2023-10-12 03:14
— Ирэн?
Прихрамывающий, чуть подволакивавший деревянный протез каштановолосый мужчина остановился в нескольких шагах от молодой волшебницы, что-то черкавшей в толстой пергаментной тетради и одним глазом следившей, как небольшая команда магов превращает сейчас просторное помещение в будущую артефактную мастерскую. Вокруг кипела работа, то и дело блистали вспышки создаваемых заклятий. величаво проплывали по воздуху столы и верстаки, на которых со временем должны были начать собирать будущую продукцию мастерской. На стенах одна за другой появлялись рунные цепочки, призванные, в случае чего, не дать всему помещению взлететь на воздух — охранные заклятия могли поглотить излишки выделяемой энергии.
Одним словом — работа спорилась.
Миниатюрная черноволосая волшебница оторвала взгляд от своих записей, повернув голову к де Мандрагору.
— Арман! — британка искренне улыбнулась, приветливо кивая французу — и заставляя ветерана второй Великой Войны поневоле улыбнуться в ответ. Слишком уж хорошо маг помнил, как эта самая девочка поначалу боязливо жалась к воспитательнице или мальчишке, что возглавил и организовал маглорожденных. А затем, уже освоившись — играла вместе с другими детьми палаточного городка или помогала по хозяйству. Год за годом взрослея, постепенно превращаясь из маленькой испуганной сироты, потерявшей своих родителей, во взрослую волшебницу.
Те пять лет в палаточном городке свели вместе множество судеб — общим делом, выживанием, а кое-где — и совместно пролитой кровью. Арман де Мандрагор слукавил бы, если бы сказал, что не привязался ко всем этим детям, что слишком рано вынуждены были стать взрослыми. Привязался, еще как. И поневоле переживал. Особенно за излишне деятельными, вроде Ламперужа, что еще тогда проявили изрядную активность, так и норовя свернуть себе шею. Одно только вооруженное участие в обороне лагеря чего стоило.
А сейчас, когда малыши подросли — они и вовсе влезли черт знает во что. Самое близкое определение, приходившее на ум, было «революционная борьба». Встать с оружие в руках против настоящего террора, подобного нацистскому… С одной стороны, Арман не мог не восхищаться отчаянной храбростью повзрослевших ребят. Вне всяких сомнений, это было достойно уважения — и, в какой то мере, отвечало его французскому бунтарскому духу. Но откровенно говоря — де Мандрагор предпочел бы, чтобы выросшие маглорожденные дети бежали из страны. Туда, где безопаснее. Хотя бы во всю ту же Магическую Францию, которая вполне была бы готова принять беженцев из-за Ла Манша. Особенно таких талантливых и деятельных. Точно также, как Франция приняла изгнанного со своей родины Хагрида, нашедшего дело своей жизни в драконьем заповеднике.
Вот только сам успевший пожить вдали от дома маг прекрасно понимал, что отнюдь не все пойдут на эту крайнюю меру. Кто-то — возможно. Они с Лелушем даже обсуждали возможный план эвакуации тех, кто будет не готов сражаться, или оставаться в Британии на условиях Блэка. Но… не все. Далеко не все. И уж точно — не сам мальчишка с аметистовыми глазами матерого бойца, которые так удивляли Амана еще в самом начале их знакомства. Или не муж этой маленькой волшебницы, без колебаний вставший под знамена революционера. Или не сама Ирэн Сильвер, которую отправили в Париж едва ли не насильно — и то, она согласилась лишь потому, что кто-то должен был наладить будущий источник финансирования всего революционного движения за Ла Маншем. Не будь этой необходимости, и чародей не сомневался бы — девчонка точно также рвалась бы на баррикады.
Что же. Если француз не мог уберечь своих повзрослевших подопечных, спрятав их от войны в собственной стране — оставалось одно. Помочь им, чем было возможно, выжить в той новой, уже гражданской войне, что постепенно вызревала в обществе Магической Британии.
