2024-09-05 22:00

Ситх в Игре Престолов. Главы 556-557

Положив руку на рукоять Рёва, Тайвин двинулся вперёд, игнорируя нацеленные на него стрелы талийских солдат. Дойдя до середины моста, он остановился и стал ждать.

Хостер не спешил к нему. Видимо, слухи о его слабом здоровье оказались правдой — лорду Талли потребовалась помощь, чтобы начать идти, и он мог передвигаться, лишь опираясь на трость. Глупо. Так он демонстрировал всю свою немощь. Стоило хотя бы выехать верхом — так можно было бы скрыть слабость.

— Лорд Талли, — поприветствовал его Тайвин, когда тот наконец подошёл почти вплотную.

— Лорд Ланнистер, — кивнул Хостер. — Полагаю, вы здесь, чтобы забрать этот сброд от ворот моего замка?

Тайвин не стал отвечать. Оба знали ответ на этот вопрос.

— Король Джоффри Баратеон призвал знамёна против Севера. Вы присягали королю. Но ваши знамёна остаются за стенами. Игнорировать приказ короля — измена, лорд Талли. Вы изменник? Или поспешный марш этой армии застал вас врасплох, и у вас просто не было возможности собрать знамёна для похода на Север?

— Измена? — тихо переспросил лорд Талли. — Семья, долг, честь. Лорд Тайвин. Семья на первом месте, потому что это самое важное, что у нас есть в этом жалком мире. А приказ короля велит мне идти войной на мою семью.

— Только на ваших внуков. Внучки остаются на юге. А ваша дочь, бывшая леди Винтерфелла, мертва и уже заменена чужеземкой, — быстро парировал Тайвин. — Можно ли их ещё считать вашей семьёй, лорд Талли? В свой последний визит и Эддард, и Робб Старк оскорбили и унизили вас и вашего наследника, прежде чем уехать. А на турнире в Харренхолле Старки будто и вовсе не замечали дом Талли. Вы считаете их семьёй, но очевидно, что для них это не так.

Тайвин шагнул вперёд, намеренно оказавшись на расстоянии вытянутой руки от собеседника.

— И вот вы здесь. Вы уже давно знали о декрете короля, но ничего не предприняли. На Север не послано ни гонцов, ни солдат. Ясно, что вы больше не считаете Старков семьёй. Понятно, ведь они тоже явно вас таковой не считают.

Хостер издал низкое рычание, больше похожее на кашель.

— Они всё равно моя кровь.

Тайвин видел, что лорд Риверрана колеблется. Нужен лишь последний толчок.

— И с вашей помощью вы сможете их спасти, — спокойно произнёс он. — Помолвка Сансы и Уилласа Тирелла состоится. Арья будет передана вам на воспитание, чтобы вы научили её как должно вести себя леди. Не стану лгать, что Робб сможет остаться Хранителем Севера — это невозможно. Но он сможет жить в изгнании в Эссосе с женой, дочерью волантийского триарха, так что нужды знать не будет. Бран унаследует Винтерфелл, присягнув королю Джоффри Баратеону. Я даже смогу убедить короля разрешить вам год опекать Брана, обучая всему, что нужно знать лорду Вестероса.

Хостер облизнул губы. Тайвин понимал, что почти продавил его. Возможность напрямую влиять на детей Старков, двое из которых должны были стать или быть в браке с будущими Хранителями… заманчива. Шанс использовать Арью как разменную монету для укрепления своего влияния и возможность произвести впечатление на Брана были достаточными аргументами, чтобы склонить Хостера на свою сторону.

— Принцесса Мирцелла, — произнёс лорд Талли, глядя на Тайвина. — Она будет помолвлена с моим сыном Эдмуром.

— Нет, — легко возразил Лев. — Чтобы по-настоящему усмирить Север даже после капитуляции, понадобится прямая кровная связь с троном. Мирцелла выйдет за Брана, когда тот преклонит колено. Хотя через этот брак ваша кровь породнится с королевской семьёй.

