2024-01-24 06:33
— Отпускайте на счет три, — тихо прохрипел Сириус, буквально вися на плече своего капитана гвардии — ноги уже не держали. — Высвобождайте духов из оков. И бегом, до пределов барьера. Пора уходить отсюда.
Если первое за сегодня применение было тяжелым, то это было почти что смертельным. Глаза мага расширились. Белки покрылись красной сеточкой сосудов, в паре мест лопнувших — так, что от уголков глаз побежала пара кровавых дорожек. Воздух вырывался из груди с шипением и свистом — легкие работали на пределе, почти что готовые сдаться и отказать. Как и все тело, впрочем — дважды раненое отравленным клинком, оно почти что достигло своего предела, пропуская через себя колоссальное количество магии, потраченное на сдерживание Адского Огня. Перешагни этот рубеж — чародейство выпьет все оставшиеся силы, высосет досуха, оставив на месте лишь прах, что развеет ветер. Не удержи огненных тварей, отпусти, недоконтролировав — и первыми, на кого обрушится их голод и гнев, будешь ты сам. И пепла не останется. Однако, по чести сказать, тело уже было готово сдаться. Оно стонало в изнеможении, моля о том, чтобы все скорее уже закончилось. Лишь воля волшебника, подкрепленная разумом, не давала Старому Льву сорваться, позволяла балансировать на тонкой грани между горсткой пепла и высушенной момией — и продолжать, продолжать ввинчивать силу через волшебную палочку, понукая на этот раз огненного феникса продолжать делать свое дело. Только один — на трех после сегодняшней ночи сил уже не хватало.
Двое других магов, сейчас контролировавших Пламя наравне со своим лидером, впрочем, не отставали, выжимая из себя все соки. Оранжево-желтый тигр Шелби и адский скакун Кроу были не менее разрушительны, чем птица Сириуса. Тела безголового и насаженного на сук вампира поглотил огонь. Не стоило оставлять забывшим свое место аврорам никаких улик, в том числе и со временем способных заговорить. Получил достойное огненное погребение и бедняга Бёрк, погибший в самом начале схватки. Остальные раненые, прочно огражденные преградой из бушующей стихии, сумели прийти в себя и подняться на ноги, сбившись в тесное построение.
— Раз. Два. Три. Отпускай! — рявкнул Блэк, последним усилием воли направляя феникса в сторону, где в последний раз видел Крауча и Дамблдора. После чего — последним усилием уже плохо повинующейся рукой убрал палочку.
Теперь оставалось лишь бежать. Волшебник не сомневался, что огненная погибель городу не грозит. Слишком много здесь магов — и, в случае чего, еще вызовут. Загасят. Но их занятость давала шанс отступить, нивелировав численный перевес.
Дальнейшие события, и то, как его потрепанная гвардия вынесла своего сюзерена с поля боя, пробившись сквозь распавшееся оцепление, Старрый Лев помнил уже плохо. Единственным четким воспоминанием было то, как огненный феникс Адского Пламени столкнулся в схватке с призрачным барьером в виде сотканного из воздуха дракона, повинующегося движениям палочки Дамблдора. Похоже, Герой Магической Британии на ярости Стихии ответил стихией.
Более-менее в себя же Сириус II пришел тогда, когда чувство пропускания тела через узкий желоб, сдавливающее грудь, наконец отступило, а отряд оказался в просторной прихожей фамильного особняка.
— Раненых в ближайшую спальню, — видя, что шеф совершенно не в кондиции, командование на себя взял Шелби. Впрочем, голос его остался все таким же тихим. Лишь небольшие нотки беспокойства заиграли. — Кикимер. В кладовую, живо. Тащи безоары, кроветворное, восстанавливающее… полный боевой набор. И огневиски. Большую бутылку. Хозяин не в самой лучшей форме.
— Кикимер все сделает, господин сенешаль. Кикимер принесет, — раб склонился в почтительном поклоне, исчезнув с хлопком.
