2024-01-27 11:28
— И это что, все? — наполненные огнем глаза слегка чуть раздраженно посмотрели на завершившего доклад Блюстителя Ангамандо. И, судя по тому, как Майрон отступил на пару шагов, у падшего майа были серьезные основания опасаться, что огонь этот вырвется из своего обиталища. — Это все вести, что ты принес, мой чародей? А как на счет вестей об успехе?
Повелитель Арды жестко, чуть кровожадно улыбнулся, глубоко вдохнув ноздрями воздух — точно хищник, чуящий страх своей добычи. Пусть данном случае речь и шла не о запахе, источаемом хроа, но об эмоции, что испытывал дух. Этот запах был правильным. Учитывая весомые проблемы служителя с лояльностью, что и привели Древнего Короля к предыдущему падению… Майрон должен был бояться своего господина — и страх этот должен быть куда больше, чем трепет перед Манвэ или идеологические разногласия. До тех пор, пока Властелин Тьмы не вернет себя контроль над большей частью Арды, в полной мере удовлетворяя идеалы этого ревнителя порядка, нечего и думать о других способах прививки лояльности.
Как сообщала Мать Нетопырей, пристально следящая за своим подопечным, подобный метод пока вполне оправдывал себя. Рыжий Майа исправно курсировал между Утумно, Ангамандо и Аманом, говоря Манвэ именно то, что было необходимо. А заодно — получая прекрасный способ держать руку на пульсе той свары, что постепенно разворачивалась на просторах Валинора.
И вот как раз с недобрыми вестями о сваре он сейчас и явился. Точнее, об ее отсутствии.
— Владыка, вы предпочли бы, чтобы я наполнял ваши уши сладкой ложью? — невольно огрызнулся Майрон, будто набравшись храбрости возразить своему повелителю. Серебристая бровь слегка приподнялась, заставив его слегка спохватиться. — Пока что вы сказали лишь наблюдать за происходящим. И наблюдения эти именно таковы. После случившегося в Амане безумия, отправившего к Мандосу несколько сотен, вражда между сторонниками Дома Финвэ и вашим, — майа все-таки не удержался, в очередной раз закатил глаза, демонстрируя весь скепсис. — Сыном отчасти пошла на нет. По крайней мере, официально.
Огни, освещаемые тронный зал Утумно, вспыхнули чуть ярче, в такт мыслям своего Владыки.
— И мальчишка обвиняет в том, что случилось той ночью, меня, — наконец произнес Повелитель Тьмы.
— Не совсем, — покачал головой наместник Ангамандо. — Из тех обмолвок, что я слышал и замечал, я могу практически с уверенностью заявить — князь Первого Дома не считает, что это в самом деле были вы или ваш слуга. Хоть и придерживается подобных мыслей публично. Я вряд ли ошибусь, если скажу, что он многое знает о том, кто задел своим дыханием Аман. Куда больше, чем говорит, но дела здесь куда красноречивее слов. И…
— И?
— Я допускаю мысль что все приготовления, что Сын Тьмы готовил все эти годы, были не столько против вас, Владыка, сколько против этой неизвестной сущности, — Майрон скрестил руки на груди, в задумчивости выгнув бровь — так, что едва затянувшиеся шрамы, нанесенные железной дланью, стали еще более заметными. — Слишком уж… яркой была реакция на то, что прокатилось по Валинору. Настолько яркой, что он предпочел пойти на небольшое перемирие с Домом Финвэ.
— Допустим, — облаченные в когтистую латную перчатку пальцы, словно в такт размышлениям своего хозяина. — А твои поиски нового гостя в Арде на юге так и не увенчались успехом до сих пор… Дух взбудоражил весь Аман, но ни шавки Оромэ, ни мои слуги не смогли его найти. И, при всем этом, мальчишка уже знает о нем больше, чем все Арда, вместе взятая.
Чем больше болтал языком Майрон, принося вести, тем больше Он сам понимал, насколько правильным было решение повременить с разговором со Своим ребенком. И почему тот доставил столько проблем своему ненаглядному дядюшке. Нет, предлагать подобному перейти под руку сильнейшего из Валар сейчас было бы ошибкой! Мальчишка тот час решил бы, что отцом можно вертеть точно также, как он вертел остальными. А поняв, что это не так — чего доброго, начал бы интриги плести против своего Владыки. Особенно пользуясь знаниями, что, видимо, он черпал извне Арды — подобно тому, как пришли из-за ее грани Валар.
