2024-03-31 08:02
Ночную тьму, освещаемую лишь мягким сиянием Серебряного Древа, вспорол шум мерных взмахов двух огромных крыльев, усеянных звёздами. Величественная фигура мужчины нолдо плавно затормозила в воздухе, медленно снижаясь, пока не приземлилась на мощённую камнем мостовую небольшого поселения. Ещё совсем недавно вполне себе процветающего, поставлявшего в Тирион железную руду. А ныне — покинутого и заброшенного, так, словно по этому месту незримой косой прошло моровое поветрие. Сложив крылья, полученные в дар от Владычицы Звёзд, за спиной, мужчина, словно размышляя, прошёлся по единственной, идеально прямой улочке — вплоть до места, где дорога резко сворачивала вправо и вниз, начав извиваться змеёй. Уводя всё глубже и глубже, прежде чем окончательно терялась в отсюда казавшемся бездонном провале покинутой всеми шахты.
Эктелион слегка сморщился, невольно поведя плечами и кратким словом-молитвой Элентари осветив место. Мерзкая, густо-фиолетовая щупальца тумана, прошитого золотыми искрами, что попыталась было коснуться его сознания, с потусторонним, отдавшимся в ушах воем сгорела в чистом серебряном пламени, на мгновение окружившем разум воителя. Уняв отвращение, первый из Вознёсшихся глубоко вздохнул с сожалением, оттенявшимся толикой вины, смотря на загаженное Искажением Врага место.
Если первое нападение на Тирион изрядно встряхнуло всех обитателей Валинора, заставило Нолдор начать вновь вострить мечи уже не только среди «Верных», но, несмотря на пережитый страх и определённые понесённые потери, не дало простым жителям Тириона должного представления о Враге, то случившееся здесь стало тем самым жутким откровением, что сумело пронять если не всех, то очень и очень многих.
В Ночь Кровавых Слёз, как её прозвали в народе, все были испуганы тем, какое влияние на фэа, души Эльдар оказывала эта тварь, даже будучи не в Амане. Однако по опыту обучения молодёжи искусству меча, Эктелион видел. Немногие тогда задумывались о том, насколько этот Враг чужд любому из живших в Амане. Ужас и паника. Но что это порождение Мелькора может на самом деле? Вопрос тогда висел в воздухе, вызывая пересуды и размышления, пытающиеся дать ответ на вопрос. А насколько это существо опасно на самом деле? И нужны ли такие суровые приготовления, если от навеваемого страха, в конечном итоге, можно защититься рунными кругами и тренировками разума? Да, некоторые поддавшиеся панике, этому сомкнувшему клешни на сердце присутствию чего-то враждебного и голодного, иногда калечили сами себя. Но после того, как средство от этой напасти было найдено — не должен ли Тирион вновь вернуться к прежней жизни?
Вознёсшийся слышал подобные вопросы от своих новых учеников частенько. И зачастую некоторые из молодых Нолдор Короля, особенно — из ближайшего окружения Арафинвэ, усердно занимались не столько для противостояния с Врагом, сколько из необходимости в будущем быть способными противостоять Чёрной Гвардии и другим войскам Куруфинвэ Феанаро. В конце концов, тварь — где-то далеко. Да, иногда чувствовалась на границе разума. Но в пределы Амана больше не совалась. А Мелькорово Отродье — вот здесь, рядом, мутит воду.
Лишь немногие из учеников Эктелиона понимали, что и провозгласивший себя Малекитом, «тем, кто правит» (спрашивается, чего тогда сразу корону на голову не надел, почему ограничился «князем»?), и эта тварь — оба в полной мере представляли угрозу, пусть и разную по сути. Жажда власти в материальном мире, желание встать вровень с Валар с одной стороны, и голод до чужих душ, которым, если произойдёт страшное, не найти покоя в Чертогах Ожидания, с другой. Угроза для хроа и для фэа. И противостоять необходимо было обеим. Те, кто могли осознать это, были мечником среди учеников выделяемы. И тех из этих «любимцев», кто обладал как достаточными талантами во владении оружием, так и достаточной стойкостью в преданности Валар, крылатый начинал постепенно готовить к пути Вознёсшегося.
