2021-12-30 01:31
Глава 33. Бравурные переговоры. Часть I
— Торин, проснись! — негромко сказал Балин, зная, что тот, спит очень чутко.
— Балин, Двалин? Что-то случилось? — спросил Дубощит, мгновенно открывая глаза.
— Нужно поговорить, есть очень важные новости, — проговорил почтенный седой гном. — Пойдем в зал, там будет удобнее.
Гномы расселись по креслам у камина, который был растоплен: хоть шел еще август, а ночи стали уже прохладными, а в подземном дворце и так-то никогда не было жарко.
— Давайте, рассказывайте! — распорядился Торин.
— Пока мы ходили кругами по лесу Волшебники уже побывали в Эреборе, — рявкнул Двалин.
— Великий Дурин, но как? — изумился Дубощит.
— Быстро и тайно, как нам сказали, — добавил Балин. — Мы можем свободно туда отправляться: дракона там больше нет, и свою долю сокровищ они забрали.
— Это точно? — усомнился Торин.
— К нам приходил Гарри и рассказал об этом. Говорит, они даже расчистили центральный вход, но заперли его чарами, чтобы пока мы будем туда добираться, никто другой смогу попасть внутрь горы.
— Что, получается, волшебники здесь?
— Гарри сказал, что да. Завтра будут переговоры, в которых будут принимать участие они и король Трандуил.
— А этот что от нас хочет, какое отношение он имеет к нашему сотрудничеству с волшебниками?
— Некоторое имеет. Тот принц, который нас встретил и есть Гарри.
— О Махал-отец, как это возможно? — изумился Дубощит. — Этот мальчишка сын эльфийского королька. Он шпионил за нами???
— Нет, там другая история. Когда Таркун привел магов, он был уверен в том, что он волшебник Гарри из другого мира. Кто-то так его заколдовал, а когда ему стало плохо у Элронда, тогда волшебство спало, и он превратился обратно в эльфа и вспомнил кто он такой.
— Не верю я в эти сказки, это все делишки Трандуила. Возможно он в сговоре с Таркуном, зачем-то он отправил нас во дворец по этой орками проклятой тропе!
— Вот уж не думаю, — проговорил Двалин. — Невозможно было настолько ходов вперед продумать действия всех и все обстоятельства. То, что Таркун по какой-то своей мысли сюда нас завел нас — вот это точно факт! Хотелось бы знать зачем…
— Не стану я с ними вести никакие переговоры! Выгнали дракона, взяли свои денежки — и молодцы, все — сделка выполнена, конец работе!
— У них есть два весомых аргумента, — вздохнул Балин.
— Какие же? — криво усмехнулся Дубощит.
— Аркенстон и Смауг. Они оба у них.
— Они посмели наложить руки на Камень Государя?!
— Гарри сказал, что они отдадут его сразу после переговоров. Это вроде стимула для твоего участия в них.
— А Смауг? Что значит он у них?
— Они нашли общий язык с драконом и переселили его в лесные горы. Теперь Смауг с ними сотрудничает.
— Проклятье Дурина их всех забери! — яростно закричал Торин и сбросил со стола все, что на нем было, в том числе неоконченную игру Балина и Двалина.
— Надеюсь, ты понял, что у нас нет другого выхода, как сесть с ними за стол переговоров? — уточнил Балин. — В данный момент мы не можем им предъявить вообще ничего. Гномы оставили гору, они могли забрать, по большому счету, все ценности из Эребора, да и само Подгорное королевство в придачу. Они же собираются где-то жить — сто им стоило восстановить Эребор?
— И мы этим волшебникам не соперники, — добавил Двалин. — Не секирой не мечом их не достанешь. А уж если бы они захотели жить в горе, то никто не смог бы их там победить, думаю ни эльфы, ни орки. А наш отряд тем более. Торин, думай хоть раз расчетливо и спокойно. Если они хотят союз — нам это выгодно.
— Этот союз в первую очередь будет выгоден нам, — развил мысль Двалина Балин. — Пока мы пошлем сообщение в Эред Луин, в Чертоги Торина. Пока Дис получит известие, пока они соберут караван — уже пройдет День Дурина и выдвигаться будет поздно. Придется ждать весны. Нам придется зимовать в Эреборе одним. А он, если ты помнишь, изрядно разрушен и там нет никаких припасов. Эльфы бы…
— Нет, никаких эльфов! Я напишу Даину Железностопу. Пусть отправит сюда людей и припасы.