Хостер явно был недоволен упущенной возможностью брака с принцессой, но кивнул.

— Тогда Арианна Мартелл — за моего сына.

Этого предложения Тайвин не ожидал. И хотя внешне он остался невозмутимым, молчание затянулось достаточно, чтобы Хостер продолжил:

— Её помолвка с бастардом — фарс, и вы это знаете, лорд Тайвин. Мартеллы, если ещё не присоединились, то примкнут к Северу в попытке отомстить за Элию и её детей. Когда поход завершится и Север покарают, нужно будет разобраться и с Дорном. Что может быть лучше, чем брак моего сына, дяди Хранителя Севера, с несостоявшейся принцессой Дорна? И… я не позволю память моей дочери так очернить, позволив этому бастарду прожить хоть на день дольше. Бастард умрёт, а Арианну представят моему сыну. Эти условия вместе с озвученными вами, и Речные земли преклонят колено перед королём.

Тайвин был недоволен этими требованиями, хотя и признавал необходимость смерти Джона Старка. Он всё ещё надеялся склонить бастарда на сторону Ланнистеров. Но в свете последних событий и Священного похода получить контроль над парнем стало почти невозможно. Жаль терять такую ценную фигуру в игре. Но лучше убрать её с доски, чем рисковать, что она обернётся против Ланнистеров.

— Хорошо, — согласился Тайвин, протягивая руку. — Готовьте войска, к вечеру у меня будет официальный указ. Утром я выступлю на Север со Священной армией, пока наши сыновья подготовят Речные земли как резерв, который соберётся у Близнецов.

Хостер ухмыльнулся и пожал протянутую руку.

— Договорились, лорд Тайвин.

Не желая тратить время попусту, Тайвин развернулся и зашагал прочь. На берегу Киван смотрел на него совершенно невозмутимо, а вот Джейме — с удивлением и даже некоторым благоговением.

— Убери это выражение с лица, Джейме, — бросил Тайвин, сходя с моста, который так и остался опущенным. — Командующий не может позволить себе выглядеть удивлённым перед подчинёнными.

— Лорд Талли согласился на наши условия, брат? — осведомился Киван, уже зная ответ.

— Да, — кивнул Тайвин, пока они втроём шли обратно в лагерь мимо открывшихся ворот Риверрана. — Были два дополнительных требования. Смерть Джона Старка. И одобрение короны на брак принцессы Арианны Мартелл и Эдмура Талли, когда Север усмирят.

Вернувшись в командный шатёр, который раньше занимал его сын, Тайвин с удовлетворением отметил, что слуги привели его в надлежащий вид и убрали всё вино. Подойдя к кровати Джейме, Тайвин сел и начал расшнуровывать сапоги.

— Утром мы с сиром Киваном поведём оставшиеся десять тысяч Священного воинства и пять тысяч наших солдат по Королевскому тракту на Север, — пояснил он, стаскивая сапоги и пряча их под кровать. — Джейме, ты будешь командовать этой армией так, будто ты действительно мой сын, а не олицетворение слова «позор». Вместе с Эдмуром Талли и оставшимися пятью тысячами солдат из Западных земель вы двое подчините непокорных в Речных землях и пополните свои ряды за счёт речников и второй волны войск из Западных земель. К моему прибытию к Перешейку я ожидаю, что ты будешь твёрдо контролировать Речные земли, присоединишь дополнительные пятнадцать тысяч солдат из Западных земель к войску речников и двинешься к Близнецам, готовый поддержать наш штурм Перешейка. Ты понимаешь, чего я от тебя жду?

Джейме сглотнул и кивнул.

— Да, отец.

— Хорошо, — Тайвин лёг на кровать. — Сын ты мне или нет, но я не потерплю второго провала с твоей стороны. А теперь готовь армию к выступлению на рассвете. Мы потеряли здесь слишком много времени и людей. Придётся двигаться очень быстро, чтобы наверстать упущенное. Ступай. И проследи, чтобы меня не беспокоили до утра.

