2021-08-26 15:00
Глава 19. Дурсли дают показания
Я никогда не была у Северуса и не знала, где находятся покои декана Слизерина. Но отбоя еще не было и рассчитывала встретить в подземельях кого-то из студентов, чтобы он меня проводил. Этим кем-то оказался Паркинсон, который шел в обратном направлении, но увидев меня, безошибочно определил кто это несмотря на вуаль и присвистнул:
— Леди, если вы направляетесь, чтобы соблазнить нашего декана, но вам не обязательно было так шикарно одеваться, он вам в любом виде не откажет.
— А вы знаете, Алекс, что телесные наказания в Хогвартсе вовсе не отменены, так как никто не может отменить правил основателей, они просто не рекомендованы нынешним директором.
— Я все понял, умолкаю и удаляюсь, я вас не видел, ничего не знаю.
— Стоять! Мне нужна ваша помощь.
— Осмелюсь спросить в чем?
— Я не знаю где дверь в покои профессора Снейпа, проводите меня пожалуйста.
— Всенепременно, прошу пройти со мной.
Мы столько раз повернули в этих темных коридорах, что я бы одна никогда не нашла дороги, и, боюсь, что обратно мне тоже будет не выйти. Когда искомая дверь оказалась перед мной Паркинсон слился в темноту, а я трижды в нее постучала. Мне открыли не сразу, а открыв Северус с полминуты молча смотрел на меня, а потом отошел в сторону освобождая проход внутрь.
— Что же привело в столь поздний час эту леди в покои одинокого и несчастного…
Я решила не слушать, что он там собрался говорить, шагнула к нему и обняла, прижавшись головой к его груди и всхлипнув от облегчения. Не думала, что встреча с Краучем держала меня в таком напряжении.
— Что? Что-то случилось? Это, Крауч, да? Он что-то тебе сказал или сделал?
Северус обнял меня успокаивающе поглаживая по спине.
— Он мне не понравился.
— Это понятно, с чего бы ему тебе нравится, но это ведь не все?
— Он делал разные намёки…
— Я бы удивился, если бы он этого не сделал.
— Он согласился на мою просьбу только в обмен на ужин в эту пятницу, но я сказала, что за мной уже официально ухаживает приятный мне мужчина.
— А он?
— А он сказал… Он сказал, что я очень на похожа на его покойную жену, только красивее и что он пойдет на все, чтобы заполучить меня.
— А я тебя предупреждал, — вздохнул Северус, — но кто меня слушает. Радует, что для тебя я «приятный мужчина», а не Крауч.
— И еще я хотела извиниться, прости меня, я не должна была так говорить.
— Больше пожалуйста не касайся этой темы. И откуда, ради Мерлина, ты узнала эту историю? Не Дамблдор же тебе её рассказал?
— Я не могу сказать, это пока секрет.
— Ну что бы будешь делать, ничего-то она мне не рассказывает. Хочешь я вызову Крауча на дуэль?
— Давай на следующей неделе? Он мне очень нужен на этой.
— А я не подойду вместо него? Сколько раз тебе еще придется с ним видится?
— Нет, там нужен такой человек как Крауч. Завтра, а еще в субботу, да, и ужин в пятницу. Но завтра я там буду не одна, со мной будет Амелия Боунс. А в субботу еще Норфолк и весь Совет Лордов. Сложным будет только ужин пятницу.
— Это радует. А сейчас я бы хотел проверить, не обманула ли ты его, назвав меня приятным для тебя мужчиной.
И мы начали целоваться. Как же сложно быть леди и девственницей в двадцать пять лет! Все было так восхитительно, что я бы уже сама завалила профессора на кровать. Но эти чертовы правила ухаживания… Да и нельзя нам. Скоро уже все откроется и вряд ли Северус захочет меня снова целовать, а уж если мы еще и переспим…
— Экхех — раздалось рядом со нами. Это Тирли каким-то образом узнала, что мы тут в профессором нарушаем дисциплину, — Тирли должна напомнить, что для благородной Леди…
— Да помню я, помню. Прости, Северус, мне нужно идти.
— Хорошо, увидимся завтра.
— Увидимся завтра.
Завтра был какой-то нереально тихий и спокойный день. Даже студенты вели себя как-то сдержанно. Сказалось ли на них вчерашнее адское настроение профессора зельеварения, сменившееся сегодняшней молчаливостью и мрачной задумчивостью, и они просто не знали чего от него ждать и затаились, или погода так влияла — на улице разразился настоящий снегопад, в классах даже утром и днем царил полумрак и неудержимо тянуло в сон. Я дважды просила Тирли приносить мне кофе, но это слабо помогало.
— Системой линейных алгебраических уравнений (СЛАУ) называется объединение n линейных уравнений, каждое из которых содержит k переменных (зевок). Но следует отметить, что не всегда количество неизвестных будет совпадать с количеством уравнений в системе. Мы с вами пока не готовы к решениям сложных систем и будем рассматривать системы из двух уравнений с двумя переменными, а если дела пойдут хорошо, то и поговорим о (зевок) систему с тремя переменными. есть несколько методов решения СЛАУ, но на вашем уровне знаний мы можем использовать только, так называемый, школьный метод или методом подстановки (зевок). Его алгоритм достаточно прост и я объясню его на примере.
