2023-08-12 00:55
Покои Джайны.
Подперев щеку рукой, бывшая боевая чародейка Кирин Тора в задумчивости посмотрела на испещренный вычурными тенгвами и украшенный гравюрами лист пергамента, представлявший собой страницу толстой книги с металлическим окладом и двумя массивными застежками. Книги, подобные той, что она сейчас читала, разномастные свитки, дневники и письма сейчас заполняли почти все пространство стоявшего в ее комнате письменного стола. Хозяева Минас Тирита не поскупились — по запросу Праудмур ей приносили все, что имелось на ту или иную тему в библиотеке Цитадели.
Или, по крайней мере, ей так говорили. Проверить то Джайна в любом случае не могла.
Глаза немилосердно щипало — веки пересохли. С силой поморгав, девушка вновь погрузилась в чтение «Очерков Смутного Времени», повествующего о времени раздробленности Гондора после смерти последнего короля. До того, как страна вновь объединилась под рукой Триумвирата.
Солнце клонилось к закату. Солнце, или как его здесь звали «Анариэль», последнего, третьего дня, отведенного ей на размышления. Завтра утром воспитаннице Кирин Тора следовало дать ответ. Останется ли она в Белом Городе на правах боевого мага, или отправится своим путем, покинув страну.
Голубые глаза дочери морей устало моргнули, на мгновение расфокусировавшись. В последнее время спала она мало, полностью погруженная в чтение летописей Арды, либо в размышления на тему вечного вопроса — что ей делать.
С одной стороны, Джайна прекрасно понимала, что Триумвират очень хотят оставить ее на службе Гондора. Причем, вероятнее всего, даже не из-за ее магических способностей — хоть этот фактор тоже, скорее всего, играл немалую роль — но из-за тех знаний и идей, что местные мастера могли бы вычленить из ее памяти. Чародейка помнила любопытство Линдфалмара, видела горящие интересом глаза Дэнетора и его Моранора, слышала вкрадчивые, наполненные подтекстом вопросы Имрахиля. Правители Гондора были заинтересованы в привлечении своей гостьи на службу. И скорее всего, даже, если Джайна откажется — все равно попытаются убедить. Не взыванием к лучшему и подарками, так убеждением и предостережениями.
При этом следовало учесть, что намерение это явно не было… праздным. Джайна отлично помнила ту напряженность, что царила среди простых воинов, в сопровождении которых путешествовала до Минас Тирита. То, как вел себя Берентор, то, что нет нет, но проскальзывало мрачной тенью в словах и движениях, в глазах Триумвирата. К примеру, в том, как Имрахиль отзывался о Сауроне. Даже Моранор, при всей своей внешней невозмутимости, нет нет, но давал маске треснуть.
Все были напряжены и серьезны, как они сами с Траллом и Варианом в Нордсколе. Все до боли напоминало обстановку, так знакомую ей. Это напряжение бойцов перед битвой на Хиджале. Это напряжение, которое можно было резать — в ставке Альянса. В Даларане. Этот взгляд мрачной решимости был ей знаком.
И какая-то часть волшебницы, той самой, что плечом к плечу с орками и ночными эльфами стояла на склонах горы, защищая Мировое Древо, говорила, что решение остаться — правильное. В конце концов, разве сама Праудмур, когда поняла, что вновь жива, благодаря жертве Артаса и шаманству Тралла, не желала потратить новую жизнь так, чтобы оставшиеся в Азероте друзья ей гордились? Вот она, возможность сама просится в руки. Вот он, вновь, как и прежде — бой с врагом, что угрожает мирным селянам. Бери чары и действуй.
Но так просто давать согласие, связывать себя клятвой присяги, которую у нее, как у придворной чародейки, точно потребуют? Не подумав? Не взвесив все «за» и «против»? Не попытавшись докопаться до истины, поняв, не вводят ли ее в заблуждение касаемо правоты нарисованной картины?