— Как успехи? — маг добродушно фыркнул, одной рукой слегка опираясь на трость, а другой — обнимая молодую колдунью. Затем, когда Сильвер отстранилась, он кивнул на кипевшую в помещении работу. — Я смотрю, дело спорится?
— Не так быстро, как хотелось бы, — покачала головой брюнетка, закрывая пергаментную тетрадь. Как мельком успел заметить волшебник, там были бухгалтерские расчеты. — Увы, но это не наша с Риком маленькая семейная мастерская. Одних только защитных заклинаний приходится вплетать куда больше, не говоря уже о всех необходимых инструментах на десять артефакторов, и так далее. Но, думаю, через неделю мы уже сможем наладить производство здесь, в Париже.
Волшебница убрала тетрадь в дамскую сумку. Явно с незримым расширением, учитывая, с какой легкостью множество листов пергамента в твердой обложке исчезли в ее недрах.
— Одно хорошо — в клиентах недостатков нет совсем. То, что ребята прислали из-за Ла Манша на прошлой неделе, уже взяли единой партией. И еще несколько клиентов ждут открытия мастерской. Кстати об этом, Арман, — Ирэн непринужденно улыбнулась. Совершенно по-детски, так, как делала это несколько лет назад, еще когда была малышкой. И лидер французских беженцев поневоле растаял. — Не проводите меня к Альваро? Я хотела бы обсудить с ним установку нашего ретранслятора на Эйфелевой башне.
— Конечно, ma chère*. Тем более, что мне самому необходимо с ним поговорить, — де Мандрагор галантно предложил юной леди руку. Волшебница, благодарно кивнув, не преминула взять его под локоть. — Кстати говоря. Меня очень сильно просили передать — Мари и Жанна очень ждут тебя на выходных. Ты же придешь? Иначе, боюсь, племянница с меня не слезет. У нее крайне решительный характер. Вся в отца.
Восьмилетняя дочурка младшего брата Армана, так и оставшегося в лесах Британии после того памятного направления, с детства подружилась с другими жившими в лагере малышами. Что и говорить, приезд старшей подруги из Британии воспринимался что ребенком, что его матерью, крайне благосклонно. Ирэн частенько приглашали в гости в дом де Мандрагоров, и совершенно не были против, если бы девушка заняла бы одну из комнат на постоянной основе. Впрочем, от последнего чародейка все же отказывалась, предпочитая находиться в уютной квартирке, расположенной прямо над лавкой и будущей мастерской.
— Так и быть. Придется спасать ваши плечи и шею от наглых посягательств, — вернула шутку брюнетка. — Передайте обеим дамам, что я обязательно их навещу.
Так, непринужденно переговариваясь, волшебники вышли из будущей мастерской сначала в магазин, дизайн убранства которого причудливо сочетал в себе вычурность магии и футуризм магловских технологий — словно бросая вызов сложившимся на родине его основателей порядкам и предрекая эру синтеза одного и другого. Затем, пройдя под вывеской «Звезда и Дракон», Арман и его спутница оказались на le Carrefour de la Sorcellerie**— оживленной парижской улице, одной из тех, что незримыми для маглов нитями пересекали весь город, являясь прямым, но отнюдь не единственным аналогом Косого Переулка.
Маг в задумчивости на мгновение оглянулся, бросив мимолетный взгляд на вывеску лавки, на которой расправивший крылья серебряный крылатый дракон, представлявший собой смесь машины и живого существа, свивал кольца вокруг схематичного изображения солнечной системы.
Арман был честно готов признать — исследования Лелуша в области слияния техники и магии были любопытными. Раз уж даже Альваро, целую псарню съевший на этой нише и считавшийся одним из ведущих специалистов в этой сфере чародейства, заинтересовался разработками Малыша. И все же следовало сказать — маленькому предприятию Ламперужа, что, согласно задумке, должно было обеспечить на первых порах потребности его Ордена в деньгах, несколько раз очень сильно повезло.
