2023-12-23 11:05
— Итак, Майрон, — багровые глаза вспыхнули в полумраке зала, и в такт этому текущие по стенам потоки лавы разгорелись еще ярче. — Чем ты сможешь порадовать своего господина? Помимо… некоторых трофеев, принесенных тобой из Валинора. Раз уж ты посмел вновь явиться сюда — значит, ты выполнил хотя бы один из Моих приказов. Я слушаю.
Длань Древнего Короля в черной латной перчатке слегка постучала по опустевшему кубку серебряному кубку, украшенному крупными агатами, и виночерпий Мелькора, один из подчиненных ему мелких духов, поспешил вновь наполнить его. Иссиня-черная жидкость, напоминавшая кровь некоторых созданий, щедро полилась из удерживаемого незримыми руками кувшина.
Мелькор с наслаждением поднес к губам напиток, принесенный рыжеволосым Майа в качестве подарка, катая на языке чуть сладковатый, терпкий вкус перебродивших виноградных ягод, прежде чем проглотить вино. Творение Эльдар было весьма недурным на вкус, пусть и не дотягивало до напитков, создаваемых в дни расцвета Утумно с помощью чародейства. Даже сравнить нельзя. Разве может сравниться перебродивший виноград с чистейшим колдовством, силой, облеченной в бурлящую жидкость? Нет, разумеется.
Однако после целой вечности заточения даже такой напиток пьянил сладостью — и отнюдь не потому, что тело Валы было подвержено содержащемуся в нем хмелю. Нет. Темного опьяняла сама возможность вновь чувствовать что-то кроме треклятых цепей и ограничения силы на своих руках. Вкус еды, запах вина, прикосновение женского тела, ощущение каменного пола под ногами, спинки трона за спиной или подушки на ложе…все это приходилось познавать заново, раз уж Первый Сын все равно собирался долгое пребывать в телесной форме, а не летать по начавшим восстанавливаться подземным залам черным вихрем. А он собирался. В конце концов, зачем Валар уметь надевать на себя во многом столь ограниченную телесную оболочку, если не для удовольствия, что она приносит?
Истинный Король не собирался, подобно некоторым из своих братьев и сестер, делать вид, что хроа нужно только для более удобного общения с Рожденными.
— Владыка, — блюститель Ангамандо склонил голову в почтении. — Я действительно выяснил достаточно. Как о Ваших мятежных братьях и сестрах, так и о том, кого сейчас столь часто называют «Отродьем Мелькора».
Подчиняясь воле Восставшего в Мощи, у каменного резного стола, за которым он сидел, появился еще один стул. Поблагодарив и устроившись напротив своего Владыки, Майа приступил к рассказу.
— Вражда между примкнувшими к Манвэ отступниками берет свое начало сразу после Вашего пленения. Первым камнем преткновения стало решение вопроса, что именно стоит сделать с Квэнди…
Мелькор слушал, не перебивая, лишь изредка останавливая своего вассала ради того, чтобы уточнить несколько моментов. На губах Темного Валы то дело застывал полный яда оскал.
Подумать только! Другие Валар называли Его отцом лжи и раздора. Смутьяном. Его, истинного повелителя Арды! Но еще в камере, при разговоре с Манвэ, Он сделал предположение, что без общего врага эти яркие индивидуальности вцепились друг другу в глотки при первой же возможности. Однако, пожалуй, Мелькор поначалу не до конца осознавал масштабов свары между родичами. Воистину, здесь смешалось все. Начиная от желания многих Валар творить свою собственную мелодию, что будет идти вразнобой с устоявшимися канонами, считавшимися Манвэ за истину, продолжая вопросом Арды, с которой после войны многим не хотелось возиться, и заканчивая тем, что торжествующие победители не поделили власть над новыми игрушками. Воистину, без настоящей стальной хватки, а не ее жалкого подобия в виде Сулимо, хор Валар быстро превратился в стаю дерущихся между собой мартовских кошек. Настолько, что ничтожеству, называющему себя Королем Арды, пришлось смешно создавать общего врага, вокруг которого можно объединить силы. И даже это он не смог сделать как следует — Валинор оказался буквально раздроблен на враждующие фракции.
