2023-09-16 00:56
С хищным звоном сталь вновь ударила о сталь, заставляя сошедшихся в поединке бойцов вновь отступить, разрывая дистанцию и вновь кружа по тренировочной площадке посреди внутреннего двора дома. Воспользовавшись этим, золотоволосый воин в черно-алом, вооруженный длинной алебардой, выставил оружие вперед на манер копья. Резкий выпад заставил его противника сделать еще один шаг назад, прикрывшись щитом — и в тот же миг следующий, рубящий удар любимого оружия командира Черных Стражей едва не пришелся по ноге.
Но и мечник, закованный в серебристые доспехи, был не лыком шит. Вновь жуткая, но привычная глазу смесь топора и копья раскрутилась, засвистев в воздухе и целя в голову черноволосого воина — однако в этот раз вместо того, чтобы отступить — Эктелион шагнул вперед, взмахом щита отводя оружие в сторону. Не давая наставнику опомниться, сын Мастера Фонтанов скользнул вперед, вдоль древка. Блеснуло в лучах Древа лезвие длинного и узкого меча, едва не коснувшись плеча Лаурэфиндэ.
Почти достал! Почти…
Первый из Мор Тирит, словно вода, перетек в сторону. Воспользовавшись тем, что меченосец слишком сильно выставил ногу вперед, крюк алебарды в тот же миг метнулся к лодыжке, делая подножку и чуть дергая. Черноволосый полунолдо полетел кубарем. Доспехи из истинного серебра слегка звякнули, смягчая падение. Эктелион прикрылся от следующего удара, после чего, позволив щиту соскользнуть с предплечья, резко схватил древко алебарды — там, где начинался ее наконечник. Воспользовавшись тем, что на секунду соперник замер — острие меча пошло резко вверх. Сделай Финдэ еще хоть шаг — и клинок коснулся бы черной брони.
Подлый прием, один из тех, от которых Нолдор Короля часто воротили носы. И потому — зачастую проигрывали своим противникам из… «Верных». Но сам Эктелион годы обучался у предводителя Мор Тирит. А Лаурэ, тренировавшийся когда то лично у князя Феанаро, вбивал в своих учеников накрепко — в бою в ход должно идти все, что есть под рукой. Начиная с окружающего пространства и заканчивая нечестными приемами. Если, конечно, правила не обговаривают заранее, что можно использовать, а что нельзя.
В этом сын Форменлинда был с учителем согласен. Но, пожалуй, это было единственным, в чем он до сих пор соглашался с Лаурэфиндэ.
Однако выиграть этот поединок черноволосому полунолдо было не суждено — острие не дотянулось какой то дюйм. Вместо этого рука в пластинчатой перчатке, в свою очередь, перехватила лезвие меча.
Бой закончился ничьей. Оружие обоих оказалось обездвижено.
— Неплохо, — первый из Черных Стражей хмыкнул, выпуская клинок ученика и протягивая ему руку, помогая встать. — Ты почти сравнялся с Аэнарионом и заметно обогнал Ноло. Про остальных моих подопечных я уже не говорю. Отличный результат.
— Благодарю, — Эктелион коротко кивнул, поднимаясь на ноги и тяжело дыша.
Бой достался ему нелегко. Но похвала была заслуженной. Из всех учеников золотоволосого лишь двое сейчас были равны в искусстве владения оружием своему мастеру, втроем деля между собой ступень второго места среди всех Эльдар в Амане. Первое, к сожалению, до сих пор оставалось недосягаемым. Однако молодой полунолдо полагал, что скоро и это может измениться. И был твердо намерен, со временем, стать первым клинком Валинора.
Впрочем, это было дело будущего. А пока что… предстояло выдержать непростой разговор.
Отчасти Эктелиону было даже интересно, будет ли наставник признавать его мастерство — после сегодняшнего.
