2022-09-05 23:05
Глава 43
С утра пораньше, Лили, вздыхая, осматривала дома, расположенные в глубине магического торгового квартала в Лондоне. Ни один из тех, кто мог быть Поттерам по карману, ее не удовлетворил, так как даже отдаленно не соответствовал тем стандартам жилья, к которым они привыкли. Если быть честной, у них хватало денег лишь на крошечный дом с двумя спальнями на Ноктюрн аллее. Лили предпочла бы спать на земле в Запретном лесу, чем приобрести дом в таком месте. Вся недвижимость, что она просмотрела сегодня, остро нуждалась в ремонте. Неизвестно что за личности будут в соседях. Переходя из дома в дом ей все больше и больше хотелось задушить того мальчишку, по вине которого ее семья оказалась в таком положении. Лили никогда ранее не испытывала финансовых затруднений: ни когда жила с родителями, ни когда вышла замуж за Джеймса. Она лишь слышала о том, как другие проходят через это, поэтому была совершенно не готова ко всему, что на нее свалилось. Поттеры не только потеряли деньги, но и свое положение в волшебном мире из-за «этого». Даже места в Визенгамоте, которые занимал Джеймс, теперь принадлежали этому глупому парню.
Лили, вернувшись в свои покои в Хогвартсе, глубоко вздохнула, закрыв глаза, пытаясь унять свой гнев. Зарычав, она смяла уже ненужную газету с объявлениями о продаже домов и бросила ее в огонь. Ведьма испытывала некоторое удовлетворение, наблюдая, как она горит, постепенно превращаясь в пепел.
Что, что ей предпринять? Лили не могла больше выносить все это. Она раньше никогда не работала. Миссис Поттер вышла замуж сразу после Хогвартса и менее чем через год стала матерью. Конечно, она выполняла работу по дому, присматривала за детьми, но это было ничто по сравнению с ее нынешней нагрузкой. Преподавать было очень утомительно, она не могла бросить работу, иначе им просто негде было бы жить, так как Джеймс тоже проживал вместе со своей супругой, а дети, будучи студентами Хогвартса, жили в общежитии Гриффиндора.
А еще эта война… Если она или Джеймс погибнут, то их дети останутся ни с чем, даже без собственного дома. Лили чувствовала, что ей необходимо что-то предпринять. Придется экономить на всем, но дом — будет первым, что они купят. Несмотря на то, что в тот момент она и Джеймс злились друг на друга, это не означало, что их взгляды на такие важные вещи могли разниться. В данный момент имело значение только наличие дома для детей.
— Ты все еще не простила меня? — спросил Джеймс, выходя из их общей спальни по привычке тихо, так как он привык к тому, что Рокси все лето спала в соседней комнате. Джеймс был в аврорской мантии и прикреплял кобуру для палочки к запястью.
— За этими стенами настоящая война, нет смысла воевать между собой, — ответила Лили, внезапно почувствовав себя очень усталой.
Она ненавидела конфликтовать с Джеймсом, и они обычно не ругались, но сейчас все изменилось, и ведьме это совсем не нравилось. Она тяжело вздохнула, когда Джеймс подошел к ней и обнял, давая поддержку и утешение, в котором, как он думал, нуждалась его супруга.
— Эй, — тихо сказал Джеймс, — ты слишком беспокоишься обо всем, Лилс. Не так у нас все плохо, вот увидишь.
Лили промолчала. Она очень хотела верить своему мужу, но, к сожалению, ее оптимизм давно умер. Как бы они ни держались, жизнь уже никогда не будет такой, как была. Ник не разговаривал с ними обоими, Рокси все время проводила в Библиотеке. Каждый раз, когда Лили пыталась поговорить с дочерью, она получала очень короткие ответы. Рокси постоянно была хмурой и неулыбчивой. Она сама никогда не была очень популярной девочкой, но у нее всегда были друзья. До Хогвартса у нее был Северус, с которым она дружила до конца пятого курса, пока тот не назвал ее так дурно, что обида все еще жгла ее после всех этих лет. Снейп был ее единственным другом, а когда она разорвала все связи с ним, когда она осталась такой одинокой, без друзей, то рядом появился Джеймс. Он был первым человеком, который проявил свое внимание к ней в тот горький период одиночества. Лили стала общаться с ним и постепенно подружилась с юными волшебниками, с которыми общался Поттер. Так оно осталось и после свадьбы. Только недавно Лили поняла, что у нее нет ни одного друга, что ей даже не с кем-нибудь поговорить, получить совет или сочувствие в ее ситуации. О, как бы ей хотелось, чтобы ее мама была еще жива, она могла бы пойти к ней. Пообщаться с ней за чашкой чая. Мама всегда и во всем была на ее стороне, несмотря ни на что.