Это уже какой то… позор. Жалкое, душераздирающее зрелище.
Разумеется, Майрон не мог узнать все тонкости и пересказать личные разговоры между Валар. Лишь их действия, официальные позиции, факты с публичных советов, разбитие по фракциям. К примеру, не совсем понятна была до сих пор роль хозяина Чертогов Мандоса, к которому за советом являлись как Ауле, так и Сулимо. И еще многие иные детали. Однако общая картина была понятной.
Впрочем, закончив описывать злоключения узурпаторов, один из которых когда-то был его Владыкой и наставником, бывший Артано Аулендил приступил к более интересной — и непонятной теме.
— Итак. Ваш якобы «сын», — в голосе Майрона звучала некоторая доля скепсиса — но там же были и сомнения. Словно бывший предатель сам еще не составил окончательного мнения, что думать на эту тему, и определенное неверие в версию с «отродьем» сочеталось с обстоятельствами, которые эту версию подтверждали. — Официально — старший ребенок Верховного Короля народа Нолдор, Финвэ Нолдорана, и его первой жены, Мириэль Териндэ.
По мановению руки Гортхаура, как его прозвали жители владений недалеко от Ангамандо, огонь, вспыхнувший на его руке, соткался в три портрета. Пламя заиграло всеми цветами, идеально передавая оттенки кожи, волос и глаз.
Багровый взгляд Владыки из надменного стал задумчивым, переходя с лица прекрасной женщины на обладателя гривы черных волос и глаз цвета расплавленного золота.
— Лицо его матери мне не кажется знакомым. Хотя, признаюсь, я плохо помню лица многих из тех, что согревали мое ложе, — наконец изрек Мелькор, касаясь пальцами подбородка. — Но красота ее подходит моим вкусам. Возможно, возможно… Однако мальчишка черноволосый, пусть на Финвэ и не слишком похож лицом. Что думаешь, Майрон?
— Цвет волос своим отпечатком на нем могла оставить и тьма, что является вашей сутью, повелитель, — резонно заметил майа, скрестив руки на груди. — Меня больше смущают сроки… он был рожден уже в Валиноре. Впрочем, сочетания Валар и Рожденных неисповедимы и не изучены, в отличие от Майар. Никто из ваших братьев и сестер, кроме вас, не удостаивал своим вниманием дев из Квэнди. Не хватает данных для чистоты эксперимента…
— Майрон, — голос Повелителя Тьмы на мгновение стал зловещим. –Ты на ком эксперименты собрался ставить? На Мне?
— Разумеется нет, Владыка! — Хозяин Железной Крепости невольно, явно помня прошлый урок, коснулся еще кровоточащих отметин на лице, оставленных щедрой рукой Мелькора. — Я лишь говорю о том, что этот вопрос не изучен.
— Продолжай. Что о нем известно? И факты, не слухи!
— Общепризнанно лучший ученик Ауле и второй фактический правитель Нолдор — и это при живом «отце». Наравне со своим наставником считается одним из двух создателей рамалоки — огонь, составлявший портреты, рассыпался, перестроившись в фигуру огромного крылатого ящера, извергавшего пламя. На спине его сидел всадник. — И первый, кто сумел подняться на своем творении в воздух.
— И Манвэ позволил? — серебристые брови Древнего Короля поднялись вверх.
— Неизвестно как… но — да. Впрочем, это породило череду событий, что раскололи народ, живущий в городе Тирион, надвое…
Багровые глаза Мелькора горели задумчивым огнем, впиваясь о взглядом в портрет того, кто носил пока еще скромный титул «князя». Впрочем, чутье подсказывало первому из Валар, что так будет не всегда, и на достигнутом носящий имя Куруфинвэ Феанаро не остановится.