Нет, такого надо огранять неспешно. Попутно сбивая с него спесь, ставя в положение осажденной цитадели! В том числе для этого свара в Валиноре и нужна была! Помимо иных, менее личных и семейных целей.
— Поиски продолжать, — наконец вернулся к разговору Древний Король. — Кем бы Наш новый гость не был — ему следует уяснить несколько вещей. Особенно теперь, когда он продемонстрировал свою силу. Например, где ему можно резвиться — а где уже не стоит. И кому следует подчиняться. Возвращаясь же к Валинору. Что ты предлагаешь, Майрон? Я ожидал куда большего от неприязни между Эльдар. Крови, например. А они, можно сказать, всего лишь птичку съели, да разошлись по домам.
— Повелитель, вам известно, как Рожденные пекут пироги? — Майрон лукаво усмехнулся, скрестив руки на груди.
Мелькор ответил вопросительным взглядом, что пронзал смертную оболочку, заглядывая в душу бывшего слуги Ауле, пытаясь понять, не смеется ли тот.
— Издеваешься? — наконец произнес он мягко. Только вот угрозы в этом бархате было куда больше, чем в стали. — По твоему, в Чертогах Мандоса Намо со скуки мне рассказывал про кулинарию?
— Нет, Владыка. Не издеваюсь! Предлагаю, — поспешил пояснить свою мысль Артано. — Когда замешивают тесто, чтобы оно поднялось и было пышным, в него добавляют… закваску. Чтобы тесто в темном теплом месте начало бродить, подниматься и становиться пышным. Похожий принцип используют и при создании вина. Именно это я и предлагаю сделать.
Огненные глаза Майа насмешливо сощурились, словно предвкушая.
— Несмотря на то, что Феанаро и Финвэ публично примирились друг с другом, все понимают, что мир этот не навсегда. Он хрупок, точно хрустальный кубок, брошенный со стола. Простые же Нолдор и Ваниар и вовсе не сказать, чтобы примирились друг с другом. Стычек только стало меньше. А взаимная злость друг на друга осталась. Один только младший сын Финвэ, ненавидящий своего «брата», чего стоит. Хватает таких, как он и с другой стороны. Все в напряжении после случившегося, усиленно готовятся, ждут незнамо чего… — острое лицо Блюстителя Ангамандо исказила усмешка. — Не хватает только правильной закваски, чтобы тесто… начало бродить. А самое главное — этот план может одобрить и Манвэ, позволив его исполнять и не чиня препятствий. В конце концов, ему самому нужно, наконец, иметь возможность избавиться от бельма на глазу.
Древний Король в задумчивости коснулся подбородка пальцами.
— Тесто, говоришь, — произнес он, усмехаясь в ответ. — Славно, Майрон. Славно. Действуй. Залей в это тесто столько закваски, сколько потребуется. Посмотрим, какой пирог с кровью в итоге выйдет!
— Пирог выйдет превосходный, Владыка. Ручаюсь за это, — бывший служитель Владыки Земной Тверди слегка поклонился. После чего, уже удаляясь из зала, добавил в полголоса. — Главное, что есть его будем не мы.
— Арвахарм! * — десятник, присматривающий за обучением молодых воинов, широкоплечий эльда из числа Черной Стражи, нахмурившись, бросил взгляд на строй своих подопечных. — Шаг вперед.
Молодой нолдо хмуро вышел из строя, вытянувшись и молча отсалютовав наставнику. Длинные черные волосы, ниспадающие на спину, слегка колыхнулись.
— Итак, юноша. Объяснишь, что это было? — тяжелый взгляд серых глаз пригвоздил его к земле. — Вчера, вечером.
— Ничего, о чем я мог бы жалеть, наставник, — Верному пришлось приложить усилия, чтобы на лицо не предательски не выползла улыбка. Сейчас ей явно там было не место, особенно учитывая, что с учителем они с самого начала не слишком ладили. — Меня вызвали на поединок. Я принял вызов, и отстоял свое доброе имя на арене.
— Разумеется, — яда в голосе десятника хватило бы, чтобы отравить половину города. — Только ты забыл упомянуть, что ссору эту начал ты, своими насмешками доведя своего противника до ярости. После чего, когда речь зашла о… как ты там сказал? «отрицательных способностях его сестры к музыке»… и последовал тот вызов. Проще говоря — ты и спровоцировал склоку. Несмотря на то, что Король Финвэ и наш Князь призвали Нолдор Короля и Верных пока что повременить со сведением счетов — до тех пор, пока наши города не будут готовы к обороне. Пока нависшая тень либо не минует, либо мы Нолдор, Тэлэри и злато… Ваниар не будут готовы встретить ее лицом к лицу. Более того. Не далее, как два дня назад, я велел всем вам поменьше сталкиваться с эльдар из Дома Финвэ. Избегать ссоры по возможности. Так ведь?