Это было, по меньшей мире, глупостью. Даже для отличавшейся благородными порывами волшебницы, способной подружиться с орками и разглядеть в них что-то хорошее.
Интересно, что Тралл бы сказал о местных орках?
Сердце вновь чуть кольнуло, как и всегда, когда дочь адмирала вспоминала об оставленных позади друзьях. Но в этот раз бывшая правительница Терамора резко тряхнула головой, прогоняя тоску. Не сейчас. Тралл бы не простил ей лишнюю слабость там, где надо проявить сдержанность и собранность.
Единственным местом, откуда чародейка, впервые оказавшаяся на этой земле, могла бы почерпнуть информацию, были книги. Пусть там будет достаточное количество пропаганды, другого источника знаний о мире под рукой попросту не было. Не приставать же к людям на улицах с их мнением о Сауроне и Триумвирате?
Подавив смешок, колдунья вновь погрузилась в чтение, упорно продираясь через имена и названия — как делала это, разбирая очередной алхимический трактат в Даларане под руководством Антонидоса.
К чести Линдфалмара, он не стал давать ей для чтения лишь книги, в которых преподносилась бы исключительно одна, нужная ему точка зрения на конфликт. Хотя и мог бы сделать подобное. Нет, по просьбе чародейки приносили хроники авторства разных народов.
Феанор, Финголфин, Маэдрос, Гил-Галад, Элронд, Галадриэль, Глорфидель — все это были эльфы, судя по гравюрам, несильно отличающиеся от высших эльфов. Беор, Хадор, Эарендил, Элрос, Элендиль, Эктелион, Исильдур, Анарион — имена людей… Упоминались и дворфы, но несколько реже. И даже о гномах, которых здесь звали полуросликами, смутные слухи ходили.
Читая несколько несколько хроник параллельно, сопоставляя события и сравнивая точки зрения, Джайна уже третий день подряд пыталась отыскать в возможной агитации зерно истины. И кое какие выводы вполне сумела сделать.
Отведя взгляд от книги, чародейка бросила взгляд на собственные выписки и схемы.
Вывод первый был простым, и относился скорее к далекому прошлому. Однако позволял сделать однозначный вывод и о настоящем. Абсолютно во всех прочитанных текстах, даже в тех, что о Гондоре отзывались не слишком приветливо, Мелькор (он же Моринготто, он же Моргот) — до умопомрачения походил на Саргераса. Только действовал, все же, в куда меньших масштабах, в пределах лишь одного мира. Саурон же являлся его бывшей правой рукой, величайшим из слуг, и прямым наследником. Оба они, как и говорил Моранор, не являлись людьми, и были достаточно могущественными, чтобы против них объединялись даже непримиримые враги. Весьма красноречивое описание из противоположных источниках, заставлявшее задуматься о том, что в главном члены Триумвирата не лукавили…
Более тонкие детали, вроде пределов возможностей что местного Темного Титана, что его преемника — описывались куда более скупо и расплывчато. Можно было сделать лишь вывод, что они оба владели могущественным колдовством, и были замечены в создании целых рас. Например, драконов или орков.
Впрочем, на тему орков и их местного описания сомнения оставались даже после перекрестного сравнения. Джайна прекрасно помнила, как в своё время читала описания, рассказывающие, что орки Азерота — не более, чем демонические создания, обуянные жаждой крови. Достойные лишь одного — смерти. Она в своё время выслушала достаточно таких слов и разочаровалась в них, встретив орка, куда более достойного, чем многие из людей. И сейчас справедливо сомневалась в том, что в этом отношении летописцы объективны.
Вывод второй был также мрачен — и также подтверждал слова Линдфалмара и остальных. В Средиземье было не очень много безопасных мест, на которых не лежала бы тень Врага. Набегам орков подвергались на только граничащие с Сауроном территории, но и, к примеру, земли около центрального хребта на карте — Мглистых гор. Сражались с орками и на северо-западе — там королевство Арнор держало удар против натиска с севера — из Ангмара, также подчиненного слуге Саурона.