Робб стоял среди руин Перешейка, стараясь не обращать внимания на стоны раненых и умирающих, лежащих вокруг. Сражение, если его вообще можно было так назвать, обернулось бойней. Перешеек когда-то был одной из величайших, если не самой неприступной крепостью Вестероса, отражавшей нашествие за нашествием с юга. Но после объединения Вестероса Таргариенами много веков назад, Перешеек пришёл в упадок. От двадцати башен и огромной базальтовой стены осталось лишь укрепление высотой едва в три человеческих роста, местами погружающееся в землю. Из башен уцелело только три. А некогда великий замок превратился в гнилую развалину. Но даже в таком состоянии Перешеек оставался грозным оборонительным сооружением. Особенно после того, как отец Робба решил передать эти земли лорду Ноксу, который с тех пор потратил многие тысячи золотых драконов на восстановление крепости. И пусть прежнего величия Перешеек ещё не достиг, штурмовать его всё равно было бы безумием.

Как эти жалкие южане выяснили на собственной шкуре.

Гарнизон Перешейка, по большей части состоявший из простолюдинов и строителей, без колебаний отложил инструменты и взялся за оружие, едва только на горизонте показалось вражеское войско. Несмотря на малочисленность и неопытность, защитники продержались достаточно долго, понеся лишь незначительные потери, чтобы к ним успел подойти Робб со своим небольшим авангардом. Противник всё ещё почти вдвое превосходил их числом, но это не имело значения, когда за спиной возвышались неприступные стены Перешейка.

Южан вырезали практически поголовно, стоило лишь Роббу приказать открыть ворота крепости, чтобы он со своими людьми мог выехать навстречу врагу. Южане, ожидавшие, что северяне будут отсиживаться за стенами, оказались не готовы к внезапной атаке и не успели толком организовать оборону до того, как Робб обрушился на них. Его голубой световой меч так и пел, без усилий прорубая ряды мяса. А рядом с Роббом, словно истинные лютоволки, на врагов набрасывались Винтер, Серый Ветер, Леди и Нимерия.

Услышав, как какой-то человек молит о пощаде, а потом резко затихает, Робб оглянулся и увидел закованного в тяжёлые доспехи воина со знаменем Старков, чьё копьё пронзило грудь южанина в плохо подогнанной кожаной броне. Наблюдая за тем, как поверженный враг испускает дух, Робб лишь покачал головой. Да, эти южане явились с целью положить конец их образу жизни, но он не мог не испытывать к ним толику жалости.

Лишь примерно сотня из них была хорошо вооружена, защищена доспехами и имела должную выучку. Остальные явно были простолюдинами — фермерами, конюхами, каменщиками. Люди самых разных профессий, но среди них не было воинов. У них не было ни единого шанса против закалённых в боях северян в добротных доспехах. Собственные латы Робба, те самые, что когда-то носил его предок Бран Строитель, в очередной раз доказали свою ценность. Они были лёгкими, гибкими и нисколько не стесняли движений. И при этом ни одно лезвие или стрела не оставили на них и царапины.

Почувствовав, как кто-то схватил его за сапог, Робб опустил взгляд. На него смотрело молодое лицо. Парень был его ровесником… если не младше. Лицо залито кровью. Рука и нога изувечены настолько, что надежды уже не было. А распоротый живот так и зиял, вываливая внутренности, которые паренёк отчаянно пытался удержать.

— П-п-пожалуйста… ма… мам…

Робб ощутил спазм в животе. Он активировал световой меч и быстрым ударом прекратил страдания юноши.

«Вот она, реальность войны» — мрачно заключил Робб, глядя на то, как лекари пытаются спасти кого могут, а другие дарят безнадёжным милосердную смерть от острого клинка.

Ощутив в Силе всплеск паники и гнева, Робб резко развернулся к Перешейку.

