертво, как и все остальные «заключенные» в камерах, чьи «тела» Дракон развеял одним легким движением руки, а другим, раскрыл двери камер и превратил одежду всех, кто вновь заселялся в свои азкабанские апартаменты в тюремные робы.
— Не думаю, что вам где-то будет угрожать опасность, но на всякий случай у каждого есть экстренный порт-ключ, — сказал Дракон, видя, общий упадок настроения и Бэллу, которая казалась особенно несчастной и встревоженной. — Вам нечего бояться! Завтра вас заберут отсюда в Аврорат. Рядом с вашими камерами всегда будут дежурить наши проверенные в бою авроры, люди Кернера и кто-то из вервольфов. На допросах просто говорите правду. Дамблдор сейчас недоступен, чтобы чему-то помешать, так что все должно пройти по закону и справедливости.
Уэст Кеннет Лонг Барроу, Эйвбери, Уилтшир, Англия
Обряд основания новых родов для семей Уизли и Тонкс решили провести в святилище кургана West Kennet Long Barrow, который внутри состоял из сарсеновых камней, а снаружи был укрыты землей, заросшей травой. У центрального входа находится передний двор с фасадом из огромных сарсеновых камней. Рукотворный курган расположен на гребне холма достаточно высокого холма, потому оттуда открывается чудесный вид на всю долину.
Обряд сразу для двух семей проводила Вальбурга, но связующим с Магией выступал Дракон. Присутствовали полностью большая семья Уизли и скромная, из трех человек, семья Тонкс. Еще посмотреть на такую, пока большую редкость, как основание собственного рода пришло немало волшебников и волшебниц.
Тайны обряда никто не делал, о нем было объявлено в «Ежедневном Пророке», чтобы все, кто хоть раз думал о таком для себя, могли прийти и собственными глазами убедиться, что это возможно. Были там еще и Харри, Драко и Тео. Они попросили их взять с собой, чтобы поддержать Рона, который очень волновался.
На рассвете, а именно этот час наиболее подходит для созидающих обрядов, Вальбурга прочла катрены обращения за благословением на основание рода для семьи Уизли и рода для семьи Тонкс. Затем Артур, Молли, Билл, Чарли, Фред и Джордж, Рон и Джинни взялись за руки, образуя один круг, а Андромеда, Теодор и Нимфадора Тонкс — другой. Каждый из них мысленно обратился с просьбой одобрить их начинание, пообещав, что когда придет время, помочь другим желающим провести такой же обряд. А Монтермар попросил за всех.
С первым лучом солнца, упавшим на камни с более чем пятитысячелетней историей, все вокруг скрылось в золотистой дымке, которая клубилась как мокрый туман, но была теплой и ласковой. Она укутала каждого из членов будущих новых родов снаружи и заползла к ним внутрь, меняя настройки магического ядра и соединяя каждого нового члена рода с его будущим родовым камнем, который пока был всего лишь небольшим куском песчаника, которым поделилось место силы, где проводился обряд. Напитанный магией тысячелетия назад усопших волшебников, теперь он будет расти, подпитываясь юной магией нового рода.
Уизли (Weasley) основали новый род Уорфли (Worthly), /достойный, заслуженный, достопочтенный/ имя, которое всем им предстояло еще оправдать. Родовое имя семьи Тонкс просто удлинилось и теперь звучало как Тонкспрайд. /Tonks pride = Гордость Тонкса/
Все, и те, кто участвовал в обряде, и те, кто просто наблюдал, испытывали чувства, которые им транслировала сама Мать Магия — она была очень рада новым родам, и все, вместе с ней, были счастливы. Можно было не сомневаться, что вскоре этот обряд повторится еще не раз.
Министерство Магии, Лондон, Англия
Когда утром в Азкабан прибыл отряд авроров с предписанием выдать им всех узников нижнего уровня, С самой ночи комендант Джоэл Уильямсон едва не расцеловал каждого служителя закона, а с ними и смотрителя Порсонса. Наконец во вверенной ему тюрьме воцарятся тишина и порядок. Когда заключенный вывели на причал, Уильямсон с удивлением отметил, что они очень неплохо выглядят для тех, кто почти четыре года провел в этом жутком месте, но затем он совершенно правильно решил, что это — не его дело. Главное, чтобы этих странных волшебников, которых облетают стороной дементоры, больше в его тюрьме не сидело, не стояло и не лежало.
