2024-02-07 05:47

Непростой Путь Про-Героя. Глава 20-2

В одночасье я стал человеком, которого все ненавидели.

…

Ладно, шучу. Кое-кто меня наверняка ненавидел, особенно Полночь и пара стремных персонажей из полуофициального фанклуба Неджире, но в целом — ничего не изменилось.

Я, по правде, ожидал, что хотя бы ее товарищи из Большой Тройки пошевелятся. Мол, пока они щелкали клювом, я “застолбил” самую потрясающую девушку.

Не-а.

Один был слишком робок и тих, чтобы возразить (даже если и хотел), второй был слишком занят тем, что развлекал детей, демонстрируя им свою задницу, торчащую из стены.

… ну, каждому свое, я полагаю?

При этом я даже не раздобыл Неджирен номер телефона, что было достаточно неудобно. Нашел ее в соцсетях, впрочем. Фотографии в купальнике, однако… хм… и вот это вот все теперь мне? Хм…

Самым сложным оказалось пережить внезапное и вероломное нападение подружки Неджире, Юю. Рыжая ревновала. Вероломно и внезапно эта девчонка напала на меня на следующий день после окончания Фестиваля, прямо в коридоре, но внезапно и совершенно вероломно я отошел в сторону, и нападение не состоялось. Поговорили, облили меня слезами, пригрозили страшными карами, и на этом инцидент был исчерпан.

Вроде бы.

Как бы там ни было, в пятницу были обычные учебные занятия…

Вроде бы, да.

Во-первых, нас начали узнавать на улицах. Мидорию, например, в автобусе половина пассажиров похвалила, застав парня совершенно врасплох.

Во-вторых… к своему стыду, я не заметил отсутствия Ииды на всем остатке Фестиваля. Но когда он вернулся, я почуял, что что-то не так.

В чем дело, он не говорил, ну или отмахивался: “Не надо волноваться”. Улыбался, все такое, ии старался вести себя как ни в чем не бывало.

Но вот когда никто не смотрел… на парне лица не было.

Сопоставив даты и покопавшись в собственных записях, я начал подозревать. А посерфив сеть, и помрачнел окончательно, подтвердив догадку: Пятно, линчеватель из Токио, напал на его старшего брата Тенсея. Почти убил. Герой теперь не герой, а инвалид, и к своей карьере вернуться не сможет в любом случае. Семейное агентство Ииды на грани коллапса, люди в панике…

А я это не предотвратил.

Увлекся детскими игрищами, понимаешь ли.

Ладно… есть себя поедом смысла не было — я этого попросту не помнил.

Надеюсь, через неделю мы с Мидорией и Всемогущим этого маньяка заломаем, и больше он никого не ранит.

Третьим отличием этой пятницы от рутины была Сэцуна. Вернее, ее отсутствие.

То есть, за партой она сидела и, вроде как, присутствовала, но… она не была веселым, шумным и жизнерадостным косяком Цуны. Отстраненной и грустной она была.

И я, к сожалению, с большой вероятностью знал, почему.

Четвертым и последним настораживающим фактором был Бакуго. Парень был тих.

Слишком тих.

Подозрительно проверив свои ботинки, я убедился, что никто в них не нассал, и решил пока выкинуть Кацуки из головы. В конце концов, и без него было о чем подумать.

Разговаривать с ним, как и с Теньей, было бесполезно: я достаточно узнал обоих, чтобы понимать, что если кто из них вбил себе что-то в голову, изменить мнение можно было только настучав по этой самой голове. По поводу Ииды нужно было идти не к нему, а к Всемогущему или директору Незу, что я и собирался сделать в ближайшее время.

По поводу блондина — ну… его ступор вроде как и возник из-за того, что я стремился изменить его мнение.

Авось подумает наконец над тем, что ему говорят умные люди.

Сэцуна же… я не знал. Я просто не знал, что делать. Она была моей подругой, она была моим другом, моим боевым товарищем, моей ученицей и еще, судя по всему, для полного комплекта, втюрилась в меня. Или решила, что втюрилась. В шестнадцать это… быстро меняется. По хорошему, надо было поговорить, честно и прямо. Но в то же время я знал, что окажись я сам в такой ситуации, последнее, чего бы я хотел — это разговаривать по душам с субъектом своих воздыханий.

Да и виноват я перед ней не был, что уж там.