— У меня для тебя кое что есть, — подойдя к лежавшим на деревянных козлах вещам, Лаурэфиндэ достал что то из-под черно-алого с серебром плаща. После чего — небрежно бросил ученику. Полунолдо привычно поймал налету, присматриваясь. В лучах Лаурэлин блеснуло истинное серебро — в руке сына Мастера Фонтанов был искусно сделанный медальон Мор Тирит — с эмблемой Первого Дома на лицевой стороне. Такой полагалось либо носить на шее, либо, словно фибулой, закалывать им плащ, в зависимости от того, прикреплена ли к нему застежка, или нет. Тенгва над гербом, обозначавшая цифру, в свою очередь указывала занимаемую должность.
Только эта серебряная пластинка отличалась от обычных, больше напоминая ту, что носил сам Лаурэ. На месте цифры располагалась сжатая в полукулак когтистая латная перчатка, а под драконом и звездой — эмблема поменьше, изображавшая бьющий в небо фонтан.
Символ отца Эктелиона. У Финдэ на этом месте был дракон и скрещенные алебарды.
— Что это?
— Заслуженное повышение. Будешь моим заместителем в Черных Стражах. Да, сразу по вступлении, — Лаурэфиндэ усмехнулся, скрестив руки на груди. — И не надо делать вид, будто ты удивлен, ученик. К этому и так все шло. Ты превосходно управляешься с оружием, пусть и больше любишь щит и меч. Навыки работы с алебардой подтянем. Ты хладнокровен, не теряешь голову. Лидер по своей сути, умеешь вести за собой — достаточно твое командование во время групповых боев вспомнить.
Золотоволосый нолдо подошел ближе.
— Пока что — будешь помогать мне наставлять молодых. Пока наберешься опыта. А там… вполне возможно, что будешь уже своего рамалоки тискать.
Щека Эктелиона слегка дернулась в искривленной усмешке.
Это было действительно забавно. Нет, не само предложение стать в Мор Тирит вторым после Финдэ. В конце концов — кому еще? У Аэнариона, единственного, кто мог бы в ближайшее время еще претендовать на подобное место, свои заботы и обязанности. Забавным было то, что Лаурэ предложил это в тот самый день, когда Эктелион должен был сказать о своем уходе.
Словно в тот миг, когда полунолдо уже почувствовал теплый ветер освобождения от клейма, что он носил пять лет — рука в когтистой перчатке дружелюбно пытается вновь набросить ошейник на шею. На этот раз — из мифрила, так, что уже не снимешь, не порвешь цепь.
Как чувствовали Феанаро и Лаурэфиндэ!
Сын Форменлинда грустно усмехнулся, взвешивая на ладони фибулу. Одну из тех, что для него лично давно уже стали символами бесконечной необходимости врать — как самому себе, так и окружающим, подстраиваться под то, что желал учитель, говорить то, что он хотел слышать. И слушать, слушать, слушать — то, что золотоволосый прививал всем своим ученикам. Но такова была молчаливая плата за то, чтобы учиться у лучших бойцов арены.
Сохранить себя настоящего было тяжело. Но еще тяжелее — видеть, как глаза других молодых Нолдор, что были кандидатами в Черные Стражи, восторженно загораются от лекций золотоволосого.
Маленькие глупцы, большинство из которых, когда все началось в открытую — были еще младше Эктелиона. Несмышленыши просто не понимали, что то, что происходит сейчас — не норма. А наоборот.
Пальцы сжались на мелькоровом знаке отличия.
Семья Мастера Фонтанов эти пять лет по прежнему держала нейтралитет в чем дальше, тем больше расширяющемся расколе между жителями Тириона. Отец сохранил свои теплые отношения с королем Финвэ. Матушка переписывалась со своей младшей сестрой и родными из Валимара. Эктелион же усердно учился под началом Лаурэ. Пожалуй, именно семья не дала ему скатиться под откос, подобно другим молодым Нолдор, начав заслушиваться красивыми речами командира Мор Тирит. Слова отца о том, что следует смотреть по поступкам, а не принадлежности, стали спасительной ниточкой. Как и марэ, что была вечным напоминанием — он сам является плодом союза двух народов.
Это помогло сохранить ясную голову на плечах, пропуская мимо ушей все, что не было сутью — или не касалось искусства фехтования.