На пароме магов ждали адвокаты и теплые меховые плащи. Близился декабрь, над водой едва набирался один-другой градус тепла. Когда судно немного отплыло от тюремной пристани, и пассажиры увидели темную башню Азкабана на скалах острова Фэр-Айл при дневном свете, то конвоируемые не смогли удержаться от смеха. Громче всех хохотала Белла. Бивалефер покинул сей скорбный кров, но надпись свою не снял. На черной стене тюрьмы гигантские алые буквы так и складывались в слова «Dumbledore Old Fart»./старпёр или старый пер@@н/.
В Аврорате ждали. Камеры привели в самый лучший вид, насколько это возможно для места заключения, а не гостиничного номера. Допросы начались сразу в день прибытия, шокируя следователей и присутствующих на них наблюдателей неприглядной правдой, но не в отношении осужденных, а к тому, как с ними с попустительства Министерства поступил Визенгамот. Каждый был допрошен с применением веритасерума и ни одно из обвинений не подтвердилось. Ни у кого даже темных меток со змеёй и черепом, о которых на каждом углу кричал Дамблдор, не оказалось.
Амелия Боунс, прочитав краткий анализ допросов, сделанный для нее Питером Ругхартом, сразу же направилась в кабинет Министра Магии и молча положила перед ней только что прочитанный документ. Миллисент Багнолд пробежала глазами по пергаменту, затем открыла дверцу стола, вытащила оттуда початую бутылку огневиски и стакан, налила его до краев и выпила за два больших глотка, как если бы это была простая вода.
— Ты же понимаешь, что не удержишься в кресле министра, когда все это всплывет на грядущей сессии Визенгамота?
— Понимаю, — мрачно кивнула ведьма.
— Тебе сейчас нужно беспокоиться не о том, как остаться министром, а о том, как бы не оказаться в Азкабане. Не могла ты так тщательно закрывать глаза, будучи не в курсе, что творится. После дела Блэка у общественности к тебе осталось много вопросов, а уж когда станут известны истории Лестрейнджей и Долохова, когда аристократы поймут, что наследники Мальсибер, Руквуд и Крауч были отправлены на пожизненное заключение просто потому, что так захотел Дамблдор…
— Старый козел! До сих пор не могу понять, как я вообще на все это согласилась… Надеюсь, его привлекут к ответу?
— Не сомневайся, ему воздадут за все, что он натворил.
Магическое отделение Психиатрической больницы Hellingly Hospital, Восточный Сассекс, Англия
Каждый день Альбуса Дамблдора был похож на предыдущий. К нему в комнату приходил Натан Кляйн, садился на стул и слушал рассказы Великого Волшебника, которые должны были убедить психиатра, что его пациент не болен. Для инициирования откровений, целитель Кляйн использовал обычный магловский гипноз, к которому оказались очень чувствительны все волшебники, временно лишенный возможностью пользоваться магией, и простое детское зелье — «болтушка для молчаливых». Первый день принес столько откровений, что психиатр по окончании беседы со своим подопечным немедленно связался с ДМП. Он был знаком с Питером Ругхартом, который увлекался магловской судебной психиатрией, и он несколько раз консультировал следователя по разным делам, потому Натан выбрал его, чтобы сообщить о вещах, которые могли представлять государственную тайну, зная, что он глубоко порядочный и преданный своему делу волшебник.
Амелия Боунс, услышав, что ей пересказал ее сотрудник, попросила разрешения присутствовать на этих беседах под чарами невидимости сотрудника ее ведомства, чтобы протоколировать все душеизлияния Дамблдора. Так день за днем становилась понятна подлинная история Великого волшебника, всех его грязных методов достижения целей, и преступлений, которые он творил походя оправдывая все необходимостью.
Когда беседа заканчивалась, Альбусу давали почитать вчерашний «Ежедневный пророк» иначе он отказывался общаться и замыкался в себе. Из газеты Дамблдор узнал, что его сместили с поста директора Хогвартса «по состоянию здоровья». Нового директора пока не назначили, Главы Домов справлялись своими силами, вернув управление школой к изначальной концепции Основателей: главенство решение совета деканов во всем, а директор — лишь административный управляющий замком. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов», — несколько раз повторил про себя только ему понятный перечень заклинаний, чтобы успокоиться и не дать повода ужесточить его нахождение здесь.