— Даин более опасный союзник для тебя, Торин, чем Трандуил, — вздохнул седой гном. — Сейчас он правит в Железных Холмах. У него есть деньги, у него есть своя армия. Железные Холмы богаты железными и рудными жилами, но не мифриловыми, золотыми и серебряными. Дед Даина Грор, родной брат твоего деда, Трора. Скажи — что мешает ему хотеть заполучить богатый Эребор, Камень Государя и стать верховным правителем над всеми гномами?
— Когда я задумывал этот поход, я обращался к Черновласам, Камненогам, Железнорукам и Твердобородам. Никто из них не поддержал мою идею и даже не предложил никакой помощи. И ты говоришь, что они признают братца Даина своим верховным правителем?
— Если он оттеснит тебя от владения Эребором, то да, — ответил Балин.
— Я бы тоже опасался этого. Даин такой же Дурин, как и ты. Гномам Орокарни он гораздо ближе по духу и виду, — сказал мрачный Двалин.
— Так же машет молотом во все стороны, орет все, что придет в голову и хлещет гномий самогон?
— Начинай думать как король, Торин, — сказал с легким упреком Балин. — Политика непростое дело. У Даина есть собственный взрослый сын-наследник, а тебе будут наследовать дети Дис. Даин женат на дочке правителя Огнебородов, а у тебя пока нет никакой жены. Да, у тебя есть хороший опыт правления в Синих горах. Но там ты, частенько, махал молотом, как простой кузнец, а нынешние правители гномов не такие.
— Мне надеть кафтан, расшитый самоцветами? Отрастить бороду до колен, жениться на чей-нибудь страшной дочке? Напиваться с другими правителями под их громкое бахвальство и сальные шуточки?
— И это тоже, Торин, — заметил Балин. — Но для начала, тебе нужно научиться правильно выбирать союзников, и вести с ними переговоры.
— Чтобы вы там не говорили, я доверяю Даину. Договоримся мы о чем-то с Трандуилом или нет, но все равно попрошу его помочь.
Балин на это заявление лишь покачал головой, думая о том, что слава Махалу, время переубедить упрямого Торина еще есть.
Утром следующего дня за завтраком у гномов было очень оживленно. Балин предложил Торину идти на переговоры только с двумя-тремя сопровождающими, но Дубощит заявил, что они все в компании принимали участие на равных, потому и в переговорах будут участвовать коллективно. «С этим нужно будет что-то делать, — мысленно посокрушался Балин. — Наши друзья по компании отличные гномы, но привлекать их к решению вопросов, которые должны быть в компетенции лишь короля и его советников очень плохая идея. Не думает же Торин всерьез, что повар и портной и в будущем будут принимать участие в управлении Эребором только по той причине, что отправились с Торином в этот поход?»
— Прежде чем мы примем окончательное решение по данному вопросу, нужно узнать, будут ли принимать участие в переговорах все волшебники, — высказал неожиданно умную мысль Бомбур, который совершенно не рвался делить бремя принятия важных решений в переговорах с эльфийским королем.
Гномы не знали, где живут во дворце волшебники, потому написали записку на всеобщем и попросили стражников отправить ее магам. Записка была передана волшебникам прямо к столу.
— И кто это нам написал? — поинтересовался Рабастан у старшего брата, который ближе всех сидел к входу и получил небольшое послание от стражника лично в руки.
— Не поверите — гномы!
— Вот как, — удивился Северус. — Что пишут?
— Спрашивают, сколько нас будет на переговорах.
— С учетом того, что нас всего пятеро, думаю, стоит идти всем — заметил Рудольфус.
— Тогда так напиши, что от нас будут пятеро. Наверное, они не хотят идти всей толпой, но и в меньшинстве оказаться не желают, — произнес Снейп.
— А королевская семья будет участвовать полным составом? — справился Августус.
— Думаю, что да. Их всего трое, но не думаю, что они волнуются о том, что будут в меньшинстве, — хмыкнул Мальсибер. — Там один папа чего стоит.
— Да и мы с ними на одной стороне, так что можно сказать, что нас восемь. Но там, у гномов, смело можно половину оставлять за бортом. Не уверен, что у всех у них есть хотя бы небольшое образование. Оно есть, явно, у самого Торина, а также Балина, Глоина и Оина. Мне кажется, их что-то связывает между собой, — произнес Рабастан.