Этот эльда действительно отличался от своих собратьев. Не только искусностью и многочисленными достижениями — хотя уже один титул Отца Драконов говорил о многом. Нет… вести, изложенные Майроном, повествовали и о другом. Как и сам Мелькор, Куруфинвэ Феанаро четко знал, чего хотел — и не стеснялся идти к этой цели совершенно разными методами. Несмотря на всю благообразность Валинора и относительно счастливое детство, принцу не чужда была ни жажда власти, ни жестокость, ни коварство. С какой легкостью он подставил под удар ту жаждущую летать девчонку, вынудив Манвэ ответить — что и привело к расколу и созданию его собственного Дома! А фактический мятеж против Финвэ, в почтении к которому он, казалось бы, рос всю свою жизнь — учитывая обычаи и традиции Квэнди? Отсутствие страха перед Валар? Способность манипулировать Айнур, так, что Манвэ был вынужден выбирать из двух плохих вариантов менее худший? Да и на счет Владыки Земной Тверди определенные подозрения были. Несмотря на явно общие интересы вроде Исхода из Валинора, слишком уж часто в действиях их группировки мелькало нечто… интересное. Идеи, что вряд ли были поданы самим Ауле. К примеру, столь явное выставление врагами Ваниар, которым явно противопоставлялся Дом Феанаро. Причем не просто другими, чуждыми. А именно врагами и противниками. При всей неприязни Ауле к Манвэ, на него непохоже.
Кажется, Древний Король начал понимать, откуда растет убеждение Сулимо в том, что любимчиком Ауле является непростой эльда.
Но больше всего говорил о своем создателе новый народ, формировавшийся вокруг фигуры Отца Драконов — и сильно отличающийся от тех Нолдор, обычаи и нравы которых подробно описал Майрон раньше. А то, что это был именно новый народ, сомнений у Мелькора не было — хотя бы потому, что формировался он не только из отколовшихся жителей Тириона, но и из потихоньку примыкавших к ним части Тэлэри. И даже несколько отступников-Ваниар насчитывалось.
И чем дальше, тем больше они отличались от остальных жителей Валинора. Сохраняя многое от своей первоначальной основы — вроде любви работы с камнем и металлом, или мореходства — но наполняя их совершенно иными смыслами. Гордые, сильные, жесткие и жестокие. До дрожи в пальцах верные своему владыке — и Мелькор отнюдь не об Ауле сейчас говорил. «Моя честь зовется верностью», ха! Неплохо.
Народ, в котором искусство боя и войны постепенно становилось вровень с искусством созидания. Народ идеальных воинов и солдат, выкованный и закаленный для будущих завоеваний — а именно это, судя по всему, и было целью Феанаро. Народ, во многом повторявший изначальную идею Моркарка и самого Древнего Короля. Но если орки оказались браком, жалким подобием изначально великого замысла, то эти… с этими все было совершенно по-другому.
И все это — под носом у медленно закипающего Сулимо и покрывающего подобные шутки Ауле, который все еще был покровителем Нолдор и благословлял их на поход в Эндорэ.
— Может быть и вправду мой… — в глубокой задумчивости произнес Повелитель Тьмы, переводя взгляд на чародея. — Что думаешь, Майрон?
— Если и не ваш, то его стоило бы сделать вашим — хотя бы потому, что Властитель Западных Ветров, похоже, искренне считает его таковым. — усмехнулся рыжий. — Не каждому Рожденному удается довести Сулимо до столь… опрометчивых поступков, как ваш побег. Желаете, чтобы я подготовил все для встречи отца и сына?
— Не сейчас, — на Его лице вновь появилась усмешка. — Если все, что ты рассказал мне о нем — правда, и он действительно мой потомок, то мальчишка не терпит над собой никакой власти. Это прекрасно видно по его действиям в Амане. Уверен, даже Ауле для него — лишь необходимость. Временная. Нет, Гортхаур. Со своим сыном я поговорю тогда, когда ему действительно сможет понадобится такого союзника, как я. Когда он сам захочет присягнуть на верность единственному законному правителю Арды — потому что поймет, что быть вторым после своего отца, подчиняясь лишь ему, куда лучше, чем потерпеть крах всех своих стремлений и надежд. Вот тогда — я поговорю с ним.
