2024-03-09 15:23
Когда пара драконов, багровая и белый, приземлились у подножия гор, недалеко от тёмного провала, уходящего в глубину, Нерданэль слегка поморщилась, правой рукой творя охранный символ. С губ сама собой сорвалась доведённая почти что до инстинкта заклинательная песня. С грохотом, не слышным никому больше, над разумом нолдиэ сомкнулись непроницаемые плиты мысленного допеха, усиленного чародейством. Ударивший в уши, подобно рокоту волн, глумливый женский голос, вещавший на жутком потустороннем языке, щёлкание подбиравшихся всё ближе к её душе хитиновых клешней, внезапно подкатившее к горлу неестественное чувственное возбуждение с раздражённым рычанием отступили, оставив лишь уже привычное ощущение чужого присутствия да лёгкий, неразборчивый шёпот на границе сознания. Тем временем Лаурэ, помогший девушке спуститься, отчётливо заскрипел зубами. Рука в металлической перчатке непроизвольно дёрнулась, точно нолдо в самый последний момент удержался от того, чтобы прикоснуться к медным волосам. Похоже, его собственный разум подвергся проверке на прочность точно так же. Однако в способностях лучшего друга своего мужа Нер могла не сомневаться — учил Феанаро на совесть. Слегка ударив себя кулаком в грудь и произнеся нужные слова песни, побледневший было золотоволосый расслабленно выдохнул. Его явно отпустило.
Вот только следовавший за ними отряд Чёрной Гвардии… Когда он войдёт в пределы этого места — могут начаться проблемы. Всё-таки отнюдь не все молодые Нолдор были достаточно опытны в укреплении собственной головы. Их, безусловно, натаскивали — и натаскивали в первую очередь, но всё-таки они не учились под руководством своего князя в течение пяти лет. С другой стороны, учитывая, что вместе с ними отправился сквернословящий на чём свет стоит Курумо в случае чего, не выдерживавших можно будет прикрыть щитом.
— Встреть остальных. Мне нужно понять, что здесь произошло, — коротко произнесла княгиня, кивнув командиру Мор Тирит. — Сулех, за мной! Прикрой меня, сестра, если кто-то появится…
Откинув медную прядь со лба, нолдиэ решительно двинулась к небольшой россыпи домиков вокруг входа в шахту. Серые глаза внимательно, стараясь не упустить ни малейшей детали, всматривались в окружающий пейзаж. Не только в материальные предметы, нет. Нер словно пыталась поймать отзвуки произошедшего здесь. Почувствовать ногами землю, приласкать воду, ощутить изменения в воздухе. И, разумеется, «услышать» остатки прядей чародейства, что творилось здесь.
И то, что она в итоге почувствовала, заставило чародейку Нолдор вздрогнуть, сжимая зубы и усиливая собственную защиту ещё больше. Воля против чужеродной воли. Три столпа доспеха, что бастионами оберегали разум.
Но, признаться честно, несмотря на все наложенные предосторожности, подобное Нерданэль ощутила впервые.
Привыкнуть к постоянной, но далёкой опасности, что чувствовало сознание, было просто — по крайней мере, для более-менее тренированного, обученного ума. После Ночи Кровавых Слёз и выдержанного тогда противоборства — это уже не казалось такой непосильной задачей. Нерданэль могла позволить себе продолжить свободно летать в небесах над Валинором, не опасаясь того, что её разум ей изменит. А уж когда все главные четыре города Эльдар, Тирион — в первую очередь оказались под надёжной, многослойной защитой охранных кругов, созданных Малекитом и его мастерами — можно было сказать, внутри городов жизнь и вовсе сумела вернуться в обычную колею, какой она была до случившегося кошмара. С поправкой, разумеется, на новые аспекты жизни.
Затем, после того, как Тирион, Валимар, Альквалондэ и Наггаронд были надёжно защищены — пришло время и малых поселений, вроде шахтёрских посёлков, подобных этому, охотничьих домиков в рощах Амана или же селений заклинателей земли, под руками и песнями которых пашни и фруктовые рощи цвели, после щедро делясь плодами.
Уже после этого наступило время личных исчерченных рунами и щедро напоенных силой охранных амулетов, что помогали за пределами защиты тем, кто ещё не успел научиться защищать себя самостоятельно. Да и вообще, как не терпя возражений заявил Куруфинвэ: «На всякий случай, в качестве последнего рубежа обороны».