— Конечно, связывает, — сообщил, входя, Таурмирион. — Они все относятся к линии Дурина. Обратите внимание на родовое окончание имен. Оно нарушено у Кили и Фили, так как они дети Дис, сестры Торина, и носят родовой тип имени своего отца, которого звали не то Хили, не то Рили, увы, точно не помню.
— Тогда получается, что Бифур, Бофур, Бомбур тоже родственники?
— Естественно, так же как Ори, Дори и Нори.
— Так что на переговорах можно ожидать Торина, Балина, Глоина, Двалина и Оина? — уточнил Рэй.
— Боюсь, что Оина из-за проблем со слухом вряд ли привлекут к этому делу. Да и нужно кого-то взять с собой «из народа», чтобы не было недовольства в рядах простых участников компании, — ответил Таурмирион. — Если бы выбирал я, то взял бы Нори. У него хитрый и изворотливый ум. Но поскольку выбирать, скорее всего, будет узбад, то это будет Бофур, хотя он тоже достаточно умен, но Нори был бы полезнее.
— Узбад? Это кто? — переспросил, услышав незнакомое слово, Руквуд.
— Это на гномьем языке — правитель, властитель, король. Полный титул правителя Эребора «узбадтумунбаншаман», что означает «король-под-горой».
— Я пришел проводить вас на переговоры, — сказал, войдя в гостиную магов Леголас, и обратился в осанве к брату:
— Мири, ты должен привести гномов. Отец решил отыграться за унижение в тот злосчастный визит в Эребор, поэтому переговорное пространство устроено у подножия трона.
— О ада, зачем?
— Йон? Что зачем?
— Леголас сказал, что ты собираешься участвовать в переговорах, не вставая с трона. Это так?
— Хорошая идея, правда? Они и так маленького роста, а в такой обстановке будут чувствовать себя пылью на моих сапогах.
— Ада, ты не помогаешь этим, ты понимаешь это?
— Пусть. Я тот день, когда у меня перед носом захлопнули ларец с моими камнями и унесли его, вспоминал много раз. Такого унижения мне не приходилось больше переживать в моей жизни за все её тысячи лет. А за результаты переговоров не бойся. Как бы не были гномы горды, они уже должны были догадаться, что вы могли забрать у них все, даже саму гору, и они бы ничего не смогли сделать. Так что расслабься и получай удовольствие от этого фарса.
— Так и знал, что владыка устроит гномам что-то эдакое, — довольно пробурчал себе под нос Рудольфус, когда понял, где именно будут переходить переговоры.
— Сидеть у ног такого красавца первородного — это ли не мечта каждого волшебника? — промурлыкал Рабастан. — Смотрю на таура и все больше скучаю по Люци. Как он там один без нас…
— Единственное о чем я жалею, что мы не додумались прихватить с собой Малфоев, — искренне вздохнул Северус. — Люци хоть и павлин, но наш павлин. Лорд его там одного без нас замордует, да и Драко заодно.
— Хочу себе такие сапоги, как у владыки, — прошептал Басти. — Ноги как у…
— Между прочим, вы обсуждаете ноги моего отца, мне не очень это нравится, — шикнул Леголас.
— Принц, поверьте, как поклонник всего прекрасного, без тени грязной мысли, — склонил голову, приложив руку к груди, Рабастан.
— Очень на это надеюсь. Не хотелось бы вызывать вас на поединок в защиту чести, так как и вас убивать не хочется, а повод объявлять — еще больше.
Тихий разговор прервался, так как они достигли площадки «тронного зала», где был установлен круглый стол, вокруг которого были расставлены кресла. Трандуил милостиво кивнул первой делегации, как бы дозволяя присаживаться. Маги заняли сиденья по правую сторону, рядом с ними сел и Леголас. Через пару минут послышалось звяканье подкованных гномьих ботинок по камням воздушного мостика. Близилась делегация гномов. Вел их Таурмирион, изо всех сил удерживая равнодушное выражение лица. Прямо за ним топал Торин, который, приближаясь, с каждым шагом все больше распалялся, понимая, где они сейчас будут сидеть относительно ног Трандуила.
— Рад приветствовать вас в моем замке, — медленно произнес таур, глядя прямо Торину в глаза с высоты своего трона. Затем владыка также медленно поднялся и начал спускаться вниз ступенька за ступенькой, покуда не оказался прямо рядом с Торином, который хорошо если в росте доставал ему до плеча, а то и был ниже.