Во-первых, повезло со временем, когда молодые британцы решили свое дело открывать. И, к сожалению, это был тот случай, когда несчастье одних сыграло на руку другим. Несмотря на то, что Магическая Франция, находясь, де факто, на перекрестке Европы с ее постоянными новыми веяниями, была куда менее замкнутым сообществом, чем ее сосед за Ла Маншем — свои старинные семьи, прочно державшие под собой участки рынка и сферы производства, были и здесь. Да, все было не настолько жестко, как в Британии или той же Германии, но тем не менее — подобный факт имел место быть.
До двух Великих Войн, обескровивших чистокровное население страны.
Часть представителей старинных семей погибла на фронтах. Многие из чистокровных французов стали кровниками Геллерта Грин-де-Вальда еще со времен Первой Войны, когда немецкий маг парил в небесах бок о бок с Красным Бароном, отправляя вниз одно взрывное заклинание за другим. Про Вторую Войну и говорить не приходилось.
Еще часть пошла в услужение захватчикам, сначала получив определенные привилегии и конфискованные у бывших политических противников предприятия. А затем, когда Франция скинула вражеский сапог со своей спины — потеряв все, включая жизни. Рядовые французские маги в праведной ярости оказались… весьма жестоки.
Те же немногие чистокровные, кто выжил… к счастью для страны — и, чего таить, не без помощи самого де Мандрагора и его единомышленников — поняли, что без притока свежей крови, без маглорожденных, что смогут подхватить упавшие знамена и начать восстанавливать государство, Магической Франции просто не выжить.
Именно поэтому Колдовской Сенат сейчас всячески поощрял предприимчивых молодых волшебников и волшебниц, что готовы были работать над восстановлением государства, над возрождением ее земель и экономики. Причем как волшебной, так и магловской — наученные горьким опытом двух войн, где простецы и волшебники зачастую были вынуждены сражаться плечом к плечу, французские маги в куда меньшей степени были склонны упускать простых людей из виду.
Одним словом, тем, кто был готов работать на благо трех знаменитых принципов, перепадало многое. Начиная с выгодных кредитов на развитие бизнеса, и заканчивая рекламой и государственными заказами — особенно в том случае, если производимая продукция была общественно полезна. Раздали и некоторые активы, оставшиеся бесхозными после войны.
В какой-то мере в Магической Франции Сенат делал то, чего пытался добиться в собственной стране Альбус Дамблдор. С той лишь разницей, что в стране Армана не было сильнейшего лобби чистокровных семей, что готовы были костьми лечь, но не допустить усиления маглорожденных.
И в эту струю изобретения юного лидера и его команды легли идеально, подобно тому, как ложится меч, изготовленный на заказ, специально под руку владельца. Карманные телефоны? Проект портативных, дешевых в производстве и обслуживании аналогов сквозных зеркал, способных связать незримыми нитями всю страну? При том, что, зная номер и имя человека, любой маг мог связаться с любым другим? Да после многочисленных испытаний специалистами Колдовского Сената эту новинку едва ли не с руками оторвали, договорившись о создании всей необходимой инфраструктуры, вроде вышек, что должны были принимать и транслировать сигнал. И подписав весьма выгодные для молодых революционеров контракты. Не без помощи Армана, конечно. Но все-таки!
Де Мандрагор беззвучно усмехнулся, вспоминая состоявшиеся при посредничестве его и Альваро переговоры.
Разумеется, Лелуш не был бы собой, если бы не перестраховался. В частности, его настоящее имя никак не должно было мелькать среди списка хозяев будущей телефонной сети. Так что Наполеон Вальдор и его ассистентка Ирэн Адлер официально не имели ни малейшего отношения к англичанам Лелушу Ламперужу и Ирэн Сильвер.
Выбор псевдонима был весьма красноречив, конечно. Впрочем, учитывая весьма сильную популярность имени великого императора, никакого внимания с другой стороны Ла Манша оно принести не могло.
Однако, безусловно, ситуация в Магической Франции и таланты самих артефакторов не были единственными причинами их успеха. Не малую роль играл в этом и посол Страны Советов, что, пусть и в частном порядке, всячески продвигал в массы изобретения юного Ламперужа и его команды.
И это, на самом деле, беспокоило ветерана Второй Войны куда больше, чем все остальное, вместе взятое.