Поэтому колебался.

Это было малодушно.

Я не любил быть малодушным.

Поэтому дал себе обещание поймать ее вечером, в общежитии.

На повестке дня стояла стажировка в агентствах.

Тут было два момента.

Во-первых, путаница в понятиях. Сама "стажировка" происходит только после выпуска из Юэй. И тогда же начинают иметь значение все те приглашения от сотен геройских агентств, если ты успел показать себя на одном из Фестивалей, или от нуля целых, нуля десятых контор — если не успел. Их вообще к выпуску не все успевают получить.

Сейчас же это — просто цифры для понтов. Тем более что, как рассказывала Мавата, бывает и такое, что эти приглашения отзывают, потеряв интерес.

Однако в Академии уже с первого курса практиковалась "интернатура" — та же самая стажировка, только короче и для каждого, каким бы унылым зародыш героя ни был.

Вторым моментом выступала важность. Для студентов подобный опыт был крайне важен. Агентство — это не только возможность поработать с крутых профи, это… на самом деле, почти все для студента нашего факультета. В крупных организациях работают десятки профессионалов, и не только герои — это связные, операторы, технари, бухгалтеры, визажисты, пиарщики и так далее.

Герои ведь не бегают, как идиоты, по улицам — в надежде на то, что случится что-то не то — и не листают на бегу новостную строку.

Тут я вспомнил про Леди Гору и поморщился. Ну, некоторые, может, и бегают.

Но настоящие про-герои, и Всемогущий не исключение, имеют полноценный штаб, в котором несколько специалистов круглосуточно дежурят, отслеживая любые происшествия и поддерживая связь с боевыми единицами.

Возможность покрутиться во внутренней кухне работы про-героев — бесценна. Хотя бы и на роли “эй, принеси-подай”.

… другое дело, что все это меня не должно было бы волновать.

Или должно было?

Опять же, я не был уверен.

С одной стороны, я знал, что с большой вероятностью все эти чудесные вещи потеряют смысл буквально через год.

С другой — мне нужно было подобрать агентство поблизости от того места, где должна случиться облава на Пятно. Там наверняка еще что-то должно было произойти, но я не помнил ни-чер-та.

Ну а с третьей… ну круто же. Было бы приятно увидеть, что твои усилия на Фестиваля оценили по достоинству и прислали приглашение на стажировку какие-нибудь мастодонты вроде Бестджинса или Острострела. Да и со вторым пунктом это вполне сочетается, а первому никак не мешает.

Так что я решил-таки всерьез об этом подумать.

К кому я хотел бы попасть на интернатуру? И стажировку?

Если выбирать… ну, в идеале, разумеется, Всемогущий. Шансов мало, конечно, но все равно поговорю с ним. Вообще он уже приходил в медкабинет беседовать с Мидорией, и по словам последнего, был не сильно в восторге от нашего выступления. Но я все проспал, а практику у него сегодня отменили. Буду ловить его в субботу.

Из всех остальных, кого я знал в Японии из про, больше всего я бы хотел поработать с Наган или Мируко.

Но первую посадили в тюрьму, а вторая, Героиня-Кролик, была одним из немногих героев, у кого вообще не было агенства.

Что вызывало некоторые вопросы. В отличие от той же Такеямы, Мируко действительно была профессионалом, и общий рейтинг ее эффективности был запредельным. Особенно для кого-то, у кого нет штаба и оператора.

А жаль, женщина была бы отличным спарринг-партнером… и, скорее всего, жестоко бы меня унизила, но это уже другая история.

Одно приглашение я уже получил — от Рюко Тацумы, Дракона — через Неджире. За правомерность заявки я не переживал: такими вещами не разбрасываются, и если Хадо меня позвала, значит, Тацума-сан одобрила мою кандидатуру.

Такая практика в полевых условиях выглядела любопытно. В силу специфики своей причуды Дракон работала с большими авариями или взбрыками сильных злодеев, особенно со способностями к гигантификации. Звали ее обычно тогда, когда обычные уличные герои не тянули.

Поэтому обещало быть занимательно.

… ну или, наоборот, скучно — все-таки подобные происшествия не случаются каждый день. И хорошо.

В итоге самым реалистичным удачным вариантом оставался Бестджинс. Ну или Старатель, но тут я не проходил по профилю причуды. Да и вряд ли Энжи Тодороки воспылал ко мне теплыми чувствами, когда я его сына в лужу посадил.

