2021-06-19 01:27
-Да сдохни ты уже! — третий по счёту удар стальной булавы обрушился на припавшего на одно колено предо мной зеленоватого орка, его голова в очередной раз мотнулась из стороны в сторону от силы моих ударов, вот только он всё ещё пытался вернуть услугу обратно и даже его череп оставался цел. Отсутствие разбрызганных по каменному полу орчьих мозгов сильно огорчало меня. — Я. Сказал. Сдохнуть!
Очередная серия ударов нацеленная на ошеломленного от боли и травм орка принесла куда лучшие результаты. Сперва навершие булавы упало ему на целое колена, разрушая в неаппетитное месиво его суставы и коленные хрящи, это лишило орка единственно опоры, и он с нечленораздельным ревом боли и гнева завалился вперёд на меня. Второй удар настиг его, когда он был на пол пути лицом к полу, булава врезалась ему в шею и она тут же неестественно изогнулась, а я услышал лучшую из мелодий, могущих ласкать мой нежный слух в это ситуации — треск ломающихся шейных позвонков. Последний удар снизошел уже на мертвого орка, когда его тело упало плашмя в пыль под моими ногами, в этот удар была вожена не только сила моих рук, инерция и масса булавы, но вес всего моего тела. И, к моей радости, этого хватило, чтобы лопнуть голову мертвого орка, словно переспелый арбуз, словно в замедленной сьемке я наблюдал, как кожа и кости черепа деформируются под общей мощью удара при соприкосновении с окровавленной сталью, как его глаза выпучиваются из глазниц, чтобы просто лопнуть, как наконец кость трескается и мягкая плоть мозгов брызгает во все стороны, на меня, на пол, в воздух. Его голова словно взорвалась.
-Я же, блядь, тебе говорил, просто сдохни, — устало, но с торжеством победителя в голосе плюнул на труп густым плевком из крови и слюны смешавшихся в одну субстанцию.
Рядом, в трех-четырех метрах от меня и безголового трупа застонал и зашевелился в попытках подняться одетый в пурпурные украшенные одежды данмер. В ответ я указал на него двумя пальцами левой руки.
“Бззззз!”
Тонкая молния пронзила его голову, и он тут же затих, из его глаз, рта и ушей были видны потеки запекшейся крови.
-Еще один готов, осталось хрен знает сколько, — встряхнувшись, я перехватил булаву в руке более крепко и удобно, чтобы не соскальзывала и двинулся дальше, проверять комнаты и тупиковые ответвления коридоров на наличие очередных недобитков.
Врагов в логове культистов было много, я бы даже сказал как-то слишком много. Бои превращались либо в неразборчивую свалку, либо в трёхсторонние дуэли. Следить за происходящим в паре метров от себя было невероятно сложно, стоило начаться очередному столкновению, как уследить хотя бы за двумя врагами перед собой становилось непосильно сложной задачей, не говоря уже о ком-то из своих союзников. Вокруг раздавались крики, треск и взрывы заклинаний, ругательства и звон стали, а ещё плескалась кровь, от которой очень скоро под ногами становилось опасно скользко.
Я старался выбирать себе одиночные дуэли, бить в спины издалека или кидать яркие сферы света в толпы, где точно нет ни одного из пришедших со мной воинов. Чаще всего это приводило к двум результатам: занятые резней друг друга почитатели Вермины и орки-берсерки не успевали осознать, что появилась третья сторона, жаждущая их общей смерти, и они лишались сперва зрения от выжигающей глаза яркой вспышки и после умирали, будучи просто грушами для биться без зрения, либо же они мгновенно сгорали в пламени огненных шаров моих атронахов.
Появившийся из-за угла орк на следующем шаге споткнулся, а через три упал возле мертвого культиста, с такими же остекленевшими глазами, в центре его груди был огромный ледяной шип, окровавленный со второго, острого конца, выглядывавшего на полметра из его спины.
Тело вновь окунулось в темные воды слабости, неприятная дрожь и помутнение ударили в голову, трясущимися руками быстро достал из одного из кармашков на поясе очередное зелье и как можно скорее залил себе в рот, кривясь от мерзкой терпкой горечи. У меня осталось не так уж много зелий: два для бодрости и выносливости, одно от ран и три от истощения магического запаса. Вроде бы не так уж мало, вот только заходил внутрь разрушенного форта упакованный этими чудо-пузырьками до зубов, каждого было по десять единиц, только для магии взял в два раза больше любого другого вида зелий. Чем наполовину опустошил свой общий запас зелий, собранный как трофеи от предыдущих веселых похождений.
