2024-01-09 20:02
Непростой Путь Про-Героя. Глава 19-ХVIII
Неведомые, древние силы пришли в движение. Бойся, Шода! Ибо пришло время твое! Зря ты начал заигрывать с могущественной сущностью, величие и влияние которой простираются за пределы твоего понимания!
Когда Цементос и пара его помощников разогнали туман, а Полночь перестала радостно прыгать вокруг своего кислого “ученика”, началась следующая дуэль. Шото Тодороки против Химико Тоги!
Конечно, мы c Сэцуной и Юи болели за нашу блондинку!
Вернее, мы с Сэцуной болели за Химико, а Юи болела за смерть и страдание. Ну, не важно. Суть в том, что нас обломали.
Вообще, началось все позитивно: Тога сходу превратилась в Сэцуну, отчего реальная Сэцуна начала возбужденно прыгать на месте и вопить про второй шанс, и летала, летала, летала, уворачивалась ото льда…
Льда все прибавлялось, на стадионе становилось все холоднее, вплоть до облачка пара изо рта, а самого Шото уже и видно-то не было за наслоениями ледникового периода. А Химико все порхала, только вот с “жалить” у нее не складывалось.
Поняла это и она сама, и вот из-за этого и ошиблась. Сначала она попробовала напялить на себя тушку Мидории, но силы его, ожидаемо, не сработали, Химико едва увернулась от очередной ледяной стрелы размером со средних размеров яхту, и затем превратилась в…
Я моргнул в полном офигении. А это-то она когда провернула? Неужели еще когда Хадо заглядывала к нам в общежитие?
Короче говоря, да, она превратилась в Неджире. Трибуны офигели вместе со мной, потому что “Голубоволосого Ангела” тут все знали.
Но… к сожалению, Химико это не помогло.
Как я понял, она попыталась шибануть Тодороки спиральной волной Неджире, ее руки даже заискрили желтым, но с непривычки девчонка не сдюжила, поскользнулась и со всего духа шмякнулась об очередной айсберг, который запустил Шото.
Кровь, падение с высоты, потеря сознания, роботы, каталка.
Старатель-младший, кажется, даже не понял, что его теперь все не любят. А то как же?! Он Неджире Хадо ударил! По лицу! Айсбергом!
Встретив рыбий взгляд Тодороки, я красноречиво провел большим пальцем по горлу. Порву за кровосушку!
Так как от нашего старосты оставались только рожки да ножки, а скинуть обязанности было больше не на кого — Иида скрылся в неизвестном направлении, Момо отсутствовала — все организационные хлопоты были на мне. Я удостоверился, что с Химико все более-менее, убедился, что Мидория еще не сдох, растолкал его…
Пока со стадиона испаряли айсберги, на трибуны вернулась Яоурозу, натыкаясь на углы и бормоча себе под нос про “положительную предвзятость”.
Я только согласно покивал: действительно, вместо того, чтобы проверить гипотезу о том, что Шинье действительно нужна его маска, она просто поверила ему на слово. Я бы — не поверил. Да я и не верил с самого начала, честно говоря — больно ненадежной выглядела эта тряпка на лице.
Но… большинство людей не культивирует паранойю с младенчества, и большинство предпочитает проводить эксперименты, которые подтверждают их предположения, а не те, которые их опровергают.
Впрочем, все это никак не отменяло того, что у Момо толком и не было возможности проверить эту самую гипотезу.
Как и того, что она для победы сделала почти все, что было в ее силах.
Возможно, она могла бы синтезировать что-то реально убойное в пару десятков кило тротилового эквивалента и разворотить весь стадион, но… прежде всего, сама бы от этого и пострадала, а во-вторых, не факт, что достаточно зацепила бы Тухлого, чтобы выиграть. В конце концов, теперь уже окончательно понятно, что у него еще достаточно козырей в рукаве. От гранат же он как-то защищался.
Короче говоря, Момо просто ела себя поедом, рационализируя ошибку — вместо того, чтобы иметь дело с последствиями и болезненными выводами.