Каштановолосый волшебник мысленно вздохнул, не спеша идя по гранитной мостовой. Перед глазами нет, нет, но и мелькал образ тех, еще совсем маленьких, ребятишек, что лет семь всего назад прятались от бомб в палаточном лагере, а теперь — вынуждены влезать в большую политику между игроками, способными их перемолоть, словно жернова-зерна.
Нет, безусловно, француз искренне уважал итальянца. Более того, считал того своим другом, и человеком с благородными побуждениями. И, что не менее важно — способного помочь британским маглорожденным. Иначе бы просто не познакомил Альваро с Малышом, и не стал бы участвовать в их делах. Да и, чего таить — ди Лено действительно мог им помочь. Мог так, как не мог тот же де Мандрагор. Однако…
Однако де Мандрагор прекрасно осознавал, что его друг является крайне опасным человеком.
Волшебник, имеющий множество самых неожиданных знакомств и связей по всему миру, блестящий исследователь, боевой маг, прошедший, по его собственному признанию, обе Великие Войны. И при этом за последние лет десять не постаревший ни на один седой волос, по прежнему выглядя лет на тридцать пять. Что само по себе было весьма неплохой заявкой на уровень силы.
Не говоря уже о том, что не стоило забывать. Альваро был политиком, а следовательно — не мог, в определенных случаях, не ставить политические интересы выше личных.
И вот такой интересный во всех отношениях человек сейчас все теснее общался с теми, кого Арман привык защищать, считая частью своей маленькой семьи — уж что поделать, француз был весьма сентиментален.
Чем именно Ламперуж так заинтересовал итальянца, помимо благородного желания помочь молодым революционерам?
Смесь магии и технологии? Как самостоятельная причина — ерунда. Альваро сам был одним из ведущих специалистов в этой области. Как часть чего-то большего — очень даже может быть.
Расчет привести, в конечном итоге, движение, созданное Лелушем, к власти в Магической Британии — с перспективой сотрудничества с Советским Союзом? Уже ближе к истине. Вот только одно но. Даже если закрыть глаза на рискованность подобного вложения — откровенно, не иди речь о его бывших подопечных, просто рассуждая объективно, Арман не поставил бы в этом конфликте против чистокровных. Даже если забыть об этом, Ламперуж, насколько он понял, всячески открещивался от помощи ди Лено как представителя Народного Комиссариата, развивая сотрудничество лишь с частным лицом.
Мог ли Альваро рассчитывать на какие-то перспективы в дальнейшем? Возможно. Но, опять таки…
Итальянско-советский волшебник явно делал какую-то ставку на Малыша. А какую именно — из него клещами было не вытянуть. Отшутится. Арману оставалось лишь надеяться, что его друг в большей мере сможет помочь ребятам, чем втянуть их в какое-то самоубийство.
С такими мыслями член Колдовского Сената подходил к старинному просторному дому, выполненному в стиле наполеоновского ампира, что правительство Магической Франции выделило послу Страны Советов.
Альваро нашелся быстро, у себя в кабинете за рабочим столом — прямо под портретом, о котором, как знал француз, друга лучше было не расспрашивать.
— Арман. Ирэн, — Ди Лено приветственно кивнул, взмахом палочки из эбена доставая еще две чашки и явно настраивая гостей на рабочую беседу. — Рад вас видеть. Вам обоим привет от нашего общего знакомого.
— Там что-то еще случилось? — чуть приподнял брови Де Мандрагор, опираясь на трость, и, подогнув протез, осторожно садясь в предложенное кресло. Сильвер же чуть подалась вперед, выжидательно смотря на итальянца. Ткань синего платья чуть колыхнулась в такт напряженному дыханию.
— Ничего, что не укладывалось бы в манеру мистера Ламперужа вести борьбу со своими врагами, я полагаю, — невозмутимо ответил маг, кладя на стол аккуратно сложенный номер «Ежедневного Пророка». — Если коротко… пока что, не будучи в силах проводить по-настоящему масштабные операции, мистер Ламперуж занимается тем, что нарабатывает авторитет среди маглорожденных. Вместе со своими друзьями ограбил Блэка, проникнув в банк гоблинов, выставил его наследника на посмешище, и сделал так, что теперь при взгляде на него и старший, и младший Блэки будут слегка так терять голову от желания его убить. При всем этом — не пролив ни капли крови. Весьма находчиво с одной стороны и жестоко с другой. Опасное сочетание.
