2023-08-05 06:02
Миль пардон за долгое ожидание, но кусок получился размером в 21 вордовскую страницу. То бишь равный отжигам Лаурэфиндэ. Приятного чтения)
___________________________________________
— Превосходно. Просто превосходно.
Золотые глаза в удовлетворении сощурились, смотря на то, как изящная, почти детская девичья фигурка, расправив руки-крылья, гордо парила в небесах. Лёгкие мифрильные перья, каждое из которых в точности, до бороздок, повторяло настоящее орлиное, сияли в лучах Золотого Древа так, что слегка резало глаза. Впрочем, свежеиспеченную покорительницу воздуха это ни в малейшей степени не смущало.
Мэнэлдиль воистину оправдывала своё имя, ощущая себя в небе, словно рыба в воде. Вот — вытянув руки вдоль туловища, девчонка начала камнем падать вниз. А затем, почти у самой земли, эльдиэ вновь расправила оперение, сильными взмахами начав набирать высоту. До стоявших на земле эльфов донёсся восторженный визг девушки.
— Ииииииийяяяяяя!
— Сэлэр(1)! — сжав зубы, стоявший рядом Ангарин напряжённо всматривался вверх. Несмотря на то, что первичные испытания крыльев проводились в безопасной среде и с его участием, старший брат изобретательницы изрядно волновался. — Не рискуй так. Мы ещё не проверяли их на подобные кульбиты!
— Успокойся, ученик, — усмехнулся Чародей, скрестив руки на груди. — Твоя боязнь за родича похвальна, но не стоит настолько не доверять творениям своих рук.
Эта парочка была на удивление контрастной. И, справедливости ради, прекрасно дополняла друг друга. Восторженный энтузиазм одной и взвешенный разум второго. Хорошее сочетание, далеко пойдут — их недолгое знакомство уже дало это понять. Достаточно было вспомнить, как хитрецы решили сначала показать свою работу Финдэ, что бы потом он порекомендовал её самому мастеру. Правильный подход к решению проблем. Друкайский. Не уверен, что справишься сам — заручись поддержкой могучего союзника, или действуй через окружение нужной тебе личности.
Главное, чтобы преданность этого способного во всех отношениях дуэта принадлежала лишь одному Владыке.
— Прости, наставник, — чёрноволосый нолдо слегка склонил голову. Но было видно, что переживать меньше он не стал. Друкай тихо хмыкнул. — Я без колебаний доверю своему творению свою жизнь. Но…
— Но жизнь сестры уже страшновато. Понимаю. Однако всё же не стоит так волноваться. Если что-то пойдёт не так — рамалоки наготове.
Сафирон, державшийся в воздухе над испытательным полигоном и готовый, в случае чего, предотвратить самое страшное, философски фыркнул в разуме Малекита, всем своим видом демонстрируя снисхождение к неразумному детёнышу, что залез не на свою территорию.
— Настоящие крылья эти перья всё равно заменить не смогут. Даже орлиные, не говоря уже о наших.
— Разумеется. Но мне и не нужно, чтобы они заменяли. Зачем лишать себя преимущества? Однако меня вполне устроит, если эту игрушку удастся приспособить для перевозок и войны. Не говоря уже о том, что эти пёрышки будут для кое-кого, как бельмо на глазу.
Былой повелитель Башни Холода не кривил душой. Он действительно не думал, что подобное изобретение в ближайшие несколько тысяч лет хоть что-то сможет противопоставить крылатым ящерам.
В конце концов, на его памяти подобные попытки обмануть притяжение негостеприимной земли уже возникали. Достаточно вспомнить гирокоптеры дворфов, которые бородатый народ использовал для разведки и бомбовых ударов. Только против испалинов Каледора или Наггарота винтокрылые машины до самого Конца Времён были и оставались не более, чем детскими игрушками для чистки зубов.
Однако потенциал изобретение имело — Король-Чародей признавал это с того самого момента, когда мельком взглянул на принесённые гостями чертежи. Не в виде крыльев, конечно — нерационально. Слишком малая грузоподъёмность, слишком долго ковать каждое перо. Личные пёрышки — это так, девочку, которой принадлежала идея, порадовать — слишком уж Мэнэлдиль горела идеей «птичьих» полётов.
А вот если созданное зачарование удастся адаптировать для более крупных и тяжёлых объектов — это открывало крайне интересные перспективы. Например, создание в будущем не только морского, но и воздушного флота. Подобно тем парящим в небе лодкам, которыми в своё время пользовался Катай.
Впрочем, это дело будущего. Далёкого. А пока что это изобретение могло послужить более приземлённой цели. Доведению Ингвэ и Олорина, а быть может и их господина, до белого каления. Принц уже в красках представлял их лица, когда те узнают об успешных испытаниях.
— Учитель, — Малекита мягко оторвали от размышлений.
— Да-да?