И сам золотоволосый, и его хозяин явно желали, чтобы в итоге полунолдо присоединился к ним, вместе с семьей. И всячески привечали. Даже несмотря на то, что уже были в курсе о том, кем является тетушка Эстель для Вильварин.
Однако чем дальше, тем больше Эктелион понимал, что с Первым Домом ему не по пути. Нет, безусловно, Нолдор Короля не были святыми. И падавшую с небес девушку он запомнил. Однако выбирая между тем, чего желали сохранившие дружбу с Ваниар, и тем настоящим, что породили «Верные», не говоря уже о возможном будущем…
Не так уж и давно, после того, как ссора между членами двух лагерей, начатая «Верным», едва не переросла в драку, которую Эктелиону пришлось разнимать — он не выдержал. И, посоветовавшись с семьей, принял окончательное решение.
Разговор с Владыкой Финвэ и Владыкой Ингвэ был тяжелым. Но — правильным. Словно после долгой работы в кузнице отмываешься от сажи.
Ярко-синие глаза полунолдо закрылись на несколько мгновений, прежде, чем он выпрямился, спокойно смотря в глаза наставнику. Бывшему наставнику.
Он долго ждал, вбирая все, что мог взять. Долго терпел и слушал. Теперь ожидание закончилось.
— Прости, но нет. Я не могу.
Повисло молчание. Тяжелое такое. Как воздух перед грозой. Эктелион мысленно выдохнул, как перед боем. Началось.
«Интересно. Сам Лаурэ себя так же чувствовал, когда сжигал все мосты?»
— Почему? — голос Лаурэ был спокоен. К его чести, изумление он скрыл мастерски, и бровью не поведя.
— Не так давно меня попросили стать личным наставником одного молодого нолдо.
— И? — светлая бровь командира Мор Тирит ехидно приподнялась. — Поздравляю с первым наставничеством, малыш. Тем более — приводи ученика к нам. Если мальчишка способный — как знать, может твой ученик станет одним из будущих Черных Стражей.
Пальцы Эктелиона чуть дрогнули.
— К сожалению, наставник, мне кажется, что семья моего ученика не одобрит его — и мое — нахождение среди предателей, наставник.
Пальцы черноволосого полунолдо ловко бросили медальон обратно — и рука золотоволосого нолдо столь же легко поймала его на лету. Серые глаза Лаурэфиндэ очень опасно сузились. Пальцы, облаченные в металл, пробежались по древку алебарды. Правая рука Феанаро выглядел так, словно стоял на арене Тириона во время очередного поединка.
— И как же зовут твоего ученика? — температура в голосе эльда была под стать названию города, что строили на Тол Эрессеа. Бывший наставник уже прекрасно обо всем догадался.
— Ты отлично понял, — Эктелион сделал шаг в сторону, смещаясь в сторону. — Его зовут Арафинвэ Инголдо* Финвион. Наследный принц Нолдор.
Это обстоятельство было неожиданным для самого полунолдо.
Нет, разумеется, когда он шел к королю Финвэ — Эктелион прекрасно понимал, что с него попросят многое. В конце концов, если уж он решил прекратить отсиживаться, твердо заняв одну из сторон — от него должны были потребовать службы. Особенно учитывая то, что ученик Лаурэфиндэ действительно многое знал и умел, обучаясь среди «Верных». Но предложение Ингвэ стать учителем фехтования и другом молодого принца, в будущем — по сути, тем, кем Лаурэ являлся при Феанаро…
Великая ответственность. Но и честь большая. Подобное доверие невольно подкупало — даже не учитывая то, что Эктелион твердо все решил еще до разговора.
— Ясно, — буднично произнес Финдэ, точно ничего не произошло, а сын Форменлинда заявил ему, что хочет поджарить на ужин овощи.
Лишь прекрасное знание повадок бывшего наставника спасло полунолдо от сверкнувшего рядом с бедром лезвия алебарды. Эктелион резко шагнул назад, пропуская оружие перед собой. А Лаурэ уже изменил направление атаки, с силой двинув в покрытый доспехом бок, заставив его отступить на еще один шаг.