Второй новостью, которая едва удержала Альбуса на грани, был пересмотр дел всех узников нижнего уровня Азкабана. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов» Дамблдору пришлось повторить четырнадцать раз, прежде чем его «отпустило». На фоне этого, новости об открытом и общедоступном проведении обрядов основания новых родов были просто мелкими и незначительными. А затем грянула декабрьская сессия Визенгамота, полностью оправлявшая всех Пожирателей Смерти, и вылившая на него ушат грязи, обвиняя в некомпетентности, в подтасовке фактов, в лжесвидетельствовании, в использовании своего положения в собственных корыстных целях и прочая, и прочая, и прочая. Можно было уже не сомневаться, как закончатся предстоящие на днях выборы председателя МКМ. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов». Я скоро явлю миру то, от чего он содрогнется и будет на коленях извиняться передо мной и умолять снова их всех спасти!
Замок Драконий утес
Вечером, перед завтрашним заседанием Международной конфедерации магов, что должна была состояться в штаб-квартире ее Европейского отделения, расположенной в Женеве, в замке собралось многочисленное общество, включавшее в себя полностью оправданных Лестрейнджей, Барти, Рея, Антонина и Августуса, а также почти весь бывший Ближний круг, который трансформировался в «Орден Дракона», вот уже который месяц причинявший добро Магической Британии, и примкнувшие к нему главы ДМП, Аврората, Отдела тайн и много кто еще. Даже дети сегодня были дома — послезавтра Йоль, который они собирались отпраздновать не только в школе, но и в замке, потому прибыли для подготовки.
Монтермар неожиданно за ужином задал первый вопрос мальчикам, а не взрослым магам.
— Скажите, как там та девочка, которой вы собирались разъяснять обычаи и традиции магического мира, она хоть что-нибудь поняла?
— Увы, милорд, — первым ответил Драко. — мы говорим с ней почти каждый день, но она упряма как ослица.
— Я думаю, что она со временем поймет, — кивнул Харри, но как-то не очень уверенно.
— Слава, Мерлину, она такая в школе одна, — добавил Тео. — Остальные маглорожденные дети принимают душой, все, чему их учат наши прекрасные леди.
— Да, — подтвердила Тереза Нотт. — Все дети нас радуют. Я уверена, что из них получатся чтущие заветы Магии волшебники и волшебницы.
— Это хорошо. Это значит, что Магический мир здесь не опустеет, не захиреет и Леди Магия не отвернет свой взор от него.
— Кто завтра отправится на заседание МКМ от Магической Британии? — поинтересовался Вальдемар Вольфссеген, который не был в замке недели две, занятый семейными делами.
— Все просто. Визенгамот выбрал нового представителя нашей страны. Им стал Лорд Игнатиус Толлен Прюэтт, — ответил лорд Малфой. — Его сопровождать буду я, ваш покорный слуга, а также лорд Сэлвин, лорд Лестрейндж и сам милорд лично.
— А как вы решили поступить с вырожденцами, ренегатами и предателями, отвергающими жизнь по заветам Магии? — полюбопытствовал вервольф.
— Идемте завтра с нами, и увидите все своими глазами, — серьезно сказал Дракон.
— Это будет интересно. Никогда маги не приглашали нас принять участие в их делах, и никто не бывал на заседаниях МКМ. Было бы большой иронией для всех увидеть оборотня в свите дракона в час судного дня.
— Перед Магией все равны, будь ты маг, оборотень, гоблин, эльф иди гном. Вот это здешнее стремление классифицировать всех, определяя места в мире — есть корень зла. Мне только интересно, отчего все это терпят, когда классификаторы сами себя самовольно наделили этим правом, — раздраженно проговорил Дракон и стало ясно, что ничего хорошего мир завтра не ждет.
— А почему с нами не будет Северуса? — приватно спросил Вальдемар Монтермара.
— Не хочу, чтобы он участвовал в столь юном возрасте в таком жестоком деле. Он принял память драконов, но, по сути, он еще почти ребенок по моим меркам. Даже ты старше его в несколько раз. Я приму на себя груз сложного решения, мне не привыкать. Я желаю, чтобы он взрослел и набирался мудрости будучи свободным от такого. В итоге, я планирую оставить этот мир ему, а сам отправлюсь в новое путешествие.