Радовало только одно, мы всё ближе подходили к посоху, его мерзкое присутствие становилось всё отчетливее с каждой ступеней лестницы вниз, с каждой комнату позади, с каждым трупом, упавшим под ноги. Он был чертовски голоден, мне будто выедали мозг длинным слизистым языком, словно у какого-то огромного змея. Облизывал, смаковал и даже пытался укусить. Парочку раз мне это едва не стоило руки и головы, благо данмерка-наемница была рядом и следила за моей спиной, чего не могу сказать о себе и её спине.
После первых крупных стычек, превратившихся в смесь ярости и безумия, где всё смешалось, где терялись союзники и враги в общей какофонии боя, я решил, что мне не место в общей свалке схваток. Не потому, что боялся ран или трусил сложить голову, нет, в себе я был очень даже уверен, заклинания железной плоти на теле и плаща света, кружащего вокруг меня, прекрасно защищали меня от натиска со стороны орков-берсерков, а кольцо с автоматическим щитом против враждебных заклинаний позволял устраивать дуэли с магами. Проблема пришла откуда не ждал, я оказался слишком разрушителен, чтобы находиться в гуще сражений, мои заклинания и призывы убивали не только врагов, но и ранили союзников. А потому мной была принята роль волка, кружащего вокруг стаи овец в ожидании пока, кто-то из оравы глупых животных отобьётся от основного стада, чтобы тут же растерзать свою жертву на части.
Мне это прекрасно удавалось, редко когда возникали трудности с этой задачей, большинство членов Призывателей Ночи не были магами, а обычными мирянами, что кое-как знали с какой стороны хвататься за меч, но вот магические свитки в их руках всё же делали их достаточно опасными целями для любого обычного воина. Мне же они были на пару заклинаний, они мало что могли противопоставить натиску сразу же с трёх сторон, от меня и двух моих огненных атронахов, а потому очень быстро вспыхивали как спички, стоило мне заметить их. Только один из десяти убитых мною был магом и довольно слабым, сравнимым со мной в первые дни в Скайриме, что же, не удивительно почему они додумались стать служителями Вермины, чужими жизнями они пытались купить себе каплю силы. Каждый призыв Вермины требовал заполненного черного камня душ, а значит ритуального убийства… зная же любовь этого Принца к пыткам, бессмысленным и жестоким, не преследующим никакой иной цели кроме самой пытки и боли для жертвы, то не сложно догадаться в насколько отвратительных ритуалах добывались черные камни душ. Чтобы очередной жалкий слабак мог попытаться вымолить подачку у Вермины. По пути вниз к даэдрическому посоху я обнаружил совсем не одну комнату с костями пленников, что были использованы для этого, и не всегда они принадлежали взрослым людям.
А потому, я с наслаждением убивал этих отбросов, мне бы очень хотелось заставить страдать каждого из этой секты как можно больше и дольше перед смертью, а то и вовсе не дать им и шанса на смерть, заперев в бесконечном цикле боли, той же самой боли, которую они причиняли многим другим невинным. Но к моему глубочайшему разочарованию у меня не было шанса для столь привлекательного пути действий, время поджимало, а потому был вынужден просто дарить этим тварям максимально жестокую, но всё же быструю смерть.
Не в пример лучше себе показывали зеленокожие ублюдки обдолбавшись всякой херовой наркотой они не знали ни страха, ни боли, а особые личности из их числа и вовсе пытались убить меня, когда половина их тела была превращена в черный уголь. Ни отрубленные конечности, ни страшные раны, ни могущественная магия, что я бросал в них, ничто не могло встать на их пути между их топорами и моей грудиной. Стоит отдать должное, парочке удалось добраться до меня, от чего во рту до сих пор ощущается неприятный металлический привкус с солёными нотками. Наркотики и взращенная перед их принятием ярость, и гнев, легко позволяли им совершать невозможные поступки.
Они были страшными противниками, я бы не хотел встречаться со столь пугающими врагами на постоянной основе, нет ничего хуже врага, не чувствующего ни боли, ни страха, но со всей яростью желающего перегрызть твою глотку.
Кровь лилась рекой, трёхсторонняя бойня продолжалась вот уже час, за это время потери понесли все, иногда в некоторых комнатах от трупов не было свободного клочка пространства и приходилось буквально идти по мертвым телам, чтобы двигаться дальше. Если бы сектанты и орки не рвали друг другу глотки всё это время, то наш отряд в жалких пять десятков воинов давно был бы уничтожен, разорван на куски и стерт с лица мира. Но, к нашему счастью, две противоборствующие стороны были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить третьего участника до того, как станет слишком поздно.