Я встала и подошла к доске и своей стремянке, трезво оценила свою сонную рассредоточенность и решила не покорять вершины, а писать сегодня внизу.
— Одна переменная из одного линейного уравнения выражается через другую переменную, а выраженная переменная подставляется в другое уравнение системы…
Тут я обернулась назад, чтобы оценить внимательность аудитории и поняла, что как минимум трое спят, лежа на партах, а остальные героически борются со сном, пытаясь вникать в смысл моих объяснений.
— Давайте-ка мы перенесем эту тему на следующее занятие. А сегодня я вам расскажу что-нибудь интересное. Часто умные люди забывают, что есть другие, которые, например, так и не научились сравнивать дроби. В начале 1980-х годов сеть ресторанов быстрого питания A&W запустила масштабную рекламную кампанию своего бургера. В отличие от похожего сэндвича весом ¼ фунта в самом популярном ресторане быстрого питания*, бургер A&W весил 1/3 фунта и стоил чуть дешевле, а покупатели говорили, что он вкуснее. Несмотря на всё это, кампания провалилась. Маркетологи A&W были в недоумении и провели исследование выявившее причину: многие клиенты не понимали истинного значения дробных чисел. Предложение казалось им невыгодным, так как 3 меньше 4.
Горячий обед немного всех взбодрил.
— Я тут подумал, — сказал Северус. — может быть мне стоит сегодня пойти в вами?
— Сегодня точно не ненужно. Там будут еще кроме Амелии гоблины, и ничего не может случится.
— Но все равно, будьте очень осторожны
В восемь вечера на газоне у дома номер четыре по Прайвет Драйв в Литтл-Уингинге собралась весьма колоритная компания. Во-первых, два гоблина: Мирагор и Грипхук; во-вторых, Амелия Боунс и Бартемиус Крауч одетые оба в черные мужские сюртуки и темно-лиловые, почти черные мантии (может у них Министерстве форма такая?), в-третих, адвокат Блэков мистер Тайлер (слава богу без парика и мантии), и еще я, одетая в стиле «черной амазонки», с укороченным цилиндром с вуалью на голове. В дверь постучал адвокат, а открыл Дадли и ошеломленный сбежал внутрь дома, оставив нас одних в прихожей. Из гостиной в нашу сторону двинулся массивный Вернон Дурсль с вопросом, кто мы такие и что тут делаем и тут же к нему подтянулась испуганная Петунья.
— Как думаю вы уже поняли мы все представители Магической Британии. На этой неделе состоится слушание по вопросу смены опекунов для небезызвестного вам Гарольда Поттера. Так как вы — маглы, и не можете лично присутствовать на заседании Совета Лордов, то мы пришли получить ваши показания у вас дома.
— Убирайтесь прочь, мы не собираемся давать никаких показаний! — выкрикнул Вернон, но Петунья, услышавшая в речи адвоката главное для неё словосочетание «смена опекунов» дернула мужа за рукав и что-то ему яростно зашептала на ухо, а потом сказала:
— Проходите за нами, мы дадим показания.
Когда в гостиную прошли все, Вернон снова начал краснеть, глядя на гоблинов, но Петуния выразительно посмотрела на него и он постарался умерить свои бушующие магофобию и ксенофобию.
— Вам предлагается в добровольном порядке выпить сыворотку правды серии м2-16, разработанную специально для маглов. В случае отказа от её добровольного принятия, она будет помещена в ваш желудок принудительно, так что рекомендую согласиться.
— Я сейчас вызову полицию! — вскрикнул Дурсль, и это было последнее, что он сказал. Видимо его поведение надоело мистеру Краучу и он обездвижил обоих супругов и сказал адвокату:
— Зачем все это им рассказывать, это маглы! Вливайте сыворотку и начнем.
Через пять минут, когда у Дурслей появилось огромное желание поделиться с нами правдивой историей их жизни и их вернули в нормальное состояние.
— Как и когда вы получили опеку над Гарри Поттером?
— В ночь с 31 октября на 1 ноября 1981 года его нам подбросили на крыльцо с письмом от Альбуса Дамблдора. Что это сын моей сестры и я должна о нем позаботиться.
— Когда вы обнаружили мальчика?
— В шесть утра я заметила корзину на крыльце и подумала, что её оставил молочник.
…
— Он портил все подряд! Поджигал шторы, заставлял разбиваться оконные стекла…
…
— Да он жил в чулане под лестницей, а чем плох этот чулан? Все лучше чем в канаве на улице или на койке в приюте.
…
— Нет мы никогда не видели этого вашего Дамблдора, вернее я один раз видела — на свадьбе у Лили, но это было, как вы понимаете, до её смерти.
…
— Нет мы ничего не знаем ни о каком завещании родителей Гарри, никуда нас не приглашали и никаких денег нам никогда не выплачивали.