Ладно, на следующей неделе узнаем, как оно повернется.

Первое место по приглашениям у Тодороки будет, это понятно, но вот дальше… интересно.

Вместо практики я зашел к Исцеляющей. Не зайти не мог, потому что добрая бабушка Чио пообещала проклясть меня и моих потомков до пятого колена, чтобы это не значило, если я буду пренебрегать лечением. Я пренебрегать не хотел.

С некоторой тревогой отметил, что пожилая женщина выглядит еще более утомленной, чем раньше.

В любом случае, сам я шел на поправку. Но от сладостей уже мутило, а при попытке хотя бы чуть ускориться голова сразу же начинала жутко болеть и будто пульсировать. Неприятно. И страшно, что уж.

Под страхом избиения тростью был вынужден поклясться, что зайду и на выходных тоже, а затем был выдворен взашей. Чай пить мешаю, видите ли.

— Улун?

— Болтун! — чуть не хлопнула по носу дверь.

Сердитая она сегодня.

Искать Сэцуну в общежитии вечером оказалось ошибкой.

Я мог бы поймать ее в коридоре перед ланчем, наверное.

Минимизировать шанс того, что она что-то учудит.

Но таки решил дать время и выбрать более спокойную обстановку.

Это было ошибкой!

Постучался в дверь, стою…

Ожидать я разного ожидал. Истерически веселой Сэцуны, зареванной Сэцуны, кидающейся на плечо, злой Сэцуны, кидающей в меня вещи. Или, хуже всего, такой вот безжизненной Токаге, которой она была днем.

Но я забыл основное: Сэцуна — это Сэцуна.

— Ааа…. а во-от и ты…

Дверь резко отворилась, демонстрируя мне покачивающуюся Токаге в… кружевном пеньюаре… и с бутылкой премиального коньяка в руке.

Челюсть отвисла и была потеряна безвозвратно.

Напомню, мы находились в элитном общежитии престижной школы. А еще — в Японии, в которой пить алкоголь можно только с двадцати. А еще — посреди коридора, в котором ее мог увидеть кто угодно из наших.

А еще — в мире гребанного будущего, где директор Незу наверняка прямо сейчас потирает мохнатые лапки, посматривая на видеозапись из коридора нашего пятого этажа, которое напоминает другое видео, которое начиналось точно так же…

Я словил выпавшую бутылку из руки этой дурынды, огляделся и спешно затолкал пьяную в пень девушку обратно в комнату. Вроде никого не было, но…

Черт. Ну вот знал же, что она что-то учудит.

Раскрасневшаяся Цуна шмякнулась на кровать, что-то забормотала, и я искренне понадеялся, что она не собирается в таком состоянии активировать причуду.

Ладно, может, она заснет хоть…

Цуна поднялась из койки аки Дракула Брэма Стокера.

Мать моя женщина, она же летать умеет…

— Что ты творишь, Токаге?! — зашипел я на нее.

— Все нрм, — покачала она пальцем в воздухе, едва не заехав себе в нос. — Я все рас-чи-тла! Звтра нету уроков… звтра же нету, да? Кстати…

Она подошла ближе, пахнув выпивкой и духами. Томно повела плечами и бросила на меня эдакий нескромный взгляд прожженной красотки:

— Кстать. Как я тбе?

Не остановившись на достигнутом, она тряхнула волосами, но не удержала равновесие и озадаченно плюхнулась обратно на кровать.

Я закрыл лицо рукой, пытаясь не захохотать. Хотя смеяться, такой вот парадокс, не очень-то и хотелось. Поднял бутылку с веселенькой символикой Юэй, видимо, из сувенирного магазина. Полупустая.

Мама дорогая.

— Как ты раздобыла алкоголь хоть…

— Сперла! — радостно заявила Цуна, выбросив руки в воздух, и упала плашмя.

И разревелась.

— Я знаааала, что ты меня не палюбиш ыыы… Ты всгда такой идеальныыыы… й. Всегда себе самое лучшеее, конечно, ты выбрал и двушку себе под… под… встать.

Да не, у меня однокомнатная.

Цуна шумно вытерла нос рукавом. Я устало сел на край кровати и похлопал девчонку по лодыжке, которая свернулась клубком и зарыдала уже навзрыд. В смысле, девчонка зарыдала, не лодыжка:

— Юииии меня не жалееет хныыыкхк… Апчхи!