Случившееся в шахте как с Верными, так и с Нолдор Короля наглядно продемонстрировало многим, насколько они ошиблись, быстро сбросив злого духа со счетов. Изуродованные, переплавленные под пальцами неведомого сумасшедшего скульптора тела. Затуманенные разумы, что под влиянием Врага творили вещи, о которых лучше не вспоминать, начиная с оргий и заканчивая поеданием плоти собратьев. Эктелион видел многих выживших, когда тех отправляли к целителям Ирмо и Эстэ. Считанные единицы сумели после всего произошедшего сохранить рассудок, не позволить разуму распасться на составные части. И самое главное. Смерть фэа. Смерть вторая, окончательная. То, о чём Феанаро говорил на совете. То, от чего не спасали чертоги Мандоса. То, что постарались скрыть от народа, но слухи всё равно поползли, один другого краше.
Что и сказать, случившееся действительно окончательно рассекло время Эпохи Древ на «до» и «после». До побега Мелькора. До появления демона. До случившегося здесь. До того, как Нолдор были вынуждены убить собственных сородичей, потому что это было единственным средством отправить их на исцеление в Чертоги Мандоса. И многие из Эльдар в день, когда всё стало известно, с болью, кровью и страхом окончательно избавились от некоторых старых, приятных иллюзий о скором возвращении прежнего мира.
Да что там. Даже Арафинвэ, при всей его чистой, незамутнённой, абсолютной ненависти к старшему сводному брату, в личном разговоре со своим наставником нехотя признал вещь, за которую очень и очень долго цеплялся руками и ногами, не совсем верной. Мол, даже если Феанаро действительно Мелькорово Отродье, то со своим отцом он вряд ли состоял в союзе. Либо — стоило признать, что появившаяся тварь не имела к Тёмному Вале никакого отношения (что вряд ли). Просто потому, что жажда власти, коварство, презрение к вере в Валар и манипулирование окружающими это одно. А созданные в шахте «музыкальные инструменты» — чудовищность совершенно иной глубины. Феанаро, при всех его многочисленных недостатках, на такое способен не был, и вряд ли стал бы заключать с тем, кто делал подобное, союз. За это Эктелион мог бы поручиться, поклявшись. Не говоря уже про спасение почти сотни Нолдор отрядом Лаурэфиндэ и Нерданэль, о которых тоже забывать не следовало. Самоотверженность княгини, которая без колебаний ринулась спасать шахтёров, даже нося под сердцем ребёнка, шагнув во тьму и сразившись с ней, заслуживала уважения.
Даже Аро, несмотря на непримиримость, это сказал прямо.
Постояв на краю шахты и в злости пнув щебёнку вниз, смотря на то, как камешки медленно исчезали во мраке, сын Форменлинда удручённо покачал головой. Даже несмотря на то, что у Нерданэль получилось изгнать из этого места Врага, отпечаток её былого присутствия всё ещё отравлял шахту и её окрестности, поднимаясь из глубины и скапливаясь в пределах защитного купола. И если на Вознёсшегося подобный отравленный воздух практически не влиял, то что будет с обычным эльда при длительном здесь нахождении, рыцарь Элентари предсказать не брался. Ещё очень и очень долго жить и работать здесь будет нельзя, если, конечно, не пытаться прижечь рану калёным железом, полностью очистив его. Следовало подумать, как это можно было бы сделать.
Однако мечника пугала сама возможность подобного. Если их враг способен разорвать ткань реальности даже внутри рунических кругов, защищавших разумы, если может ударить везде, то как защититься от подобного? Как защитить других? И что, в таком случае, демону ещё можно противопоставить?
Поэтому Вознёсшийся и согласился на эту тайную встречу, несмотря на то, что не питал большой любви к отправившему послание нолдо. Хотя, следовало признать, они с Арафинвэ изрядно удивились, обнаружив письмо на столе в покоях мечника.
Впрочем, за разговор спроса нет. И учитывая тему, которую предлагали обсудить, и принц, и его правая рука пришли к единому выводу, что лететь навстречу надо. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть и послушать, что собираются сказать.
Кстати о разговоре…
Глубоко вздохнув, чувствуя приближение чего-то огромного, тёмного и могучего, служитель Госпожи Звёзд резко взмахнул крыльями, устремляясь вверх, в небеса — туда, где лениво кружила над покинутым посёлком исполинская чёрная тень.