…
— Да он помогал нам в работе по дому. А Дадли нет. Почему? Дадли наш сын, а это чужой ребенок, которого нам навязали, да еще и из этих, из ненормальных…
…
— Нет мы не били его постоянно, только когда он заслуживал он получал затрещину или несколько ударов ремнем.
…
— А как мы его еще должны были наказывать, чтобы он понял? Когда сидел дня три без еды, сразу все осознавал.
…
— Нет, к нам никто никогда не приходил из волшебников и ничем не интересовался, и ничего не предлагал. И Дамблдор тоже, мы уже вам о этом говорили.
Через час всем очень хотелось что-нибудь сделать с этими людьми, за все что они делали и чего не делали для одного маленького мальчика, который, между прочим, был родным племянником женщины.
— Я хочу задать вам вопрос, Петунья, — сказала я, — представьте себе ситуацию, что вы с Верноном погибли, а вашего Дадли бы воспитывала семья Поттеров. Вы бы хотели, чтобы семья вашей сестры к нему относилась так же как вы к Гарри?
— Нет, конечно, наш Дадлик такого не заслуживает.
— А Гарри заслуживает?
— Конечно, этот ненормальный заслуживает и не такого, просто мы добропорядочные англичане…
— Довольно, я бы хотела уйти, пока еще держу себя в руках. Спасибо большое всем, что нашли время для этой малоприятной процедуры.
— Я очень рада, что могу помочь в таком важном деле, — заметила Амелия, — я даже не догадывалась о том, что происходило с мальчиков, я бы просто забрала его к себе.
— Я тоже глубоко шокирован всем, что я только что узнал, — заявил мистер Крауч, — это просто не укладывается у меня в голове. Дамблдор должен быть не только лишен опекунства, но и ответить за все годы мучений и лишений маленького мага, на которые он его обрек. И не имеет значение как его зовут.
Уж и не знаю, сказал ли это Барти-старший от души, или просто так было правильно отреагировать, но в любом случае, надежда на то, что я смогу получить официальную опеку над Гарри значительно окрепла.
— Прошу вас сейчас еще на десять минут проследовать в Гринготтс, где будут изъяты ваши воспоминания о снятии показаний, затем они будут соответствующим образом опечатаны до вскрытия их на заседании Совета Лордов, — обратился Мирагор к мадам Боунс и мистеру Краучу и те согласно кивнули.
Я также отправилась с ними, чтобы свои воспоминания слить в фиал, который Мирагор отправит Норфолку для предварительного просмотра. Прощаясь в Гринготтсе, Барти сказал, чтобы в пятницу утром я ждала сову со временем и местом нашего ужина. Я молча кивнула, комментировать что-то не было ни сил ни желания. Хотелось принять душ, чтобы смыть с себя всю ту липкую грязь, что обволокла нас от показаний Дурслей.
За завтраком я видимо выглядела не очень хорошо, потому как Флитвик поинтересовался не заболела ли я.
— Спасибо, что спросили, Филиус, со мной все хорошо. Это погода наверное на меня так влияет. Приходите вечером с Северусом на горячий шоколад и игру.
— С удовольствием, затопим камин по ярче и сразимся. Кто-то, помнится, хотел взять реванш?
— Обязательно, мой дорогой коллега, сегодня я разделаю вас в пух и прах. Я немного потренировался на своих слизеринцах и потому буду во всеоружии.
Хорошо, все-таки иметь друзей. Не пойму только почему почти все остальные сотрудники смотрят на меня как-то не то осуждающе не то презрительно. Я им понаступала на больные мозоли? Нейтрально ко мне относятся, пожалуй, только Кеттлберн, Бабблинг и Спраут. Квиррел понятное чего жмет кулачки и точит зуб — я не ответила на его поползновения в свой адрес. Минерва, я так думаю, за то, что я молодая, красивая и делаю, что мне нравится. А чем я не угодила, скажем, Синистре? Может она имела виды на Северуса? А Хуч и Трелони? Он всем что ли им нравится? Жаль, что у нас с ним ничего не выйдет. Хороший мужик, ответственный, красивый, возбуждающий. Был бы Гарри отличным отцом, но увы.
Пожалуй нужно провести переоценку моих ухажёров с этой точки зрения. Булстроуд сразу нет. Тараканов, живущих в голове его дочери пусть он выводит самостоятельно. Норфолк? Да я с ним толком еще и не пообщалась. А так он производит положительное впечатление. И к Гарри, наверное, бы хорошо относился. Крауч? Нет, не думаю. Он с сыном своим, что сделал — ужас. Хотя если тут Бартемиус совсем не такой, может там и с сыном все обстоит по другому? Но не спросишь же его за ужином: «Дорогой Бартемиус, а вы не скажете, держите ли вы под империо у себя в поместье Барти-младшего?» Думаю как минимум нарвусь на обливейт. Надо амулетиков побольше навесить на себя, а то такой может и амортенцией не побрезговать. Остается еще Льен, который уже дружит с мальчиком. Кстати, интересный вариант на тот случай, если мы решим с Гарри уехать из Англии. А Северуса все-таки жалко…