2022-08-01 09:58
Глава 5. Возвращение в Англию и отъезд в Хогвартс
Вход в магический квартал Рио-де-Жанейро располагался не в каком-нибудь lanchonete, как называют тут кафе, а в удивительном месте — Португальской королевской библиотеке. Пройдя через одну из галерей, мы попали на шумную Rua Das Maravilhas, которая разительно отличалась своим многоцветием от британской Диагон Аллеи. Оттуда мы сразу свернули на соседнюю Beco mudo, где было удивительно тихо — возможно даже стояли специальные чары, и там сняли небольшой номер в магическом отеле. Там оставили Тирли и свои вещи, коих изрядно прибавилось за счёт разных покупок и подарков, а сами вернулись на торговую улицу. Гарри за лето вырос на пол головы и изрядно окреп: то ли от постоянной жизни на свежем воздухе и хорошего питания, то ли тому способствовали индейские травяные отвары Льентура, которыми он постоянно потчевал мальчика, а может и освобождение от крестража тоже сыграло свою роль. Вдобавок, он в одну ночь отрастил себе волосы до плеч спонтанным детским колдовством и отказался их подстригать, да и загорел так, что англичанина в нём можно было признать только тогда, когда он открывал рот. Шрама совсем уже было не видно, очков он больше не носил, зато подвязывал волосы индейской лентой, с которой слева от лица свисали шнурки с его добычей: двумя перьями андского кондора, обсидиановыми бусинами с Огненной земли, и родохрозитовыми из Сан-Луиса. Нормальный такой индейский парень. Хорошо хоть роуч не надел — он был куплен под самый конец поездки и упакован в коробку, чтобы отправиться в Англию. В общем, от того Гарри Поттера, что сел в июне ко мне в автомобиль в Литтл Уингинге, мало что осталось и на отца своего он не был похож совершенно.
На Rua Das Maravilhas бразильские волшебники были не менее шумными, чем остальные жители Бразилии, и, в отличии от британцев, обожали торговаться и почти каждый делал в итоге «grandes descontos para a bela señorita» с надеждой пригласить «inglês beleza» на ужин. И их абсолютно не смущало то, что со мной был Гарри. Процесс закупок растягивался, хотя я предпочла бы купить всё дороже, но быстрее, цена на скорость передвижения из лавки в лавку большого значения не играла. Для приобретения стоящих в конце списка «сапог из прочной кожи», зайдя в лавку, я сразу спросила — какие самые дорогие и прочные, оказалось, что не из дракона, а из кожи дромарога, так как она отличается даже большей прочностью, чем кожа дракона, и защищает от многих заклинаний. Хозяин начал было традиционную песню про «grandes descontos», но Гарри так на него зыркнул, что он замолчал, а мы, не торгуясь, заплатили за сапоги, возможно, тройную цену и с облегчением покинули торговый ряд. В номере отеля ещё раз проверили по списку все покупки, сложили их в чемодан на колёсиках, как у магглов, но с чарами незримого расширения.
— Давай ещё раз всё повторим? Когда ты пишешь мне письма ты…
— Адресую их профессору Септиме Вектор в Хогвартс и отправляю специальной международной почтой для студентов по обмену, которая работает на территории школы.
— Как ты подписываешь свои письма?
— «Твой Туко-туко»
— Хорошо, это твой выбор, пусть так.
— Было бы лучше, если бы вам писал обрызганный древолаз или вискачевая крыса?
— Ну нет, туко-туко всяко лучше, — засмеялась я, — если будут обижать, хотя я очень сомневаюсь, так как у них учатся дети по обмену из многих стран и мультикультурная толерантность на высоком уровне, но всякое бывает, что ты делаешь в таком случае?
— Иду к директору и прошу, чтобы она вызвала вас.
— В сентябре обживайся, а в октябре я постараюсь навестить тебя в какие-то из выходных. Вроде бы всё? Ах, да: вот тебе «бездонный кошелёк», конечно, он имеет дно, просто так называется. Каждую неделю в нём будет появляться десять галеонов тебе на мелкие траты. Если нужно будет больше — напиши, сколько и на что.