— Ожидаемо, наставник, — хмыкнул черноволосый эльда, блокируя следующий удар щитом. Меч ринулся в контратаку, ловко отведенную в сторону. — Я один из твоих лучших учеников. Забыл? Я хорошо изучил твои приемы.
Знал ведь, что разговор этот закончится продолжением поединка! Жаль, передохнуть как следует не успел.
— Не обольщайся. Ты для меня предсказуем не менее, чем я для тебя, — последовал холодный ответ, после которого в покрытую серебристой броней грудь прилетел еще один удар. Острие легкой рыбкой проскользнуло сквозь защиту эльда. Но и Лаурэ, в этот раз, не ушел безнаказанным — уйдя в сторону, Эктелион сумел сблизиться, ударив клинком в живот.
Странная, неожиданная для благословенного Валинора мысль промелькнула. Будь оружие заточенным — оба вполне могли бы быть уже мертвы и ожидать своей участи в Чертогах Мандоса.
— Ты так часто говорил про справедливость, Эктелион. И вот она? — Лаурэ продолжал наступать. Острие алебарды рассерженной пчелой вилось вокруг полунолдо, ушедшего в оборону. Но больше он не давал себя достать. — Предать доверие того, кто учил тебя, забыть о преданности твоему наставнику, твоим друзьям и клану — ради чего? Сколько стоит твоя верность, малыш?
Нет, нолдо не пытался ничего убедить или переубедить ученика. Он действительно слишком хорошо его знал для подобной глупости. Сейчас в его вопросах таилось другое. Желание раззадорить. Поддеть — так, чтобы противник начал совершать ошибки.
— Не ты ли учил меня, что победу следует достигать, оборачивая силу противника против него самого? — Эктелион стиснул зубы, отбиваясь и ударяя в ответ. Меч чиркнул по пальцам бывшего учителя, заставив того поменять хват. — Я впитал все твои уроки, которые смог, Лаурэ. И уж прости, но не предавшим законного правителя Тириона что то говорить о верности!
Сын Форменлинда поднырнул под алебарду, коля мечом и заставляя золотоволосого отступить.
Тема слишком давно задевала его за живое, чтобы он мог просто так пройти мимо нее. Однако сосредоточения на битве он не потерял.
— Вы назвали себя «Верными». В противовес Нолдор Короля. Но Верными кому? Тому, кто верностью, принадлежностью к своим, оправдывает любую гнусность? Если ты Нолдор… или Тэлэри из числа друзей — то можно закрыть глаза на коварство и интриги? «Моя честь называется верность» — так ты нам внушал. Да вы извратили само понятие чести и верности. Не говоря уже, что насаждаете среди своих подданных, о которых якобы заботитесь, порядки Утумно с Ангамандо!
И это тоже было правдой. Эктелион слишком часто видел, как очередных спорах между Домом Финвэ и Первым Домом Феанаро даже не пытался понять, кто прав, а кто виноват. Он просто каждый раз вставал грудью за тех, кто поддерживал его.
Разумеется, те были в восторге от такого вожака стаи. Особенно те, кто помоложе. Более старшее поколение то не сильно горело желанием лезть в драку.
Что же касалось порядков, что «князь» устанавливал внутри Первого Дома…
Молодой полунолдо отлично помнил, как все начиналось в его детстве. Когда разногласия между королем и принцем начали выходить в открытую. Финвэ желал ограничить те изобретения, что считал опасными — и Феанаро мастерски на этом сыграл, так и настроив против короля половину Тириона.
Правитель Нолдор тогда допустил ошибку. Но, в то же время, в те времена — жители Тириона куда больше сами решали, что им делать. Король решал лишь спорные вопросы, возглавлял организацию масштабных общественных работ, и так далее. Одним словом — почти не вмешивался в повседневную жизнь своих подданных. Тоже самое было у Ваниар, законы и обычаи которых, в основном, касались Валар, да семейных отношений между мужчиной и женщиной.
При Феанаро все стало по-другому. Нет, чего уж там, творить и изобретать мастера Первого Дома могли все, что душе угодно. Не почитались при его дворе и «Законы и обычаи Эльдар», запрещавшие юношам и девушкам ложиться в постель до свадьбы.