Арман молча и скептически посмотрел на друга, описывающего все выше перечисленное с совершенно спокойным выражением лица и внутренней уверенностью, что ничего выходящего за рамки не случилось. Хотя уже одно только «ограбили Гринготтс» чего стоило, и заставляло поневоле задуматься, чем, проклятие, думает этот мелкий самоубийца!
После чего мягко и успокаивающе положил ладонь на руку сопровождавшей его девушки. Та, явно волновалась, хоть и не подавала внешне виду — выдавали лихорадочно блестевшие глаза.
— С ним и Рикардом все в порядке? — вкрадчиво осведомилась Сильвер, явно желая звучать как можно более спокойно.
— В полном, — Альваро пододвинул девушке чашку с дымящимся черным напитком, получив благодарный кивок в ответ. — Они вышли из этой истории без единой царапины. Впрочем, полагаю, что в дальнейшем помощь им не помешает. Чем я и собираюсь заняться в ближайшее время.
Де Мандрагор проницательно сощурился, посмотрев в знакомые темные глаза, и получив едва заметный кивок.
Представитель Народного Комиссариата явно не хотел сверх необходимого беспокоить сидевшую рядом с ними девушку. Поэтому, пользуясь ее неопытностью, дал максимально обтекаемую формулировку, явно надеясь, что она не поймет суть. Но Арман жил на этом свете достаточно давно, чтобы сложить слова друга с возможной реакцией Сириуса Блэка на акцию Ламперужа.
Скорее всего — совсем скоро в Магической Британии будет очень жарко. И Де Мандрагор мог лишь надеяться, что маленький сорванец все действительно просчитал, так, как говорил Альваро. И что тот действительно собирался помочь. О противном случае лучше было не думать.
Если Ирэн и поняла адресованный мужчине намек, то виду явно не подала.
— А что с отправкой средств? — подняла Сильвер другой немаловажный вопрос. — Первый взнос платы за государственный контракт принес неплохую прибыль. Даже с учетом трат на дальнейшее развитие производства.
— Хорошо, что вы об этом упомянули, mia cara***. Все готово, — волшебник с изяществом фокусника поставил сбоку от письменного стола два кожаных саквояжа. — Завтра я отправлю волшебную часть денег своим доверенным курьером. Магловская же половина уже на месте.
Арман тихо хмыкнул, в задумчивости смотря на кожаные чемоданы.
Самым слабым местом в идее создать дело за границей, способное финансировать партизанскую организацию маглорожденных, было безопасное и не привлекающее внимание перемещение денег обратно через Ла Манш, так, чтобы это прошло мимо «Гринготтса» с его монополией на банковские услуги на территории Магической Британии. Причем не только в том смысле, что необходимо было обойтись без международных переводов, нет.
Дело было в том, что несмотря на использование почти во всех волшебных государствах единой системы с золотыми, серебряными и медными монетами и международным стандартам ценности этих самых монет, в каждой стране привычные британцам галеоны, сикли и кнаты немного, но отличались. Начиная с разных оттисков на обеих сторонах монет, и заканчивая тем, что в каких-то странах она производилась гоблинами, в то время как других — дворфами. Или вообще, как, допустим, в Америке, банкирами-людьми. Разумеется, такие монеты отличались. Как внешне, так и по волшебному клейму, подтверждающему подлинность галеона или кната.
Как правило, на монеты иностранного происхождения в малых количествах в большинстве случаев не обращали внимания. Мало ли, сколько потратил богатый иностранный турист, будучи с Лондоне проездом? Но если бы образовался новый, постоянный и регулярный приток в Магическую Британию французских золотых, да еще не проходящий через «Гринготтс»… Многие, и гоблины в том числе, разумеется, начали бы рыть носом. И, скорее всего, смогли бы отследить след, вскрыв наличие производства во Франции. Подобным образом гоблины, к примеру, вскрыли попытки нескольких маглорожденных реализовать свою продукцию в обход препонов Блэка. Кончилось это не очень хорошо.