Арвахарм не все-таки не выдержал — скривился, дернув щекой.
— Вижу, у тебя есть возражения, — серые глаза одного из Мор Тирит сощурились. — Говори.
— Какой смысл нам нянчиться с этими? — язвительность в голосе ученика вернулась к своему отправителю. — Еще несколько неделю назад они в открытую пытались оскорбить нашего Князя, даже не скрывая своего к нему отношения, — он не стал уточнять, что на его собственный взгляд — златовласки и их прихвостни скорее напротив, Князя Феанаро превозносили, смывая с него отпечаток родства с безвольным и пустым правителем, что не достоин был называться нолдо. И напротив, называли Пламенного Духа сыном одного из могущественнейших Валар. — Да и сейчас во многом молчат исключительно из страха. Потому, что когда пришла беда — они оказались к ней не готовы. Они получили то, что заслужили. А мы их сейчас наставляем, и не дай Эру теперь кто-то колкость скажет в их сторону, несмотря на то, что заслужили! Тем более, — нолдо чуть усмехнулся. — сестра того полузлатовласки действительно отвратно играет. Даже репертуар Ваниар.
— Вот именно поэтому, Арвахарм, несмотря на твои многочисленные таланты, ты пока и не кандидат в Мор Тирит.
Черный Страж сделал шаг вперед, оказываясь рядом с дернувшегося от такой моральной пощечины учеником и слегка нависая над ним.
— То, что Нолдор Короля — глупцы, большинство из которых предпочитало петь, танцевать с юными ваниэ и жить привольно, пока не пришла беда, которую наш Князь прозрел уже давно, и сделал все, чтобы его Нолдор были к этому готовы — говорит лишь о том, что они глупцы. Но. Этим глупцам, возможно, придется защищать Тирион от Мелькора или другой напасти. В одном строю с нами. И именно для того, чтобы они не побежали в время первого же боя — их сейчас и пытаются научить. Наращивают упущенное. Но дело не в этом даже, а в том, что ты самовольно затеваешь ссоры, хотя приказ был совершенно иным.
— Я…
— Вот именно. Ты, — рука в черной латной перчатке слегка ткнула пальцами в грудь ученика. — Ты называешь себя Верным, Арвахарм. Стремишься стать одним из нас, — вторая рука наставника коснулась медальона, говорящего о принадлежности к личной гвардии Феанаро. — Но ведешь себя так, словно златовласка, что весь из себя такой единственный и неповторимый. И может плевать… как на указания князя, так и приказы своего наставника и командира. Вступить в ряды Черной Стражи — значит стать вестником воли Князя. Клинком. Частью единого целого, что, склонив мечи и алебарды, идет в одном строю. И да — это означает умение выполнять приказы командира. До тех пор, пока ты этого не поймешь, до тех пор, пока ты будешь плевать на дисциплину — тебе не место среди нас. Несмотря на твои немалые таланты, которые ты таким поведением зарываешь землю. Ты понял меня?
— Да, — нолдо стиснул зубы, почувствовав, как щеки предательски залил румянец. Пальцы невольно сжались в кулаки. Все естество вопило о том, что следовало ответить. А то и бросить вызов этому… этому. В конце концов, он один из лучших с оружием. Он бы справился! Легко! Точно также, как делал это со своими противниками на прошлом состязании. Ну кроме Лаурэфиндэ и принца, понятное дело.
— Повтори.
Арвахарм повторил, равняя свою кожу с цветом пламени. Повторил, стараясь не запинаться от злости и унижения. Сдерживаясь от того, чтобы ударить. Кулаки у него не разжимались все то время, когда он шел домой. Нолдо даже не замечал того, как спину ему сверлил весьма заинтересованный взгляд. Пинком отворив дверь дома, молодой воин вошел внутрь.