«Талиса»

Почти бегом он бросился обратно в крепость, охваченный тревогой за жену. Будь его воля, она осталась бы в Винтерфелле, пеклась о ребёнке, что, возможно, уже зрел в её чреве, занималась текущими делами Севера и учила Брана, как до́лжно вести себя лорду. Но… Талиса была слабостью Робба. Она была достаточно сильна, чтобы стоять рядом с мужем, а не прятаться за высокими стенами Винтерфелла, пока другие рискуют жизнями. Робб восхищался этим её качеством, и знал, что оно же снискало ей огромное уважение их вассалов. И всё же он не мог избавиться от страха, что с ней случится что-то ужасное. Роббу всё же удалось добиться от неё одной уступки — если подтвердится, что Талиса носит дитя, то, как только живот станет заметен, она останется в ближайшей подконтрольной им крепости, пока они не найдут способ переправить её обратно в безопасные земли Севера.

Войдя во внутренний двор Перешейка, Робб увидел дюжину вооружённых северян, выстроившихся стеной перед Талисой и мужчиной, которого скрутили и прижали к земле ещё четверо. Робб тут же отметил две вещи: смуглая кожа Талисы была бледнее обычного, а в руке того человека, которого удерживали воины, был зажат кинжал, который сейчас пытались выдернуть.

— Что здесь во имя старых богов и Силы происходит?! — прорычал Робб, позволив Силе усилить его голос — трюк, которому научил его лорд Нокс.

Талиса вздрогнула. Встретившись с мужем взглядом, она тут же опустила глаза. Стыд? Вина? Нет, но… Робб чувствовал в ней сумбур эмоций вместо привычной невозмутимости.

— Простите, милорд, — один из воинов поклонился, пока остальные продолжали удерживать пленного. — Леди Старк осматривала раненых, милорд. Она… начала лечить вот этого ублюдка, а он выхватил кинжал и кинулся на неё.

Ярость, какой Робб не испытывал даже узнав, что Ланнистеры заточили его отца, затопила его. Сила буквально звенела в ушах, требуя не просто убить этого человека, но заставить его помучиться. Но стоило Талисе коснуться его руки, как гнев улёгся, хотя и неохотно.

Заглянув в её тёмные глаза, Робб немного успокоился, хоть негодование всё ещё клокотало внутри.

— Моя жена, леди Старк — возможно, самая добрая и любящая женщина из всех, кто когда-либо рождался, — ровным голосом произнёс он, но ярость в его словах всё равно прорывалась, когда он обратился к распростёртому на земле человеку. — Несмотря на всё, что вы уже совершили, придя на Север с намерением перебить нас и уничтожить наш образ жизни, моя жена предложила позаботиться о ваших ранах. И как вы отплатили за её доброту? Попыткой убить её.

Мужчина перестал вырываться, но не убавил пыла во взгляде. В нём не было ни стыда, ни раскаяния. Лишь ненависть и отвращение.

— Она всего лишь иноземная еретичка-шлюха, вышедшая за дикаря-язычника! — выкрикнул он. — Я лишь жалею, что не успел выпустить ей кишки!

После этих слов пощады ждать не приходилось. Робб покосился на Талису — даже она больше не испытывала к этому человеку жалости. Встретившись взглядом с мужем, она едва заметно кивнула и отвернулась, вероятно намереваясь найти раненых, которые будут более благодарны за её заботу.

— Свяжите ему руки и ноги, — ледяным тоном распорядился Робб.

Воины не стали спорить. Они отыскали верёвку, спутали пленнику ступни и накрепко примотали руки к бокам. Южанин не переставал сверлить Робба ненавидящим взглядом.

— Я не боюсь принять смерть от твоей руки, еретик! Ведь я послужил Семерым-Кто-Суть-Едины!

Робб покосился на него.

— С чего ты взял, что убивать тебя буду я? — спросил он, кивком веля своим людям поднять связанного пленника и следовать за ним.

Пока они шли, Робб перечислил преступления южанина:

— Вы пришли на Север без причины и объявили нас еретиками. Пошли войной, чтобы убивать всех, чья единственная вина — поклонение иным богам. Вы убивали моих людей. Насиловали наших женщин. Но я не стану марать руки твоей кровью.

