2024-01-04 12:00
— В твоей квартире нет жучков, а защиту против прослушки я поставил свою.
— Их убрали после того, как я доказал свою лояльность нанимателю.
— Правительству?
— Нет, — усмехнувшись, покачал головой Люциус, — лично мистеру Пирсу. Он мой спонсор и покровитель.
— Неплохо, — немного подумав, решил Барнс, а потом, остро взглянув на него, спросил: — Ты знаешь, кто я? — вкладывая дополнительный смысл в казалось бы простой вопрос.
— Да, я слышал о тебе от Стива, — не стал разводить тайны Люциус. Он был уверен, что врать Зимнему Солдату — отвратительная идея. Тот наверняка считывал поверхностные эмоции и расшифровывал язык тела. Для опытного диверсанта и шпиона это было не более чем базовыми умениями.
— Расскажешь?
— О тебе или о себе? — уточнил Люциус.
— Сначала обо мне, — после недолгого раздумья решил Барнс.
— Джеймс Бьюкенен Барнс родился десятого марта одна тысяча девятьсот семнадцатого года…
Пока Люциус неторопливо излагал факты из официальной биографии, сдабривая их воспоминаниями Стива, Барнс молчал, сверля его тяжёлым взглядом. Он не комментировал, не задавал вопросов, не уточнял, а просто впитывал информацию, которую и без того должен был знать наизусть.
— Чего ты ждёшь от меня? — спросил он, когда Люциус наконец замолчал.
— Равноправного союза, — честно ответил тот. — Я пока не набрал собственную команду, но очень нуждаюсь в этом. С Тони Старком у нас взаимовыгодное партнёрство, с Альфа-Страйком намечается воинское содружество, так что не хватает только тебя.
— Кто ты такой? — задал очередной вопрос Барнс.
— Люциус Малфой-второй, граф Уилтширский, — представился Люциус, чуть склонив голову. — Чистокровный волшебник из мира, который здесь называют поттерианой.
— Волшебник? — на лице Барнса промелькнуло удивление, которое он то ли не сумел спрятать, то ли не захотел скрывать от собеседника.
Люциус картинно щёлкнул пальцами и зажёг огонёк люмоса, гордясь тем, что тот стал размером почти с крупную вишнёвую ягоду. А потом повёл рукой, вызывая иллюзию себя-прежнего. Конечно, эти чары пока выглядели не так впечатляюще, как в прошлой жизни, но рассмотреть лицо было можно.
— Блондин, — позволил себе скупую улыбку Барнс.
— Натуральный!