— Взяли его…
Подхватив Старого Льва под руки, мужчины донесли его до кровати. К этому времени туманная пелена уже немного спала с синих глаз. Настолько, что когда домовик уже вернулся с подносом, Блэк уже смог проглотить отвратительно пахнущий камень. И, похоже, вовремя — чем больше времени проходило, тем сильнее чувствовался лед, идущий от плеча и бедра, потихоньку сковывавший все тело. После лекарства же он быстро застыл на месте, затем начав постепенно отступать. Следом за противоядием твердой рукой чистокровного один за другим в глотку отправились разноцветные настойки из хрустальных флаконов, стоящих вряд. И последним, завершающим аккордом, пальцы Сириуса сомкнулись вокруг стакана с янтарной жидкостью. Маг осушил огневиски залпом, точно это была вода, даже не смакуя. И лишь после этого позволил себе откинуться на подушки.
— Полагаю, раз так хлещешь, это добрый знак, — раздался голос Тома, словно издалека.
— Катись к Мордреду, Шелби, — беззлобно произнес волшебник, уже не в силах открыть глаза. После чего добавил. — Ты молодчина. Спасибо, Томми.
Все слегка цепенело, поддаваясь действию лекарств и алкоголя. Не тем мертвенным льдом, что исходил от мест, где его достал отравленный нож. Скорее уж приятное, убаюкивающее тепло, заставлявшее сознание уплывать. Сказывался и принятый коктейль, и дичайшее напряжение, телесное и магическое, что было неотъемлемыми спутниками этой ночи.
Единственное, что еще удерживало главу семьи в сознании, это один важнейший вопрос.
— Кикимер, — скорее уже прошептал, чем произнес он. — Что с внуком?
В последний раз, когда Старый Лев видел Ориона, тот был, мягко выражаясь, не в лучшем состоянии. Пуля со взрывным заклятием оставила на месте руки чуть выше локтя лишь обугленный огрызок. Отвратительная рана. Несмотря на то, что конечность вернули домой вместе с юношей, отнюдь не факт, что получится приживить ее обратно. Срастить кость ничего не стоит. Даже вырастить новые, когда из руки удалена часть скелета — в арсенале некоторых умников, изучавших колдомедицину, есть парочка таких заклинаний — реально. А вот приживить оторванную руку, когда обе части обуглены, а нервы уже мертвы — куда сложнее, и может занять куда больше времени. Возможно, что и мясо, и кости придется растить заново.
— Плохо, Хозяин, — скрипнул зубами над самым ухом домовик. — Хозяйка Мелания уже хлопочет над ним. Молодой Хозяин будет жить, но, боюсь, приживить руку обратно не выйдет. Придется отрезать обугленное и растить новую. Возмжно, на это уйдет несколько лет. Если вообще выйдет.
— Мордред…
Полухрип, полурык, сопряженный с ругательством, было последним, что сделал Сириус, прежде, чем провалиться тяжелый, полный тревожных предзнаменований сон.
— Мордред!
Когда последний из огненных духов рассеялся сизым дымом, оставляя после себя лишь круг выжженной земли, Барти не сдержал рвущееся наружу ругательство. Ушли! Ушли, забрав с собой всех раненых и спалив мертвых. Так, что улик осталось минимум — Адское Пламя хорошо прибрало территорию.
Слева послышался раскатистый бас Грюма. Тот одним только поминанием проклятого принца и его матушки не ограничился, используя весь отборный лексикон портового грузчика и бравого солдата. Будь другая ситуация — Крауч, возможно, вновь сделал бы своему подчиненному замечание о его поведении на службе. Но прежде заслушался бы. Мало кому на его памяти удалось смешать в одном предложении всех различных родственников пустивших Адское Пламя вплоть до десятого колена, их различные извращения и половые связи, чьи-то мохнатые и хвостатые задницы, пожелание встретиться с табуном кентавров в период свадеб, Мерлина с самым большим посохом и клятвенное обещание полной кастрации на месте.