— А мы, тем временем, создадим все условия, чтобы юный принц сделал правильный выбор? — слегка оскалился в ответ Майрон, слегка поморщившийся от слов «вторым после отца». Мелькор усмехнулся про себя. Несмотря на идейность, тщеславие было отнюдь не чуждо Майа. Рыжему следовало помнить, что он еще не прощен — и намек на возможного нового конкурента должен был слегка подстегнуть его. Впрочем… всякое может быть. Если все получится — о кандидатуре сына можно подумать.
— Именно так. И еще кое-что, — пришло время приступить к еще одной теме, занимавшей мысли Темного уже давно. — В ту ночь, когда я освободился… я почувствовал присутствие в Арде новой силы. Чего-то незнакомого. Подобного я не ощущал ни от собратьев, ни от Айнур меньше рангом. Не похоже это и на силу Востока, с которой нам еще не доводилось столкнуться. Что-то иное. Могущественное. Тогда я не придал этому значения… но это ощущение не ушло. Оно стало четче. Сильнее. Я хочу, чтобы ты послал разведчиков во все стороны Арды. Желаю знать, кто это.
Кем бы эта странно ощущавшаяся сущность не была, нужно было поговорить с ней раньше, чем ее найдет еще кто-то. Для начала, следовало объяснить новому гостю, кто является полноправным Владыкой этого мира. Потом же…
Что там говорил Сулимо? Ничем в Арде эти кандалы не разбить? Ну что же. Быть может, возможности найдутся у того, кто бродит извне ее?
Наполненные серебром звезд глаза Эктелиона резко распахнулись.
Вознесшийся рывком сел, пытаясь прийти в себя и тяжело дыша. На пороге его спальни стоял взмыленный Аравинфэ, смотревший на наставника совершенно безумными от испуга глазами.
— Ты тоже это почувствовал, да?!
Хозяин чертогов Мандоса сжал зубы, поднимаясь с трона и мановением руки поднимая сиявший призрачным светом купол над крепостью, мешая неведомому взгляду алчно блуждать по душам, хранителем которых он являлся.
Что-то было не так.
Золотые глаза зло приоткрылись, пронизывая тьму комнаты.
Причем «не так» настолько, что Малекит впервые за многие годы вспомнил несколько старых, еще созданных Морати техник по успокоению собственного разума, стараясь отделить ощущения от порождаемых ими мыслей, вычленить из волны недобрых предчувствий зерно истины.
После чего — укрыл собственную душу незримым покровом, прикрывая от посторонних глаз — чего не делал уже давно, с того времеени, когда понял, что его новый мир куда более безопасен для сохранения души, чем прежний.
Предчувствие опасности — нескорой, неблизкой, но достаточно серьезной, чтобы даже ему была угрозой. Древняя, как он сам, фантомная боль от ожогов, оставленных Пламенем Азуриана, ни разу не навещавшая его в этом мире. Словно он сам вновь оказался Полуночном доспехе совсем недавно после неудачного знакомства с испытанием верховного божества, обожженный и сломленный, совершенно беспомощный.
Словно кто-то крайне охочий до душ взглянул на него — и не только на него — с явным гастрономическим интересом. Будто Валинор был пиршественным столом, а сам Король Чародей — деликатесом, пряной закуской для удовлетворения вкусовых рецепторов.
Только один вид… существ могли вызвать в душе друкая подобные эмоции. Не в силу того, что пугали, нет — в былые времена многие из них пали от его меча. А другие так и вовсе оказались на цепных поводках у Верховной Чародейки Наггарота в качестве боевых чудовищ, что в момент битвы спускают с цепи. Нет, просто в силу своей природы, по какой-то причине алчной в первую очередь до эльфийских душ.
И такие интересные ощущения могли означать только одно.
Почувствовав чужой взгляд на себе, друкай повернул голову, встретившись с обеспокоенными глазами супруги. Нерданэль была испугана, но явно старалась не подавать виду, мгновенно собравшись и сосредоточившись — как и положено чародейке и ученице короля.
— Снова. Помнишь, я говорила, в тот день, когда пришли вести из Альквалондэ? Тогда это отступило на второй план. Было много дел, было не до того. Да и я подумала, что связано это было как раз с побегом Мелькора. А сейчас вновь остро чувствуется. Только четче. Опаснее. И на этот раз… то, что ты говорил, когда объяснял правила безопасности. Словно взгляд на душу, наполненный жутким голодом, который невозможно утолить. Я тут же постаралась скрыть свое присутствие, как ты показывал. Но дурные предчувствия сами по себе не ушли.