— Торин Дубощит, какая неожиданность, правда? Едва ли вы планировали наносить мне визит хоть когда-нибудь. Признаюсь, и сам я считал такую возможность маловероятной. Но нити судьбы порой так причудливо переплетаются, и от нас, подчас, мало что зависит. Желаю вам успехов в сегодняшних переговорах. Присаживайтесь и не обращайте на меня никого внимания, я просто поприсутствую, и включусь лишь в том случае, если это будет просто необходимо, — не проговорил, а пропел тягучим медовым голосом таур, а, затем, не дожидаясь, пока гномы рассядутся, стал все также мучительно медленно подниматься к себе обратно наверх: ступенька за ступенькой.
Трандуил удобно устроился на троне с бокалом дорвинионского, в своей любимой позе нога на ногу, но в этот раз он был не зол, а наоборот, очень доволен, поэтому мысок его сапога плавно покачивался, а не нервно постукивал, как было в прошлый раз.
Таурмирион сел рядом с Леголасом, а по левую сторону от него расположились гномы.
— Итак, уважаемые переговорщики, дозволите ли вы мне огласить суть наших переговоров? — спросил Таурмирион у волшебников.
— Да, конечно, принц, мы вам доверяем сделать это, — ответил за всех Рудольфус.
— Мы доводим до сведения нанимателей, что условия подписанных нами контрактов выполнены: гора от дракона очищена, вы можете идти и заселяться в Эребор. Поскольку в момент исполнения контракта наниматель отсутствовал на месте, мы самостоятельно произвели пересчет и оценку сокровищ в Эреборе и изъяли положенные нам на каждого по 1/23 от общего их числа. В раздел не вошла 1/3 часть сокровищ, на которых спал дракон, именуемый Смауг, ибо она была ему выплачена в качестве поощрительного вознаграждения согласия на переезд и обещания более никогда не претендовать на имущество, располагающееся в Одинокой горе.
— Вы отдали часть сокровищ дракону?! — возмущенно прокричал Торин. — Вы не имели на это права!
— Вы ошибаетесь. В контракте не указано, какими именно способами можно действовать, чтобы освободить гору от проживающего там дракона. Так же в контракте нет запрета на передачу дракону, какого либо имущества, а что по контракту не запрещено, то соответственно разрешено, — сказал особым «процессуальным» голосом Рудольфус, который много раз выступал защитником на процессах в Визенгамоте, до того, как тот осудил его самого.
— Это были не ваши сокровища! — грозно сказал Двалин.
— Но и не ваши, — парировал Руди. — Поскольку в Арде нет установленных межгосударственных правовых норм, а ближайшим действующим к месту хранения означенного сокровища было эльфийское королевство, то по обычаям эльфов, Эребор со всем его содержимым является выморочным имуществом, так как после смерти последнего правителя более пятидесяти лет никто на него не заявлял прав и каждый, кто желает, может прибрать его в собственность по праву сильного. Что в этом случае говорится в законах гномов, уважаемый Балин?
Балин испытал большое затруднение. В законах гномов говорилось то же самое. После смерти Трора, Траин так и заявил свои права на Эребор и все его сокровища, так как пропал. Торин тоже этого не сделал, так как не знал точно: жив его отец или мёртв. Дубощит повернул голову в сторону своего верного советника и по панике, промелькнувшей в его взгляде, сразу все понял. И по обычаям эльфов, и по обычаям гномов и сам Эребор и то, что было внутри горы, ему уже не принадлежало. Получается, что Балин был ну очень прав тогда, когда сказал, что волшебники легко могли забрать у него все, и что Даин имеет столько прав на титул Короля-под-горой и его имущество, как и Торин: без Аркенстона — никаких. Осознать это все сейчас было мучительным унижением, так как наглая-рожа-Трандуил, когда тот поднял голову вверх, сочувственно покивал ему головой и тут же отсалютовал бокалом.
— Наши обычаи сходны, — выдал в итоге краткую формулировку Балин.
— Тогда продолжим? — спросил Таурмирион.
— Да, — рявкнул Дубощит, который уже точно был уверен, что согласится на все, лишь бы ему вернули гору и камень, а там уж он как-нибудь разберется.
Примечания
Проклятье Дурина Гномы назвали так балрога
Орокарни (Orocarni) или Красные горы — горный хребет на востоке Средиземья. Черновласы, Камненоги жили на северных склонах Орокарни, а Железноруки и Твердобороды — на южных.