Ангарин оторвал взгляд от вовсю развлекающейся сестры. Серые глаза молодого нолдо стали предельно серьёзны.
— Вы же понимаете, что как бы мы не старались — в нынешнем виде наше творение точно не пройдёт одобрение у Его Величества? Разве что мы сильно урежем высоту полёта. Скажем, не более двух метров от земли.
— Конечно, — друкай усмехнулся одними краями губ. — Однако я удивлён, что ты задаёшь этот вопрос. Неужели в последний момент решил отступить назад?
— Не совсем, — чёрноволосый эльф вернул усмешку. — Я-то как раз ещё в то время, когда мы принесли чертежи Лаурэфиндэ, понимал, что летать нам, скорее всего, придётся под звёздами и над морем. Но вот сестра… Боюсь, она пока что не до конца это осознаёт. Как и многие мастера, она натура увлекающаяся.
— Боишься, как она может отреагировать, когда это обстоятельство встанет перед ней в полный рост?
— Угу…
Ответить Король-Чародей не успел. Заложив вираж, изобретательница мягко приземлилась прямо перед беседовавшими Нолдор.
— Это… у меня просто не хватает слов описать, как это прекрасно, наставник! Может быть, полетаем наперегонки вокруг Тириона? Торон(2), довольно сидеть на земле! Бери вторые крылья, присоединяйся!
— Сестра…
— Ну пожалуйста!
Малекит подавил смех, наблюдая за попытками старшего брата сохранить серьёзность, и мысленно обратился к собственному скакуну.
— Не хочешь показать юным птичкам, что ещё не родился эльф, пусть и крылатый, что сможет обогнать дракона?
Сафирона не пришлось долго упрашивать.
— Брат, — рёв пламени, клубившегося на вершине Таникветиля, соткался в осмысленные слова. — Ты звал меня. И я пришёл.
— Смотрите-ка, кто явился. Братец, — голос, неотличимый от звучания холодного северного ветра, ответил льдом Севера. Сейчас в нём крайне сложно узнать того, чьё величие превозносили Ваниар во время главного праздника в году. Как и того, кто когда-то напутствовал Ингвэ и Олорина, наполняя души и разумы уверенностью в том, что они справятся с возложенной на них миссией. Ни спокойного величия, ни теплоты наставника. Не было в этом гласе и той нежности, с которой его обладатель разговаривал со своей возлюбленной. Нет. Сейчас Повелитель Западных Ветров говорил так, словно вновь зачитывал приговор своему падшему брату после взятия Утумно. Только в этот раз к этому прибавилась ещё и ледяная насмешка. — Я ждал тебя.
Пламя прибилось к земле, опав и явив миру привычный Нолдор облик Кузнеца. Вихрь откатился к облакам, рассеяв тучи — и мгновение спустя соткавшись в высокую фигуру, облачённую в бело-синие одежды.
— Поговорим? — поинтересовался Сулимо, выгнув серебристую бровь.
— Поговорим, — Ауле прищурился, изучая невозмутимое лицо брата. — Чем на этот раз ты недоволен, брат? Опять кто-то из Нолдор Ингвэ праздник испортил?
Повелитель Арды не счёл нужным отвечать на подколку, молча кивнув родичу и призвав того следовать за ним. Братья остановились на краю обрыва, за котором жилище Манвэ на вершине Таникветиля кончалось. Мимо проплывали густые, словно взбитая сметана, облака.
— Ауле, — начал Айну даже мягко, словно разговаривал с провинившимся маленьким ребёнком. Впрочем, льда в его голосе от этого меньше не становилось. — Знаешь… я очень терпеливый старший брат. Когда ты со своим златоглазым любимчиком создал этих крылатых ящериц, в сущности своей, в насмешку над племенем Торондора и желая оспорить его — и моё! — господство над небесами, я ничего тебе не сказал. Когда ты со своими учениками, в безумстве своём, вознамерился увести Нолдор обратно в Арду — я противодействовал тебе, да. Через собственных последователей. Но я ничего не сказал тебе. Не поднял этот вопрос на Эзеллохаре.
Первый из Валар усмехнулся, смотря вниз, на зелёные равнины Валинора.
— Я промолчал даже тогда, когда твой наглый протеже окончательно перешёл рамки приличия и решил сам оседлать дракона, без моего дозволения поднявшись ввысь и решив покорить стихию, в которой ему точно делать нечего, — холодом в голосе Манвэ можно было замораживать лёд для прохладительных напитков в жаркий день. — Я позволил ему и его друзьям летать, не желая ссориться с тобой. А после этого — никак не наказал мальчишек за тот отвратительный фарс, что они устроили в моём городе, на моём празднике. Отреагировал через Ингвэ, да. Но не сам. Но, похоже, твои последователи доброго отношения не ценят…
Вдалеке, среди сгустившихся чёрных туч, блеснула молния.