Я аж вздрогнул и опасливо убрал руку.

— Она гворит, что я либо сильная, либо за… за… забыла. И такая прыз… прзр… зрительная при этом… ыыыхыхыхыхыыыы…

Девушка обхватила подушку и печально в нее засопела.

Потом снова принялась рассказывать наболевшее.

Сидя рядом, я просто… ну, сидел. Слушал. Что тут сделаешь-то? Сознание она не теряет, регенерация у Токаге бешеная, так что протрезвеет… но лучше пусть засыпает. А я рядом посижу, чтоб не захлебнулась она, если вдруг все это накопленное… выплеснется, да.

Полагал, что все на этом и закончится.

Ситуации не позволила закончиться Химико, которая всунула любопытный нос в чужую комнату как к себе домой. Как и каждый вечер, собственно. Правда, ради разнообразия, на этот раз не ко мне.

Впервые я оказался рад иметь личного сталкера.

Заспанно моргающая блондинка со спутанными волосами какое-то время хмуро слушала затихающее бормотание Токаге, а потом подошла, села на кровать и… просто обняла ее.

Я облегченно вздохнул. Ну теперь, наверное, Сэцуна в надежных руках… они же девушки, в конце концов, в отличие от меня или Юи. Утешит ее, поплачут вместе…

— Невкусно, — невнятно пробормотала Тога, пожевывая Цунину руку. — Много алкоголя.

— А ну выплюнь! Фу, отрычь, плохая Тога! — всполошился я и бросился разрубать новый виток этого Дамоклова узла подростковых трагедий.

Суббота начиналась чудесно.

Ничерта не выспавшийся я с полотенцем на плечах мрачно взирал на всех входящих на кухню, медитируя на чашку с кофе. На коленях у меня сопела голова штатной яндеры, которая ночью промокла насквозь и щеголяла очередной моей футболкой, и которая… что ни говори, действительно мне помогла.

И не одна она.

Промокла Химико потому, что вскоре после вышеописанных Сэцуне действительно стало плохо. Прям хорошо так плохо. Нам пришлось тащить ее, завернутую в одеяло, в душ. А в холодном душе Токаге внезапно набралась бодрости и, так сказать, взорвалась.

Буквально.

И мы ее там ловили и собирали как конструктор.

Пьяный летающий конструктор.

Пока в забытой ванной не начался потоп.

Пока кто-то в запале не разбил окно.

Пока за окном не забрезжил рассвет.

Пока Химико благополучно не заснула прямо на плитке посреди всей этой грязюки.

Вытряхивая из душевой уже двух невменяемых полуголых девиц, я был злой просто как зверь. Но и на этом ночь не закончилась — мы, очевидно, шумели, и навстречу мне ломанулся никто иной, как взъерошенный Шото Тодороки.

Встретившись взглядом с парнем, застывшим в полутьме с открытым ртом, я прохрипел:

— Ни слова никому. Убью.

Посторонившегося Тодороки-младшего проняло. Он ошарашенно пробормотал, что думал, что на нас напали злодеи.

Я только хмыкнул, пытаясь понять, что делать со своей мокрой ношей. У меня даже полотенец столько нет, а нужно чем-то убрать и хаос в ванной… я просто не успею…

Шото никуда не свалил, поэтому я недовольно рыкнул:

— Что еще?

— Я… могу помочь. С ними.

— О_о.

Типа, меня одного на них мало? Это как же этот придурок решил мне “помочь”?!

Я начал закипать, но Отмороженный, к счастью, все же догадался пояснить — и зажег огонек в руке:

— Высушить…

В общем, остаток ночи мы с ним на пару сушили, морозили и убирали все подряд. Его причуда оказалась очень полезной в хозяйстве, и основной проблемой было сохранить цивильность томных отсыревших девиц.

Как товарищ в подобной идиотской ситуации, Тодороки оказался… идеальным. Он молча и старательно работал, он не задавал глупых вопросов, он вообще не задавал вопросов кроме “куда нести” и “где еще убрать”. Да он даже треснувшее стекло починил, расплавив его! Правда, заодно Шото поджег и оконную раму, но она все равно некрасивая была. Да и кто в ванной окно будет открывать? А так даже утеплять не надо, вот.