— Лилс? — беспокойным голосом позвал ее Джеймс.
— Если ты сейчас не выйдешь, то опоздаешь на работу, — заметила Лили, которой и самой нужно было переодеться. У нее были впереди занятия со студентами.
— Лили, помни — я люблю тебя, — вздохнул Джеймс. — Увидимся вечером!
Джеймс кинул в камин дымолетный порошок и шагнул в пламя. Лили покачала головой и подумала, что хорошо, хоть Ник выздоровел, и его, сохранив свою магию. Это было облегчением для семьи. И все же ведьма была злой и рассерженной тем, что не смогла сегодня найти для семьи достойный дом. Она быстро переоделась, накинула мантию и спустилась в Большой зал. По дороге миссис Поттер отметила, что профессорская мантия стала ей слишком велика. Из-за всех волнений она потеряла аппетит и очень мало ела.
Лили села на свое обычное место. Никто из профессоров даже не повернул в ее сторону головы. Ее не любили с того досадного происшествия с Ником, Кубком и тем мальчишкой, когда все узнали, что она забыла нанять для него репетитора. Она ведь сделала это, не подумав. Тот мальчик просто был не так важен, как Ник. А с ней все так обращались, что можно было подумать, что она кого-то пытала и убила. Лили взяла немного еды.
— Как ты, Лили? — спросил Дамблдор, которому действительно было жаль миссис Поттер. Она выглядела больной и усталой. Недавно директор узнал, что Ник был очень зол на всех. Ему нужно будет поговорить с ребенком, убедить его, что все должно вернуться на круги своя. Как бы он ни хотел дать ребенку передышку, он не мог. На Нике лежала ответственность за прекращение этой войны. Его многому еще предстояло учить. Чем быстрее они возобновят тренировки, тем будет лучше.
— Я в порядке, — равнодушно произнесла Лили, даже не подумав о своем ответе. Дамблдору, очевидно, было наплевать на ее проблемы. Даже если бы это было и не так, он ничего не мог поделать. У Альбуса были свои цели и обязанности: война, Визенгамот, школа. Если бы Лили предложили занять место Дамблдора она бы отказалась. Этот маг, вероятно, никогда не отдыхал.
— Лили приведи сегодня после окончания уроков ко мне в кабинет Ника, — сказал Альбус, собирая остатки еды со своей тарелки.
— Хорошо, — тихо согласилась Лили. Ей очень хотелось поскорее убраться из Большого зала, побыстрее провести занятия, а затем быстро добраться до своей квартиры.
Может быть, ей стоит всем сказать, что она заболела? Как бы она хотела на время исчезнуть из общего поля зрения. Размышления Лили были прерваны тем, что она услышала, как профессора произносят ЭТО имя. Она вся заледенела. Лили захотелось громко закричать и выбежать прочь из-за преподавательского стола и из зала, но она застыла на месте, ошеломленная благоговением, которое слышалось в голосе МакГонагалл. Минерва никогда, НИКОГДА ни к кому так не относилась. Она была беспристрастна, никогда так открыто не выказывала фаворитизма или своих чувств по отношению к ученикам.
— Гарри сдает письменные экзамены на мастерство, — сказала МакГонагалл, ее лицо озарилось таким светом, которого Лили никогда раньше не видела. Что со всеми творится? Все всегда игнорировали ЕГО, и вдруг внезапно им стали повсюду восхищаться больше, чем Ником когда-либо — даже сразу после спасения мира.
— Да что ты говоришь! — удивился Флитвик.
— Да, я была удивлена не меньше! Стоит признать, что Северус не из тех, кто тратит время на ерунду, он сразу переходит к делу, — заметил профессор Слагхорн.
— Я еще не отошла от удивления, что Северус охотно взял ученика, — сказала Помона Спраут, потянувшись за кубком с веселым выражением лица. — А тут такие новости!
