2023-04-02 06:00
Падение сурка — глава 18
Глава 18
.
Не все беженцы старались попасть именно в Магкаре. Многие видели, какие возле города очереди, и предпочитали положить путь. Иных эльфов и редких людей уходить вглубь страны заставляла мысль о том, что войска противника не зайдут далеко. Жан-Поль с ними был не согласен. Если враг победит, то он пройдёт куда угодно. Но не это главное. Основные войска Эльфино сконцентрированы вблизи столицы. Магкаре находится недалеко от неё и является важным городом с единственной в стране магической академией. И его наверняка постараются отбить вторым после столицы.
При этом ничто не помешает противнику отправить рейдерские и фуражные команды вглубь территории, если всё же города будут осажены. В таком случае беженцы, ушедшие дальше, будут в большей опасности, чем те, кто терпит неудобства в Магкаре.
Большинство крестьян и вовсе не желали покидать свои латифундии. Они надеялись, что их пронесёт. Может и повезёт, но всё же больше шансов на то, что мужиков побьют или убьют, девок изнасилуют, а всё ценное реквизируют.
Когда вечером следующего дня в Магкаре явились эльфы из его имения, Кац обрадовался. И его не расстроило то, что в доме стало ещё более тесно, а во дворе скотине приходилось топтаться на небольшом пятачке. Животные создавали много шума, воняли, гадили, но избавляться от них никто не спешил. Корма для них на чердаке запасено прилично, плюс с собой кое-что привезено. Это, во-первых, источник молока и яиц. Во-вторых, живые консервы на чёрный день.
Нехватка продовольствия в городе уже стала заметна. Купцы, несмотря на начавшуюся войну, продолжали завозить товары в прежних объёмах, но продавали их по завышенным ценам. Тут ключевая фраза «в прежних объёмах». А население города за счёт беженцев увеличилось раза в три минимум.
На пятый день на горизонте показались легионы вражеского войска. Беженцы в очереди начали бросать теги, животных и пожитки и спешили забежать внутрь города. Вскоре ворота были заперты.
Наплыв беженцев не прошёл бесследно. Теперь все улицы были заполонены телегами, эльфами, людьми и животными. По брусчатке невозможно было пройти, не наступив в испражнения.
Стража сначала пыталась штрафовать тех, кто нагадил на дорогу или чьи животные это сделали, но вскоре мера перестала быть эффективной. И тогда в ход пошли палки. Стражники попросту избивали всех, кого обнаруживали рядом с мусором и навозом. И это помогло. Народ принялся самостоятельно убирать дороги, скидывая органические загрязнения в канализацию. Никто не хотел получить порцию палок.
Криминогенная обстановка обострилась. Резко увеличились случаи воровства, краж, ограблений и мошенничеств. Стража уже не справлялась. Воров и грабителей ловили десятками. Им быстро выносили смертный приговор и приводили его в действие, но эта мера слабо помогала.
Поэтому на страже дома круглосуточно дежурили охранники. Поскольку их восемь, то парням проще распределять дежурства.
Когда кто-то по делам отправлялся на рынок, то его сопровождали трое охранников. А на рынок посылали гонцов каждый день. Запасы еды хоть и имеются, но лучше их придержать. Несмотря на завышенные в три раза цены, Жан-Поль предпочитал раскошелиться за покупку продуктов.
Сам Кац тоже без охраны не ходил. Хоть он и отлично владеет мечом, но тот ничем не поможет, если в толпе ему в печень воткнут шило.
Сегодня он собрался дойти до художника и подтвердить заказ на этикетки. Они обходятся дешевле всего в себестоимости коньячной тары. Лучше иметь запас на будущее, когда можно будет возобновить производство, чем ждать лишний месяц, а то и дольше.
Для похода в город он надел кольчугу. В столь беспокойные времена лучше перестраховаться. Без меча он никогда не выходил из дома, поэтому наличие оружия на поясе было само собой разумеющимся.
Охранники во всеоружии уже ожидали его у ворот. Они были облачены в пехотные доспехи: стальная кираса, наручи, поножи и круглый шлем с нащечниками. Из оружия боевые ножи и короткие мечи. Вид грозных вооруженных мужчин в броне отбивает у грабителей и воров всякое желание опустошить карманы их подопечного. Да и сам охраняемый вызывал у них не меньшую опаску.
Впереди образовался затор. Половину дороги перегородила припаркованная телега, а вторую шумная толпа из двадцати эльфов. Они окружили кого-то и осыпали оскорблениями. Кого-то там били.