Более того — «везению» Джайны можно было бы позавидовать. Ее угораздило попасть туда, где проходит основной фронт, где ведутся главные боевые действия и где несутся главные военные потери — прямо на границу с государством Врага — Мордором, прятавшимся за естественными укреплениями в виде гор. Оставалось лишь порадоваться, что Берентор очень вовремя выследил отряд орков. А еще — что чутье чародейку не подвело, и при просьбе командира разведчиков показать на карте, откуда она, та не ткнула пальцем в крайний правый угол карты. На месте ее, возможно, и не убили бы, но о хорошем отношении можно было бы забыть надолго, если не навсегда.
В задумчивости, машинально откусив кусок от свежего яблока, заботливо оставленного, пока нынешняя хозяйка покоев с головой ушла в книги, Джайна сделала себе пометку, обведя в пергаментной тетради, где делала записи, крайне важный пункт.
Вывод третий — в этом мире следовало крайне внимательно следить за тем, когда и в чем ты клянешься. Ибо клятва, без преувеличения, заставит себя исполнить — или сведет поклявшегося с ума. Во всяком случае, когда дело касалось Великих и Ужасных клятв, свершаемых эльфийскими правителями прошлого. И судя по всему, это не было просто легендой.
Крайне сложный и опасный момент, учитывая, что присяга Гондору включает в себя клятву. С другой же стороны, будь клятв совсем не нарушить — разве возможны ли были в этом мире, к примеру, гражданские войны? А они были — в том числе и в Гондоре. Никому нарушенная присяга не мешала.
Или дело касалось действительно лишь тех клятв, что призывали в свидетели богов и давались их именем? Волшебница так и не смогла понять этот момент, хоть и, как настоящая исследовательница, постаралась досконально изучить данный вопрос. Спрашивать же об этом Линдфалмара… было бы по меньшей мере странно. Это выглядело бы так, словно, собираясь дать присягу, дочь адмирала уже просчитывала варианты, как сможет ее нарушить.
Вывод четвертый был немного грустным, но объяснял презрение в голосе Линдфалмара, когда тот упомянул обитателей мифического «Заморья». В отличие от Азерота, с его Дикими Богами и Элуной, Лоа и Наару, Божественным Светом и наследством Титанов, одним словом, высшими, сверхчеловеческими силами, что зачастую приходили своим союзникам и служителям на помощь, давая совет, поддержку, или напрямую выступая на их стороне на поле боя, местные боги вмешивались в дела Арды лишь по большим праздникам. И отнюдь не всегда эти последствия были благоприятны для смертных. Именно с прямым вмешательством богов, или «Валар», связывали трагедию разрушения Нуменора — венца развития человечества в этом мире. Не говоря уже о затоплении древнего континента Белерианд.
Впрочем, насколько Джайна сумела понять, ни в Нуменоре, ни в Гондоре — к Валар в целом относились с изрядной долей скепсиса с самого основания этих царств. Не в последнюю очередь — благодаря эльфийскому влиянию, сопровождавшему развитие этих государств через всю их историю. В отличие от Арнора, отличавшегося большей теплотой отношений с Заморьем — при дворе короля Арнора, согласно хроникам, уже несколько сотен лет служили советниками посланцы богов. Майар, могущественные духи, подобные Саурону. Или, как их еще называли — Исстари. Насколько эта информация была верна, Джайна не знала.
В любом случае, жители Гондора, смертные и бессмертные, рассчитывали лишь на себя.
Праудмур устало опустилась лбом на собственные записи, зевая и прикладывая усилия, чтобы не заснуть прямо за столом. Последние пара ночей, проведенные в поисках истины практически без сна, все же сказывались. Даже на боевой чародейке. В эту минуту Джайна откровенно позавидовала друидам, что трудились на благо Азерота, сладко почивая в собственных логовах. Лапа, быть может, продукт и низкокалорийный, зато проблем с отдыхом у обитателей Ашенваля точно не было.