Вот только оружием теперь обучались владеть все, без исключения. Как мужчины, так и женщины. И оружие при себе теперь носили все. Искусство владения оружием из приятного развлечения постепенно становилось на одно из первых мест — наравне с ремеслом.
В обиход прочно вошли ритуалы, что раньше были Нолдор совершенно чуждыми. Например, присяга князю, стоя на одном колене — еще с того кузнеца, Ангарина повелось. Многие моменты жизни стали определяться правилами и распорядками, установленными не самими Эльдар, но сверху, князем. А большинство Нолдор то и дело куда больше работали над большими проектами, задуманными Феанаро, а не в своих маленьких кузницах и мастерских.
Нет, Эктелион и сам уважал дисциплину тела и ума. Но одно дело — когда ты держишь себя в руках, при этом имея право говорить, жить и думать так, как сам считаешь нужным — пока не преступаешь совести и чести. И совсем другое — эта паутина, в которой его сородичи все больше путались. А паук в центре дергал, словно за ниточки.
И самое страшное было в том, что большинство «Верных» просто не замечало подобного. Особенно среди молодых. Более того. Мелкие подобным гордились.
— И в итоге ты решил пойти к нашим врагам. Молодец, — Финдэ вновь раскрутил алебарду, чиркнувшую по плечу бывшего ученика. Эктелион, зашипев, вновь сумел приблизиться на расстояние удара и уколол противника в ногу.
Синие глаза раздраженно сверкнули. Этот странный и отвратный разговор словно весь состоял из тем, которых он сторонился эти пять лет. А сейчас они вернулись, сразу и вместе, словно решив напомнить о себе разом перед уходом.
Впрочем… тем лучше. Есть возможность высказаться.
— Врагам? Врагами их называете вы. Ты, может быть и забыл, наставник. Но я — дитя двух народов! Как и ты, кстати, — Эктелион не упустил возможности ударить по месту, которое было уже слабым у командира Мор Тирит, прекрасно зная, как сильно Лаурэ «любит» эту тему. — Мы — наглядное доказательство того, что Ваниар и Нолдор могут стать единым целым, взяв лучшее от двух народов.
Меч сверкнул, вновь столкнувшись с лезвием алебарды. Лица бойцов оказались ближе обычного — и в этот момент полунолдо с удовлетворением заметил, как у Финдэ слегка дернулся глаз.
— Заткнись, сделай одолжение, — процедил он сквозь зубы, слегка нажимая на древко и отбрасывая бывшего подопечного назад. Острие вновь прошло в опасной близости от головы. –Я Нолдо, мальчишка. Я годами трудился, прежде чем смог смыть с себя принадлежность к валимарцам. Тебе же возможность жить так была дана с самого начала. И на что ты ее променял? На пение фальцетом в третьем ряду во время очередного прославления Манвэ и лизания ему сапог?
— Как же ты успел мне надоесть с этим «пением фальцетом»! — не выдержал синеглазый.
Любимая присказка что Феанаро, что Лаурэфиндэ, обозначающая всю глубину презрения к Благословенному народу. Въелась в кожу, если отмывать — то только сдирая в кровь. Одна из двух вещей, что вызывало больше всего неприязни у ребенка Мастера Фонтанов.
— Во первых, Лаурэ — не вашим что то про лизание сапог говорить. Это у вас колена преклоняют. А во-вторых — пора бы тебе уяснить, что пою я — исключительно баритоном и басом. Кала Валакирка, силь калима! Эссэ Элентари!** — чистый, сильный голос эльда разнесся над внутренним двором.
Перед мысленным взором воина встал абсолютно четкий, неземной в своей красоте образ Королевы Звезд.
Клинок мечника, уже устремившийся вперед, вспыхнул чистым, холодным светом звезд. Несмотря на то, что лезвие не было заточено, меч с легкостью перерубил… нет, прожег древко алебарды, так, что Лаурэ только выпустить обломки успел.
Резко шагнув вперед, Эктелион со всего размаха ударил щитом в лицо бывшего наставника, так, что он невольно полетел назад, распластавшись по земле.
Молодой воин слегка выдохнул, приводя дыхание в порядок.
