2024-02-17 08:11
— Оно того стоило? — чуткий сон Короля Чародея прервался от голоса жены. Два тонких пальца молодой нолдиэ мягко заскользили вниз по торсу друкая, от плеча к животу. Едва касаясь прочной тканевой повязки, что скрывала под собой еще не до конца зарубцевавшуюся рану, оставленную когтями принцессы демонов на душе — но с легкостью перенесшуюся на тело после пробуждения.
Золотые глаза эльфа раскрылись, мгновенно встретившись с чуть прищуренным взглядом Нерданэль, что, подперев голову рукой, внимательно смотрела на мужа сверху вниз, позволяя медного цвета волосам падать на лицо мужчины, слегка щекоча ему нос. И, судя по всему, была настроена крайне решительно на то, что сам Малекит про себя называл не иначе, как «ласковый допрос». Ну, то есть, на ситуацию, когда его со всей любовью и лаской припирают к стенке и начинают задавать неудобные вопросы, ответы на которые порой бывает дать сложнее, чем выйти на бой против демона.
Бывший правитель Наггарота мысленно фыркнул, сам приподнимаясь и опираясь спиной на изголовье кровати. Рана на груди протестующе стрельнула вспышкой боли. Нолдо слегка поморщился. Увы, за возможность вновь ощутить в своих руках дыхание Улгу пришлось заплатить долгим выздоровлением. К целителю Йаванны, а тем более Эстэ, с такой раной, понятное дело, пойти было невозможно. Непременно начались бы совершенно не нужные вопросы — любой лекарь увидел бы, что рана эта не только на теле. Так что пришлось лечиться дома, своими силами, долго и упорно. Благо, с Камнем Тени, чья сила могла наполнить тело и душу Короля Чародея в любой момент, это лечение шло все же быстрее. Да и Нерданэль знала некоторые целительные заклинательные песни. Было бы удивительно, если бы это было не так, учитывая четырех сорви голов, которых они называли своими детьми.
Что же касалось нынешнего разговора… что же. Он и так получил изрядную отсрочку. Нер подошла к этому разговору не сразу, предпочтя подождать, пока эмоции схлынут, и поговорить с холодной головой. Что, безусловно, делало ей честь, внушая определенное уважение и навевая приятные ассоциации с другой, не менее хладнокровной королевой. Что-то подсказывало Малекиту, что будь не месте его супруги Индис — без истерики бы не обошлось точно.
— Я не буду ничего говорить о том, что твое отсутствие продолжалось целых семь дней, хотя по твоим словам для тебя прошло лишь несколько часов. Ты предупреждал, что так может случиться, — продолжила княгиня Первого Дома, встретив вопросительно-поощряющий взгляд мужа. — Хоть мне, не скрою, и страшно представить, чтобы было, если бы это продолжалось не семь дней, а несколько лет. Не буду я и напоминать тебе, что твоя жизнь, Феанаро, принадлежит не только лишь тебе одному, — узкая ладошка эльфийки легла на руку князя, переплетя с ним пальцы. — Ты не хуже меня знаешь. Если бы ты не вернулся, то без тебя… скорее всего, все рассыпалось бы, как карточный домик, несмотря на все наши усилия сохранить твое наследие. Я не буду даже причитать о том, насколько, муж мой, я испугалась, когда увидела тебя окровавленного — особенно когда поняла, что рана эта куда глубже, чем просто порез на груди. Когда не по учебе или твоим сторонним рассказам — на деле увидела, что шутки закончились. Да и наши сыновья… я не знаю, что я бы им сказала, случись с тобой там что-то, — Нер грустно улыбнулась. — Я просто хочу знать, Наро. Оно того стоило? То, что ты отправился туда один, без нашей с Майтимо или Лаурэ помощи, сражался с этой тварью и едва не был убит. Результат стоил этого риска, этих усилий, раны?
Пальцы Короля Чародея ласково провели дорожку по лицу девушки, от уголка глаза к уху.
Вот об этом и шла речь. В этом была вся Нер, с того момента, как сам друкай обратил не нее внимание в доме Урундиля, когда еще даже учеником Валы не был. Сколько он помнил, нолдиэ никогда не пыталась качать права или закатывать скандалы. Всегда умела взять себя в руки. Спорила с ним — безусловно. И нередко. Порой и до шуточной драки могло дойти, да и в постели голову она теряла частенько, расцарапывая мужу спину. Но в серьезные моменты жизни, когда речь доходила до дела — его медноволосая напарница, в отличие от многих других женщин, почти всегда умела сохранить холодный рассудок. Вот и сейчас, несмотря на явный страх потери, пробивающийся сквозь самоконтроль, нолдиэ постаралась рассуждать здраво. И спросила в первую очередь о деле. О результате всего мероприятия, что едва не оставило ее без мужа. Хоть и было невооруженным глазом видно, что спросить ее тянет несколько… иное.