Последняя группа размышлений и выписок касалась народов Арды, и взаимоотношений между ними. Сложность этих взаимоотношений, взаимных обид и дрязг, впрочем, мало чем уступала Азеротской.
Резко выдохнув, уже начинавшая уплывать, напоминавшая взъерошенную сову чародейка резко поднялась на своем месте, помотала головой, после чего — вернулась к собственным записям.
Во-первых, нынешние крупнейшие государства людей, сражавшиеся против Саурона — Арнор и Гондор, развивались под сильнейшим влиянием эльфийской культуры, и полагали себя преемниками дневних королевств эльфийского народа Нолдор, принадлежавших тому или иному Дому — ветви изначальной королевской семьи.
К примеру, первый король Нуменора, Элрос, являлся полуэльфом и приемным сыном принца Первого Дома Нолдор. В свою очередь, эльфы Второго и Третьего Домов имели большое влияние в нынешнем Арноре.
Об этом говорили и гербы. Джайна помнила, как в свое время отец заставлял ее учить геральдику, и заметила преемственность в гербах в виде восьмиконечных звезд. Изначально звёздами пользовались именно один из родов эльфов, но позднее этот знак перекочевал в герб Нуменора и Гондора в виде шести звезд и короны над Белым Древом. Присутствовала восьмиконечная звезда Феанора и на нынешнем знамени Триумвирата — по соседству с Белым Древом и Морским Змеем.
Во-вторых, Прояснилась и ситуация нынешним лидером Первого Дома, что не носил королевского титула. И история эта, как и многое в истории Арды, отдавала мрачной торжественностью пополам с древностью, окутанной легендами.
Как оказалась, королевский род прервался. Последние из сыновей короля Феанора бесследно сгинули, попытавшись исполнить некую клятву, вернув наследство отца. Хроники разных авторов сильно разнились в показаниях, по-своему оценивая действия принцев, но сходились в одном — последние из легендарной семерки оказались мертвы. В этот момент уцелевшие Нолдор Первого Дома разделились на две части. Первая из них сплотилась вокруг Келебримбора — легендарного кузнеца и внука Феанора, последовав за ним и основав ныне павшее под натиском Саурона королевство Эрегион. Тогда же королевский род Восьмиконечной Звезды прервался окончательно.
Другая же часть, избрав своим лидером воина Ломэрокхана, отца уже знакомых ей Моранора и Линдфалмара, приняла предложение Элроса. И основала новый город на том же острове-звезде, рядом с землями полуэльфа, оказывая большое влияние на его культуру, помогая мечом и магией, и, зачастую, являясь арбитрами в спорах между двумя ветвями королевского рода. Так называемыми «Людьми Короля» и «Верными». После же, когда Нуменор попал под влияние Саурона (этот момент явно следовало изучить подробнее, но уже позже. Сейчас Джайне было несколько не до того), именно эти Нолдор помогли несогласным с политикой одурманенного короля бежать — и основать новые государства. В частности, Гондор. А после смуты — и вовсе стали его полноценной частью, фактически закрепив за собой места Морского Стража. Уцелевшие же после падения Эрегиона эльфы, в большинстве своем, присоединились к пеларгирцам. Хотя и держали несколько укрепленных форпостов на северо-западе.
А вот дальше… Дальше Джайна могла лишь грустно улыбаться, понимая, насколько отношения между народами Арды напоминали таковые в Азероте. Как это было не прискорбно, вместе все собирались только в случае большой угрозы. После же — вновь вцеплялись друг другу в волосы, словно девушки, не поделившие красивого эльфа. О единстве, едином мире свободных от влияния Тьмы народов приходилось лишь мечтать, подобно тому, как мечтала она о едином Азероте, работая сообща с Траллом.
Начать с того, что нынешние Арнор и Гондор друг друга не любили. Совсем. Несмотря, что зачастую были вынуждены союзничать против общего врага. Король Арагорн II, потомок династии Нуменора, в открытую претендовал и на трон Гондора и вовсю переманивал давних гондорских союзникв. Чем, судя по всему, откровенно раздражал Триумвират. Те, впрочем, в долгу не оставались.