Ведь на самом деле даже не важно, что ее обманули, а она поверила. Просто соперник оказался сильнее.
Ну, у всех свои способы справляться со стрессом. Не назвал ее путь самым зрелым…
… я покосился в сторону Сэцуны, которая заливисто ржала над какой-то колкой фразочкой Юи, будто и не было истерики полчаса назад.
Да и самым эффективным тоже не назвал бы, благо есть с кем сравнивать.
Как бы там ни было, пришла моя очередь бить и огребать.
— Эй, кровяная колбаса, подъем! — проявлять сочувствие я не собирался. Раз уж страдает идиотизмом и назвался груздем, пусть теперь лезет… на поле. — Подвиги ждут!
Мидория зарычал и действительно поплелся вниз.
Я только пожал плечами, почувствовав пронзительный взгляд со стороны ложи учительского состава. Ну что я могу поделать, Тошинори-сан. Упертый баран, как есть.
И в кого он такой, уж действительно…
Стоим на бетоне. Смотрим друг на друга.
Схватка года — я против тефтели.
Нет, серьезно, его будто большая собака жевала, но пожалела и выплюнула.
Сигнал к началу…
— Изуку, ты пьян, иди спать.
Сияющий, хоть и основательно заплывший, зеленый глаз уставился на меня из-под грязной челки:
— Я! Хочу! Выиграть! Тебя!
Ну отлично, нас еще и пишут — вон, с динамиков раздается его голос.
Я закатил глаза:
— Изуку, ты молодец, что надрал зад Бакуго. Изуку, ты баран, что еще не пошел лечиться. Вот что ты будешь делать, если у тебя останутся перманентные травмы? Если…
Тут я заметил, что недоломанная рука недобитка начинает потихоньку светиться.
Тц. Его нужно было срочно отсюда выпихать — голосу разума он уже не внимал, чисто на волевых держался.
Выставил вперед ладони:
— Стой! Давай поспорим. Если выиграю я, то ты дисквалифицируешься, если ты — я сдамся, и ты пройдешь в полуфинал. Решим по-мужски, “камень-ножницы-бумага”. Идет?
Я мухлевал. Разумеется. Мое ускорение мышления позволяло вовремя понять, что именно выдаст противник, и среагировать. Думаю, я в этой игре имел шансы обыграть даже Незу с Тошинори.
Полагаю, Юи ранее тоже отлично это понимала — и просто предоставила мне возможность сделать выбор вместо нее.
Впрочем, мухлевать мне и не надо было.
Мидория чуть заметно кивнул, качнулся вперед…
Вытянул руку…
И тупо уставился на сломанные пальцы.
Да, Изуку с его переломами мог показать максимум “бумагу”.
Я аккуратно разрезал его искореженную лапу “ножницами”.
— Ха… ха-ха-ха… — тихо засмеялся он, оседая на бетон. Походу, неведомые морально-волевые его окончательно оставили. — Ты меня обвел…
Я не ответил, повернув голову и высматривая Всемогущего на трибуне. Я помнил обещание, которое ему дал. Что ж…
Раз Избранный не сможет блеснуть в бою, придется придать его идиотизму героический окрас.
Набрал в легкие побольше воздуха:
— Посмотрите на его травмы!!
Мидория медленно поднял голову.
— …?
— Представьте, какая нечеловеческая нужна сила воли, чтобы выдержать все это время! И снова пойти в бой!! Но ради чего?!
— …!
Я наклонился и ткнул в него пальцем.
— Так зачем ты это сделал, Изуку Мидория?! Что ты хотел сказать?!
— Я… здесь… — еле слышно сказал парень и отрубился. С улыбкой.
Я взвалил его на плечо и понес на выход — под уже порядком заколебавшие аплодисменты, ведь операторы-кудесники поймали и этот момент.
Уж не знаю, что я еще мог бы сделать, Всемогущий. Теперь с тебя стажировка в крутом месте! И еще хочу на экскурсию в твою башню!
