2022-08-31 00:15
Глава 23. Как стать принцессой & Совет попечителей
В понедельник утром Люциус, как всегда, отправился в Хогвартс пораньше, чтобы присутствовать на завтраке, а Лютеция и Северус предпочли завтракать в Малфой-мэноре: еда в Хогвартсе была качественной, но была лишена утонченности, изысканности и разнообразия. Вернувшись в школу, они сразу отправились на занятия и снова встретились в Большом зале за обедом. Ведьма слушала Северуса, который делился с ней версиями, родившимися в головах второкурсников по поводу отсутствия Джеймса Поттера и Сириуса Блэка.
— Наши разделились на две группы. Одни считают, что это я их отравил на свадьбе Селвинов-Блэков, воспользовавшись старинным ядом рода Принц, который не определяется артефактами, чтобы отомстить за всем мои мучения на первом курсе.
— А другие?
— Другие высказали предположение, что родители решили их поженить и оставили дома для помолвки.
— И как отнеслись к этим слухам Гриффиндорцы? — хмыкнула ведьма, накалывая на вилку кусочек куриной грудки и дольку огурца.
— Первую, слава Мерлину, наши им не озвучили, так как не обирались их информировать, где кто был в субботу и, тем более что я теперь Принц. А над второй посмеялись. Особенно их ведьмочки. Им-то доподлинно известно, что, несмотря на малый возраст, те уже вовсю интересуются девушками, используя для этого свои мародерские штучки. В прошлом году Блэк положил на лестницу небольшое сквозное зеркало и устроил со всеми мальчиками первого курса просмотр трусиков своих однокурсниц. Я слышал, как они это обсуждали и как Сириус сокрушался, что они не прикрепили его в дамских душевых.
— Ну, пусть строят свои догадки, до правды им ни за что не додуматься, — улыбнулась Лютеция и почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Не поднимая глаз от тарелки, она произнесла: — Северус, пробегись глазами по залу, кто-то слишком пристально смотрит на меня, аж кожа зудит под таким взглядом.
Юный Принц быстро пробежал глазами по преподавательскому столу, чтобы проверить, не Дамблдор ли. Но директора вообще на его месте не было, а профессора ели и неспешно беседовали друг с другом.
Гриффиндорцы были заняты построением теорий об отсутствии на занятиях Джеймса и Сириуса, рейвенкловцы, в основном, читали, совмещая обед с получением новых знаний, а хаффлпаффцы… Так, вот он!
— На тебя пялится шестикурсник с Хаффлпаффа. Тот, что пытался крутить с Андромедой. Мало ему наши наваляли, видимо.
— Пусть смотрит. Это правилами не запрещено. Кстати, на тебя тоже смотрят.
— Да? И кто? — Северус снова обежал глазами зал и наткнулся на очень настойчивый взгляд Лили Эванс. Он вопросительно поднял бровь, а та начала жестикулировать, изображая, как она выходит из дверей, и, при этом, призывно кивая ему головой.
— Похоже, мисс Эванс не теряет надежды на возобновление вашего с ней тесного общения, — вздохнув, заметила Лютеция. — Держи с ней дистанцию. Поттеры нацелились на помолвку Джеймса и твоей маглокровной подружки. Думаю, это произойдет совсем скоро, потому не дай ей испортить самой свою репутацию.
— Нам, между прочим, всего по двенадцать лет, — заметил Принц. — Чем я могу ее скомпрометировать?
— Возьми с собой Мальсибера, я настаиваю.
— Может мне просто не идти за ней? — засомневался Северус.
— Нет, сходи. Узнай, что она от тебя хочет и, вместе с этим, напомни, что вы больше не близкие друзья и такие ее пантомимы в твой адрес в Большом зале неуместны.
После содержательного разговора с приятельницами в пятницу в гостиной Гриффиндора, Лили Эванс долго не могла уснуть. С самого раннего детства, когда ей в руки попала первая яркая детская книжка с принцессой, которую, по удачному совпадению, иллюстратор наделил точно таким же оттенком рыжих волос, как у нее, девочка сразу поняла, что она и есть эта самая принцесса. Немного повзрослев, она даже вывела целую теорию о том, как ее или украли, или потеряли, или подменили, оставив жить в простой семье до поры до времени, но когда настанут нужные день и час, за ней приедут король и королева, ее настоящие родители, и еще прекрасный принц. Или просто принц, который сразу увезет ее в свое королевство. Из своих мечтаний Лили тайны не делала, но родители считали это милой фантазией, и решили меж собой, что у их младшей дочери просто слишком развито воображение.