Все знали, что Снейп ненавидел преподавание, и раньше задавались вопросом, какого дракла он стал профессором. Конечно, никто из них не озвучивал это ему вслух, они бы не посмели. Даже для своих коллег Северус был закрытым и неприступным, а еще у него было едкое чувство юмора и сводящая с ума манера говорить.
— Когда-то он сам был учеником, — снова подал реплику Слагхорн.
— Был, и мы все гордились его успехами. По иронии судьбы, он выбрал в ученики того, кто, видимо, превзошел своего мастера, — сказал Альбус, вступая в разговор.
— Мне жаль, что у меня не было возможности учить Гарри. Несомненно, он бы посрамил большинство семикурсников! — сказал Слагхорн с ухмылкой.
— Бьюсь об заклад, он посрамил бы большинство других магов! — воодушевленно воскликнул Флитвик. — Я очень надеюсь, что он не пропустит много уроков из-за экзаменов.
— Он пропустит пять моих, но я сказал ему, что если возникнут какие-то сложности, то он может прийти ко мне за помощью. Вы должны были видеть выражение его лица, — с тихой грустью проговорила Минерва, качая головой. — Он выглядел настолько ошеломленным моим предложением, что я поняла: мы все никогда не оказывали ему никакой поддержки, в которой он остро нуждался. Скольких таких талантливых шестнадцатилетних вы знаете? Всего несколько минут нашего времени дали бы ему поддержку.
— Это очень верно, — мрачно произнесла профессор Вектор, которая по своей строгости и серьезности могла сойти за сестру Северуса Снейпа. Не так много студентов выбирали для изучения Арифмантику, а тех, кто действительно хотел ее освоить, было еще меньше. — Мне следует сообщить Гарри, что я всегда на месте для него, если ему понадобится помощь с моим предметом.
— Совершенно верно, Септима, я сомневаюсь, что он придет, но тот факт, что ты предложишь свою помощь, будет много значить для юноши. Никогда не знаешь, что он еще сможет нас удивить, — сказала Минерва.
— Мне не терпится увидеть, какие зелья он создаст для защиты мастерства. Это обязательно будет что-то новаторское! — гордо проговорил Слагхорн.
— Зельевар должен изобрести собственное зелье для защиты? — уточнила профессор рунологии Батшеда Бабблинг.
— Конечно, чтобы получить мастерство, вы должны доказать свою ценность для магического сообщества. Мне пришлось создать два заклинания для получения моего мастерства в трансфигурации, — пояснила Минерва.
— Мои чары, что я разработал для защиты мастерства, помогли мне выиграть чемпионат по дуэлям! — похвастался Флитвик. — А Гарри не только умеет варить зелья, но и отлично владеет чарами.
— Есть что-то, в чем он не силен? — удивленно спросил Альбус, который не знал о таких разнообразных талантах второго близнеца.
С Ником Поттером постоянно занимались индивидуально, но он был далек от того, чтобы хоть в чем-то быть лучше остальных. Альбусу это не нравилось — он ничего не мог поделать. Ник должен был положить конец войне, конец правлению Неназываемого. Пророчество нельзя было игнорировать. Именно Ник должен был нанести сокрушительный удар, чтобы покончить с Темным Лордом.
— Думаю, мы никогда этого не узнаем, — сказал, весело смеясь Слагхорн.
Северус постучал в дверь комнаты Гарри и вошел, резко открыв дверь, прежде чем тот ему ответил. Гарри собирался одеваться и покраснел от того, в каком виде его застал Северус, быстро прикрыв свои шрамы, которые его смущали больше, чем полное отсутствие одежды. Снейп вздохнул… Зачем он это делал? Эти шрамы были демонстрацией силы духа юноши. Он пережил пытки Пожирателей смерти и выжил. Он нанес Неназываемому серьезный удар, убив его змею и Питера Петтигрю.
И тут мысли зельевара, против его воли, перекинулись со шрамов на остальную обнаженную фигуру Гарри, и его тело тут же отреагировало на это. Мерлин, это становилось все труднее. Разум постоянно напоминал телу, что перед ним шестнадцатилетний мальчик, который по непонятной шутке судьбы полюбил его, выбрав из всех волшебников. А тело и инстинкты возмущались: ну почему Гарри должен быть таким молодым?