И свою поездку на I-Island хочу!
Тошинори Яги в неверии покачал головой, а потом вдруг чихнул. И поежился, ощутив леденящий душу, зловещий взгляд, полный прагматичности и меркантильности.
“Ну хорошо”, — сбросив Избранного медицинским ботам и закинув руки за голову, топал я обратно на трибуну: “Следующей остановкой у меня будет морда Тодороки. Девочек он бить вздумал. Да я тебя за Химико вместо ножа для колки льда использую! Ты у меня тюленем станешь, ты…”
— Только что Изуку Мидория был дисквалифицирован по техническим причинам! На поле боя приглашаются… Нирен Шода и… Кацуки Бакуго! — внезапно разнесся по стадиону голос Полночи.
И, *** буду, я расслышал в нем нотки ехидной, мстительной злобы женщины без личной жизни. И с целлюлитом.
Я медленно, со скрипом развернулся.
— Кредо нашей Академии Юэй — никаких ограничений!..
Ах ты ж паскуда с сиськами…
Стоим на бетоне. Смотрим друг на друга.
Схватка года — я против прикуривателя. Шучу…
Бл***. Изо всех, кто вообще есть на этом фестивале, Кацуки — самый неудобный для меня противник. У меня нет никакой защиты от его атак, я не могу отразить его взрыв обратно, сам могу атаковать его только вблизи, но лезть к нему в ближний бой означает с большой вероятностью получить в рожу динамитную шашку и лечь отдохнуть в ожоговом отделении.
Что немаловажно, сам Бакуго в этот момент выглядел абсолютно поехавшим, улыбался люто и безумно и едва ножом сам себя не резал. Блондинка-хам и в целом никогда не выглядел образцом здравомыслия, но тут, походу, свихнулся на почве второго шанса… который ему выдала стриптизерша-недоразумение. Тьфу. Все, Кояма, это война.
Итак…
Как мне победить?
Я могу попробовать решить все с самого начала, одним ударом, благо сейчас на поле хватает моих маркеров. Активирую “Контроль Терри…”, пардон, “Ярость Соседа Снизу”, и пусть матч заканчивается.
Основные минусы — у противника молниеносные рефлексы и он умеет летать. Кроме того, Бакуго уже видел этот прием в моем исполнении.
Еще можно попытаться вырубить его вблизи, но… что-то мне подсказывает, что он будет против. С учетом того, что из-за Цементоса я не могу накопить маркеры на земле, чтобы потом разом активировать в следующем матче против Тодороки, смысла их беречь нет. А если вспомнить, что Кацуки, накапливая свой взрывной пот, становится сильнее с каждой минутой боя… чего нельзя сказать обо мне…
Необходимо закончить бой быстро.
Либо одним ударом…
Либо по-плохому.
Я вогнал мозг в предельное ускорение, и как только прозвенел сигнал…
В ту же секунду вся арена скрылась под взрывом.
Разметало все — куски бетона, Кацуки, меня, хотя я и стоял на краю и был готов.
Зрители на трибунах выжидающе уставились на меня.
— ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА! — крикнул я во все горло, затормозив и скрестив пальцы.
Из бетонного крошева разъяренным метеором вылетел огненный шпиц.
— Тц.
“Контроль Территории” не затащил. Что ж…
Тогда по-плохому.
— Эй, Баклажан, а где фраза о том, что я думал, что это Изуку, но это был ты, Кацуки? — спросил я, отпрыгивая от “вспышки слева”.
— Заткнись!
Как же все-таки хреново, что мое “Отражение”, пардон, “Удар Демонического бла-бла”, не работает на огонь… да и вообще ни на что кроме старых добрых ударов по мослам.
Я подбросил себя вверх, и бабахнуло под ногами. Сгруппировался, попытался шкваркнуть белобрысую макушку, но макушка увернулась и меня едва не снесло взрывом.