Он до последнего не верил, что то, что произошло тогда, в ночь принятия судьбоносного решения — повторится. Что он на верном пути!
Сын мастера фонтанов уже давно овладел искусством заклинательной песни — как и многие Эльдар. Но будучи длинными, полноценными песнями — их невозможно было применять в бою. Если, конечно, тебя не прикрывает целый отряд воинов со щитами. И, как и многие другие, Феанаро в том числе — разумеется, мечник пытался это исправить. Сократить песню так, чтобы она не теряла силы.
И полунолдо нашел выход — в обращении к образу Валар. Стихии — не нужны песни, чтобы воплотить в жизнь свою волю, Айнур мановением руки может вызвать молнию или гигантскую волну.
Если держать в голове образ Айну или Айни как идеал, чувствовать сродство с ним, настроиться на него, подобно тому, как мастер настраивается на работу — можно и собственную силу начать использовать так, как это делает Валар. Не по могуществу, разумеется — но по принципу работы.
Разумеется, это оказалось куда тяжелее, чем обычная заклинательная песня. Но это сработало. Уже второй раз! И Владычица явно не была против творения чудес с ее именем на устах…
Лаурэфиндэ начал тяжело подниматься на ноги, утирая кровь с губ.
— Неплохой трюк, — усмехнулся он, фыркая и снимая шлем — словно это не на его глазах сейчас произошел прорыв в искусстве заклинательных песен. Золотые волосы рассыпались по плечам в черном доспехе. — Последний вопрос, малыш. Когда ты задумал уходить?
— Окончательное решение? Принял недавно. А так — были сомнения еще с того самого дня, когда раскол начался.
— Все настолько плохо? — глаза Финдэ блеснули иронией. — Долго же ты собирался. Неужели целых пять лет копил злость на обидчика своей тетушки, которая вешалась мне на шею, и которую я пальцем не тронул?
И в этот раз глаз дернулся уже у дитя двух народов. Эктелион подавил желание ударить бывшего наставника уже рукой — прекрасно понимая, что именно этого он и добивается, пытаясь найти слабое место.
Обращение Лаурэфиндэ с несчастной девушкой действительно положило начало сомнениям. Но отнюдь не это стало причиной ухода.
— Я пять лет копил злость — видя, во что вы двое превращаете мой родной город! — ответил полунолдо, наступив собственной ярости на горло сапогом. Ведь речь зашла о второй наиболее болезненной теме.
Эктелион мог бы смириться с вмешательством Феанаро в повседневное житье Нолдор. Даже с отношением Лаурэ и князя к Ваниар. Но вот последнее…
— Из-за ваших действий наш с вами народ раскалывается надвое, учитель. Бывшие друзья встают друг против друга — и вот уже вспыхивает драка на кулаках или очередной поединок на арене. А некоторые и вовсе начали намеренно провоцировать ссору, чтобы потом устроить дуэль. Те, кто раньше жил на одной улице — зачастую перестают друг с другом разговаривать, не то, что весело проводить время вместе. Целые районы Тириона начинают враждовать с другим районом. Брат идет против брата, — перед глазами мечника промелькнуло рассерженное лицо Нолофинвэ и обиженное — Арафинвэ. — А сын — против отца. Тебя самого достаточно вспомнить.
— Он мне не отец.
— О, я знаю, — бывший ученик желчно усмехнулся. — Отца у тебя нет. Есть только хозяин, по приказу которого ты лаешь на «врагов» того, кого уже давно сыном Мелькора за глаза называют. Хочешь лизать господину руку и кусать по его указке — ради Валар. Только меня в это не впутывай. Вы раздробили наш народ на части и перессорили его с друзьями. А я надеюсь стать вестником единства.
Не говоря более не слова, сын Форменлинда развернулся, гордо вскинув голову. После чего — пошел прочь, раскрыв двери внутреннего двора.
В этот момент — полунолдо чувствовал себя полностью удовлетворенным. Отомщенным.
____________________________
* «Выдающийся представитель Нолдор». Квенья.
** «Свет Серпа Валар, воссияй ярче! Именем Элентари!».Квенья.