Не ладили две державы и в вопросе отношения к богам. Откровенно не любивший Валар Гондор против Арнора с его открытым поклонением.
Впрочем… неприязнь между людьми, что когда-то были родичами, была лишь блеклым отражением тех взаимных претензий, что питали друг к другу эльфы. Пусть Джайна и посмотрела этот вопрос лишь мельком — ей хватило.
Хроники на удивление единодушны были в вопросе распределения разных фракций между сторонами. Первый дом — и все остальные. Первый дом в лучшем случае не любили большинство их сородичей, зато уважали люди Гондора и дворфы.
Здесь смешалось все. И древние обиды времен Первой Эпохи, и спор на тему верховенства — последний король Нолдор, авторитет которого признавали все, Гил Гэлад, погиб в конце второй эпохи. И религиозный вопрос, и Нер’Зул знает, что еще. Взаимные обвинения лились в летописях нескончаемым потоком. «Братоубийцы и отступники» против «трусливо бегущих, увядающих реликтов былой эпохи».
Поняв, что на очередном взаимном обвинении Домов, относящихся друг другу хуже, чем Майев к Иллидану, у нее начинает закипать мозг. Джайна решительно захлопнула все три книги, немного осоловелым взглядом смотря на оставшуюся тетрадь.
Если подытожить, то картина складывалась… грустная. К сожалению, в Арде даже подобия Альянса пока что не было сформировано. Лишь редкие постоянные союзы между естественными сосведями, и редкие, более глобальные — по большим праздникам. Что накаляло и так непростую ситуацию с общим Врагом, которому, безусловно, давали отпор… но каждый — по отдельности.
Однако шутка была в том, что куда бы чародейка не направилась — получается, что война ждала бы ее везде. Куда бы Джайна не пошла, стоит лишь узнать о ее способностях — у правителей будет лишь две возможные реакции. Использование ее магии на поле боя, или же попытка ее уничтожения — если, к примеру, примут за прислужницу Саурона. А это возможно, учитывая проблемы местных людей с невозможностью колдовать. И в этом случае условия гондорцев вполне могли показаться поистине королевскими.
Джайна зевнула, отложив свои записи. Решение напрашивалось само собой и выводилось логически: она должна была согласиться на предложение Денетора, хотя бы потому что выжить одной она бы не факт, что с могла.
Не говоря уже о еше одной веши. Если то, что она прочитала — правда, а ее перекрестный анализ это подтверждал, то Берентор что вызволил ее из плена, его товарищи, что перевязали, накормили, напоили и отвезли в город, каждый день боролись с чем-то схожим с Архимондом и его прислужниками. Если она могла бы быть полезной, но бежала — это было бы предательством таким же, как побег из-под Хиджала.
Она знала правильный выбор. Даже, если клятва действительно свяжет бывшую правительницу Терамора с Гондором навеки.
В конце концов… разве не решила она сама, что не будет бегать от опасности? Что продолжит путь, начатый в Азероте, защищая и оберегая? Разве…
Золотоволосая не заметила, как мысли ее все же пустились в плавание, унося ее прочь, далеко…
Пробуждение было немилосердным.
— Госпожа, просыпайтесь! Госпожа! — служанка трясла ее за плечи, и Праудмур. с трудом открыла глаза. Юная девушка, постоянно приносившая ей еду, встревожено смотрела на свою подопечную сверху вниз.
«Я что, заснула за столом? — мысли текли слегка лениво. — Проклятие. Словно в студенческие годы в Даларане вернулась».
— Госпожа, ваш завтрак уже готов. Владыка Дэнетор приказал через два часа привести вас к нему. Горячая вода уже готова, — поклонилась девушка и вышла, оставив Джайну наедине с тарелкой манной каши с вареньем, чистой одеждой и водой в купальне.