— Сперва о том, почему я не позвал никого из вас, — произнес Король Чародей, привлекая эльфийку к себе, так, чтобы голова Нер уютно устроилась на плече друкая. — И сейчас, пожалуйста, прими то, что я скажу тебе, как факт. Ни ты, ни Лаурэ, ни Аэнарион пока что не готовы к встрече с таким противником, Нер. Особенно сейчас, когда нам, по сути, нечем ей было ей ответить — до финала моего эксперимента. Начни ты петь защитную заклинательную песню там, в открытом бою — она прервала бы твою жизнь прежде, чем ты бы дошла до середины. Я сумел выжить именно потому, что отправился туда один. Потому что сумел пройти по тонкой грани, играясь с этой паучихой, как мышь с котом. Дождавшись, пока дело будет сделано, а затем убежав обратно в норку. Брать с собой еще кого то — означало пытаться одновременно драться и пытаться сделать так, чтобы вас не убили. Что неминуемо привело бы к крови.
— Звучит так, будто не ты учил нас все эти годы. Неужели мы до сих пор настолько слабые? — парировала Нер, устраиваясь поудобнее.
— В материальном мире — нет, — друкай подавил невольное желание закатить глаза. — Как ты сама прекрасно помнишь, у тебя получилось прикрыть от этой твари Альквалондэ. Но здесь мы говорим о бое на ее территории. А это, поверь мне, куда опаснее. Что же касается твоего главного вопроса…
Протянув руку, Малекит снял с шеи камень, с которым теперь не расставался практически никогда, нося у сердца. Сейчас кристалл был дымчато-серым. Практически прозрачным, ничем не напоминая ту живую тьму, что была частью сути Короля Чародея. Ни к чему, до поры до времени, привлекать излишнее внимание к его новому творению. Что-то подсказывало темному эльфу, что большинство жителей Валинора не оценят его предпочтения в цветах. Черное идет к лицу немногим. Хоть многие и полагают ошибочно, что черное им идет.
И все-таки даже сквозь эту маскировку Король Чародей чувствовал столь привычную, столь родную для него силу, вкус которой он почти что позабыл за эти годы в мире с поставленной завесой. Вкус настоящего, подлинного волшебства, с которым не сравнятся ни местные заклинательные песни, которые при всем желании крайне трудно применять в настоящем бою, ни вдыхание чародейства в предметы. Хотя следовало признать, последнее становилось огромным подспорьем. А теперь, в сочетании, в симбиозе с чародейством Мира что Был, было способно усилиться стократно.
— Знаешь, что это, Нер? — простым усилием воли Малекит снял иллюзию с Камня Тени, слегка подкидывая его в пальцах и ловя на лету. Черный огонь слегка вспыхнул. Сила разошлась по комнате незримой волной, которую сын Аэнариона с удовольствием, едва ли не урча впитал в себя. — Начало реальных перемен. То, что позволит нам получить самое смертоносное оружие в борьбе с такими тварями, как эта паучиха. То, что даст нашему народу в полной мере раскрыть свой магический потенциал, используя не только собственную силу или песни, но и подчиняя себе незримый ветер, позволяющий плести нити бытия вместе с Валар. И изрядно поможет, когда мы отправимся на Восток, полностью изменяя привычную ветеранам Великого Похода манеру боя. Поверь мне, это может спасти множество жизней. Наших с тобой Нолдор. Наших сыновей.
Пальцы Малекита сжались в кулак, смыкаясь на Камне. Губы произнесли короткую формулу — повеление. Воля, подхватившая дуновении Улгу, сделала остальное. И вот уже угольно черные, полупрозрачные лезвия, соткавшиеся прямо из воздуха, резко устремились по направлению к двери, готовые пройти сквозь твердное как сталь дерево, как нож сквозь масло. Однако до преграды они не долетели. Остановились в одном мгновении от столкновения, после чего рассыпались лоскутками тени и горстью искорок.
— И таких будет еще семь, — золотые глаза довольно сверкнули. Начав с совсем небольших заклинаний, которые, как правило, тренируют новички, что совсем недавно начали постигать науку управления Ветром Тени, он постепенно начал восстанавливать свой прежний арсенал. Впрочем, для создания Д’хара, подлинной Тьмы, вершины убийственного искусства друкаев, помимо Улгу необходимо было еще как минимум два других Ветра. — Конечно, нужны будут подходящие материалы для их создания. Да и придется каждый раз выходить наружу. Но, в следующий раз, встреча с этой паучихой будет иной. Посмотрим, как ей понравятся наши новые зубы.
— Но из всех восьми камней ты первым создал этот, — в голосе рыжеволосой звучало легкое сомнение. Точно она сама пыталась убедить себя в чем-то. Точно пыталась отбросить в сторону сомнение.