Я успел заметить, как последний живой Призыватель Ночи был насажен на огромный стальной меч в руках Йорика и как могучий норд поднял проткнутое тело худощавого данмера над собой, наблюдая, как медленно струиться жизнь из тела слабеющего на глазах руководителя культа.
-Тьфу! — перед самой своей смертью данмер-маг удостоился плевка в лицо от злого как тысяча дремор хускарла. — Гнить тебе в червях, ублюдок портовой шлюхи, — одним движением, поставив ногу на грудь мертвец возле раны, он вынул свой окровавленный меч из него, позволив телу безвольно упасть к его сапогам.
Теперь, когда никого в живых не было кроме оставшихся двух десятков из вошедших пять, а впереди на пьедестале с ведущей к нему лестницей в воздухе парил мерзкий на вид посох, можно было заняться самой главной частью, ради которой и был задуман штурм форта, унесший жизни трёх десятков храбрых воинов.
-Жрец! — хускар крикнул на последнего оставшегося в живых жреца из храма Акатоша, что, сжавшись от страха, трясся за спинами нордов-воинов в самом конце строя. — Делай своё дело!
-Д-да! — голос всё ещё молодого, не разменявшего и третий десяток лет имперца треснул от испуга. — Я-я… сейчас! — он быстро засеменил между мертвыми телами, идя по лужам крови верных Вермине.
Я не смеялся над страхом жреца, не презирал его и не осуждал, ведь сам был на его месте, я очень остро помнил, что такое впервые столкнуться с даэдра, и он за свой срок службы своему богу впервые прошёл через нечто столь ужасное. Не только влияние Черепа Порчи, но и сотни смертей, это легко пошатнет незакаленного и не подготовленного человека. Но за что я мог уважать этого жреца, так за каждый его новый шаг к посоху, несмотря ни на что, он был готов исполнить свой долг. Сегодня в нём выковался стальной стрежень, он воочию увидел, что собой представляют зловредные даэдра, а не услышал из уст очередного вышестоящего жреца. Это сильно пригодиться ему дальше в жизни, я был уверен.
-Дело почти сдела… — мой шепот был прерван раздавшимся в голове насмешливым, забавляющимся над потугами насекомых, голосом.
-Вы столь забавные глупые смертные, столь слабые, столь полны страхов, дурных снов. Кошмаров, — я, как и два десятка людей вокруг схватился за голову, пошатнувшись на ногах, но не упав на колени, как сделали это некоторые, каждое слово было раскаленным гвоздём внутри черепа. — О да, я чую этот сладкий аромат, этот манящий запах, он требует, чтобы его вкусили, отведали. Выпустили, — многие вокруг застонали в голос, мне самому пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы на стонать в голос, а глухо сипеть. — И среди всего разнообразия блюд, ты, — я не сумел сдержать стон, он таки покинул мои уста, а горячая сталь в разуме превратилась в кислоту, которую чьи-то руки старательно перемешали с моими мозгами, почему-то я знал, что Вермина говорит именно обо мне, — пахнешь вкуснее всего. Твой кошмар затмевает любой иной, у меня просто нет сил устоять перед этим огромным соблазном. Узрите же мощь моего Черепа Порчи! — насмешка превратилась в злой оскал, моё зрение на секунду потемнело, а когда я смог видеть вновь, то замер на месте тут же побелев от ужаса.
Сердце замерло, мир застыл, растянув мимолетный миг на бесконечность полную чистого ужаса, я был уверен, что физически ощутил, как кровь отхлынула от моего лица. Горящее дыхание обдало мне лицо, два рядя огромных клыков в половину моего роста находились всего в паре метров от меня, два алых глаза прожигали душу, а массивное черное чешуйчатое тело, едва поместившееся в огромном многоэтажном зале, вызывало животный трепет в теле и дрожь в коленях. Хотелось просто упасть на колени и молить о пощаде, но я не мог, тело дрожало от ужаса, но не двигалось, оно не могло, попросту задубев. Но не всем повезло так как мне, жрец, что был впереди всех, ему было хуже всего, он просто упал на землю, я видел, что он умер просто от страха, его сердце не выдержало и разорвалось на части.
Увы, я был недостаточно напуган, я был достаточно в своём уме, чтобы точно знать имя того, кто появился пред нами и кого здесь не должно было быть просто потому, что быть не должно. Мой самый огромный страх. Мой кошмар.
Алд…
-Йорре, — это было первое и последнее предупреждение перед стремительным выпадом огромной пасти по замершим на своих местах воинам.
…уин.