Малекит улыбнулся краем губ. Техника безопасности при работе с миром духов было первым, чему он обучил свою жену. Начиная с банального различения близкого присутствия демонов и сокрытию собственной души от их жадных глаз, и заканчивая ощущениями от прикосновения к Хаосу разного спектра. Как потом он шутил на эту тему -«Если ты, скажем, вдруг ощутишь неодолимое желание заняться любовью с Лаурэфиндэ, попутно расчленяя его и пожирая — тут же зови меня, чем бы я не был занят! Буду вправлять разум на место».
Шутка шуткой, конечно же. Но для неопытного мага нет ничего опаснее встречи с демоном в его естественной среде обитания. Однако, если не только он сам, но и Нерданэль с ее пророческим даром почувствовала на себе взгляд одного из отродий Той-что-жаждет…
Значит, не показалось. Началось.
Бывший владыка Наггарота решительным движением поднялся с постели, одеваясь и прислушиваясь к своим ощущениям — и воскрешая в памяти то, как подобное чувствовалось раньше, в Мире-что-был.
Определенно демон. И сильный, не простая демонетка или искательница. Один из герольдов, вестников будущего вторжения, не меньше. А то и кто-то из высших завсегдатаев Дворца Удовольствий. Шутка будет, если опять Н’Кари. Учитывая длинную череду «достижений» этого демона, он стал бы неплохим тренировочным снарядом для знакомства войск и детей Малекита с понятием «Хаос».
Однако, если отбросить в сторону шутки, то в пределы Амана и его окрестностей эта тварь все-таки не совалась. Друкай, безусловно, чувствовал ее нечестивую ауру и неутолимый голод, как и любой из эльфов былого мира — но далеко. Куда слабее, чем ощущал бы в том же Наггароте, что имел с Норской и Пустошами общую границу. К примеру, сейчас, после сокрытия души, взгляд почти не чувствовался.
А это, в свою очередь, означало, что демон, во-первых, как уже было сказано, далеко. А во-вторых — скорее всего, один. Никакого сравнения с полноценно открытыми вратами во Владения Хаоса.
Уже какое-то утешение!
Впрочем, это не отменяло того факта, что подобный взгляд, вероятнее всего, сейчас ощутили на себе многие жители Тириона — и Валинора в целом. А это означало целую плеяду не самых приятных для них вещей. Если уж после долгого отсутствия проняло даже Малекита, который с первого рождения жил, ощущая опасность демонов, и Нерданэль, что за пять лет все же многому обучилась, ощущая имитируемое ее наставником присутствие Хаоса, то что будет с теми, кто подобного не видел никогда? Понятное дело, и Валар, и эльдар спишут все на Мелькора, но как бы после такой ночи в городе не началась паника с беспорядками!
Не говоря уже о…
— Нер, — золотые глаза князя повернулись к спешно одевавшейся нолдиэ. — Ты уже хорошо научилась создавать «Покров Души», скрывая себя саму. Сейчас придется облечь это в заклинательную песню и раскинуть это покрывало как можно шире. Тебя, Лаурэ, Майтимо обучал я. Но остальные беззащитны. В городе начнется Мелькор знает что. Нужно не дать Тириону сойти с ума. Пойдешь со мной. Моратор с Аэнарионом. Атаринкэ и Тьелкормо придётся оставить на Ноло. Вы и Лаурэ нужны мне там.
Малекит, не тратя больше время на возню с замком, легким пинком открыл двери спальни, стремительно, словно на крыльях, летя по коридору дома и на бегу ловя перепуганного, но успевшего схватиться за лук и псину Литанара, успокаивая, после чего передавая на руки Ноло, чьи серые глаза расширились, как у совы.
Похоже, жителям Благословенного Края предстояло научиться жить с тем, чему асуры, азраи и друкаи давали бой и смеялись в лицо столько, сколько он себя помнил.