— Что ты имеешь в виду? — черная бровь друкая слегка поднялась вверх.
Кажется, Чародей догадывался, о чем конкретно сейчас пойдет речь. И подобный оборот ему откровенно не нравился — хоть и был ожидаем. В сущности, он представлял собой то самое меньшее зло, на которое пришлось пойти, когда темный эльф взялся обучать свою семью волшебству.
Нерданэль глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Наро. Мы давно друг друга знаем. Предположу, что из всех Эльдар Валинора именно я знаю своего мужа лучше, чем кто либо другой. Даже Лаурэ или Аэнарион, что тебе ближе всех из твоих приближенных. Когда ты начал учить меня и попросил не задавать никаких вопросов, откуда тебе известны все эти знания и навыки, сказал, что все расскажешь со временем — я была удивлена. Очень сильно удивлена. Особенно после того, как поняла, чему ты начал учить меня, — серые глаза нолдиэ смотрели прямо и строго. — Одни только кошмары не могут дать всех этих знаний. Не может быть это и плодом экспериментов, как это было с новым оружием или созданием рамалоки. Хотя бы потому, что до последнего времени тебе не на ком было экспериментировать. То, что ты преподавал нам, не назовешь иначе, как школой, знания которой выдержаны и отшлифованы на практике. Однако, несмотря на эту несостыковку, я продолжала и продолжаю верить тебе.
Эльфийка глупоко вздохнула. Похоже, начиналась самая сложная часть.
— Теперь — эта паучиха. О бое с которой ты говоришь с такой уверенностью, будто для тебя, Феанаро, это далеко не первая схватка с подобным противником. Но тебе неоткуда было получить подобный опыт! И, в довершении всего эта штука. — девушка кивнула в сторону якоря Улгу. — Говоришь, он первый из восьми. Однако этот первый — черный, словно ночь. Словно тень, с которой мы танцуем, когда входим в транс. И в сочетании со всем остальным это вновь не может не наводить на мысли.
Медноволосая на мгновение опустила голову, словно спрятавшись от внимательного взгляда золотых глаз. Но затем, словно собравшись с силами и устыдившись собственной слабости, вновь вскинулась.
— Говоря коротко, Феанаро. Хочу, чтобы ты понимал. Я не верю в те глупые россказни, что распускает Арафинвэ и его свора. Хотя подозреваю, что если бы они знали хотя бы половину того, что известно о тебе мне, то тебя уже давно попытались бы поднять на копья, как ближайшего сподвижника бежавшего Темного Валы. Особенно — если бы узнали про этот камень. Но, — взгляд жены стал жестким, упрямым. Нер явно уперлась и не желала отступаться. — Здесь, сейчас, глядя мне, своей супруге, которой ты поклялся относиться с уважением и чтить, как друга и союзника — отдав свою кровь в качестве залога — в глаза. Скажи мне, что ты никак не связан с Мелькором. Что ты ему не слуга, или, что больше было бы в твоем стиле, не союзник. Про «сына» ничего не спрашиваю — учитывая твое отношение к памяти твоей матери, подобное звучит для тебя сродни оскорблению. Да и сама не думаю, что нечто подобное возможно.
Малекит с легким выдохом откинулся на подушку, продолжая смотреть в серые очи своей жены.
Вот как раз то, о чем он и думал, когда Нер только начала этот разговор. Разумеется, чем больше ученица и жена узнавала, тем больше подозрений и гипотез могло построиться в ее прекрасной медноволосой голове. Особенно учитывая тот факт, что Малекит, щедро делясь знаниями, отнюдь не спешил пояснять, откуда у этих знаний растут ноги. При всех прочих равных, говорить собственной жене о том, что ее муж является древним эльфом, которому лет на самом деле больше, чем всей цивилизации Нолдор… И который в своем прежнем мире большую часть жизни занимался войной, являясь воплощенным ужасом для целых народов, по сравнению с которым Мелькор был наивным дилетантом, Король-Чародей предпочел бы как можно позже. Тогда, когда подобное знание уже не будет представлять угрозу — ни с точки зрения мировоззрения его семьи, ни с точки зрения банальной безопасности, если кто-то из Валар сможет против воли заглянуть в сознание. В идеале — тогда, когда в распоряжении друкая окажутся все восемь Камней Магии — чутье подсказывало, что даже Валар, в случае чего, будут вынуждены считаться с мощью аналога полноценного Великого Вихря.
Однако это же оттягивание порождало обратную проблему. Вопросы. Вопросы, что неизбежно возникали в головах у его учеников. В первую очередь — о природе знаний, полученных от отца и мужа. И если дети, даже Аэнарион, куда меньше задавались подобными вопросами, инстинктивно доверяя отцу и его методам, а Лаурэ предпочитал держать свои выводы и мысли при себе, но, по большей части, видно было, что золотоволосый, несмотря на периодические оспаривания решения своего князя, был готов за ним и на штурм Валимара пойти, если понадобится… то вот Нер, похоже, подобное мучило. И чем дальше, тем больше его княгиня задавалась подобными вопросами.