— Ты же понимаешь, что напрочь испортил себе реноме героя, да? — бросил я ему, с силой, до хруста бетона приземляясь и заодно запоминая, что тут припасен мощный маркер. — Ты избил товарища до полусмерти, теперь ты….
— Заткнись, синеволосый! Теперь все правильно! — двинулся он ко мне, ухмыляясь. Между искривленными в судороге, будто когти, пальцами пробегали искры. — Теперь все так, как и должно быть! Я победил ботаника! Растоптал дерьмо-Деку! Я растопчу и тебя! Я лучший! Я…
Совсем поехал.
Я двинулся по кругу, обходя мощный маркер и оставляя его перед нами, чтобы он на меня не бросился…
Кацуки, продолжая победно лыбиться, на маркер… не наступил. Запомнил, собака.
Интересно, включено ли в его фактор причуды отключение рефлекса, который отвечает за закрытие глаз для защиты?
Я ускорил мир.
Взорвал маркер между нами.
И буквально в то же мгновение швырнул себя вперед, прямо сквозь взлетающий щебень.
По голым плечам и щеке черканули пару осколков, оставив кровавые царапины, но цели я добился — Кацуки прикрыл глаза, буквально на мгновение. Видимо, от вспышек и огня они защищены, но вот от камня, очевидно, нет.
Обе стопы смачно врезались в грудь мелкому хулигану — по ощущением будто в вековой дуб постучался — громыхнуло еще раз, и пацан весело покатился по бетону.
А я заорал вслед:
— Скажи мне, каков на вкус бетон, маленький человек!
“Маленький человек” зарычал и на взрывной тяге рванул обратно.
Что ж…
“По-плохому” означало взбесить его. Так, чтобы Кацуки Бакуго распсиховался достаточно, чтобы бить по мне самыми сильными атаками…
Так, чтобы дать мне возможность. У меня будет всего один шанс.
Летящий прямо Кацуки увернулся, мать его, увернулся от нескольких взрывов мин прямо на пути его полета — его скорость реакции не уступала, или почти не уступала моей даже под текущим эффектом, где весь мир воспринимался как патока — и попытался взорвать меня, обойдя сбоку.
Ага, щас! Да я собаку съел на этих рывках и зигзагах! Я над распрыжкой работал годами!
Некоторое время мы играли в странное подобие классиков, где каждый пытался подорвать другого. Затем я, переборщив со скоростью, влетел прямо в его взрыв, который неплохо так ошпарил мне плечо, но с траектории не сбил — и в итоге я буквально затормозил об него.
Нехорошего человека жалеть не надо было, по ряду причин, так что Множители я усиливал от души, максимально — и Кацуки улетел метров на десять, почти вывалившись за пределы арены. Но спасся, да. Только за руку схватился да гримасу скорчил.
— Тц, недолет.
“Аххх, жжется…”, — я потер плечо и сердито крикнул:
— Добро пожаловать в исекай! Ты дерешься против грузовика, и я — этот чертов грузовик!
— Заткни фонтан, пидороволосый! Ты будешь воспринимать меня всерьез — или сдох…
Черт, в голове моя фраза лучше звучало. Еще раз попробую.
— У меня тут под ногой что-то хрустнуло. Ой, это же твоя самооценка!
— Ну заткнись ты, заткнись, заткнись!
Ободренный, я рванул к нему, но…
Бах.
Ничерта не вижу! Как он это… ему же требовалось время на это, тогда, с Мидорией, как он сейчас так быстро… За спиной, что ли? Заранее готовил?
Торжествующий вопль справа, и я едва успел убраться из-под взрыва, но по многострадальному плечу таки схлопотал. Ух… руку едва не отсушило, там, наверное, синяк будет размером с кочан капусты. Гы-гы.
Откатился. Ладно, играем от обороны.
Несколько раз Кацуки пытался меня поймать и хорошенько врезать, но…
Я уворачивался.
И снова уворачивался.
— Никакого секрета! Просто ты воняешь, потный герой!
— АААРАРАРА!!!