— ДОРОГУ! — гаркнул Жан-Поль.
Никто не подумал расступиться. Лишь задние эльфы обернулись.
Кацу не понравилось столь наглое пренебрежение. Он дал охране знак. Те потянули из ножен мечи и рукоятями зарядили по головам ближайших мужиков. Те рухнули на брусчатку.
Тут же народ начал затихать и оборачиваться.
— Что тут происходит? — прищурился Жан-Поль.
— Тут это… — пробормотал один из мужиков и отступил в сторону, прижимаясь задницей к телеге. Остальные тоже рассредоточились по сторонам, с опаской глядя на обнаженные клинки.
Глазам француза открылось печальное зрелище. На дороге в позе эмбриона лежала низкорослая девушка. Не выше ста сорока сантиметров, с заострёнными ушами длиннее обычного.
— Гоблинское отродье, господин, — продолжил бормотать тот же крестьянин.
— И? — приподнял он правую бровь.
— Попрошайничала…
— Всего лишь попрошайничала?
— Ну, так…
— Не пыталась что-то украсть?
— Нет, но гоблинское же отродье, ваше благородие.
Жан-Поль зло прищурился. Столь вопиющей несправедливости его натура не могла принять.
— С глаз долой! — рявкнул он на крестьян. — Если кто-то не успеет уйти, пока я зеваю, избейте их, — уже спокойно сказал он охранникам и показательно медленно изобразил зевок.
Но телохранителям не пришлось ничего делать. Толпа мгновенно рассосалась. Путь расчистился. Лишь избитая девушка осталась лежать на брусчатке. Не гоблинша, как можно подумать. Те лысые и ещё ниже ростом. Скорее всего, полукровка от связи гоблина и эльфийки.
Она медленно убрала руки от головы и со смесью благодарности и опаски взирала на человека.
— Вставай, — подал он ей руку.
И так видавшие виды серая туника длиной до колен изрядно поистрепалась. Шерстяному плащу досталось больше — он оказался порван почти напополам. Его невзрачный вид навевал Жан-Полю воспоминания о рабской жизни. Именно такие дешёвые плащи выдавали гладиаторам раз в пару лет. Ими они в основном укрывались во время сна, но даже так они быстро пачкались и изнашивались.
Девушка подала ему дрожащую ладонь и медленно поднялась на подкашивающиеся ноги.
Под кровоподтёками и гематомами проглядывалась симпатичная худая мордашка с голубыми глазами и тонким носом. Её каштановые волосы были коротко острижены под горшок, как у крестьянского мальчика. Под мешковатой туникой не было заметно бугорков груди, поскольку размером вторичных половых признаков природа её обделила. Впрочем, все уведенные Кацем гоблинши были плоскодонками, так что ничего удивительного в этом нет.
— Спасибо, господин, — едва слышно прощебетала она и склонилась в поклоне.
— Из-за чего они тебя били?
— Я попросила покушать… — в уголках её глаз появились капельки влаги. — Ничего страшного, я уже привыкла, что меня все ненавидят. Я могу идти?
— Тебе есть куда идти?
— Нет, господин, — подняла она на него испуганные глаза.
— Тебе вначале следует исцелить раны. Потерпишь часок? Мне нужно посетить одно место, после смогу тобой заняться.
— Я и сама могу себя вылечить.
В качестве демонстрации она сконцентрировалась на своей правой ладони. Та стала излучать зеленоватое сияние. Девушка начала медленно водить ладонью вдоль лица. На глазах Каца её раны начали исцеляться: края порезов срастались, гематомы рассасывались. После лица она принялась за лечение рёбер и отбитого левого бока.
В это время в голове Жан-Поля происходил ускоренный мыслительный процесс. Сначала он просто пожалел бедняжку, готов был накормить и даже потратить на неё дорогое исцеляющее зелье. Он подумывал взять её к себе на работу после окончания войны. Конечно, вначале планировал с ней побеседовать, узнать, кто такая, посмотреть на характер. Как показала практика, полукровки гоблинов держатся за работу сильнее прочих и готовы на многое, чтобы их не уволили. Идеальные сотрудники. Но его планы резко изменились после демонстрации магических способностей. Он будто выиграл Джек-Пот.