Интересно, почему Отмороженный не живет с семьей, у них же в этом городе имение есть, вроде?..

Хорошо хоть Киотака не выполз из конуры. Да и вообще ни до меня, ни до Химико не доколебывался, что меня вполне устраивало.

Занят чем-то другим, что ли?..

В полпятого утра, растащив сухих и чистых девчат по комнатам и почти полностью ликвидировав тот экстерминатус, который мы устроили душевым, я искренне — и действительно признательно — поблагодарил Тодороки за помощь. Один я бы тупо не успел, особенно без ускорения.

А тот лишь кротко ответил:

— Ничего. Я привычен к ранним подъемам.

В общем, вот.

Заснуть я уже не смог, так что через час спустился на кухню — призывать духов кофейной машины. Вскоре туда приползла голодная Тога, съела чей-то стейк и снова заснула, а потом начали подтягиваться и остальные…

Духам кофейной машины редко когда так истово молились.

Мда. Не ожидал снова пережить студенческую пору.

Заспанный и мятый Тодороки, “привычный к ранним подъемам”, спустился по лестнице одним из последних. Я молча кивнул ему — и протянул кружку со свежим кофе.

Шото, помедлив, кивнул в ответ.

Принял кружку.

И сел рядом — вопреки обыкновению, по которому он сохранял отчужденность.

Возможно, во мне просто говорила признательность за совершенно бескорыстную помощь, но парень мне стал симпатичен. И молчать он умел комфортно, не напрашивался на диалог. Пока остальные студенты, как безголовые курицы, носились по кухне и залу, мы втроем с Тогой сохраняли некий оазис спокойствия.

Тодороки напомнил мне Фуму немного.

Может, познакомить их? Чтоб не так рвался “помогать” бессознательным девицам?..

Токаге, вроде как, мертвецки давила подушку у себя в кровати, и я искренне надеялся, что она проснется только вечером и мало что вспомнит.

Ну да, зря надеялся.

Через несколько минут оно затопотало по лестнице — чудовище обло, озорно и зелено. Не лаяй. С похоронным выражением лица растрепанная Сэцуна снизошла вниз, к нам, распространяя вокруг атмосферу уныния, безмолвия и перегара.

В руке у нее был рюкзак. Девушка подошла к кухонным шкафчикам, к холодильнику, в чем-то там покопалась, что-то взяла, ушла.

Потом снова вернулась.

И бухнулась на колени посреди холла.

В руке у нее блеснул кухонный нож, и я насторожился.

Сэцуна, прикрыв глаза, нараспев произнесла:

— Мне нет прощения за совершенный проступок, как и нет больше места на земле. Я искуплю свои грехи через ритуальное наказание, докажу свое мужество перед лицом боли и смерти и чистоту моих помыслов перед всеми вами. Прощайте.

С этими словами Сэцуна Токаге крутанула лезвие и полоснула себе по животу.

Исполнила ритуал сэппуку, то есть. Взяла и харакирнулась.

И упала с высунутым языком и закатившимися, в буквальном смысле, глазами.

Полилась кровь…

Девчонки завопили, пара человек рванула на помощь, Токоями задумчиво покивал, вернувшаяся с пробежки Юи молча показала большой палец и ушла в душ…

Химико завозилась, повела носом и сморщилась:

— Кетчуп.

Так оно и оказалось.

Пережив головомойку от Джиро, Цуи и Яоуорозу (последняя до сих пор держалась за сердце), обляпанная красным и липким Цуна подошла к нашему столу.

И стукнула себя по голове, виновато улыбаясь:

— Извини. Извините меня все вы. Я… дура, да?

Я торжественно кивнул.

И вручил кружку и ей.

— Кофейный наркобарон Шода прощает тебя. Его верные приспешники Тога и Тодороки, — тут Шото озадаченно нахмурился, — надеюсь, тоже. В следующий раз… сперва зови друзей. Ладно?

— … ладно. Я… с радостью! Нет, честно! Из нас вышла классная команда, верно?! Я, значит, начинаю тусовку, а вы… ой, м-мне пора, вы не в настроении, да?! Ай, только не по голове! Ай!

С того дня наши отношения, в целом, пришли в норму. Сэцуна стала мне классным другом и хорошим товарищем, и я не хотел ее терять…

Что бы с ней не случилось, и чего бы мне это не стоило.

Иллюстрации: