2024-09-05 23:01

Ситх в Игре Престолов. Главы 560-561

Дейнерис кивнула, принимая перевод Миссандеи и стараясь не обращать внимания на непрекращающиеся оскорбления Кразниса. По его знаку они двинулись на другой участок, где под палящим солнцем стояли десятки Безупречных в полном облачении. Идя меж их рядов, кхалиси замечала, каких усилий многим стоит просто удерживать строй.

— Как долго они так стоят? — спросила она, испытывая одновременно восхищение и отвращение.

Кразнис пожал плечами, и на этот раз Миссандее не пришлось приукрашивать его слова:

— Третьи сутки без еды и воды. И будут стоять, пока не получат приказ двигаться или пока не умрут. Такова вбитая в Безупречных покорность.

Кразнис щелкнул кнутом, и Безупречные расступились как один, открывая проход.

— У Безупречных напрочь отсутствует индивидуальность. Они знают только приказы и ничего не боятся.

Рядом с Дейнерис сир Джорах фыркнул, явно не одобряя увиденное.

— Даже храбрейшие из людей боятся смерти.

Миссандея помедлила, прежде чем передать Кразнису слова Джораха. Тот сморщил нос и бросил:

— Скажи старику, что от него несет мочой и дерьмом.

Миссандея замялась:

— В самом деле, господин?

Кразнис скривился и отвесил ей пощечину, от которой ее голова мотнулась, но девушка устояла. Дейнерис хотелось наброситься на него, но она взяла себя в руки.

— Блять, нет, конечно. Совсем отупела, чтобы спрашивать такую чушь? Скажи этой шлюхе и старому овцеёбу, что Безупречные — не люди. И потому смерть для них ничто. Пусть нищенка-королева смотрит в оба.

Отойдя, Кразнис приблизился к одному из Безупречных и приказал выйти из строя. Раб подчинился и не противился, когда добрый господин отодвинул его щит с копьем и выхватил кинжал. Когда Кразнис разрезал ремни, обнажив грудь раба, Дейнерис похолодела, догадавшись, что сейчас произойдет.

— Передайте доброму господину, что в этом нет необход…

— Она волнуется за их соски. Знает ли она, что мы отрезаем им яйца?

Без колебаний он медленно срезал сосок раба и продемонстрировал Дейнерис окровавленный кусок плоти.

— А теперь встань в строй, ты мне больше не нужен.

Когда Безупречный вернулся на место, Кразнис продолжил, и Миссандея дословно переводила:

— Чтобы заслужить щит, Безупречному дают одну серебряную монету и посылают на невольничий рынок. Он должен найти новорожденного и убить его на глазах у матери. Так из них вытравляют последние слабости. И доказывают, что они более не люди и будут исполнять любые приказы.

Эта практика была настолько чудовищна, что Дейнерис едва сдерживала рвотные позывы. Она любила своих детей. Если бы кто-то отнял их у нее и убил на её глазах… Такую боль она не пожелала бы и злейшему врагу.

— А монету… ее отдают матери?

Выслушав перевод, Кразнис издал смешок.

— С чего бы нам тратить деньги на рабыню? Нет. Монета идет хозяину раба как компенсация за порчу имущества.

Сердце Дейнерис опустилось ещё ниже. Теперь она знала, как поступить.

— Сколько у вас Безупречных на продажу?

Миссандея передала вопрос, вызвав любопытство Кразниса. В ответ он показал восемь пальцев, и Миссандея произнесла:

— Восемь тысяч.

Восемь тысяч. Восемь тысяч матерей, потерявших детей. И ради чего?

— Передай этой нищенке-шлюхе, что у нее есть время до завтра, чтобы сделать предложение.

Миссандея потупилась.

— Добрый господин Кразнис дает вам срок до завтра. Есть много других покупателей, желающих купить Безупречных.

Молча вскинув кнут, Кразнис заставил воинов расступиться, образуя коридор. Миссандея поклонилась Дейнерис и поспешила вслед за удаляющимся господином.

Время утратило всякий смысл. Осталась лишь тьма. И боль. Бесконечная. Пульсирующая. Боль. Боль от ударов, полученных в тронном зале в тот роковой день. Боль от ран, оставленных тупым оружием на его плоти. И боль в сердце из-за своего провала. Иного слова для случившегося он подобрать не мог. Он, Эддард Старк, лорд Винтерфелла, потерпел сокрушительное поражение.

Застонав от натуги, Нед заставил себя сесть и уставился в бездонную пропасть Черных камер. Почему он не действовал быстрее? Почему не понял, что Роберт — ключ к их спасению, пока Нира не напомнила ему об этом? Почему он… всегда был таким идиотом?

Услышав лязг засовов и звон цепей, Нед повернул голову и увидел то, чего не видел уже… Боги, он и сам не знал, сколько. Слабый свет очерчивал дверь его камеры. Внимая бряцанию ключей, Нед прикрыл ладонью глаза, когда дверь отворилась и единственный факел, разогнав мрак, едва не ослепил его.

— Оставьте нас, — раздался знакомый голос.

Опустив руку, Нед не стал сдерживать волчью кровь и злобно уставился на стоящего напротив.

— Бейлиш.

Петир Бейлиш, мастер над монетой… друг Кэт, стоял прямо перед ним с ухмылкой на лице. Двое стражников безмолвно замерли за его спиной, пока Петир, взяв у одного из них факел, поднес его к лицу Неда.

— Хорошо, похоже, действие ослабло достаточно для разговора.

— Действие? — прорычал Нед. Будь у него силы, он бы задушил Бейлиша голыми руками. Но скованный по рукам и ногам, всё ещё страдая от побоев, он едва удерживался в сознании.

— Именно, — осклабился Петир, отчего стал похож на приписываемого ему хорька. — Видите ли, как бы вы ни считали, сколько бы добра сделали за эти годы, у вас полно врагов. Врагов, которых я терпеливо сплотил с одной целью — положить конец дому Старков. И в их числе — мейстеры, уцелевшие после вашей давней чистки Цитадели. Среди них немало светлых умов, что измыслили способ совладать и с вами, и с колдуном.

Не переставая ухмыляться, Бейлиш извлек небольшой пузырек с темной жидкостью и продемонстрировал ему.

— Это смесь кое-чего, чему я не могу дать названия. Но это неважно. Главное, что это зелье туманит разум, мешая сосредоточиться. А без должной концентрации вы неспособны творить свою странную магию. Пусть вы и не столь могущественны, как колдун или ваше отродье, вы не раз проявляли некие чародейские умения. Так что вы послужили отменной подопытной свинкой для мейстеров, дабы они усовершенствовали зелье. Убедились, что его хватит, чтобы уравнять шансы против колдуна и вашего выводка.

Нед рванулся к Бейлишу, но раны и долгое заточение настолько ослабили его мышцы, что прежней прыти в нем не осталось. И потому Петиру не составило труда отшатнуться, избегая удара. Стражники шагнули вперед, но Бейлиш остановил их взмахом руки.

— Я вижу, в вас еще немало боевого духа. Надо будет сообщить мейстерам. Они заверяли, что вы долго не сможете так резво двигаться после отмены зелья. Видимо, дозировку придется пересмотреть.

Зарычав, Нед заставил себя выпрямиться. Это потребовало куда больше сил, чем хотелось бы признать.

— Что ты затеял, Бейлиш? Кому ты служишь?

Петир расхохотался.

— Вы ещё не поняли, Старк? Я знал, что вы туповаты, но не ожидал, что настолько. Я никому не «служу». Я сам по себе. Что до моих целей… была одна. Хотя теперь появилась еще.

Указав на двоих мужчин, Бейлиш дождался, пока один из них подаст ему табурет, и уселся.

— Видите ли, Старк… Всю свою жизнь я стремился лишь к одному. Желал лишь одного. Кейтилин. В детстве мы были неразлучны, росли бок о бок. Она стала для меня всем. И я знал, что значу для нее не меньше. А потом, едва я набрался смелости просить ее руки у лорда-отца… Он сообщил нам, что продал ее вашему недалекому братцу.

— И ты вызвал брата на поединок за ее руку, — процедил Нед, по-прежнему мечтая задушить сидящего перед ним человека.

— Да. Не самая светлая моя идея. Но я был юн и глуп. Годы научили меня, что волка можно освежевать разными способами. И с течением лет я с удивлением обнаружил, что желаю избавиться от волков далеко не один.

Ухмыляясь, Бейлиш откинулся на спинку.

— Поразительно, чего можно добиться, контролируя денежные потоки Семи Королевств. А мейстеры, при всей своей хитрости, не располагали безграничными средствами на свой заговор. Но стоило мне узнать, на что уходят их деньги, я связался с ними и предложил содействие в вашем устранении.

Нед распахнул глаза.

— Свадьба Нокса… Ты приложил к ней руку!

— Разумеется, — огрызнулся Петир. — После стольких лет я ни на шаг не приблизился к падению дома Старков по сравнению с тем, как бросил вызов вашему брату за руку Кейтилин. У мейстеров был толковый план, козел отпущения, чтобы свалить вину, и возможности устранять ненужных свидетелей. Естественно, я им помог.

Неду хотелось рассмеяться.

— И это ты называешь любовью к Кейтилин? Ты в ответе за ее смерть не меньше тех мейстеров.

Слабость Неда проявилась в том, что он никак не успел среагировать, когда Бейлиш вскочил и, схватив табурет, обрушил на его голову.

— Нет! — взревел Петир, и грохот расколотого о тело Неда табурета заглушил даже его вопль. — Ты! Тупой, слабый ублюдок! Ты виновен в ее гибели! Ты и Корбрей! Я отправил его туда лишь затем, чтобы уберечь ее от вреда! И даже если бы он подвел, ты обязан был отдать жизнь ради ее защиты! Но не смог! Она все равно погибла! Потому что ты её подвел!

Застонав, Нед сплюнул сгусток крови и зло уставился на кипящего Бейлиша.

— Неужели ты настолько слеп, чтобы верить, будто она ушла бы к тебе после того, что ты сделал со мной? С ее детьми?

Петир фыркнул, успокоившись.

— Она бы ничего не узнала. Впрочем, это неважно. Корбрей подвел. Как и вы. Кейт погибла, а вы все выжили. И единственной расплатой за ваши с колдуном просчеты стала смерть двоих детей.

Отбросив обломки табурета, Бейлиш поправил манжеты.

— Лишившись Кейт, я потерял единственное, чего желал. И потому поклялся, что в память о ней уничтожу дом Старков, колдуна и весь Север. Это и было моим единственным стремлением… до недавних пор.

Ухмыляясь, Петир опустился на корточки, чтобы их глаза оказались вровень.

— Санса… Она воистину копия матери, да ещё и лучше. Она… изменила мои планы. Поначалу я намеревался просто стравить вас всех с этим слабоумным королем, чтобы вы поубивали друг друга. А после в одиночку стоять на вершине груды тел. Но теперь? О, теперь всё иначе. Я буду не один. Санса встанет рядом со мной. Не волнуйтесь, вы проживете ровно столько, чтобы увидеть нашу свадьбу. В конце концов, какая леди не желает видеть отца на венчании с королем? И лишь тогда, когда я отниму у вас последнее, что вам дорого, я позволю вам умереть, Старк.

Волчья кровь взвыла, и Нед не совладал с собой. Раны, боль, усталость — к черту все, он рванулся к Бейлишу. На этот раз скользкий хорек не успел увернуться, и кулак Неда со всей силы впечатался ему в лицо, сбивая ублюдка с ног в тесной камере.

Торжество длилось недолго — двое стражников мгновенно набросились на Неда с дубинками, проходясь по голове, рукам, груди, ногам. Куда только могли дотянуться, всюду обрушивались удары. Снова и снова дубинки молотили его, пока зрение не помутилось, а тьма не подступила вплотную.

— Довольно. Хватит.

Будь у него силы, он бы плюнул Бейлишу в лицо. Но хватило лишь на злобный взгляд сквозь залитые кровью глаза.

— Пошлите за Молчаливыми Сестрами, — бросил Петир, отворачиваясь. — Не хочу, чтобы мой будущий «тесть» скончался, не увидев свадьбы дочери.

Молчаливая Сестра шла, уставив покрытые вуалью глаза в пол Красного Замка. Рядом с ней ступали ещё пятеро. Двое других Молчаливых Сестер и двое стражей в кожаных доспехах и полных шлемах — на случай, если подопечные станут буйствовать. Двое золотых плащей впереди свернули и начали спускаться в подземелья замка, где каменные плиты сменили плитку, а свет начал меркнуть по мере углубления в ту часть твердыни, куда никто и никогда не хотел бы попасть.

Достигнув подножия лестницы, Сестра едва могла что-то разглядеть в тусклом свете редких факелов, который, казалось, пожирала окружающая тьма.

«Воистину Черные Темницы. Не думала, что снова ступлю в эти проклятые стены»

Один из золотых плащей поднял кулак и забарабанил в массивную деревянную дверь.

— Эй, тюремщик! Подымай задницу и отпирай. Молчаливые Сестры пришли лечить здешних ублюдков.

За дверью послышалось ворчание вперемешку с бряцаньем ключей, после чего створка медленно отворилась. На пороге стоял полуголый мужчина с видом человека, месяц не мывшегося; он с аппетитом поедал яблоко.

— Давно пора, — рыгнул тюремщик, мотнув головой. — Сюда. Люди лорда Бейлиша знатно отделали одного, его велено сохранить живым. На прочих похер. Главное, чтоб дышали.

Потупив взор, Сестра со спутницами проследовала за стражем вглубь темниц. Золотые плащи, похоже, предпочли остаться у входа.

«Хорошо» — отметила она, когда тюремщик застыл у очередной камеры, отпирая ее. Заглянув внутрь, Сестра едва не нарушила обет молчания, увидев открывшееся зрелище.

В камере лежал единственный узник — избитый и окровавленный до полной неузнаваемости. Его одежда, точнее, ее остатки, были изодраны и пропитаны кровью, потом и невесть чем еще.

— Ёбанный Хранитель Севера, — сплюнул тюремщик. — Блядский изменник. Не терпится поглядеть, что король решит с ним. Слыхал, он весьма затейлив насчет казней еретиков. Но этого вроде как велено подержать живым. Так что подлатайте его, а там посмотрите, дышат ли прочие.

Сестра безмолвно вошла в камеру в сопровождении двух подруг. Опустившись на колени, она нежно смахнула волосы с лица Хранителя. Кровь покрывала почти все лицо и засохла в волосах. Пока охранники устанавливали факелы, три Сестры приступили к делу. Сперва они срезали оставшиеся лохмотья одежды, после чего смыли запекшуюся кровь, как могли, влажной тканью. Глаза Хранителя приоткрылись, серые, стальные радужки невидяще уставились вдаль, а сам он невнятно бормотал от боли и изнеможения.

— Да сколько можно возиться? — заворчал страж, пока Сестры бинтовали раны, как могли в этих условиях.

Сестра промолчала.

— Точно… вы ведь «Молчаливые Сестры», — пробурчал тюремщик. — Ладно, мне посрать надо. Проверьте другие камеры, вдруг кто уже сдох. Как вернусь, отопру, если что.

Оставив их, Сестра внимательно прислушивалась к удаляющимся шагам. Убедившись, что они одни, она переглянулась с одним из стражей и кивнула. Страж молча выскользнул из камеры в поисках цели. Вскоре послышался скрип открываемой двери и чьи-то попытки что-то сказать, прежде чем слова осужденного оборвались тишиной. Затем дверь в коридоре снова захлопнулась — страж возвращался к выходу.

Ни слова из сказанного не долетело до ушей Сестры, пока она продолжала врачевать раненого Хранителя Севера, но вскоре тюремщик сердито протопал по коридору мимо их открытой камеры к другой. За бряцанием ключей и скрежетом открываемой двери последовала брань.

— Блядь, забыл, что этот ублюдок тоже тут, — рыкнул тюремщик. — Вытаскивайте его, пока не завонял.

Почти убегая прочь, тюремщик крикнул, чтоб его не беспокоили, пока не закончат. Снова оставшись наедине, Сестра быстро переглянулась с двумя другими. Без лишних слов они засуетились, раздевая Хранителя до гола, пока их охранник втаскивал труп из соседней камеры. Действуя споро, двое стражей ободрали мертвеца до исподнего. Тем временем Сестра извлекла из складок одеяния небольшой пузырек. Положив голову Хранителя себе на колени, она запрокинула ее и разжала ему челюсти. Откупорив склянку, она быстро влила содержимое в приоткрытый рот, после чего сжала уста.

Он трепыхнулся лишь на миг, прежде чем снадобье подействовало — он застыл, дыхание замедлилось, кожа побледнела. Прижав пальцы к шее, Сестра с облегчением ощутила слабую пульсацию сердца. Опустив его голову, она наблюдала, как одна из подруг вытащила из волос две тонкие шпильки и принялась отмыкать оковы на запястьях и лодыжках Хранителя. Едва он освободился, женщины мигом переодели мужчин, нарядив усопшего арестанта в одежды Хранителя, а Старка — в лохмотья покойника.

Закончив переодевание, Сестра, взломавшая кандалы, защелкнула их на трупе, а другая повязала на лицо Неда широкую ткань. Обычный способ обращения с умершими, дающий им необходимое прикрытие.

Вознеся безмолвную молитву Семерым, старым богам и всем, кто мог услышать, Сестра поднялась на ноги, пока один из стражей взваливал обмякшее тело Эддарда Старка на плечо. Лиловые глаза встретились с выцветшими голубыми, когда Сестра обменялась взглядом со стражем, несущим Старка. Ободряюще кивнув друг другу, они бесшумно покинули камеру, не забыв как следует запереть дверь. Обман не продлится долго. День, может два, если повезет. Но им хватит и этого.

Миновав тюремщика, Молчаливые Сестры и стража не удостоили вниманием ни золотых плащей, ни тюремщика, когда их выпускали. И никто не глянул дважды на «мертвеца», которого они выносили.

«Не беги, — мысленно приказала себе Сестра. — Не привлекай внимания. Ты просто Молчаливая Сестра. Ничего более»

То ли по слепой удаче, то ли по божественному вмешательству, — Сестре было плевать, что именно, — им удалось беспрепятственно пройти сквозь Красный Замок и выйти во двор, где ждала повозка. Забравшись внутрь, стража уложила безжизненное тело рядом с ними, после чего проворно взобралась на козлы и погнала лошадей прочь. Их остановили лишь однажды у ворот Красного Замка. Но стоило золотым плащам на страже мельком глянуть на трех Молчаливых Сестер и «труп» в повозке, как их беспрепятственно пропустили в ворота.

И только когда золотые плащи и стены Красного Замка скрылись из виду, повозка свернула с дороги, ведущей к Великой Септе Бейлора. Их путь лежал к докам. Переглянувшись, Сестра кивнула двум другим. Вместе они принялись стаскивать с себя септонские облачения, под которыми оказалась добротная морская одежда.

Выбросив одеяния за борт, Голос уставилась на укрытое лицо Неда Старка.

«Держись, Нед… Мы почти на свободе»

Следующий фрагмент

Предыдущий фрагмент

Оглавление