Однако сейчас, учитывая ситуацию… Барти был готов списать Аластору его тираду, не глядя. Самого подмывало презреть выдержку и выдать нечто в таком же духе. Пальцы лейтенанта зло сжали древко палочки. Темно-карие глаза метали молнии.
Такой шанс! Разом закончить эту тихую гражданскую войну. Завершить все одним ударом, накрыв и линчевателей, и возомнившего себя повелителем Магической Британии, что может позволить себе плевать на закон, Блэка! И самое главное, они почти успели. Почти…
И «почти» здесь, к сожалению, ломало все. Потому что, несмотря на то, что Старый Лев себя выдал — и Дамблдор, и сам аврор, и Поттер весьма четко расслышали его голос, что выкрикивал заклятие массового поражения, к делу это подшить не выйдет.
Железный Крауч глубого вздохнул, отбрасывая злобу в сторону и беря себя в руки. Несколько мгновений спустя на Грюма и остальных смотрел уже спокойный, холодный взгляд следователя.
— Оказать помощь раненым. Пересчитайте наши потери, — скомандовал он, после чего повернувшись к Аластору. — Что по кровососам? Я видел, с ними столкнулся твой отряд.
Украшенное шрамом лицо исказила злорадная ухмылка.
— Большинство сбежали. Но одного взять получилось. Правда, перед этим пришлось отрубить ему все конечности. Ну да с него не убудет. Отрастит новые.
Барти кивнул, улыбнувшись краем губ. Он, конечно, не одобрял внеуставное четвертование на рабочем месте… но учитывая, что клыкастого нужно было взять живьем, в пылу боя иных, менее кровавых вариантов могло и не представиться. Тем более, что для вампира отрастить новые конечности действительно не было большой проблемой при условии наличия питания. А у них, похоже, осталась хоть какая-то зацепка. Не считая, разумеется, самого того факта, что предводитель чистокровных решил тряхнуть стариной. А это уже немало говорило о мотивах… и несколько сужало круг подозреваемых, что могли прятаться за маской. Не так уж много людей могли похвастаться тем, что по их душу отправляется сам Старый Лев.
— Тащите его в допросную. Также прошерстите периметр. Возможно, сумеем найти хоть какие-то улики, которые смогут пролить свет на случившееся. И в темпе. Вульфанг, Фокс — давайте дальше по адресам и патрулям. Эта ночь, боюсь, еще далека от завершения. Мы присоединимся к вам, как только сможем.
Трое командиров групп дружно взяли под козырек. Через несколько мгновений уже раздались первые звуки трансгрессии. После чего Крауч уже смог повернуться к Альбусу и Поттеру… к которым у волшебника назрело вполне резонное замечание. Такое, что зрело уже давно. В особенности, к Поттеру.
— Блэк был здесь. Лично. Во главе собственной гвардии — и явно затем, чтобы достать одного единственного человека в маске, — карие глаза проницательно сощурились, словно пытались заглянуть за лица своих противников. — Если я понимаю хоть что-нибудь в этом человеке, подобную честь он оказал бы только тому, кого ненавидел лично. Зеро связан со Львом куда больше, чем просто человек, посмевший создать и возглавить сопротивление террору…
А еще первое появление героя произошло именно в тот момент, когда под прицел наемников Блэка попал некий Рикард Сильвер с супругой. Разумеется, это наводило на определенную мысль о том, что за маской и образом, явно рассчитанным на маглорожденных молодых волшебников, таится кто-то из знакомых молодого артефактора. Личный мотив. Вот, чем эта история пахла. Разумеется, отряд Барти начал расследование в этом плане, после того, как слежка за домом Рикарда ничего не дала.