Подойдя к краю крепостной стены, Робб посмотрел вниз, в мутные воды рва. Поверхность была неподвижна, и, несмотря на спокойствие, нельзя было разглядеть глубину. Никто не знал, что таится в этих водах. Но он знал. Любой истинный сын или дочь севера знали, что ждет в болотах Перешейка. И даже если бы не старые истории, он мог почувствовать это через Силу.

Не говоря ни слова, он кивнул головой в сторону рва. Пленник вскрикнул в недоумении и обозвал его трусом, когда его сбросили в неподвижные воды. Он плюхнулся с руганью, беспомощно барахтаясь со связанными руками и ногами, пытаясь нащупать опору.

— Это так ты собрался меня убить? Идиот, язычник! — засмеялся он, умудрившись встать, несмотря на путы. Вода доходила ему почти до подбородка. — Я просто выйду отсюда, тупой ты… А-а-а!

Глупец успел лишь один раз вскрикнуть от боли, когда вода забурлила и его утянуло на дно. Он вынырнул снова, вопя в агонии, окрашивая воду в красный цвет. Мощные челюсти львоящера намертво сомкнулись на его теле; зазубренные иглы глубоко впились в плоть. Всплыл второй львоящер, ухватив жертву за ноги. Два огромных зверя, каждый вдвое больше своей добычи, принялись раздирать человека на части.

«Интересно, — размышлял Робб, глядя, как львоящеры пожирают пленника, — то же ли праведное негодование испытывал мой предок Теон, когда обрушил смерть и разрушение на андалов после их неудачного вторжения на Север? Легко судить о жестокости его поступков, оглядываясь назад… Но сейчас, оказавшись в той же ситуации… Могу ли я сказать, что предок зашел слишком далеко? Возможно. Но теперь я понимаю, почему он поступил именно так»

Повернувшись спиной к пирующим львоящерам, он обратился к одному из своих воинов:

— Найди Теона и передай, что я хочу поговорить с ним. А потом собери всех пленных, способных работать. У меня для них есть задание, надзирать за которым я поручу Теону.

Люди странно на него посмотрели.

— Какое задание, милорд? Что бы вам ни понадобилось, мы с радостью сделаем сами, чем доверим этим южным ублюдкам.

— Нет, — резко ответил Робб. — Наши люди должны отдохнуть. А эти южане пусть потрудятся. Будет справедливо, если они хоть что-то отдадут взамен, после того как пытались отнять наше.

Люди с виду согласились, и как раз когда они начали расходиться, появился Теон.

— Ну, сколько этих южных неженок ты уложил, Робб? — ухмыльнулся он, с гордостью поглаживая свой лук. — Я сразил четверых. Ну, пятерых, если считать того, что истекает кровью вон там. Вряд ли он дотянет до вечера, так что можно засчитать.

— Пятерых? — кивнул Робб. — Неплохо, Теон. Но война — это не игра.

Ухмылка Теона стала шире.

— Так я убил больше, чем ты?

Робб покачал головой.

— Нет, Теон. Я убил одиннадцать. Больше, чем в два раза.

Лицо Теона вытянулось.

— Проклятье. Ну, в следующей битве мне придется удвоить твой счет.

— Посмотрим, — кивнул Робб. — Но сейчас у меня для тебя задание.

Теон приосанился и выпятил грудь.

— Говори. Я же сказал, что пойду с тобой до конца. И я не шутил.

Робб был благодарен Теону. Пусть они и не родные по крови, Робб считал его своим братом. Каким бы засранцем тот порой ни был.

— Я хочу, чтобы ты присмотрел за пленными. Возьми сколько нужно людей, и вместе с пленниками подготовьте достойную… северную встречу Тайвину, блять, Ланнистеру и всем южанам, что идут к нам.

Следующий фрагмент

Предыдущий фрагмент

Оглавление