Не считала такие идеи милыми в семье только старшая дочь Петуния, которой приходилось выполнять нехитрые детские обязанности вроде уборки игрушек и заправки постелей за двоих, так как ее особенная сестра отказывалась выполнять хоть какую-то работу, все время, повторяя сестре, что принцессы ничего сами не делают. Петуния пыталась жаловаться на это родителям или просто не делать за младшую сестру ничего. Но мать отругала ее и укорила за то, что она делает вид, что ей трудно сделать вещи, которые ничего не стоят, лишь бы нажаловаться на сестру и велела убираться одной, не ябедничая на маленькую девочку, которая витает в облаках. Лили, подслушавшая их разговор, сначала показала старшей сестре язык, а потом как-то особенно на нее посмотрела, и ее волосы окрасились в противный болотный цвет. Девочка расплакалась от обиды. Мать, которая так и не поняла, что произошло, отвела ее в парикмахерскую, где выяснилось, что никакая краска для волос не этот новый колер не берет. И тогда «добрая» парикмахерша предложила просто обрить ее на лысо с комментарием «у детей так быстро все отрастает»…
Петунья никогда еще не испытывала такого унижения, как, когда пришла в младшую школу, в которую она ходила уже три года, лысой и чепчике, в которые одевают грудничков. Она очень хорошо запомнила, что кричали ей вслед дети и как на нее смотрели учителя и чужие родители. И во всем этом была виновата Лилька-принцесса, особая дочка ее родителей, которую Петуния больше своей сестрой решила не считать, но и конфликтовать с ней избегала, так как странностей в доме становилось все больше: трескались стекла, когда принцесса на что-то гневалась, загорались шторы, летали по воздуху вещи. А в один из дней она встретила такого же особенного мальчишку, оборванца из Паучьего тупика, который сказал Лили, что она волшебница и с первого мгновения стал с благоговением смотреть на нее.
Хоть Северус и не был похож на принца из мечтаний Лили, то, что он относился к ней с обожанием, заставило девочку благосклонно отнестись к такому компаньону для игр и прогулок. Только все это происходило в пределах четко обозначенных территорий: старого большого дерева над мелкой речкой, что делила их Коукворт на две части, в одной из которых жили дети, что учились в частной школе «Смартис», а в другой хулиганы из муниципальной «Коукворт праймари скул»; заброшенной детской площадки неподалеку от того дерева и моста через речку; сквера, в котором эта площадка находилась. Выходить на чистые освещенные улицы той части Коукворта, где стоял дом Эвансов, девочка с Северусом не спешила, да и сам он туда не рвался, предпочитая тайные встречи в уединенных местах.
Когда же Лили пришло письмо из Хогвартса, она была на седьмом месте от счастья. Предварительно выпытав и Снейпа все подробности, что он знал от матери, маленькая мисс Эванс была уверена, что встретит своего принца там, в том прекрасном замке, куда она поедет учиться. Только все вышло немного не так, как ей виделось.
Еще в поезде, она узнала, что никакая она не принцесса, а «маглорожденная» или, что еще хуже, «грязнокровка», что звучало как клеймо. Оказалось, что все принцы учатся, в основном, на факультете Слизерин, а на таких как она смотрят как на грязь под ногтями. Когда на платформе 9 ¾ она споткнулась, разглядывая настоящего прекрасного светловолосого принца, в богатых одеждах, которого провожал король-отец, принц отшатнулся от нее в сторону, как будто боялся испачкаться и, с презрением посмотрев на девочку, прошипел то самое обидное слово. Северус потом, в купе, смущаясь, дополнил все свои рассказы о Хогвартсе и магическом мире разговором о различных статусах крови и сословном обществе, которое представляет из себя Магическая Британия. Оказалось, что даже этот нищий мальчишка выше ее по статусу, потому, что он полукровка, а его мать из старого благородного рода. Шляпа распределила Лили на очень демократичный Гриффиндор, где ей быстро объяснили, что все, о чем рассказал ей Снейп это никому не нужные пережитки прошлого, во что она и свято верила весь первый курс.