— Эктелион? Приятнейшая встреча, — старший из детей Финвэ невозмутимо кивнул, приветствуя собеседника. Феанаро небрежно сел в драконьем седле боком, повернувшись лицом к полунолдо. Закинул одну ногу на колено, так, словно за столом сидел, а не высоко в небе на спине гигантского ящера. Губы любимца Ауле беззвучно зашевелились, выпевая песнь, что была призвана прикрыть их разговор от посторонних глаз.
— Пустая лесть, — воитель сухо вернул кивок бывшему «хозяину», пусть он никогда его таковым в душе и не признавал. — Ты сказал, что хочешь поговорить о случившемся здесь, — сын Мастера Фонтанов раздражённо повёл головой в сторону клубящейся внизу тьмы. — Тебе удалось что-то выяснить?
— Кое-что. И полагаю, что это никому не понравится, — на хищное лицо Малекита на мгновение набежала тень. — Я и Нерданэль выяснили, как этой гадине удалось разорвать границу между материальным миром и миром духов.
Золотые глаза сузились, воззрившись на мгновенно напрягшегося, словно перед началом боя, Эктелиона.
— Ей помогли. Отсюда. Из Валинора. Кто-то очень умело сбил щиты на границе посёлка. А затем — провёл уже какой-то ритуал в глубине шахты, который и позволил этой дряни сделать то, что она сделала. Думаю, тебе не нужно объяснять, что это значит.
— У нашего Врага есть последователи среди Эльдар? — пальцы мечника невольно сжались в кулаки. Крылья, удерживавшие его в воздухе, на мгновение замерли, так, что он на долю мгновения потерял равновесие. — Элентари… да нет, невозможно, — воин помотал головой, с недоверием смотря на застывшую на спине рамалоки фигуру в чёрном. — Кто из наших сородичей согласился бы на подобное? Чтобы по их вине случилось это? Не верю.
Рыцарь Звёздной Госпожи откровенно не мог бы представить, какой из жителей Валинора был бы способен на подобное предательство своего народа — и мира в целом.
— Ну, — Феанаро глубокомысленно пожал плечами. — Необязательно, чтобы эти последователи знали, чем всё закончится. Я не удивлюсь, если последователи эти в принципе не считают эту тварь демоном. Скажем, их Айнур, что, быть может, приходит к ним во снах, отнюдь не то же самое порождение ужаса, которое напало на Тирион. Может быть, их Госпожа, напротив, говорит, что защищает их. Полагаю, этой твари вполне хватит разума на подобное.
Князь Первого Дома слегка дёрнул щекой, словно показывая, что он обо всём этом думал.
— Есть и иная версия. То, что случилось, вполне мог бы сделать один из слуг Мелькора, что проник на нашу землю, шпионя. Поставить Аман под удар для Падшего в радость. Особенно чужими руками.
Мечник нехотя кивнул, признавая правоту собеседника.
С одной стороны, вариант этот нравился Эктелиону куда больше. Вернее сказать, он был менее отвратительным. В пакостящего слугу Тёмного Валы, одного из тех, кто служил ему в дни Утумно, поверить было проще, чем предателей, продавших свои души… этому. Но если смотреть с более прагматичной точки зрения, ещё неизвестно, что было хуже. Потому что вариант со вторженцем извне означал, что граница Амана, несмотря на все меры предосторожности, представляла из себя самый настоящий проходной двор.
— Что ты предлагаешь?
— Хоть я и Мелькорово Отродье по мнению некоторых излишне умных принцев, — в голосе Феанаро отчётливо прорезался яд. — Полагаю, на тему этой охочей до душ Эльдар сущности мнение у всех нас сходится. Ты чувствовал на себе её силу в полной мере, Эктелион. Ты вместе со мной прикрывал город. Ты можешь почуять эту дрянь, если окажешься с ней рядом. Нам нужно найти её слуг, на какое бы дно после произошедшего они не забились.
— Хочешь провести расследование? — Эктелион в задумчивости коснулся пальцами подбородка.
— Предлагаю его начать, — хмыкнул Малекит. — В одном только Тирионе, по меньшей мере, пятьсот тысяч Эльдар. Я уж не говорю про остальной Аман. Не думаю, что получилось бы быстро отыскать их. Особенно, если решат затаиться. Но начать раскапывать эту проблему необходимо. Иначе в следующий раз под ударом может оказаться и что-то более крупное, чем шахта.