Как говорили азраи Атель Лорена, что совой о пень, что пнем об сову. А сове все как-то не по себе, будь эта сова проклята.
Нет, можно было бы конечно сочинить складную полуправду о воспоминаниях о прошлой жизни. Но рано или поздно ее бы пришлось вскрывать, и говорить уже правду настоящую. А это, учитывая менталитет Нолдор, означало прямой подрыв доверия. Больше вреда, чем пользы.
Впрочем, даже если и стоило рассказать Нерданэль правду, то следовало сначала подготовить всю необходимую для этого почву. И, раз уж она сама начала этот разговор…
— А если бы… если бы вдруг твои подозрения оказались правдой — ты бы отвернулась? — золотые глаза слегка сощурились, проницательно смотря на супругу. В голосе друкая звучало легкое лукавство — но этот мед в любой момент мог обернуться темной наггаротской сталью.
Ответила нолдиэ не сразу. Явно размышляя над его словами. Свернувшись в клубок и пытаясь примерить ситуацию на себя — и ситуация эта ей явно не нравилась никоим образом. Настолько, что эльфийке, похоже, пришлось бы себя ломать.
— Нет, — произнесла она наконец, глубоко вздохнув. Плечи девушки ощутимо вздрогнули, точно от удара. Однако наметанный глаз князя подтвердил, что говорит дочь Урундиля сейчас искренне. — Не отвернулась бы. Но знай, что подобное не далось бы мне легко. Ата никогда бы не принял такой выбор. Ты это знаешь. Да и я сочла бы его самой ужасной ошибкой, которую мы могли бы совершить. Проклятие, да я бы куда легче приняла бы, реши ты порвать со всеми Валар, вместе взятыми, по примеру каких-нибудь Авари! Но нет. Я бы не ушла. Я дала клятву, я держу ответ за тебя и наших детей. Я тебя, в конце концов, люблю, несмотря на твои дурацкие шутки, — Феанаро слегка обиженно пихнули в бок. По счастью, здоровый. — А теперь, когда ты получил этот ответ — сделай уже милость, и ответь на мой вопрос.
Малекит старательно спрятал улыбку, приподняв голову супруги за подбородок, так, чтобы серые глаза снова смотрели в золотые.
Не то, чтобы он действительно опасался ответа на свой вопрос. Свою жену он успел узнать достаточно хорошо за проведенные вместе годы. Ровно как и привязать ее к себе. Ответ этот нужен был скорее для самой Нерданэль, которая сейчас, примерив ситуацию на себя, сделала осознанный выбор. Потонула в его объятиях до конца, даже не пытаясь выплыть. И это было правильно.
С другой стороны, некоторые детали этого ответа были… интересными. Крайне интересными. К примеру, оговорка про разрыв с Валар. Возможно, возможно что и правда о прошлом былого хозяина Башни Холода окажется меньшим ударом.
Но, в любом случае, долг красен платежом.
— Я никогда не имел дела с Мелькором, — мягко произнес Король Чародей. — Ни прямо, ни косвенно. Клянусь — той кровью, что мы смешали вместе во время свадебной церемонии. И откровенно говоря — вряд ли когда-нибудь буду иметь с ним дела, отличные от уничтожения его слуг или разгрома его армий. Хотя бы потому, что этот мир слишком мал для двух Повелителей Эндорэ. Зачем мне, главному воплощению зла в Арде по мнению Нолдор Короля, всякие там конкуренты в виде падших Айнур? Нам конкуренты не нужны.
Сказано последнее было с серьезным лицом. Но в золотых глазах все же плясали искорки смеха. Нолдиэ не выдержала — тоже поневоле фыркнула.
— Касаемо же твоего вопроса в целом… как я и обещал, однажды я все расскажу. Пока что скажу одно. Все мои действия, связанные что с этим, — Чародей кивнул на якорь Улгу, вновь приобретший вид прозрачного алмаза. — Что в целом с магией, направлены на укрепление и благо. И нашей семьи, и нашего народа.
Друкай слегка пощекотал нолдиэ за ухом, точно кошку, получив в ответ довольное урчание.
— Так что не волнуйся. Я полностью осознаю опасность того, что делаю, и не рискую сверх меры понапрасну, если только того не требует необходимость. В любом случае, я не собираюсь погибать в ближайшую вечность.
— Хорошо, если так. Особенно учитывая, что семья потихоньку растет, — глаза Нер на мгновение стали лукавыми.
— М?
Вместо ответа медноволосая, чуть повернувшись, обняла руку мужа, переместив ее на свой обнаженный живот. Пока что совершенно плоский.