— Вы и так столько на меня потратили, тётя Майя! Я вообще вам так благодарен! Я иногда себя больно щипаю за руку, чтобы проверить, что всё это не сон. Особенно часто щипал во время путешествия по Аргентине — в таких местах мы побывали, просто вау! А что вы скажете Дурслям? Они же, наверно, ждут моего возвращения? Вернее не ждут, конечно, не сдался я им совсем. Просто ожидают — вы же сказали, что забрали меня только на лето.
— Что-нибудь придумаю. Скажу, что освободилось место в частном закрытом пансионе с обучением за счёт попечительского фонда и, если они не против, мы тебя туда определим.
— Это они точно против не будут. И меня не видеть, и денег за это не платить.
— Но я, всё равно, собираюсь получить официальное опекунство над тобой — ты же не возражаешь?
— Я возражаю? Да я просто мечтаю об этом! Всё, что нужно, скажите, я сделаю!
— Скорее всего, нужно будет побеседовать кое с кем, дать показания. Постараюсь всё устроить так, чтобы тебя в суд не таскали.
— Да если и вызовут, я там всю правду им расскажу, куда они меня жить отправили. И что Дамблдора этого вашего я в глаза не видел.
В дверь постучали — это была доставка из мастерской печати колдофото. Гарри заправил в колдофотоаппарат новую пленку, а три уже израсходованных мы, как пришли на Rua Das Maravilhas, сразу отдали напечатать в двух экземплярах — для меня и для племянника. Колдофото вышли потрясающей красоты — водопады Игуасу катили свои воды, с Перито-Морено откалывались куски ледника и с шумом обрушивались в воду и ещё множество прекрасных видов.
Было много фото Гарри одного, Гарри со мной вдвоём или втроём с Льентуром на фоне посещённых мест. Встречались и мои одиночные фото и фото с в паре с моим индейским другом. Отобрала часть из гарриной партии — ему они ни к чему — упаковала в коробку, написала адрес клиники в Mar del Plata и попросила его завтра, как он прибудет в Кастелобрушу, отправить нашему добровольному гиду по Аргентине международной почтой.
Потом поужинали прямо в номере и заказали ранний завтрак, чтобы Гарри не пропустил время срабатывания его порт-ключа.
Ночью плохо спала, всё переживала, как там Гарри будет совсем один среди чужих людей, уснула под утро, и меня разбудил Гарри, когда принесли завтрак. Поели, потом «присели на дорожку», чего Гарри не понял, но не стал сопротивляться, ибо я сказала, что так нужно. Затем он закинул на спину небольшой рюкзак и взял в одну руку ручку чемодана, а во вторую небольшой серебряный щит с гербом Кастелобрушу, я обняла его и трижды поцеловала «на удачу» после чего отошла в сторону и порт-ключ сработал. В комнате стало пусто, как и у меня на душе.
«Не будем расстраиваться», — сказала я себе и отправилась вместе с Тирли и уложенными в рюкзак и частично распиханными по карманам всеми нашими уменьшенными вещами в местное отделение Гринготтса, как мне велел Мирагор, выбивать себе межматериковый порт-ключ домой. Гоблины сочувственно посмотрели на меня после слов «прилетела, не подумав на самолёте» и отстегнули за приемлемые деньги порт-ключ в их Лондонское отделение прямо на сейчас, чем я и воспользовалась, подхватив пискнувшую от неожиданности Тирли на руки.
Дом номер 37 на Джеври-стрит оказался симпатичным трёхэтажным зданием прямо в Сити, в десяти минутах пешком от Тауэра. Как и в Бате, вся мебель была покрыта чехлами.
— Тирли, а что у нас домовиков больше нет?
— Есть, конечно. В Блэк-хаусе, в Блэк-мэноре — там точно есть, да не один. А это же дом хозяина Мариуса, он не волшебный, здесь домовик без хозяина не выживет — нет магии.
— А как же отец тебя подпитывал? Он же был сквибом?
— Он давал Тирли специальные заряжённые магией артефакты. Но теперь в них нет нужды — хозяйка очень сильная волшебница!
— Всё забываю спросить Мирагора, но может ты мне скажешь: что значит «алмаз, рождённый в роду»?
— А где вы это слышали?
— В завещании Лорд Блэк написал, что я «алмаз», рождённый в Роду единственный раз за последние пятьсот лет.