— Как жаль, — искренне вздохнул вервольф.
— Можешь не жалеть. За время, что я еще здесь пробуду, у тебя родятся дети, у них свои дети, а потом и детей и так еще не раз. Быть бессмертным — это очень удобно в некоторых случаях.
Штаб-квартира Европейского отделения МКМ, Женева, Магическая Швейцария
Дракон, британские маги и вервольф вот уже два часа наблюдали за безобразием, которое творилось на заседании МКМ. Это было жесткое противостояние альянсов и отдельных стран в борьбе за право посадить в кресло Председателя своего кандидата. В ход шло все: попытки манипулирования сознанием участников, фальсификация данных, искажение информации, личные оскорбления, скандальные заявления и разоблачения.
Несмотря на все происходящее, заранее созданный Британией альянс успешно продавливал своего кандидата, героя войны с Гриндевальдом, бывшего генерала Дмитрия Афанасьевича Лодыженского, главу русской делегации в МКМ. Особенно яростно против него выступали МАКУСА /Магический Конгресс Управления по Северной Америке/, Франция и Восточноевропейский Альянс. Их главным аргументом было явное предпочтение традиционным взглядам на правильное устройство Магического Мира, а они, такие все прогрессивные и новаторские этому поклоняться не хотят.
— Устал я что-то, — тихо проговорил Монтермар, а потом, подключив свои особые способности, произнес одно слово: — Довольно!
Оно прозвучало очень громко, перекрыв все звуки в зале. Но не в этом было дело. Вместе с голосом по залу прошла мощная волна магии, которая усадила всех по местам, а особенно говорливых лишила возможности говорить. Стало очень тихо. Монтермар, сделав видными все свои регалии, неспешно поднялся с места, которое он занимал и размеренным шагом, каждый из которых гулко отдавался в тишине, проследовал к трибуне.
— Прошу всех присутствующих проголосовать: кто за то, что председателем МКМ с этого момента назначается господин Лодыженский? — как нив чем не бывало, спросил Дракон, и все, кто вошел в альянс, а также те страны, что успели буквально за месяц начать разворот к полному соблюдению законов Магии, оповещенные дружественными личностями в Италии быстро подняли палочки. Их было большинство.
— Думаю все очевидно. Вопрос закрыт.
— А вы кто такой? — пораженный такой наглостью незнакомца выкрикнул глава делегации МАКУСА Чарлз Фэрбенкс.
— Я тот, кто всегда смотрел за этим миром. По некоторой причине отсутствовал последние пятьсот лет, и теперь крайне недоволен тем, во что вы превратили Магический мир и в кого превратились сами. У меня была возможность ознакомиться со многим лично, или получить информацию о состоянии дел и настрое среди магического населения разных его анклавов тайно. Я буду краток. Я положу всему, что противоречит законам Магии предел. Тот, кому вздумалось, что он тут что-то решает, и что его мнение выше заложенных традиционных основ Леди Магией просто перестанут быть магами. Если вам так нравится мир людей и их законы — так тому и быть.
Маги, которые не были посвящены в тайну личности Дракона, сидели на своих местах и не могли понять: сейчас с ними действительно что-то произойдет или это чья-то дурацкая шутка.
Монтермар, будучи абсолютно серьезным, вытащил меч, прятавшийся у него под плащом, и всадил его в пол возвышения, на котором стояла трибуна. Затем он опустился на одно колено, положил обе руки на его широкую гарду и произнес:
— Я принял решение. Ты видишь его, помоги свершить справедливый суд!
Из меча через купол зала, который неожиданно куда-то исчез, в небо ударила мощная струя магии. Монтермар встал, обратился в дракона и взлетел вверх, за купол, высоко в небо, где «нырнул» в светящийся волшебный поток, расправив крылья, накрывая через них всю планету магическими волнами, которые прокатятся по каждому уголку и найдут всех, обладающих волшебными способностями существ, оценят их внутренние убеждения и поступки, а после, либо полностью лишат магического ядра, превращая в простых людей, либо оставят все как есть, а, возможно, чем-то наградят.