Северус, забыл, зачем он зашел к своему ученику и, застонав, выбежал из комнаты, прежде чем его низменные желания смогли бы вырваться наружу. Зельевар добежал до гостиной и рухнул там в кресло.
— Что-то случилось, Северус? — неожиданно за спиной прозвучал голос Эйлин, заставляя сына подпрыгнуть.
На миссис Снейп были садовые перчатки, а на руке висела корзина с цветами. Должно быть, она была в саду.
— Мама, не делай больше так, — проворчал Северус, выпрямляя спину, не в силах поверить, что он на самом деле прыгнул. Если бы это произошло во время его пребывания в роли шпиона, его бы убили на месте. Сейчас он непозволительно расслабился, разве возможно ослабить бдительность, хоть и в собственном доме? Ответ был довольно прост. Никогда!
— Все в порядке? — спросила Эйлин, обеспокоенно глядя на своего сына, который вёл себя сейчас довольно странно.
— Я в порядке, — буркнул Северус. — Ты завтракала?
— Да, — ответила Эйлин, все еще недоумевая, что происходит.
— Я тебе был нужен? — спросил Гарри, входя в гостиную, все еще розовея от смущения. Северус застал его, когда он вышел из ванной совершенно голый. У него не было возможности успеть что-то на себя накинуть, так быстро Северус вошел в комнату. Гарри был рад тому, что это была не Эйлин — иначе он никогда бы не смог посмотреть ей в глаза. И в то же время он был встревожен тем, что Северус смотрел на его шрамы и потом просто сбежал.
Эйлин улыбнулась, сложив два и два, и быстро оставила своих мальчиков наедине. Она прошла на кухню, ей понадобилась ваза, чтобы поставить в нее цветы, но это не мешало ей прислушиваться к тому, что происходило в гостиной. Эйлин знала, что подслушивать некрасиво, но ничего не могла с собой поделать. Она просто была так счастлива за них обоих. Северус далеко не сразу заметил любовь Гарри и отказался развивать их отношения сейчас. Эйлин поддержала идею сына подождать, чтобы Гарри немного повзрослел, все-таки он, действительно, был слишком молод. И ведьма была рада заметить, что Гарри готов ждать столько времени, сколько понадобиться Северусу.
— Собираюсь варить ликантропное зелье для Люпина, и я хотел узнать, не хочешь ли ты присоединиться ко мне, — серьезно проговорил Северус.
Гарри еще не участвовал в варке такого зелья, и ему было любопытно посмотреть, как он справится с таким сложным снадобьем.
— Для Люпина? — переспросил Гарри, морщась. Его не взволновал их недавний разговор, или тот факт, что оборотень извинился, или то, что он гордился им. Ничто из этого не изменило того факта, что он был среди тех, кто бросил его.
— Он преподает в Хогвартсе, ему нужно зелье. Я не буду сидеть, сложа руки, зная, что в школе ликантроп, который может покусать детей, — сказал Северус, помрачнев при этой мысли. Он сам чуть не стал жертвой этого. Мысль о том, что кто-нибудь попадет в такую же ситуацию, не давала ему покоя. Он мог не любить детей, но не означало, что он будет стоять в стороне и равнодушно наблюдать. — Я не стану тебя принуждать. Не думай о том, для кого мы работаем. Просто реши — хочешь ты сварить это зелье или нет.
— Хочу! — тут же ответил Гарри и его зеленые глаза загорелись от предвкушения возможности сварить такое сложное зелье.
— Правильный выбор! — отметил Северус, вставая, и направился к подземельям. Однако он снова был предан сам собой, думая не о зелье, а о том, как были прекрасны глаза Гарри, горящие таким пылом…
— Я хотел сварить ликантропное зелье с тех пор, как только услышал о нем, — сказал Гарри, доставая нужный котел. — Если оно может остановить звериную натуру оборотней, наверняка на его основе можно сделать что-то еще. Как-то его изменить или подправить, — сказал Гарри, когда набирая необходимые ингредиенты, затем, впервые за долгое время, открывая инструкцию по варке.
— О чем ты думаешь? — спросил Северус, когда они начали готовить зелье.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, очищая свой нож.
— Что за мысли по изменению или модификации этого зелья? — напомнил Северус, которому стали очень любопытны мысли его ученика.
— Я не думал пока ни о чем конкретном, — ответил Гарри. — Просто есть общие идеи.