— О! Это такая редкость! Обычно алмазы приходят из маглов. Сильный, полностью чистый от родовых проклятий волшебник или волшебница, потомок сквиба какого-то знатного рода в каком-то поколении. Найти такого мага роду — большая удача, так как его потомки очистят род, усилят кровь и магию рода и их стараются женить или выдать замуж за наследника или наследницу рода. А вы — алмаз, уже рожденный в роду, то есть Магия за что-то наградила род, послав ему очищение, обновление и усиление. Если кто-то узнает об этом, на вас будет большая охота. Жениться на вас — это не только получить доступ к состоянию Блэков, но и сильного наследника для своего рода! Надо быть очень осторожной!
— Боюсь, что не я одна присутствовала на оглашении. — Кто же ещё узнал об этом?
— Там был ещё Люциус Малфой.
— Это может быть и хорошо, и плохо. Лорд Малфой уже женат на одной из дочерей рода Блэк и он, в некотором роде, ваш родственник по супруге. Но с другой стороны — его род давно страдает от проклятия одного ребенка, может и ещё какие есть, потому в погоне за очищением своего рода он может наплевать на то, что супруга тоже Блэк, развестись с ней и жениться на вас.
— Этого мне ещё не хватало! Он же не может меня заставить?
— Он может вас похитить и удерживать, пока вы сами не согласитесь. Он достаточно красивый, не старый и умеет очаровывать женщин.
— Будем хранить инкогнито до последнего: я Септима Вектор и не знаю никакой Майи Альционы Блэк!
— Доброго дня вам, Леди Блэк. Как прошла ваша поездка?
— Всё очень удачно, уважаемый Мирагор. От лишней сущности Гарри освободили и устроили его на годичный подготовительный курс в Кастелобрушу.
— Рад слышать, что дела разрешились успешно. Что сейчас хотите предпринять?
— Наймите юристов и начните готовить процесс по передаче опекунских прав. Свяжитесь с поверенным Поттеров, обрисуйте ситуацию, возможно, он тоже будет заинтересован в этом.
— Решили дать бой Дамблдору?
— Бой не бой, но прав на мальчика я его лишу. Либо это произойдёт тихо по соглашению сторон, либо громко и со скандалом. Мы предложим ему оба варианта, когда будем готовы выходить в суд. Не жалейте денег — пусть у нас будут железобетонные аргументы против него!
— Что-нибудь привезли интересного из поездки?
— А как же, — сказала я, доставая медальон — новое вместилище крестража. — Вот здесь кусок души Неназываемого, прошу поместить в какую-нибудь экранированную шкатулку и опустить в самое надёжное из моих хранилищ.
— Интересный выбор для сувенира из отпуска. Вы очень необычная женщина, Леди Блэк!
— Была бы обычная — не была бы ею. И да — почему вы меня не предупредили о том, что такое «алмаз», и что то, что Малфой об этом знает может быть опасным?
— Каюсь, всё время забываю о вашей потере памяти, потому и не разъяснил понятие алмаза. А Малфой, хоть и будет знать, но рассказать никому не сможет — оглашение всегда производится под чарами конфиденциальности, как раз для таких вот случаев.
— Но он и сам может быть опасен!
— Вот тут вы правы. Я сейчас подниму из хранилища экстренный порт-ключ в Блэк-мэнор. Это настоящий бастион Блэков — никто туда не войдёт, если Лорд или Леди Рода этого не захотят. Носите его и не снимайте! И родовое кольцо тоже носите на пальце, но сделайте его невидимым. А на руке у вас, позвольте полюбопытствовать, какой-то новый артефакт? Такая интересная магия, первородное серебро удивительной чистоты, древняя бирюза, трёхслойное покрытие рунами — это что какой-то артефакт времен майя или инков?
— Честно говоря, я не спросила. Это подарок от друга индейца араукана. Парный браслет, по которому можно вызвать его на помощь. — Там не только связь, но и много других функций наверчено, все защитные. Не снимайте его — тот, кто вам его подарил, явно знал, что он вам даёт!