Вот тут бабахнуло так бабахнуло!
Меня отшвырнуло в сторону и протащило боком по бетону. Повезло, что я на краю взрыва стоял, а то вблизи с Бакуго сложно находиться, воняет он, понимаете ли…
Сейчас огнедышащий, полыхающий шпиц себя никак не сдерживал и матерился напропалую.Ну как “матерился” — “сдохни, какашка”.
Ага, он где-то тут…
Я грохнул сразу несколько “Яростей” у него под ногами, и забавных детских ругательств в эфире прибавилось.
Тц, а я-то язык прикусил…
Проморгавшись — зрение почти вернулось — и сплюнув кровь, я снова был готов к бою. Пока никаких травм, кроме пары царапин и гематомы на бицепсе. Вроде.
О, снова вспышка!
Но в этот раз я был готов и не только зажмурился, но еще и отскочил в назад и в воздух, так что Кацуки ничего не смог сделать.
Попытался его атаковать в ответ…
И Бакуго неожиданно сам разорвал дистанцию.
Необычно.
А, Кацуки вдруг захотелось поговорить. Проявить свое интеллектуальное превосходство, етить его в кочерыжку:
— Я понял, что ты делал с дерьмоволосым — ты повторяешь удар в той же точке, куда до этого бил. Даже если бил по нему или по мне. Но я считал удары и не давал меня больше касаться, у тебя нет на мне больше точек.
Я скептически смотрел на блондина, представления которого о крутости, судя по всему, были сформированы второсортными аниме-сериалами. Ну теми, где каждый бой — это двадцать минут объяснения друг другу своих многоходовок, и одна минута, собственно, бой. Да-да, теми самыми. “Моя Геройская Академия”, например. Ага.
— И я понял, что ты делаешь со мной! Ты пытаешься меня взбесить, вывести из себя. Но пока я в воздухе — ты бесполезен! Сдохни! Сдохни! Да сдохни ты!!!
Бакуго попытался на меня налететь, и даже слегка опалил мне лицо с волосами. Но мне чет так смешно стало от его злобного лица и выпученных глаз, как при запоре (о чем я не преминул сказать), что пока он договаривал свою тираду, я стащил свою куртку и взял ее на манер красной тряпки тореадоров.
И когда он мимо пролетел, исполнил классическое “па” матадора с корриды.
Трибуны повалились в экзальтации, а я примерился набросить нашему бычку, застывшему от потрясения, с опущенными плечами, свою форму на голову, но….
Его терпение лопнуло.
— Я берег это для половинчатого, но теперь размажу тебя… — тихо сказал он.
Пока я придумывал ответную шутку, момент был упущен.
И я едва успел закрыться руками с курткой, как мощным взрывом с обеих его ладоней меня отбросило назад, прямо в угол арены.
— ЗАРЯД ГАУБИЦЫ! — прозвучал рык. Будто приговор.
И Бакуго буквально взмыл вверх, где начал творить какую-то огненную дичь.
Я максимально ускорил восприятие. У меня будет всего один шанс обратить поражение в победу. Возможно, так я еще никогда не разгонялся.
Мне было некуда бежать. Я был зажат в углу.
Я бы не успел выбраться в любом случае.
И, придись по мне такая атака… сомневаюсь, что в принципе выжил бы. Это выглядит не менее, а то и более страшным ударом, чем были у Ному. Никак бы я не спасся.
Но все это не было важно, ведь именно этого я и добивался.
Впереди и по бокам от меня царил какой-то шторм, торнадо из искр, взрывов, огня и ветра. Одной рукой Кацуки раскручивал себя взрывами, второй — аккумулировал особо мощный заряд… как я понял, раскручивание дополнительно давало ему приток кислорода для более мощного взрыва. Бакуго будто превратил всего себя в один огромный злобный турбореактивный двигатель.