Вот так походя найти на улице магически одаренную девушку, отвергнутую обществом — одно это невероятно. Так она ещё и лечить имеет, что повышает её полезность до высокого уровня. Как минимум её следует взять к себе в качестве личного целителя. Зарплату ей можно платить меньше, чем полноценному магу, при этом она будет лечить его, рабочих и животных, что позволит сэкономить на закупке зелий.
Но использовать мага лишь таким образом равноценно стрельбе из пушки по воробьям. У него имелась идея получше.
— Вот видите, господин, — смущённо улыбнулась она, закончив со своими ранами. — Спасибо за помощь, но я пойду… наверное.
— Ты идёшь со мной!
— С вами? — в её глазах и тоне появились испуганные нотки.
— Именно. Меня зовут Жан. Я владелец доходного имения. Будешь работать на меня. Еда, одежда, кров и хорошая зарплата обеспечены. Возражения не принимаются.
— Так я… Эм… — растерялась она. — Я же не против, — начало разглаживаться её лицо. — Нет-нет, я не так сказала. Спасибо, господин Жан!
— Август!
Один из охранников — рослый брюнет с овальным лицом и внимательным взглядом карих глаз тут же отозвался:
— Да, господин Жан?
— Сопроводи девчонку до дома. Распорядись накормить её, выделить ей спальное место и проследить, чтобы никто не обидел. Нагонишь нас у дома художника. Мы тебя подождем, если получится уладить дела быстро.
— Понял, — устремил он спокойный взгляд на полугоблиншу. — Следуй за мной.
Передвигаться по городу на единороге стало сложно, поэтому ходить приходилось пешком.
Худой сгорбившийся эльф открыл дверь гостю. Его пепельная шевелюра была вся растрепана и лоснилась от жира. Под глазами залегли тёмные мешки, штаны мятые и грязные, туника такая, словно слон пожевал и выплюнул в сточную канаву. Её изначальный цвет в этом серо-коричневом месиве опознать было проблематично.
На гостей дыхнуло убойным сивушным перегаром.
— Чую последствия использования своей продукции… — помахал ладонью перед носом Жан-Поль, разгоняя сивушный смрад. — Но это не продажная партия. Ты где раздобыл хвосты*? Мы же их только для технических нужд оставляем.
— Есть на свете добрые эльфы, — пошатнулся художник.
— Алоф, а ты знаешь, что это не просто так техническая жидкость? Эта гадость может быть ядовитой. От неё можно ослепнуть или вовсе помереть.
— Чего?! — испуганно распахнул он глаза.
— Сдохнуть можешь или слепым стать! Признавайся, кто из моих батраков тебе эту спиртягу принёс?
— Ничего я не скажу. И вообще, может, я купил этот ваш виски в трактире.
— Не может такого быть. Я каждую партию лично контролировал. От моего виски такого перегара не бывает, а конкурентов ещё не появилось. Так что не ври, а скажи честно, кто у меня спиртягу утащил?
— Да чтобы я своего кореша сдал? — ударил себя в грудь кулаком Алоф, о чём тут же пожалел. Он чуть не упал, но в последний момент ухватился за дверной косяк.
— Ладно, сам найду. Но тогда ему остаётся надеяться на то, что ты приютишь своего кореша на время войны и будешь кормить, раз так его защищаешь.
— Чего это я его приючу? — напрягся Алоф.
— Вы же кореши, — ухмыльнулся Кац. — Вы должны помогать друг другу. Вот и поможешь безработному другу, который лишился крыши над головой.
— Нахрен мне ваш Вергилий тут не нужен!
— Ну вот, — иронично изогнул губы бантиком француз, — а говорил — кореш…
— Слышь, Жан, ты чего припёрся?
— А зачем я к тебе прихожу? И вообще, Алоф, ты что-то отступаешь от норм гостеприимства. Разве так разговаривают с деловыми партнёрами? Говорим на пороге, фамильярничаешь.
— Я буду работать только после предоплаты!
— Любопытно… Что-то ещё?
— Да! — упёр левую руку в бок он, но правой продолжался держаться за косяк. — Теперь каждая этикетка стоит пятнадцать сестерциев!
— Алов, вынырни из своих фантазий. Ты откуда такую цену взял? С потолка?!
— Бумага, знаешь ли, подорожала, — криво растянул губы в пьяной ухмылке художник. — Война, купцы цены накрутили.
— Алоф-Алоф… — Жан-Поль покачал головой из стороны в сторону. — Кого ты пытаешься обмануть? Мне давно известно, что ты договорился с купцом Дихрамом о покупке большой партии бумаги по оптовым ценам. У тебя запасов хватит на целый год этикетки рисовать. Короче, не дури. Берёшься за заказ на прежних условиях?