Так и повелось. Города и поселения стали укреплёнными. За их пределами Эльдар выходили либо научившись укреплять собственный разум, либо под защитой чужих чар. Либо и то, и другое. И, разумеется, безопасными считались личные владения Айнур, вроде Чертогов Ауле, Таникветиля или Пастбищ Йаванны. Или у Древ, конечно же.
Тварь из-за Стен Ночи не спешила нападать вновь. Нолдор и другие обитатели Валинора постепенно привыкали к чувству присутствия незримого, опасного, но всё-таки далёкого от них врага, чей странный, пугающий и одновременно манящий «запах», конечно, присутствовал на земле Амана, но едва-едва, рассеянный присутствием Валар и Майар.
Но то, что Нер чувствовала здесь…
Тяжёлая, густая «вонь» жуткой, отвратительной и страшной силы. Пугающей. Не только потому, что было совершенно отчётливое понимание. Попасться такой в лапы — это участь хуже смерти. Не только благодаря почти парализующему страху. Но и потому, что сочащаяся сейчас, точно сукровица из раны, сила словно испытывала на прочность. Притягивала. Подобно мириадам маленьких щупалец, искала бреши в защите разума, пыталась зацепиться за потаённые желания и страсти. Взывала в тёмной глубине сознания. Так, что периодически в голове Нерданэль всплывало такое, что будь она младше и неопытнее — пары мгновений в этом месте хватило бы, чтобы покраснеть до кончиков ушей, а то и вовсе лишиться сознания.
И это под полным доспехом! О том, что было бы, сунься она сюда без него, думать не хотелось совершенно. Давление на разум здесь было ещё сильнее, чем в тот миг, когда она встала щитом, раскинув купол над Альквалондэ и чувствуя прямо сконцентрированный на себе голодный взгляд. Про обычные чувства на территории Амана вне кругов можно даже ничего не говорить.
Проклятие… надо было как можно скорее восстановить защиту, окружавшую шахту. Вот только…
Червячок сомнения слегка укусил в груди, неприятно ворочаясь. Поможет ли здесь это? Густой, грязно-фиолетовый туман Невоздержанности, то и дело пронзаемый яркими золотыми искрами Боли, Голода и Страха, шёл не извне шахты. Изнутри. Если враг уже зашёл в дом и с комфортом там обосновался — починенный запор на двери в данной ситуации может быть абсолютно бессмысленен…
Княгиня Первого Дома зло тряхнула рыжей гривой волос, сейчас убранных в пышный хвост, гневаясь на саму себя. Отставить панику, слабость и праздные страхи! Сначала следовало сделать то, что было наиболее очевидно, и только потом думать о худшем или заниматься самодеятельностью.
Разрыв, а точнее — разрывы в рунных кругах получилось найти быстро. Среди мягко сиявших символов, выбитых на каменных плитах вокруг поселения, на фундаментах домов, на каменной мостовой… Некоторые погасли — тенгвы там были слегка «подправлены». Можно сказать, «подплавлены». Некоторые — и вовсе сбиты парой резких ударов, стесавших верхний слой камня.
Серые глаза подозрительно сощурились. «Пробоины» и не таились особо… если говорить о взгляде мастерицы, которая уже привыкла работать под руководством Феанаро и принимала участие в их наложении. Однако, если говорить о молодых Нолдор, что посменно добывали здесь железо… проглядеть несколько десятков, может быть даже пару сотен погасших тенгв из тысяч, особенно учитывая то, что они были более-менее равномерно распределены между сиявшими — легко.
И это уже само по себе вызывало вопросы. Купол, окружавший шахту, не пробили силой первоначально, не проломили огромным кузнечным молотом. Филигранно, можно сказать, мастерски наделали в барьере множество маленьких пробоин, сделав его похожим на решето. Ослабив. После чего, видимо, что-то смогло проникнуть в шахту. Или кто-то. Вряд ли сама тварь. Будь всё так просто — она бы принялась охотиться за любым, кто выходил за пределы города. Но…
В разуме девушки всплыли собственные же слова. О том, что Мелькор попытается ударить изнутри, взрастив ядовитые семена посреди самого народа Нолдор.