— Ничтожество. Как его вообще в Чёрные Стражи-то приняли? Как он испытания Лаурэфиндэ прошёл? — едва заперев дверь своего жилища изнутри, нолдо отвёл душу, выругавшись. Красивое острое лицо скривилось, искажённое гримасой злости. — «Выполнять приказы», — он передразнил наставника, завидующего талантам своего подопечного, не дающего ему воли. Даже на арене почти не появлявшегося, в отличие от Арвахарма, постоянно принимавшего участие в состязаниях! — Проклятие. Разве наш Князь выполнял приказы глупые ничтожества? Нет! Он взял то, что его по праву. И сделал необходимое, то, что было нужно — ради нашего народа. Так Верные в итоге и образовались. Ни Нолдор Короля, ни тем более златовласки нам не друзья, они много раз уже это доказали. А мы, вместо того, чтобы воспользоваться их слабостью — сейчас только и делаем что помогаем прихвостням тех, кто запрещал нам творить и нарушителей молнией прикладывал. Вот какого?
Молодой воин не заметил, как сквозь открытое окно на подоконник аккуратно легла увесистая книга в простом, но искусно сделанном, расшитом серебром переплете черной кожи. Обложка не содержала никаких надписей, кроме вытесненной на коже эмблемы в виде герба Дома Феанаро. Однако, любой, кто ее открыл бы, обнаружил бы выведенное уверенной рукой название на первой странице.
«Крылья Черного Пламени». Т. Ортхэннэр.
— О, Элентари! Ну давай же! — по лицу Куиллэ** пробежали злые слезы. — Владычица, прости мой возглас. Молю тебя, направь. Пошли вдохновения! Я так не могу больше!
Пальцы полунолдиэ вновь коснулись непослушных струн, что были причиной слез и страданий полуваниэ. Не помогал сейчас ни прекрасный лесной пруд, на берегу которого она сидела, ни звезды, уже высыпавшие на небосвод.
Ничего не помогало. Музыка не шла, песня упрямо отказывалась создаваться — так, словно на девушке лежало какое-то проклятие. Несмотря на все старания девушки, которые она прикладывала к игре и сочинительству, сложенные ей заклинательные песни не могли в полной мере затронуть струны души собратьев. С родней и друзьями со стороны Нолдор все было лучше. Там ее музыку хвалили. Но что-то подказывало Куиллэ, что делают они это скорее потому, что не хотят обижать. Прекрасно понимая, сколько для нее это значит. Да и старший брат часто вступался.
Да что там… дошло до того, что нолдо из числа Верных заявил, что у нее… «отрицательные способности». Отрицательные! Элентари, и это Верный сказал. чья, с позволения сказать, музыка, была годна только для того, чтобы пугать ей хмельных орков ночью.
Вот только проблема была в том, что несмотря на злые слова, тот нолдо, победивший ее брата на арене, после того, как тот вызвал его, желая заставить ответить за оскорбление сэлэр — подобно тому, как когда-то на поединок вызвали Лаурэфиндэ в Валимаре — был прав.
То, что она делала, было, в лучшем случае, посредственностью. В худшем же, иначе, как бездарностью, творчество Куиллэ было не назвать. И это доводило полуваниэ едва ли не до отчаяния.
— Ладно… — утерев глаза рукой и плотнее завязав на плечах плащ, дева вновь взялась за струны арфы. — Попробуем снова. Госпожа, душу мою вверяю в твои руки. Молю тебя, помоги. Позволь мне наполнить фэа других эльдар совершенством — во славу твою.
Пальцы тронули инструмент, позволяя ему начать звучание. Ночной полумрак, освещаемый звездами и постепенно разгоравшимся огнем Тьелпэриона, наполнился мелодичными переливами арфы.
И в какой то момент, словно действительно мягкими, ласковыми пальцами в душу эльдиэ кто-то вложил правильное звучание.
Рука девушки слегка дрогнула, точно чуть подправленная заботливым наставником. Звездно-серые глаза расширились, когда совсем другой тональности звук разнесся над гладью озера.
Совершенная нота. Идеально, точно в заранее заготовленный паз, легшая в песню — и словно просившаяся на продолжение. Пальцы Куиллэ взяли еще несколько пробных нот. Те легли в общую картину не менее хорошо.
Совершенно иное звучание. Более глубокое, более чистое. Немного пробирающее до мурашек — точно прекрасный, но холодный свет Валакирки глубокой ночью. Восхитительно. А самое главное — эльдиэ уже понимала, как продолжить. Как сделать нечто, что действительно сможет зацепить любую душу. Даже толстокожих и глухих на оба уха увальней вроде Отступников.
— Ох… — пораженная, дева поспешила осенить себя знамением Создательниц Звезд. — Благодарю тебя, Владычица! Благодарю! Ты направила свою служанку!
