2024-05-20 06:49
Выйдя за дверь, я захлопнул её, активируя незамысловатое рунное заклинание, должное оборвать все звуки, не пропуская их наружу. Да и внутрь тоже. Чтоб в помещении образовалась абсолютная тишина и полутьма. Не знаю будет ли это иметь вес в отношении картины, но почему бы и нет. Тем более, что Волди, судя по всему, это не нравится. А значит нравится мне.
Так что я с довольной улыбкой побрёл в гостиную. Скоро должен был вернуться Рик, а значит должны были продолжиться занятия. Да и Адель появится с минуты на минуту для очередного осмотра моей тушки на предмет энергетических повреждений или утечек энергии.
— Ну как он там? — ко мне подошла Парвати, спросив с искренним интересом. Внутрь я её не пустил, не желая её контакта с чокнутым портретом, так что девочка ждала снаружи, немного дуясь.
— Мне вот интересно, что я должен ответить на этот вопрос? — усмехнулся я, — Нормально?
— Бьяджо, не язви. — раздался голос позади нас. Матушка выкрикнула из-за открытой двери.
— Как скажешь. — отозвался я и вновь повернулся к близняшке, — Волдеморту не нравятся его апартаменты. Думаю это будет самым подходящим ответом. И в ближайшее время его пребывание в моём доме станет только хуже.
Заклинание, которое я наложил на Волдеморта перед уходом было весьма мудрёное. Нашёл его в загашниках Инганнаморте, когда перечитывал даденую мне Авророй книжку. Если упростить, то это одна из разновидностей пыточного, что действует исключительно на картины. Причём эффект не мгновенный, а накапливающийся. С каждым часом жертва будет чувствовать всё больший дискомфорт, который со временем превратится в невыносимую боль.
В общем заклинание должно обеспечить разговорчивость портрета. Очень уж мне интересна жизнь Тёмного Лорда Британии. Как он жил, а главное что умеет. Но это будет позже. Сейчас же у меня достаточно материала для изучения.
Для познания всех аспектов начального анализа артефактов хватило всего три дня. Этого было мало для полноценного исследования и понимания как именно устроена та или иная приблуда, но должно быть достаточно для наших целей. Так собственно и оказалось.
Как и говорил Рик, Лемегетон не давался в руки никого, кто не был с ним связан. А владельцем у него мог быть только один человек. Так что как бы не изворачивался артефактор в перерывах между нашими занятиями, но никакой информации добыть не смог. В отличии от меня.
Стоило мне только применить первое заклинание на лежащую на журнальном столике в гостиной книжку, как сначала мой мозг затопили образы, которые я быстро разобрал с помощью лёгкого окклюментного транса, а позже, когда я уже переносил полученное на пергамент, книга вдруг вновь зашуршала страницами, самостоятельно раскрывшись, и остановилась практически в самом начале, где, как оказалось, имелось описание артефакта. Правда на него обращать внимание никто не стал.
Как только Лемегетон активировался, тут же поднялась страшная буча. Мне даже не дали закончить переносить данные из головы на пергамент, потащив прямиком в подвал, где заставили встать в ритуальный круг. И никакие слова, что я не чувствую оттока жизненной энергии не помогали. Только спустя несколько минут, когда обследование было завершено, меня отпустили и мы все вернулись обратно в гостиную.
— Я вас очень прошу воздержаться от подобного хотя бы на время. — произнёс я для всех, но смотрел исключительно на матушку, — Я прекрасно осознаю возможную опасность. Но узнать правду нам нужно. Мне нужно. Хорошо?
— Да. — нестройным хором отозвались близняшки и Амелия, трое самых шебутных зрителя разворачивающегося действа.
— Когда закончим — обязательно пройду ещё одно обследование. — слегка подсластил пилюлю, чтобы сильно не обижать дорогих мне дам и вернулся к незаконченному делу.
Книга, кстати, за время нашего отсутствия вернулась к прежнему состоянию. То есть закрылась и спокойно себе лежала, демонстрируя потолку буквы своего названия на обложке.
Спустя десять минут мы вместе с Риком уже склонились над пергаментом, на пару просчитывая все полученные данные и выводя результаты на отдельном листе. И, к своему удивлению, пока всё было в порядке.
— Это удивительно. — проговорил артефактор когда мы закончили, — Уж такого результата я точно не ждал.
Я, если честно, тоже. А всё потому что книга была, можно сказать, чиста. Никаких проклятий, поглощения жизненной силы, проникания в разум и прочее. Ничего, что можно было опасаться, тщательно избегая взаимодействия с артефактом. Скорее наоборот.
Помимо уже известных мне функций, в число которых входил перемещение к владельцу, поиск информации и барьер, распространяющийся примерно сантиметра на три от самой книги, было также ещё несколько заслуживающих внимания. Я не говорю уже привязку к одному хозяину до самой его смерти, это и так понятно.
Раньше, когда я изучал первые три тома Лемегетона, неполные копии которых имелись в библиотеке Тофана и Блэков, я подмечал странность разделения на тома. Первые два строго относились исключительно к призыву с двух разных, можно сказать противоположных, планов. Демонов и Ангелов. Причём вся информация подавалась по-академически сухо, строго по фактам, без лишней шелухи. А вот уже третий том изобиловал привычными философскими рассуждениями и большим количеством воды. Да и относился он уже не к Демонологии, а к Окклюменции и, частично, Легиллименции. Двум направлениям Ментальной магии. Словно у него, в отличии от первых двух, был совершенно другой автор.
Но теперь, с раскрытием большей части тайн книги всё встало на свои места. Лемегетон был далеко не простой книжкой. Именно его можно с гордостью называть гримуаром только за счёт его самой главной особенности. Малый Ключ Соломона может буквально поглощать другие книги, копируя в себя информацию из них. Мне даже на секунду стало жаль, что эта книжка пролежала несколько веков в катакомбах под Парижем, а не принадлежала каким-нибудь крутым волшебникам, прежде чем попала в мои руки. Тогда бы она содержала куда больше, чем четыре тома, три из которых я по большей части видел.
И да, благодаря связи с владельцем, книга автоматически переводила всё полученное на любой из понятных хозяину языков. В моём случае я мог просто подумать и в тот же момент буквы английского могли смениться скандинавскими рунами, итальянским, русским или даже латинским алфавитом.
— Хо-о-о… — протянул я в предвкушении, но быстро взял себя в руки.
Потянувшись, я подхватил талмуд и прикрыв на мгновение глаза, загадал ему вновь показать информацию о нём самом. И тот тут же открылся на требуемом развороте, после чего я принялся вчитываться в буквы английского языка.