А если не только Мелькор? Если и тварь, чьими одеяниями, чей сущностью была Боль и Сладострастие, сумела завести себе последователей? И они, проникнув в шахту, сотворили… что-то. Так, что защиту после этого просто смело. Сначала повредили барьер, потом, когда сила их покровительницы начала просачиваться, что-то сотворили в глубинах шахты, так, что теперь она сама являлась источником этой силы… Могло ли случиться такое? Легко. И это бы объяснило, почему некоторые Нолдор, работавшие в шахте, смогли убежать прежде, чем сила, окружавшая это место, придавила их. И принести весть Лаурэфиндэ.
Но проверить это можно только после восстановления защиты. Если отвратный фиолетовый дым продолжит идти — значит, придётся лезть вглубь. Не только за тем, чтобы вытащить остальных, но и затем, чтобы очистить шахту.
Вознеся заклинательную песню, восхваляющую Ауле Кователя, Нерданэль принялась за дело, достав из сумки любимые инструменты. Стесать повреждённые тенгвы, хорошенько зачистить место. Затем, заклиная собственной кровью и песней, выбить на камне и металле недостовавшие символы, замыкая круг и позволяя ему вновь полностью засиять вокруг злополучного провала, ведущего вглубь земли. Барьер был восстановлен.
Нер могла бы с честью утереть трудовой пот… если бы проклятый пурпурно-золотой туман не продолжал сочиться из шахты, как ни в чём не бывало! Конечно, восстановленный купол теперь мешал распространению заразы дальше, за пределы территории посёлка. Но чтобы прикрыть этот источник…
Похоже, так или иначе, но придётся лезть в Глубины, пока они ещё не очищены. Можно было бы, конечно, дождаться возвращения Феанаро… но что за это время будет с теми Нолдор, которые остались внутри? Учитывая, что творилось во время Ночи Кровавых Слёз — сколько искалеченных хроа и фэа там будет, пока не подоспеет Малекит?
Тонкие пальцы сжались на рукояти зубила. Нет. Однозначно нет. Это её долг. Перед теми, кто назвал её одной из предводителей Верных. Да и в конце концов, это возможность доказать себе и мужу, что она ничем ему не уступала, не так ли?
Странная мысль, пришедшая в голову Нерданэль, заставила её слегка насторожиться. Она никогда не пыталась соперничать с Феанаро за первенство в мастерстве. Сколько она помнила, они всегда работали сообща. Так откуда это внезапное желание доказать своё превосходство?
— Нер! Что там?
Княгиня подняла голову, посмотрев в глаза подошедшего Лаурэ. На его могучую фигуру, закованную в прочнейшие латные доспехи из чёрной стали, на руки с сильными пальцами, что всегда были готовы подхватить. На точёное, хищное лицо. Если подумать, Лаурэ лишь немногим уступал её мужу. Совсем немногим.
На мгновение взгляд Нер затуманился. Очень отчётливо представилось, как эти руки скользили по её телу. Как губы срывали поцелуи. И как сзади, горячо и властно, обнимал свою княгиню уже сам Феанаро…
Прекрасная, восхитительная картина. До полноты которой не хватало только аккуратных, маленьких капелек крови. Одна стекает по виску Лаурэ. Вторая течёт уже по шее Нер — от укуса, оставленного Малекитом…
Погоди-ка!
На Нерданэль словно ушат холодной вылили. Так, что она судорожно вздохнула, помотав головой.
Мелькоров «туман!». Навеянные мысли ведь только что не полностью повторили шутку мужа на тему влияния этой отвратной силы. Ту самую, про «если вдруг почувствуешь, что появилось желание заняться любовью одновременно со мной, Лаурэ и Аэнарионом, при этом ещё и занимаясь художественной резьбой по коже — сразу беги ко мне!».
Нолдиэ зло скрипнула зубами, не давая своему врагу опомниться и сбрасывая треклятое наваждение. После чего принялась обновлять свой доспех. И лишь затем, убедившись, что разум вновь полностью принадлежал ей, что крепость вновь подняла свои стены против вражеского войска, поднялась на ноги, шагая навстречу капитану Мор Тирит. За его спиной уже шли два десятка Чёрных Стражей, наконец нагнавших полёт дракона верхом. Впрочем, среди них были не только лучшие из Первого Дома. Над головами Эльдар слегка возвышалась высокая фигура Курумо, приветственно кивнувшего девушке.