По-настоящему чарующая мелодия полилась, ублажая слух обитателей рощи. Песня складывалась как будто по волшебству. Совсем иная. Не такие, как были раньше. Ни в какое сравнение с этим не идущая. Да что там… Куиллэ внезапно поймала себя на понимании, что многие признанные мастера Ваниар, вполне вероятно, не откажутся послушать ее. Выходившее сейчас из-под тонких пальцев творение было способно восхитить каждого, кто приник бы слухом.
Совершенная песня. Куиллэ не могла и не хотела себе лгать. Долгое время творческого тупика приучили ее быть с собой честной.
Она создала совершенство. Нечто, что сможет снискать признание у любого, кто имеет уши. Возможно, даже Валар прислушались бы к ее звучанию? В конце концов, она была написана во славу госпожи Элентари.
Преисполнившаяся радости, полностью удовлетворенная, дева пошла на второй круг, словно боясь забыть то, что она создала. И, чего таить, желая еще раз прикоснуться к тому, что получилось. Уж больно чарующей мелодия оказалась. Невозможно оторваться!
Совершенное творение. Созданное, увы, отнюдь не такой совершенной эльдиэ, сумевшей поймать мелодию за хвост лишь благодаря помощи Валиэ.
Или… или же все-таки нет, и Госпожа в своем милосердии лишь дала первый толчок, благодаря которому ее служительница смогла найти нужную дорогу? Валар ведь никогда не делали всю работу за самих Эльдар. Они наставляли, учили и помогали. Но никогда не делали все за своих последователей. Так учил Владыка Ингвэ.
Но если так… получается, она сама, вопреки заявлениям о бездарности в искусстве мелодии, сумела создать нечто совершенное, когда Варда мягко подтолкнула в нужном направлении?
Задумавшись, Куиллэ не заметила, как опустила пальцы к воде, вздрогнув от прохладного прикосновения. И — поневоле, отложив арфу в сторону, устремила взгляд серых глаз на собственное отражение водной глади.
Забавно и странно. Раньше, до создания маленького шедевра, она не замечала, насколько красива. Сейчас же, наконец создав нечто по-настоящему прекрасное, эльдиэ смогла обратить внимание не только на фэа, но и на хроа.
А ведь полуваниэ была действительно прекрасна, сочетая в себе лучшие черты двух народов. Водопад шелковых черных волос, доставшийся от матери, что немного роднило девушку с Элентари. Из озера на нее смотрели два серых глаза, глубиной сравнимых с самим озером. Бледная, подобная сиянию Тьелпэриона, кожа. Идеально симметричное лицо и тонкая шея. И ниже, ниже…
Словно по наитию, желая увидеть себя новую целиком, Куиллэ расстегнула застежку плаща. Затем пришел черед застежек платья на плечах. Позволив легкой ткани водопадом стечь с тела, эльдиэ поднялась, оставшись полностью нагой. Точеные босые ножки осторожно зашли в прекрасную в своей прохладе воду озера.
Точно завороженная, дева полностью опустилась в воду с головой, вынырнув затем и смотря, как капли воды стекают по шее ниже, по всей ее хрупкой, тонкой, подобной виноградной лозе фигуре. Начиная от небольшой, упругой груди, каждый холмик которой идеально поместился бы в ладони мужчины, плоскому животу и тонкой талии — и еще ниже, к плавной линии бедер и того, что крылось между cтройных ног.
И как она раньше этого не замечала? Действительно, наверняка именно потому, что оболочку нужно было наполнить, прежде, чем она засияла бы изнутри.
Идеальный облик для идеального творения. Совершенство к совершенству.
И, возможно… возможно, Нолдор, пренебрегающие «Законами и обычаями Эльдар», утверждавшими, что тела девы не должен касаться мужчина до свадьбы, не так уж и не правы? Должно ли скрывать красоту бесхозной? Разве прекрасные ограненные камни не выставляют на обозрение? Разве песни не поют на площадях?
С другой же стороны… поймут ли? Но…
— Да… да, — голос эльдиэ, звучавший неуверенно, со временем окреп. — Совершенством следует делиться с другими. Но все же не открыто. Осуждение ни к чему. Только с теми, кто может оценить этот дар. Теми, кто поймет. И, быть может, тоже захочет создать нечто совершенное. И поделиться этим с миром.
Куиллэ не заметила, как ее серые глаза на краткую долю мгновения вспыхнули пурпуром.
_______________
* «Владеющий сокровищем». Квенья.
** «Жизнь». Квенья