Пообщалась сегодня с Петуньей Дурсль по телефону — спасибо мистеру Беллу за его изобретение и наличие телефонного справочника «Вся Британия» в доме отца. Она, конечно, меня вспомнила, а когда узнала о нашем предложении, была просто несказанно рада ему. Дала своё согласие и обещала, если потребуется, подписать необходимые документы.
Эта проблема решена — начнём собираться в Хог! Что там мне Дамблдор вещал? Нет желающих посещать мой предмет? Нужно набрать минимум, чтобы открыть дополнительный факультатив? Просто у детишек не было правильной мотивации! Пишем интересный текст рекламной листовки для студентов третьего курса — тех, кто ещё может изменить свой выбор факультатива на Арифмантику, и второй — для кружка «Практика применения арифмантических вычислений в жизни волшебника» для всех курсов старше третьего. Теперь нужно в маггловском мире напечатать пятьдесят штук первого и полторы сотни второго вида. Держись Дамблдор — такой агитации, какую я проведу на платформе 9 ¾ и в Хогвартс-Экспрессе по дороге в школу, магобразование не видело и больше не увидит никогда!
Староста Слизерина Маркус Бэддок переговаривался с семикурсником Алексом Паркинсоном, когда к ним подошёл староста Рейвенкло Карлус Бёрк.
— Привет, змеи! Как прошло лето?
— Да вроде ничего, как сам?
— Корпел весь август над Арифмантикой. Профессор Бринчуотер окончательно ушла на пенсию, говорят, будет новый преподаватель — а кто его знает какой он. А мне нужно сдать NEWT на отлично потому что… ой, кто это? И тут Бёрк замер, уставившись в сторону входа на платформу 9 ¾…
Утро первого сентября 1990 года не порадовало хорошей погодой — на улице было градусов восемнадцать и пасмурно, спасибо хоть дождя не было! Но были в этом и свои плюсы. Позавтракав, я надела чёрное платье из плотного трикотажа, которое обтягивало попу и открывало грудь в декольте-«сердечке», подчеркивая всю их выразительность. На груди поблёскивал кулон из бирюзы в капельном серебре, составляя пару браслету на руке. Из колец — только мастерское. Туфли-лодочки на шпильках. Оглядев себя в ростовом зеркале, поняла, что я, как и Гарри, изрядно загорела за время путешествий, но стала похожа скорее на испанку, чем на индианку.
Взяла ручку от своего чемодана в одну руку и пачку рекламных листовок в другую и Тирли аппарировала меня прямо ко входу на платформу и исчезла, пообещав появиться в Хогвартсе, как только я буду знать, где мои покои. Ну что ж, начнём акцию по привлечению клиентов! Слегка покачиваясь на каблуках на слишком неровной поверхности платформы, я уверенно шла по направлению к трём старшекурсникам, которые беседовали о чём-то рядом с поездом. Они были курса с шестого или седьмого, а с учётом того, что в Хогвартс поступают в одиннадцать лет, им было сейчас где-то по семнадцать-восемнадцать лет — самый подходящий возраст. Не дойдя до них метров пять, я немного споткнулась и выронила часть рекламных листовок, которые полетели чётко им под ноги.
— О, Мерлин! Я такая неловкая, — проговорила я и стала собирать те, что упали ближе ко мне, попеременно демонстрируя молодым магам то аверс, то реверс своего наряда. Протупив несколько секунд, молодые люди принялись помогать мне собирать упавшие листки, и каждый из них, заглянув, прочёл, что они об арифмантике.
— Вы наш новый профессор арифмантики? — поинтересовался самый высокий из них.
— Да, я профессор Вектор, буду вести факультатив арифмантики для тех, кто его выбрал, и кружок «Практика применения арифмантических вычислений в жизни волшебника», но это если наберутся желающие. Вот я хотела пройти по поезду вот эти голубые листки раздать третьекурсникам, вдруг они захотят поменять что-то из выбранного на арифмантику, а вот эти жёлтые — всем остальным студентам с четвёртого по седьмой курс, кому интересна арифмантика. Если у кого-то будут вопросы — я готова отвечать на них, пока мы будем ехать до школы. Только мне нужно ещё найти купе…
— Давайте сюда ваши бумаги, — сказал другой парень, — я староста факультета Слизерин Маркус Бэддок и найду кого-нибудь, кто пройдёт по поезду и раздаст их. А специальное купе для преподавателей есть в первом вагоне — это вагон старост. Мы сейчас вас проводим.