И, следовало признать, Альваро приложил все усилия, чтобы избежать этой проблемы. Явно опытный в подобных делах итальянец сделал так, что отследить деньги стало невозможно.
Часть денег, предназначавшаяся для Черных Рыцарей, делилась на две половины. Первая — переводилась в магловские деньги, после чего, пройдя несколько итераций и оффшоров, превращалась в фунты и оседала в нескольких банках Лондона, к которым Ламперуж мог получить доступ. Учитывая, что гоблины и чистокровные практически не следили за миром маглов, этой предосторожности было достаточно. Таким образом, у Малыша появлялись средства для операций и закупок в мире маглов.
Куда интереснее все обстояло со второй половиной. Из «Караз Анкора» деньги устремлялись в более чем десяток стран. А оттуда — еще в десяток. И еще, и еще, попадая на счета подставных фирм, принадлежавших советскому послу и разведчику. С каждым разом путая след и меняя свое «гражданство».
После чего — тонкими ручейками уже не французской, крайне разнообразной (в том числе и британской) валюты вновь собирались у Альваро, и лишь затем — отправлялись за Ла Манш курьером.
На тонкие струйки иностранных галеонов обратить внимание было куда сложнее, чем на постоянный бурный поток французского золота. И даже, если бы кто-то попытался отследить, откуда росли уши — Арман очень хотел бы посмотреть на то, как этот «кто-то» будет продираться сквозь расставленную явно профессиональным параноиком паутину.
— Мистер Ламперуж, — вставший напротив чародея, после входа того в гостиничный номер, человек говорил с легким акцентом. Английским он владел хорошо. Но, все же, чувствовалось, что язык бывшей Империи, над которой никогда не заходило Солнце, для него, мягко говоря, не родной.
Впрочем, Зеро не сомневался — он говорил на русском с куда большим коверканием произношения.
— Антон Сергеевич, — Лелуш чуть склонил голову, кивком приветствуя посланца Альваро и называя имя на родном для того языке. — Рад вас видеть. Наш общий знакомый рекомендовал вас весьма лестно. С прибытием в Лондон.
Ди Лено не соврал. Облаченный в типичный наряд британского обывателя — точно родился и вырос в Лондоне, Долохов действительно оказался молодым весьма парнем. На вид — на два-три года постарше Ирэн, Рика или самого Ламперужа. На бледном, длинном, чуть искривленном шрамом от попадания осколка лице особо выделялись темно-карие глаза. Спокойные, прохладные, во многом схожие с совершенно не детским взглядом самого Зеро, так удивлявшим что Армана, что Сириуса Блэка.
Глаза бойца, уже побывавшего под огнем и заведшего себе личное кладбище, прошедшего Вторую Войну и выживший на ней еще подростком. Крайне опасное сочетание. И крайне перспективное. Опытные бойцы на дороге не валяются.
Лелуш пока не знал, сколько продлится его сотрудничество с Альваро, но в чем был уверен точно — такого человека однозначно стоило попытаться сагитировать на более продолжительное знакомство. А если не выйдет, что тоже имело вероятность — стоило использовать его по максимуму.
Молодой человек улыбнулся краем губ, протянув магу руку.
— Надеюсь, сработаемся, — тихо хмыкнул он, после того, как пальцы Лелуша сомкнулись на его ладони. — Не думал, учитывая историю, что когда-нибудь скажу подобную фразу, но… — черные глаза мага ехидно сверкнули. — Я привез вам деньги — на революцию. Кроме того, мои коллеги прибудут послезавтра.
Ну что же. По крайней мере, Долохов не был чужд самоиронии и черного чувства юмора. Уже плюс.
__________________
* «Моя дорогая». Франц.
** «Перекресток Чародейства». Франц.
*** "Моя дорогая". Итал.