Буквально за секунды в зале оказалось много свободных мест. Маги, ставшие людьми, просто не могли тут находиться, а дракон вернулся обратно, как ни в чем не бывало забрал свой меч и сказал только одну фразу:
— Прошу вас, новый председатель МКМ, начинайте работу на пользу всему Магическому миру, а вернее тому, что от него осталось и во славу Великой Леди.
После чего он исчез, предоставив магам самим далее решать свои вопросы.
Магическое отделение Психиатрической больницы Hellingly Hospital, Восточный Сассекс, Магическая Британия
Утром этого же дня Альбус Дамблдор совершил побег из больницы. Не использую магию совсем ему удалось накопить ее резерв достаточный для исполнения одного беспалочкового империо на медибрата, что принес ему завтрак, внушив ему, что он Альбус Дамблдор и должен вести себя как пациент, двух обратных иллюзий, сделавшими их копиями друг друга, и нескольких конфундусов, которыми он награждал тех, кто что-то у него спрашивал, когда он шел к выходу. На аппарацию в собственный Коттедж Сирень едва хватило. Хотя дом и участок были отлично защищены, он спрятался в бункере под домом. Где он сложил все, что ему было нужно для ритуала воскрешения Воландеморта, даже кость отца с кладбища Литтл-Хэнглтона, а также там имелась его запасная волшебная палочка. Прямо во дворе Альбус разжег костер под большим котлом и приступил к обряду, заложив первой в воду драгоценную диадему.
Жидкость в котле нагрелась быстро, и Дамблдор приступил к ритуалу.
— Кость отца, возроди своего сына! — и волшебник кинул в котел берцовую кость Тома Риддла старшего.
— Плоть слуги, отданная добровольно оживи своего хозяина! — Альбус кинул в варево локон волос Беллатрикс Лестрейндж.
— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага! — с торжествующим огнем в глазах волшебник вылил в котел кровь Сириуса Блэка.
Жидкость взбурлила, стала сначала кроваво-красной, а затем, постепенно бледнея, — молочно-белой. Котел продолжал кипеть, затем из него повалил густой пар, и в его облаках из котла поднялось страшное уродливое существо. Тело у него было человеческим, а вместо кистей рук — звериные лапы, а голова — крысиная. Альбуса окатила леденящая волна ужаса. Этот монстр ступил из котла на землю, не сводя глаз с единственного кто был с ним рядом — с Дамблдора. Затем, это нечто, присело, опустив лапы на землю, повело мордой туда-сюда, принюхиваясь, и неожиданно прыгнуло прямо на Альбуса, вцепившись ему в горло большими и острыми как иглы зубами. Дамблдору удалось с помощью заклинания сбросить чудовище с себя, но тут до Годриковой лощины докатилась волна Магии, которая, не задерживаясь на оценку, сразу превратила Альбуса в человека, и больше сопротивляться созданному им самим монстру он не мог, дико закричав, проклиная все и всех.
Соседка, Батильда Бэгшот, на крики и шум из Дома Дамблдора вызвала Авроров. Они явились быстро и обнаружили ужасную картину. Совершенно неизвестный служителям порядка монстр сидел и жевал оторванную о тела бывшего директора Хогвартса руку. То, что это было мертвое тело, сомневаться не приходилось, так как шея была перегрызена и голова отделена от тела. Монстра пришлось убить. Это было стандартное решение в случае смертельного нападения любого магического существа на волшебника.
Вызванные на место Амелия Боунс, Дуэйн Бёрк и Уолтер Дженнер осмотрев место происшествия, задокументировали смерть мистера Дамблдора, психически больного мага, сбежавшего из места лечения. Аберфорт Дамблдор отказался заниматься похоронами брата, потому его упокоили на магловском кладбище психиатрической лечебницы, где он пребывал в последнее время, установив на его могиле скромную плиту с указанием дат рождения и смерти, всего одного имени при фамилии: Альбус Дамблдор, — и поучительной надписи «Ut vixit, ita mortuus est» /Как жил, так и умер/.
Великий волшебник закончил свой путь. Всем воздалось по заслугам. Новый день, чье солнце еще только начинало вставать, стал началом новой главы в истории Магической Британии: без Дамблдора, но с большими перспективами.
Еще будет эпилог))
==================
Сарсенами называют большие блоки из очень твёрдого песчаника, такие же, как составляют основу Стоунхенджа