— Да, да! Мы проводим! Разрешите представиться — Карлус Бёрк, староста факультета Рейвенкло. Позвольте, я возьму ваш чемоданчик?
— А меня зовут Алекс Паркинсон, учусь на седьмом курсе, факультет Слизерин и никогда не изучал арифмантику, так как не видел в этом никакого смысла, но вы говорите о кружке с практическим её применением? Это очень интересно, — сказал тот первый, самый высокий парень, предлагая мне руку, чтобы я оперлась на неё, — я обязательно зайду, после того, как поезд отправится и вы устроитесь, чтобы обсудить содержание кружка и, возможно, сразу на него и записаться.
Когда Хогвартс-Экспресс наконец тронулся, начался процесс бесконечных консультаций жаждущей знаний мужской половины учащихся Хогвартса. Я рассказывала о том, что понимание вычислений, например, объёма разных фигур может пригодиться в зельеварении, площади — при покупке земель и строительстве, прочих других — для расчёта артефактов и траекторий попадания заклинаний и многого другого. Чертила на листах пергамента графики производительности труда и диаграммы доходности капиталовложений, доказывая, что и в жизни арифмантика очень даже нужна всем. Студенты кивали, записывались на кружок и их выгоняли следующие, стоящие под дверью моего купе.
За время пути я, наверное, перевидала всех мальчиков и юношей с факультетов Слизерин и Рейвенкло, часть с Хаффлпаффа и даже с Гриффиндора, на который и не надеялась, так как мой предмет там явно совсем не популярен. Ну что же, уважаемый директор Дамблдор, посмотрим, наберу ли я необходимый минимум для открытия кружка, и сколько у меня будет учебных групп третьекурсников!
Когда объявили скорое прибытие, я переоделась из платья в брючный костюм, на который накинула мантию. Оставила вещи в купе, по рекомендации уже знакомых мне старост Слизерина и Рейвенкло, которые пришли помочь мне сойти на платформу и устроиться в карете, отправляющейся в замок, что было очень любезно с их стороны.
Вошла в Большой зал я вместе со слизеринцами, поблагодарила их за сопровождение и направилась в сторону преподавательского стола. Дамблдор и все преподаватели смотрели на меня с искреннем недоумением: мол, ты кто такая и что здесь делаешь? И только взгляд профессора Снейпа был задумчив, видимо мой образ был ему знаком и он пытался вспомнить, где мы прежде встречались.
— Мисс, чем мы можем вам помочь? — недоумённо спросил с высоты своего «трона» директор Дамблдор.
— Добрый вечер, директор Дамблдор! Я профессор Вектор. Вы что не узнали меня? Я хотела спросить, где моё место за преподавательским столом?
— Добрый вечер, действительно, не сразу узнал вас. Как-то вы очень сильно изменились за лето… Можете выбрать любое свободное место.
Ну конечно — любое! Любое из одного, которое было свободно! И, конечно, по закону подлости оно оказалось рядом с местом декана Слизерина! Но ничего не поделаешь, пришлось идти и садиться рядом с ним.
— Извините, потревожу вас своим обществом, — сказала я, протискиваясь на стул подле Снейпа. Он резко развернулся в мою сторону и тихо сказал: — Это ведь вы?!
— Очень глубокое наблюдение и содержательный вопрос, — ответила я ему, — да, я — это я.
— Да всё вы поняли. Не язвите — это моя здесь прерогатива. Это вы были тогда в банке и у Фортескью?
— Возможно, я, а, возможно, и нет. Давайте помолчим и послушаем, что собирается сказать наш глубокоуважаемый патрон.
Снейп недовольно фыркнул и отвернулся в сторону зала, но продолжал то и дело искоса кидать на меня подозрительные взгляды. Хорошо, а как тебе так? И я чуть сместила вес в сторону, прижавшись к его ноге своим бедром: сами виноваты — могли бы чуть больше места оставлять для каждого преподавателя. Декан Слизерина сначала замер от удивления, а потом стал осторожно сдвигаться от меня в сторону, лишая нас телесного контакта, и больше на меня за время речи Дамблдора и распределения первачков по факультетам не косился. Вот то-то! А будет тут на меня смотреть недобрым глазом!