— Я восстановила защитный контур, — слова дочери Урундиля, окончательно сбросившей с себя поползновения Вражьей силы, звучали уже спокойно. — Но… сам видишь. Зараза продолжает идти из-под земли. И никого из оставшихся здесь я ещё не видела.
— Значит, придётся лезть внутрь, — Майа скривился, точно съел пригоршню лимонов. А лимоны он терпеть не мог. Как и их родичей. Если кто-то хотел позлить главу Гимнасия — ему следовало бы отправить Курумо в подарок ящик апельсинов или лимонов. А если бы кто-то их успел съесть по дороге, оказавшись в подарке вместо них… вероятнее всего, слуга Ауле порадовался бы такому квартиранту. — Вот только учитывая густоту этой дряни… Уверены, что они, — резкий кивок в сторону учеников Лаурэ, — выдержат?
— Нам втроём придётся прикрывать остальных, — решительно заявил золотоволосый нолдо. — Не знаю, что там нас будет встречать… Но, учитывая некоторые случаи во время Ночи, оставшиеся вполне могли впасть в безумство. А даже если нет. Я не пущу тебя, — серьёзные глаза правой руки Феанаро повернулись к нолдиэ, — туда без должной защиты. А учитывая, что рамалоки в шахту не пролезут — придётся идти с отрядом.
— Тогда подготовь их. Пусть сосредоточатся, — кивнула медноволосая, признавая правоту друга. — Хорошо сосредоточатся. Я чуть отвлеклась, и эта дрянь уже начала потихоньку обходить и мой собственный щит, и амулет.
— Понял.
Серые глаза Лаурэфиндэ повернулись к своим подчинённым.
— Слушайте меня, Стражи, — нолдо тяжёлой походкой прошёлся перед строем. — Тварь, что устроила нам Ночь Кровавых Слёз, заполонила своей силой шахту. Я не знаю, что нас там будет ждать. Не удивлюсь, если множество наших обезумевших собратьев. А может — и что похуже. Но! — рука в латной перчатке сжалась в кулак. — Я точно знаю, что погань будет испытывать нас. Пытаться обойти крепость вашего разума. Найти слабость, найти брешь в душе каждого из нас. И если у неё получится с кем-то — вполне возможно этот кто-то станет марионеткой, что будет стремиться нанести вред своим друзьям и себе.
Очи командира Чёрной Гвардии метали молнии.
— Поэтому ни на мгновение вы не должны ослаблять бдительность. Никто из вас. Держим строй! Если увидите, что кто-то из нас начинает поддаваться — приведите его в чувство. Если надо — оплеухой! А главное помните три вещи. Те самые, на чём должен строиться доспех, подкреплённый вашей волей и чародейской силой! Что это за вещи?
— Вера!
— Ненависть!
— Презрение!
— Верно, — одобрительно кивнул командир. — Вера. Не обязательно речь идёт о Валар. Хотя, безусловно, подобная вера есть прекрасный щит от соблазна. Вера в собственные силы. В силы своих друзей. В славу нашего народа и нашего князя — тоже может быть основой. Вера в то, что Нолдор не склонятся перед этой тварью! Ненависть. Вы должны ненавидеть. Ненавидеть чисто. Ненавидеть тварь, что сейчас мучает в своих когтях наших братьев, наших друзей, застрявших в шахте. Ненавидеть собственную слабость, в которую она может вцепиться, словно клещ в кожу. И наконец, презрение…
Губы Лаурэ исказила усмешка.
— Презрение к этой жалкой поберушке, которая только и может, что нападать на тех, кто не смог ей ответить. Только и может, что навевать грёзы и терзать разум, потому что кишка тонка у неё пытаться одолеть Эльдар в честном бою. Да что там… Князь, наш князь, Малекит Куруфинвэ Феанаро, купол против неё в одиночку держал во время Ночи. И она ничего сделать не смогла. А он весь Тирион так защитил. Нерданэль, княгиня наша, Альквалондэ собой прикрыла! Так неужели мы с вами, друзья, все вместе не сможем быть достойными наших предводителей? А? Или мы пойдём, вытащим наших собратьев — и заткнём эту пакость, очистив место?
Ответом командиру стал дружный боевой клич двадцати гвардейцев.
Построившись (Лаурэ в первом ряду, Нерданэль в центре, Курумо замыкал), отряд медленно начал спускаться в шахту.