Северус кивнул. Он был уверен, что Гарри станет создателем новаторских зелий, которые полностью изменят все зельеварение. Особенно, если он продолжит идти своим путем. Гарри уже создал за несколько дней зелье, чтобы помочь Эйлин. Да, Северус немного ему помог, это не имело значения.
— Как выглядят письменные экзамены? — спросил Гарри, пытаясь скрыть свое беспокойство. Каждый раз, когда он думал об этом, у него скручивало живот.
— Вопросы будут следовать от легкого к чрезвычайно трудному. Последние вопросы будут просто сбивать с толку. Главное не быть излишне самоуверенным.
— Ясно, — сказал Гарри, слегка расслабившись.
Он налил очищенной воды в свой котел. Учитывая, что зелье для оборотня, чем основа будет чище, тем лучше. Хотя некоторые утверждали, что неочищенная вода подходит для зелий лучше всего, что она помогает побеждать определенные бактерии, особенно в детском возрасте, но это не было доказано. Ни один волшебник или ведьма не позволят проверять такие теории на своих детях. Детей в волшебном мире оберегали, лелеяли, скорее всего, потому, что у большинства семей рождался только один ребенок, реже — два. Поттеры и Уизли были, очевидно, исключением. Хотя сами Поттеры, судя по всему, считали, что у них двое детей.
— Я уже должен идти, — сказал Гарри.
Северус с любопытством посмотрел на своего ученика: в Хогвартсе было время обеда, зачем ему идти туда сейчас? Обычно он обедал дома с ним и Эйлин, а потом уже отправлялся в школу.
— Я согласился помочь Патил с Древними рунами, — пояснил Гарри, заметив любопытные взгляды Снейпов.
— Разве она не видит, насколько ты загружен? — спросила Эйлин, раздраженная навязчивостью ведьмы. У Гарри не было времени для себя, а уж тем более на кого-то еще. Она надеялась, что Патил не воспользуется добротой Гарри в каких-то своих целях.
— Мне, правда, пора, пока! — быстро сказал Гарри, очевидно не зная, как ответить на вопрос Эйлин.
— Нет, дело не в этом, посмотри, сюда как следует, — сказал Гарри, раздражаясь уровнем знаний ведьмы. Как она выживала в этом классе так долго, если бы она была такой ду… в общем, неважно. Он не должен ее оскорблять. — Изображение всегда дает ключ к разгадке его значения. Все это было сказано на уроке!
— Нам это объясняли? — спросила Падма, выглядя шокированной.
— Ты пропускала уроки? — уточнил Гарри.
— Нет, я была на всех занятиях, — расстроенно сказала Патил.
— Тогда чему ты удивляешься? — возмутился Гарри.
Падма покраснела.
— Понимаешь, я… я люблю смотреть на уроке разные журналы.
Индианка любила моду и хотела работать в области моделирования и пошива одежды, когда она окончит Хогвартс.
— Серьезно? — вздохнул Гарри, качая головой. — Ты никогда не сдашь руны, если будешь продолжать этим заниматься на уроках.
Патил нечего было на это ответить. Она поникла и затихла.
— Хорошо, давай попробуем еще раз, — сказал Гарри.
Прошли не менее двадцати минут, прежде чем Падма сказала с облегчением: — Я, наконец, поняла!
Гарри все ей объяснил сначала. Все оказалось действительно просто. Гораздо лучше, чем профессор, кстати.
— Отлично! Пришло время моих занятий, — почти радостно сообщил Гарри, который сегодня понял, что никогда не станет преподавателем.
— Спасибо, Гарри, — тихо сказала Падма, собирая свои вещи. — До свидания!
— Нет проблем, до свидания! — ответил Гарри, обрадованный тем, что у Падмы действительно проблемы с рунами, а не какие-то планы на него.
Гарри вышел из библиотеки и направился по коридору к профессору Флитвику. В этот момент раздался громкий, полный отвращения голос, который он знал слишком хорошо.
— ТЫ! — прорычала Лили Эванс, глядя в упор на предмет своего гнева. Она решила, преподать ему урок, который этот парень давным-давно заслужил. Ведьма вытащила свою палочку, еще более впадая в ярость от того, что мальчишка даже не выглядел обеспокоенным или напуганным ее действиями.