Увы, но пытаясь распутать эту нить — следствие зашло втупик. Проверка памяти всего окружения Сильвера, в том числе многих магов, что когда-то нашли прибежище во время войны в пресловутом лагере беженцев посреди леса, ничего не дала. А проверку главного подозреваемого, у которого действительно могли быть личные счеты с Блэком, и который в одиннадцать лет вполне себе участвовал в обороне того самого лагеря, забраковал в свое время Поттер. Как представитель интересов все того же мистера Ламперужа, заявив, что сделает это сам. После чего предоставил доказательства того, что его подопечный не был связан с Зеро.
Тогда Аврорату пришлось утереться. Несмотря на то, что после мошеннического инцидента с банковской ячейкой Блэков (ограблением это назвать было нельзя. Да и заявлять они не стали) поползли крайне… специфичнее слухи. Мол, обойти систему безопасности гоблинов получилось лишь благодаря почти полному, немагическому сходству с Орионом Блэком. И это не считая других, более пикантных слухов и сплетен.
А сейчас Сириус II, совсем недавно после того инцидента, собственной персоной идет в бой, чтобы достать все того же типа в маске. Который начал свою карьеру с Сильвера. Котрый мастерски владеет огнестрельным оружием и разбирается в магловской культуре. Как и подозреваемый. И даже определенный выход на иностранное влияние, которое Крауч все еще подозревал, учитывая явное финансирование и восточные иероглифы, у подозреваемого был — все тот же многострадальный лагерь, который создавался вместе с французскими беженцами.
И, судя по потемневшему лицу Генри, он подумал о том же самом. Тень сомнения мелькнула на породистом лице, уступив место раздумьям.
— Я понимаю, о чем вы, мистер Крауч, — Поттер в задумчивости скрестил руки на груди. — Однако я проверил память своего подопечного. Сразу после инцидента с банком. Он не может быть Зеро, если, конечно, мальчишка не нашел какой-то совершенно новый способ скрыть воспоминания так надежно, что его мысли не прочитать. В чем я откровенно сомневаюсь. Лелуш, конечно, талант. Но не настолько.
Дамблдор в задумчивости пожевал губами, словно размышляя о чем-то своем. Голубые глаза бывшего профессора трансфигурации тревожно блеснули, словно пораженные внезапной догадкой. Однако чтобы маг не думал, он не спешил озвучивать эту мысль вслух.
Однако прежде, чем Барти успел ответить, совсем рядом раздался хлопок трансгрессии. Все резко развернулись, инстинктивно взяв на прицел крайне нервно выглядевшего молодого юношу, появившегося в поле зрения. Однако присмотревшись, Поттер резко опустил палочку, предостерегающе вскрикнув:
— Не делайте ничего! Это мой сын!
После чего, повернувшись к отпрыску, нахмурив брови.
— Флимонт. Какого Мерлина ты здесь делаешь?
— Отец, это срочно! — юноша, как уже успел рассмотреть Крауч, действительно оказавшись наследником Поттеров, тяжело выдохнул с тревогой и болью в голосе. — Нападение… Тот домик, что ты купил для Малыша и Юны! Кто-то прошел сквозь Фиделиус. Дом горел! Судя по всему, там был бой! А мелкий…
Флимонт горестно покачал головой, склонив голову в знак траура. Дамблдор приглушенно выдохнул. Брови Генри мгновенно сошлись на переносице.
А Барти…
Барти крайне задумчиво переводил взгляд на Поттера-старшего. И обратно, на его сына. Потому что у этой семьи, как только что напомнил ее младший представитель, действительно было одно любопытное заклинание, способное запереть воспоминания о месте так, что никакой сывоткой правды не вытянешь. Да, в случае подозреваемых речь шла не о месте, а о целом блоке воспоминаний… Но могли ли эти чары творчески доработать?
Впрочем, все это будет уже неважно, если мистер Ламперуж действительно будет мертв. В этом случае вся гипотеза, разумеется, рассыпалась как карточный домик.