Вознёсшийся прикусил губу, представив, что будет, если подобный разрыв возникнет посреди Тириона. Или Валимара. Проклятие…
— Соглашусь. Но почему ты обращаешься ко мне? И почему тайно? — серые глаза с подозрением взглянули на своего противника и временного союзника.
— Потому что именно ты, и в силу своих способностей Вознёсшегося, и в силу того, что прикрывал город, куда более склонен серьёзно отнестись к этой угрозе, — Малекит скрестил руки на груди. — А ещё потому, что ты можешь провести расследование среди Нолдор Короля. Или даже в Валимаре, который тоже нельзя сбрасывать со счетов. Тебя там уважают.
— Тогда почему не предложить эту идею на общем собрании? — Эктелион слегка приподнял бровь. — Ты же понимаешь, что без разрешения Финвэ никакое расследование я проводить не смогу. Во-первых, он мой король. Во-вторых, тайно от правителя такие дела не сделаешь. И ты же прекрасно это понимаешь. Так зачем?
— А ты сам подумай, — глаза цвета расплавленного золота ехидно сощурились. — Просто представь, для начала, реакцию Ингвэ на подобное предложение от меня. Не говоря уже о том, что в этих случаях неизбежно возникает вопрос, а кто будет это расследование вести — и насколько ему будут препятствовать. И так далее, и так далее, и так далее. Поэтому идею должен высказать своим собратьям ты. А поскольку ты как никто понимаешь, насколько это в интересах и Нолдор, и Ваниар — я тебе это и рассказал. Полагаю, что твоя неприязнь ко мне всё-таки слабее желания защитить Аман от этой напасти.
Арафинвэ слушал молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.
— Он прав, — когда Эктелион закончил, со вздохом, полным нескрываемого отвращения к тому, что Инголдо сейчас говорил, золотоволосый принц откинулся на спинку кресла. Резко выдохнул. Налил вина из стоявшего рядом графина, сделав хороший глоток. Второй кубок протянул мечнику, который ожидал продолжения вердикта. — Насчёт расследования. К сожалению, он прав.
— Удивлён, — Вознёсшийся слегка приподнял бровь, с интересом смотря на ученика.
— Вот только не надо на меня так смотреть, — Аро слегка скривился. — Ты прекрасно знаешь. Феанаро неприятней дикого упрямого лося в период гона. Но, даже если он сейчас наполовину перевирает… правда в том, что мы не можем знать наверняка, лжёт он, подобно своему отцу, породившему ложь, или нет. Мы этого не знаем. А если говорит правду? В этом случае наше бездействие может нам аукнуться куда сильнее, чем наши действия, если мы ему поверим.
Принц сделал ещё один глоток.
— И в чём он точно прав, так это в том, что идею расследования должны продвигать ты, или я. Она должна идти для Нолдор Короля и Ваниар от своих. Не от него. Потому что, в противном случае, учитывая неиссякаемую пылкую страсть к моему возлюбленному брату, — Эктелион мысленно закатил глаза, — любое подобное начинание будет, во-первых, наталкиваться на яростное сопротивление. А значит — будет идти куда медленнее. Во-вторых, просто завязнет в постоянных спорах и подозрениях. Не говоря уже о том, что возникнет справедливый вопрос: а кто его вести будет? Чёрные Стражи, что ли? Угу, в Валимаре… Ни тихо, ни результативно провести таким образом не выйдет.
Арафинвэ скривился. Пальцы юноши методично, напряженно отстукивали ритм.
— Я поговорю с дедушкой… и с отцом, — серые глаза полуваниа сощурились. — Думаю, подобное надо всё же проводить в очень строжайшей тайне. И да — ты точно должен быть одним из тех, кто займётся этим. Ты чуешь силу Врага. В этом он тоже прав. К тому же, избраннику Элентари куда больше доверия будет, чем предложению Мелькорова Отродья, со стороны наших родичией.
Инголдо ехидно улыбнулся, постепенно успокаиваясь.
— Впрочем… раз в год и гнилой лук точно посылает стрелу в цель. Так что раз в сотню лет и мой брат может говорить дельные вещи, не пытаясь при этом обмануть и подставить.
Эктелион фыркнул, скрестив руки на груди и с лёгким ироничным весельем смотря на подопечного. В чём-то Аро был всё-таки неисправим.