— Да я… — казалось, что художник готов был согласиться на прежние условия, но в последний момент его будто прорвало: — Нет! Только по пятнадцать сестерциев! Я ни абы кто, а сам Алоф! Обо мне в столице знают.
— В столице о тебе узнали как о рисовальщике коньячных этикеток.
— Вот-вот! Я знаменитость.
— Что ж, раз ты такая большая величина, то я найду кого попроще. Например, наберу детвору, научу малевать одну и ту же картинку, и буду им платить в десять раз меньше, чем тебе.
— Ха! — обдал Алоф перегаром француза. — Да чтобы какие-то детишки превзошли меня? — ХА-ХА! Да ты ко мне на коленях приползешь, и будешь умолять рисовать этикетки по пятнадцать монет, а я ещё подумаю!
— О-о-о… — протянул Кац. — Звезду словил. Парни, — кивнул он охранникам, — нам пора домой.
Когда они покинули инсулу, в которой проживал художник, Август произнёс:
— Господин, прикажете разыскать мальчишек?
— Зачем?
— Чтобы рисовали.
— Почему не девушек?
— Не знаю, — пожал плечами охранник. — Я почему-то подумал сразу на мальчишек. А вам нужны девчонки? Поэтому вы подобрали ту полугоблишу?
— Август, когда у тебя будет своё имение, ты поймёшь, что использовать мага в качестве рисовальщика — идея так себе.
— Когда оно у меня ещё будет…
— Я за два года работы телохранителем накопил на своё имение. Так что всё в ваших руках.
Август печально вздохнул.
— Это если вино не покупать и жриц любви не нанимать… — он широко распахнул глаза. — Это что ж выходит, вы так два года жили?!
— Почему два? Лет шесть точно.
— Не по мне такие жертвы, господин Жан. Нет, я так точно не смогу. И всё же, почему девушки?
— Они более усидчивые. Им проще даётся монотонная повторяющаяся работа.
— Вон оно как. А ведь правда. Господин, а что делать с Вергилием?
— Выясните, что он ещё украл, верните моё имущество, если оно имеется, после чего выкиньте его на улицу вместе с пожитками. Он послужит наглядным примером для остальных.
— Добрый вы человек, — вздохнул Август. — Иной на вашем месте приказал бы его забить до полусмерти и всё имущество забрать в качестве компенсации.
Дома охранники сразу отправились разбираться с вороватым батраком. А Жан-Поль распорядился позвать ему новенькую.
Поскольку в доме мало уединенных мест, он принял её в своей спальне.
Раздался осторожный стук в дверь.
— Войдите.
— Господин, — проскользнула в дверной проём новенькая. Она выглядела смущённой, держала голову склонённой и теребила передник туники. — Вы звали?
— Присаживайся.
Сам он сидел на кровати. Из свободных мест в спальне оставались всё та же кровать и стул. Поскольку француз смотрел на последний, то девушка решила, что именно туда и следует сесть. Она нервно ёрзала, не зная, чего ожидать.
— Итак, для начала, как тебя зовут?
— Ой, простите, я забыла представиться, — нервно вздрогнула она, словно у неё не имя спросили, а потребовали признаться во всех грехах. — Я Флора.
— Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Всё. От этого зависит твоя судьба. Кто такая? Как дошла до такой жизни?
— Ну, я… — сначала она словно ком проглотила, но в следующий миг её прорвало. — Моя мама была обычной крестьянкой. Поговаривают, что бабушка зачала её не от дедушки, а от проезжего мага. Я склонна этому верить.
Жан-Поль старался дышать через раз, поскольку от Флоры пахло не фиалками. Он встал открыть окно, чтобы проветрить комнату. Из-за этого девушка прервалась.
В уме он сделал отметку послать всех в баню. И лучше делать это на регулярной основе. Но всем сразу в баню идти нельзя. Дом нужно охранять, ведь тут хранятся его сбережения и имеется много ценностей по нынешнему не самому сытому времени. Лучше всего разделиться на две партии. В первой партии отправить половину охраны и батраков. Во второй партии пойти самому и взять с собой вторую часть охраны, элитных рабочих (самогонщиков) и управляющего.
— Продолжай.
*Хвосты — высококипящие вредные фракции самогона, основу которых составляют сивушные масла.