Он — гений. Без шуток, не дутый “гениальный” ребенок, как я, а настоящий талант и гений. Представляете, какой тонкий контроль нужен для исполнения таких трюков? Контроль буквально над всем — над своим положением в пространстве, над скоростью вращения, над траекторией, над моторикой, над мощностью и направлением взрывов…
А теперь представьте еще кое-что.
Представьте себе первый этап спортивного фестиваля первого курса Академии Юэй.
Начало гонки, огромная ловушка, все студенты пытаются избежать ее, и один студент с помощью своей взрывной причуды взлетает высоко в воздух…
Но другой парень, который летит выше, … изображает безобидную чехарду, и… опираясь на макушку этого первого, талантливого, гениального студента, перепрыгивает через него… по привычке оставляя там, на голове парня, маркер своей причуды.
Что, если маркер, проставленный в тот момент касанием, до сих пор там?
Что, если тот, другой студент оставил его на потенциальном противнике просто на всякий случай, с расчетом на будущее?
Что будет, если активировать подобный маркер в таком уязвимом месте и в момент, когда необходимы тончайший контроль и наивысшая концентрация?
— Удар Культиватора, — сказал я.
Все произошло молниеносно.
Огненное облако взорвалось впереди, никак меня не задев.
Фигура в обгоревшей форме вылетела с поля, параллельно земле, и вонзилась в бетон с такой силой, что оставила десятки крупных трещин.
Затем бессознательное тело противника, припорошенное осыпающейся кладкой, медленно сползло по внутренней стене стадиона.
Во всеобщем потрясенном молчании, чувствуя на себе взгляды всех зрителей, я безразлично пожал плечами и развернулся к арене спиной:
— Я просто прервал его комбо.
Уходил с поля, потирая ноющее плечо, и думал о том, насколько это было жестоко. Кацуки Бакуго, наверное, даже в самом страшном сне не мог бы представить, что над ним будут в буквальном смысле издеваться на Спортивном Фестивале Юэй, на глазах зрителей из всего мира.
А затем легко и без усилий парируют его сильнейшую атаку, не понеся никакого урона.
Было ли мне его жалко?
Нет.
Было ли мне жаль, что я сам так поступил?
Нет.
Не то чтобы это был первый раз, но сегодня Бакуго повел себя как сферический, эталонный мудак.
Что сеешь, то и жнешь, Кацуки.
Возможность своего проигрыша я даже не рассматривал: тут речь шла даже не о том, что я круче всех и вся, но о банальном порядке вещей. Мудак должен быть бит и растоптан.
Я ведь конкретно сказал ему — и объяснил почему, и даже рассчитывал на успех — чтобы он наладил отношения с Мидорией.
Он не наладил, это можно понять, Рим не за день и все такое.
Но избивать парня в мясо на глазах у всей страны? После всего того дерьма, который Кацуки уже ему сделал? После всего того, что Мидория сделал для него? Б***ь, он дважды ему жизнь спасал! Дважды, мать его!
Ладно руки-ноги парень сам себе перебил, но лицо-то Изуку, с выбитыми зубами, разорванными губами и разодранными щеками — целиком на его, Бакуго, совести. Как и трещины в ребрах.
Он мог выбросить Мидорию за пределы поля с десяток раз, пока его месил.
Но нет, решил самоутвердиться.
Значит — мудак.
Значит — будет бит.
Я есть возмездие. Я есть справедливость. Я хочу есть.
Иллюстрации:
Кацуки Бакуго. Характер: псих.
Заряд Гаубицы. Реально мощный прием, он им Тодороки вынес в финале оригинала.
Мидория, впрочем, не сильно ушел вперед в плане здравомыслия.
Учитывая как он полз за роботами с тремя сломанными конечностями на вступительном экзамене, а на первой практике с Бакуго расквасился плюс-минус наполовину, я посчитал, что это будет вполне в его стиле — с переломанными руками пытаться еще как-то участвовать. Всемогущий же сказал: блистать!
Как бы там ни было, мы тут. Остался последний шаг.
Интересно, последней главой станет 19-20 или 19-81? Хм…