Начиная с последней недели каникул что-то в жизни Лили определенно пошло не так. Сначала ее верный рыцарь Снейп куда-то исчез и Коукворта даже не удосужившись предупредить ее о своем отъезде. Затем он не поехал с ней в одном купе, заявив, что их прежним отношениям пришел конец и теперь он сам по себе, а она сама по себе. При этом негодяй слишком хорошо выглядел и был просто омерзительно прекрасно и дорого одет. А слова Мэрилин о женихах, сказанные в Хогвартс-экспрессе сильно царапнули ее гриффиндорское эго, но еще не убедили ее до конца, пока не вышел этот случай со свадьбой.
Всю субботу и воскресенье Лили провела в библиотеке, вчитываясь в страницы единственной найденной книги о магических помолвках, браках и статусах крови, которая волею случая и чьей-то шутки, попала на полку справочников по магическому рукоделию, почему, видимо и сохранилась. Она стояла рядом энциклопедией магической моды, которую мисс Эванс собиралась полистать, чтобы понять, что не так с её одеждой, о чем еще в прошлом году ей мягко намекал Северус. К концу выходных, Лили была вынуждена признать, что в словах Мэрилин было много правды. Достойного жениха нужно было найти, не откладывая в долгий ящик, если она собиралась оставаться «принцессой», а не трудиться потом в какой-нибудь лавке торговкой или подавальщицей в захолустном трактире, так как даже в официантки дорогих ресторанов маглокровных волшебниц не брали, по причине отсутствия у них манер и знания этикета.
Ночью с воскресенья на понедельник Лили мучилась выбором своего будущего супруга и остановилась на уже хорошо знакомом ей Поттере. Он, конечно, был шумным, излишне порывистым, склонным к совершенно не смешным дурацким шуткам, но чувствовалось, что им можно будет управлять в жизни, чего она не могла сказать об обновленном Снейпе или Сириусе Блэке, который иногда просто пугал ее своим лающим смехом и полубезумным взглядом. Да и Блэки были таким темным родом, что скорее бы удавили ее в одном из неосвещенных коридоров Хогвартса, чем позволили бы своему наследнику жениться на грязнокровке. Но Поттер с праздника не вернулся, как и его друг Блэк. Директор что-то сказал о болезни, но выглядело это странно. Что за такая парная болезнь? На всякий случай, если вдруг Поттер не вернется вообще, Лили решила сделать пару намеков Северусу, который, она была просто в этом уверена, не мог так в одночасье забыть все их совместно проведенное время. За обедом она дала ему знак, что им необходимо поговорить, и вышла из Большого зала, направляясь в «их место», укромную нишу в коридоре, ведущем к кабинетам арифмантики и рун, которым почти никто не пользовался, так как туда был более короткий путь. Лили очень волновалась: придет ли Северус или нет?
Волнения ведьмы были напрасны. Через несколько минут ожиданий строптивый слизеринец пришел, но не один. С ним притащился противный Мальсибер, который весь первый курс пытался отговорить Снейпа от дружбы с гриффиндоркой, она это точно знала.
— Северус не могли бы мы поговорить с тобой наедине? — твердо проговорила Лили.
— Не могли бы. Я уйду, а ты на Сева набросишься с поцелуями, а потом порвешь на себе одежду и обвинишь его в домогательствах и поруганной чести, чтобы заставить его на тебе жениться. Как бы не так! — выпалил Мальсибер, которого Принц попросил быть своим свидетелем на этой навязанной ему встрече, но ничего такого, из того, в чем обвинил Лили Реймонд, он ему не говорил, тот, видимо, дофантазировал сам, как наглая гриффиндорка покушается на его приятеля.
— Что??? — изумилась таким словам в ее адрес Лили.
— Говори, что хотела, и мы пойдем на занятия, — отрезал Мальсибер.
— Вопрос, который я хотела обсудить касается только меня и Сева, — проговорила Лили с ударением на привычном ей сокращении имени Северуса, который раньше было разрешено использовать только ей.
— Северус, пожалуйста, или, если не нравится, мистер Снейп. И, Лили, я уже говорил тебе: у меня в этом году другие цели и планы. Мы больше не сможем общаться как раньше. Мне казалось, что ты поняла меня, — равнодушно глядя сквозь Эванс, проговорил Принц. — Если у тебя что-то действительно важное, но личное, я переговорю с моей патронессой мисс Малфой и мы сможем пообщаться втроем в ее покоях. Нам там никто не помешает.
Говорить о своих планах на Снейпа при такой взрослой и такой надменной аристократке Лили, определенно, не хотелось. Не дождавшись от гриффиндорки ответа, два слизеринца кивнули ей, развернулись и пошли на следующее занятие. Эванс очень захотелось от обиды топнуть ножкой и зареветь, как обычной капризной девчонке. Но она метила в принцессы, а принцессы не ревут, потому, что их все слушаются и в такие ситуации они не попадают.
Альбус Дамблдор отсутствовал на завтраке и обеде в понедельник, потому, что сегодня в Хогвартсе должен был собраться Совет попечителей, о котором его известили еще на прошлой неделе. Утром он получил письмо от Абраксаса Малфоя, в котором он подтверждал, что все попечители будут присутствовать на сегодняшнем заседании за исключением Вальбурги Блэк, место которой временно займет ее супруг Орион. Дамблдор сам занимался ведением счетов Хогвартса. Вернее приходы с расходами сводила в ведомости Минерва, как его заместитель, а вот назначение расходов определял он, как директор.
Львиная доля денег попечителей уходила на содержание студентов, которое в основном состояло из расходов на питание. Форму и ученые пособия студенты покупали сами, хотя раньше и учебники, и все для зельеварения тоже проставлял Хогвартс. По замыслу основателей любой волшебник независимо от того есть у него достаточно денег или нет, должен был иметь возможность учиться. Потому еще в замке существовал специальный обменный фонд, где обеспеченные студенты оставляли в конце года свою старую форму, сундуки и все, что больше им не требовалось (от неизрасходованных за год перьев с чернильницами и свитков пергамента, до карт звездного неба и телескопов). Все это хранилось в помещении, называемом «склад», которое предоставляла зачарованная основателями «комната по требованию», принимающая вид любого помещения, требующегося в данный момент профессорам или ученикам Хогвартса. Каждый ограниченный в средствах студент мог приехать в замок заранее и подобрать для себя, пусть не новый, но очень добротный гардероб и все необходимое для учебы совершенно бесплатно.
Финеас Найджелус Блэк, наименее популярный из всех директоров Хогвартса, счел, что для школы такие хлопоты излишни, и гораздо проще выделять беднякам несколько десятков галеонов из пожертвований попечителей, чем иметь головную боль с гуляющими летом по замку студентами и прекратил прием и раздачу формы и школьных принадлежностей, велев домовикам использовать помещение для складирования старой мебели и прочего ненужного инвентаря. Студенты, те, кто от родителей знал, где находился вход на «склад», пользовались им, когда требовалось что-то спрятать от посторонних глаз. Так это помещение превратилось в «место, где все спрятано».
Со времен директора Блэка состав Совета попечителей был расширен от пяти до одиннадцати человек. Галеонов в сейфах школы стало больше и возможностей для манипуляций с бюджетом, соответственно, тоже. Но никому из директоров и в голову не приходило это делать, так как все они принадлежали к благородным и в разной степени, но обеспеченным родам. Альбус Дамблдор был первым безродным полукровкой, которому удалось занять этот почетный пост. И начиналось все с ничего не значащих мелочей. Назначить грант на обучение не самому бедному студенту из «правильной», поддерживающей идеи Дамблдора семьи, добавив его фамилию в список неимущих учеников, которым ежегодно выделялось пособие. Оно делилось на две части: большая выплачивалась перед началом учебного года, чтобы студент мог купить себе все необходимое для обучения, и меньшая — в начале йольских каникул, чтобы обновить что кончилось, или докупить из чего кто вырос. Затем отменить выдачу пособий двумя частями, оставив только летние выплаты, отменив зимние. Что интересно, при этом летняя часть отчего-то больше не стала. И так чуть-чуть там, немного здесь, а в итоге набегала за год весьма существенная сумма. Проверок отродясь никогда в Хогвартсе не было, так как любой из благородных директоров за такие подозрения мог вызвать на дуэль.
Деканы ежегодно подавали списки студентов, которым требуется материальная помощь и не контролировали в каком виде они приходят на подпись к попечителям, а те, в свою очередь, сами учившиеся у этих деканом, не могли оскорблять их недоверием.
Казалось бы — живи и радуйся, но главное не наглей. И надо было Дамблдору обратить внимание на ту странную запись в Книге Душ: Северус Каликс Принц. Альбус лично был знаком с Октавиусом Аурелиусом Принцем и знал, что ни сыновей, ни внуков у этого лорда нет и никогда не было. При этом адрес проживания маленького мага был явно магловский. В том была какая-то тайна, а Альбус страшно любил знать чужие тайны, чтобы в нужный момент ими удачно пользоваться. Он попросил Аластора разузнать все про этого неучтенного Принца, а когда тот вернулся и все ему рассказал, страшно обрадовался. Во-первых, мальчик будет интересной фигурой на его доске. Тот, кто не подозревает о своем истинном происхождении и возможности наследования огромного состояния. Тот, кого будут унижать на Слизерине, как магловского полукровку, когда он туда поступит, а в этом можно было не сомневаться. Тот, кто станет из-за этого ненавидеть тех, кому равен по рождению. С ним могла выйти очень занимательная партия. И Альбус сам направил этому маленькому Принцу письмо, адресовав его на фамилию магла отца, который и не был его отцом, хотя мальчик об этом не подозревал. А чтобы ему точно жилось на факультете туго, он не внес его в список кандидатов на гранты. Пусть приедет нищим, чтобы сразу понять, где тут враги, а где друзья. Очень удачно за него почти сразу после поступления взялись гриффиндорцы Поттер и Блэк, которых он аккуратно к этому поощрял. По расчётам Дамблдора за 2-3 года такой учебы мальчик дошел бы до нужной директору степени ненависти ко всему миру, а там он бы посмотрел как именно его можно буде использовать. А теперь мало того, что вся будущая игра рухнула благодаря взятому над Северусом покровительству рода Малфой, так еще придется оправдываться, почему он вычеркнул его из списка малоимущих первокурсников. Хотя последнее было не так и опасно. Подумаешь, один забытый студент. У всех когда-нибудь случались ошибки!
Попечители прибыли в школу организованно, аппарировав к границе чар со стороны Хогсмида и вошли в Хогвартс через главный вход, направившись не в кабинет директора, где их ждал Дамблдор, а в конференц-зал, который обычно использовался для Совета. Разместившись там за большим овальным столом, они пригласили сначала старост факультетов, которые передали им составленные списки тех, кому, по их мнению, на факультете требовалась помощь, с пояснениями почему они так считают. Затем переговорили с каждым из деканов, которые прокомментировали списки, составленные старостами их факультетов, обосновав, почему тот или иной студент оттуда был ими вычеркнут или, наоборот, внесен тот, кого старосты не назвали. Сверив полученные из первых рук данные с теми, что подавал на утверждение попечителям директор, были обнаружены расхождения. Не слишком большие, но они были.
— Директор! — обратился к приглашенному последним Дамблдору, с которым вместе пришла и Минерва Макгонагалл. — Будьте добры, пройдите к Книге Душ и принесите нам копию страниц со списками первокурсников этого и предыдущего годов. Чтобы все были уверены, что копия точно отражает список из книги, предлагаю вместе с директором прогуляться к месту ее хранения леди Августе Лонгботтом, которую мы все знаем как очень принципиальную волшебницу и попросим пройти с ней лорда Блэка, чтобы исключить даже самую малую вероятность сомнений.
— Но никто кроме директора не может читать Книгу Душ! — возмутилась подозрениями со стороны Совета Минерва.
— Милейшая профессор Макгонагалл, нет никаких причин для беспокойства. Никто на книгу не покушается. Уважаемые лорд и леди просто посмотрят, чтобы директор применил лишь одно заклинание копирования и никаких других чар, — заверил заместителя директора Абраксас, улыбаясь ей во все свои крепкие белые зубы так, Минерва немного поежилась.
Августа и Орион охотно прошлись с Дамблдором до специальной башни, где хранилась Книга Душ и пронаблюдали за созданием копий страниц. Альбус был вынужден передать попечителям полные неправленые списки, в которые сам даже не успел заглянуть. А зря, мог бы заметить изменение статуса и места проживания того, кого все знали как Снейпа. Дамблдор пока не понимал, зачем Малфою все это представление. Он определенно что-то замыслил, только Альбус пока не понимал что.
— Давайте посмотрим сначала список, который мы получили на утверждение от директора: Долорес Амбридж, Джеймс Баррет, Спенсер Гибсон, Сильвия Кейси. В списке, составленном на основании мнения деканов и старост, тоже четыре фамилии. Только куда-то пропала Долорес Амбридж, а ее место заняла Шерилин Гилберт. Давайте проверим по копии из Книги Душ, есть ли в ней такая Долорес Амбридж. Есть, поступила, распределилась на Слизерин. Шерилин Гилберт так же распределилась на Слизерин. Мы хотели бы услышать объяснение такой метаморфозы с превращением имени одной студентки рекомендованной всеми, для получения гранта в имя другой, которой нет в списке рекомендованных.
— Ох, простите. Видно, думал об одном, а писал совершенно другое, — закачал головой Дамблдор напуская на себя смущенный и виноватый вид.
— Насколько я знаю, семья Шерилин Гилберт не нуждается. Родители Шерилин могут себе позволить оплачивать дочери покупку всего необходимого к школе. А вот отец Долорес Амбридж работает уборщиком в Министерстве, а мать у нее магла, потому просто домохозяйка. Еще в семье есть ребенок-мальчик, он сквиб. Живут они крайне скромно, можно сказать бедно. Здесь грант очень уместен, — сообщил Ойген Мальсибер, которого Абраксас попросил собрать сведения обо всех, кто получил и не получил но был в списках студентов-стипендиатов.
— Предлагаю провести перераспределение грантов между означенными студентками. Стипендию, которая должна была быть выплачена Долорес Амбридж летом на сборы в школу, взыскивается к уплате в ее пользу с виновного в ошибке, а именно директора Хогвартса Альбуса Дамблдора.
— Да, да, безусловно, я виноват и я все выплачу, — с готовностью согласился Альбус, радуясь, что отделался такой мелочью.
— Теперь посмотрим список первокурсников, который был представлен директору в прошлом году и тот, что мы получили от мистера Дамблдора на утверждение. В первом списке Северус Снейп и Питер Петтигрю, во втором Питер Петтигрю и Ремус Люпин, — сообщил Абраксас.
— Снова задумались, когда переписывали? — ехидно уточнил у Дамблдора лорд Корвус Лестрейндж.
— Это было давно, я уже не помню, — шумно вздохнул Альбус всем своим видом демонстрируя как глубоко он об этом сожалеет.
— Давайте проверим по копии из Книги Душ, есть ли в ней такой Ремус Люпин. Есть, поступил в прошлом году распределился на Гриффиндор, а вот Северуса Снейпа в Книге душ нет, зато есть Северус Каликс Принц с полным совпадением даты рождения. как это понимать, директор? — повысил голос лорд Малфой.
«Так вот в чем оно дело», — понял, наконец, Дамблдор, который совершенно упустил из виду, что именно род Малфой взял под свое покровительство этого мальчишку.
— И еще больше бы хотелось услышать, как вы объясните то, что мальчик, которого вы вписали самолично в претендующие на гранты, вовсе не волшебник, а оборотень, — заявил Ойген Мальсибер, который узнал этот удивительный факт прямо перед Советом и не успел ни с кем поделиться.
— Как оборотень! Он спит в одной спальне с моим сыном! — подскочил с кресла Карлус Поттер.
— Что? Кто допустил оборотня в Хогвартс?! — прокричал Орион Блэк, сообразив, что раз оборотень спит в спальне с сыном Карлуса, то и с его наследником тоже.
— Альбус! Это не лезет уже ни в какие ворота! — грозно произнесла Августа Лонгботтом, чей единственный сын Френк тоже был в опасности, так как жил в соседней спальне с этой темной тварью.
— Нужно немедленно вызвать сотрудников Департамент регулирования магических популяций и контроля над ними. Пусть они заберут волка и вызовут для разбирательства его родителей, — произнес Гектор Уоррингтон.
— Ты, старых хрыч, даже не надейся постоять в сторонке! Притащил в школу темную тварь — мы тебе яйца за это поджарим в Визенгамоте! — обрисовал в свойственной ему непосредственной манере перспективы по этому делу директору Огастес Нотт.
Понедельник был в этот раз по-настоящему тяжелым днем для директора Хогвартса.