Кто на какой факультет попадёт меня совершенно не интересовало, так как я абсолютно никого из этих детей не знала, потому просто разглядывала зал и студентов, сидящих за столами факультетов. Когда мой взгляд дошёл до Маркуса Бэддока, тот мне слегка улыбнулся и любезно кивнул. О, Снейп, кажется, заметил и уставился на бедного старосту своими немигающими чёрными гляделками, хотела наступить ему каблуком на мысок его, как я успела заметить, начищенного лакированого ботинка, но не пришлось — директор объявил начало пира и, наконец, появилась еда, что отвлекло всех от всего разом.
— Я так понимаю, что просить вас передать мне что-то из блюд бесполезно? — поинтересовалась я у своего грозного соседа.
— Отчего же: вот объясните мне, что за цирк вы устроили на собеседовании, и я передам вам всё, на что смотрят ваши очаровательные глаза.
— О! Да это комплимент! Не ожидала, про вас много слухов ходит, но куртуазность никто вам не приписывал никогда.
— Попробовал бы кто про меня такое сказать. Так что? Будете отвечать на вопрос?
— А в чём дело-то? Я действительно мастер арифмантики и очень люблю свой предмет. А то, что иногда я могу выглядеть по-разному — так разве это преступление?
— Вы обманули нас с директором.
— Простите, обманула в чём?
— В том, как вы выглядите.
— У меня кольцо мастера арифманта и диплом магистра высшей математики — какая разница как я выгляжу, если я высоко квалифицированный специалист, который, к тому же, ещё и умеет заинтересовать студентов своим предметом?
— Родители будут недовольны.
— Недовольны чем? Что вы, наконец, нашли достойного преподавателя?
— Тем, на кого вы похожи.
— И на кого же, позвольте узнать, я похожа по вашему мнению?
— На легкомысленную кокотку!
— Ну, знаете ли, сэр! Сейчас вы меня просто оскорбили! Думаете за меня некому заступиться? — сказала я, возмутившись так, что задрожали бокалы не только на столе преподавателей, но и у находящихся поблизости студентов. И тут произошло неожиданное, со своего места поднялся староста Рейвенкло Карлус Бёрк, чей род относится к священным двадцати восьми, и громко сказал: — У вас какие-то проблемы, профессор Вектор?
И тут же абсолютно все — студенты, преподаватели и уважаемый Директор — уставились на наш со Снейпом угол стола.
— Нет, мистер Бёрк, всё просто замечательно, спасибо что спросили.
— Северус, ты мог бы дать нашему новому профессору спокойно поесть, что ты там всё выясняешь у неё? — недовольно сказала Минерва Макгонагалл.
— Всё в порядке, уважаемая госпожа заместитель директора. У нас просто вышло небольшое недоразумение с деканом Слизерина, не правда ли, профессор Снейп?
— Да, — выдавил он нехотя, — просто недоразумение.
После десерта и странного гимна, перед тем как идти за профессором Бабблинг, которая любезно вызвалась проводить мня в мои покои, расположенные рядом с её комнатами, я, всё-таки, реализовала свой маленький план мести, наступив каблуком на сияющий туфель Снейпа, что вызвало у него на лице бурю эмоций.
— Ох, извините, профессор: тут так мало места, я совершенно случайно сделала это, великодушно простите ещё раз! — сказала я, невинно похлопав ресницами, и, не дожидаясь его ответа, побежала за уже изрядно прошедшей вперед профессоршей рунологии.
==========
"мы попали на шумную Rua Das Maravilhas" — конечно никакой Rua Das Maravilhas (улицы Волшебства) в Рио нет, но, тем не менее, это реальное бразильское фото исторического центра города Салвадор-да-Баия, который в 1985 году был внесён в Список мирового культурного наследия ЮНЕСКО.
Тукуманский туко-туко https://datewiki.ru/wiki/Tuco-tuco, как и обрызганный древолаз и вискачевая крыса — это животные эндемики Южной Америки.
Переводы с португальского: «grandes descontos para a bela señorita» — «большие скидки для красивой сеньориты» «inglês beleza» — «английская красавица»