— Что дальше? Прекрасный Тирион на Туне вам разонравится, вы решите, что там воздух слишком затхлый, что вам там душно, и возьмётесь строить новую столицу? Например, на берегу моря или на острове. А, постой-ка, — Сулимо фыркнул, заложив руки за спину и наблюдая за тем, как ветер несёт облака на Восток, к морю. — Вы уже начали.
— Ближе к делу, брат.
— А ближе некуда, — в такт мысли Айну, ближайшее к ним облако под незримым воздушным ножом божественного скульптора обернулось фигуркой летящей девушки, к рукам которой были прикреплены крылья. — Сначала ящерицы. А теперь ещё и колдовские крылья. Без моего разрешения, благословения. В руках народа, что Ветер чтит далеко не в первую очередь. Если вообще чтит. Будь я чуть более строг, я бы напрямую заявил, что ты и твои ученики нагло покушаетесь на мои владения. Но, быть может, у тебя найдётся более разумное объяснение происходящему?
— Действительно, — в голосе Владыки Земной Тверди отчётливо звучал сарказм. — Девочка создала игрушку — она уже злостно покушается на господство Орлов в небесах. Того и гляди, на лету начнёт ощипывать.
— Ауле, не нарывайся.
— Что? — Вала Огня и Земли сверкнул глазами. Пахнуло гневом и раскалённой лавой. — В эту игру можно играть вдвоём, знаешь ли. Начиная со Статута. Продолжая свадьбой Финвэ и Индис. И заканчивая бесконечными попытками уже твоего протеже объединить два народа. Разумеется, под твоим началом и в обход меня.
Кузнец небрежно пнул камешек, отправив тот со скалы в полёт.
— Кто-то мог бы подумать, что ты пытаешься объявить всю Арду своим единоличным владением, брат. Не считаясь с интересами других Валар и ступив на дорогу, что в итоге привела одного из наших братьев к падению. Но, разумеется, это не так. Совершенно другое.
Глаза Сулимо гневно сверкнули в свете расчертившей небо молнии. Однако Вала сдержался, холодно усмехнувшись.
— Надо же. А я только только собирался предостеречь тебя от того, чтобы идти по пути мятежника, братец. Но Мелькора первым упомянул ты. Да ещё в таком возмутительном контексте… забавно, — среброволосый Айну склонил голову на бок, смотря на Кузнеца вполоборота. — Впрочем, полно… Я тебя сюда не упражняться в остротах позвал. А договариваться.
Ауле удивлённо поднял брови.
— Договариваться?
— Именно так. Нет, мы, конечно, можем сейчас устроить побоище. После чего упереться лбами. Ты отнимешь у моих Ваниар возможность получать металлы, камень, Йаванна отберёт плоды земли и мясо животных. Я, в свою очередь, запрещу вашим Нолдор дышать. Но в итоге-то что? Половина Валинора умрёт без воздуха, вторая — от голода, Огонь и Ветер оба останутся без последователей, а единственный, кто в этой ситуации будет доволен, это Смерть, получивший в свои Чертоги самый большой улов за историю Арды, — Вала усмехнулся. — Или можем прийти к компромиссу. Претензий к тебе, в особенности касающихся готовящегося Исхода, это, разумеется, не отменит. И мои последователи по-прежнему будут этому противодействовать — до тех пор, пока ты не образумишься и не будешь готов делить Нолдор сообща. Однако в некоторых вещах, думаю, мы сможем прийти к соглашению.
Владыка Земной Тверди молчал долго, обдумывая слова старшего из Айнур.
— И что ты предлагаешь?
— Пусть будут драконы, — голос Манвэ зазвучал неожиданно миролюбиво. — Ладно, понимаю. Тоже самое, что Торондор и его потомство для меня. Ты к ним привязан, как к собственным творениям. Пусть их всадники продолжают на них летать… ладно. Моя собственная ошибка, что я не погладил твоего змеёныша молнией ещё во время его самого первого полёта. Язык у него больно подвешен. Но, — тон Владыки Западных Ветров снова стал холодным, как льды Хэлкараксэ. — Никаких металлических крыльев. И, прежде чем твой ученик, любящий искать лазейки в правилах и договорах, придумает ещё что-нибудь летающее, скажу сразу. Вообще никаких летающих средств передвижения без моего позволения. Ни крыльев, ни парящих кораблей. Ни начинённых воздухом пузырей. Ничего. Я терплю драконов и их седоков, но я не собираюсь мириться с целым народом, что не подчиняется мне, но при этом хозяйничает в моих владениях. Любого, кто после объявления моей воли и без моего разрешения дерзнёт подняться на подобном в воздух — я собью на землю молнией. Вне зависимости от того, кто именно нарушит запрет.
Закончив суровое предупреждение, Первый из Валар миролюбиво-примиряюще улыбнулся.
— Как видишь, мои условия вполне выполнимы, и не требуют от тебя поступаться чем-то серьёзным. Я даже против ваших бесконечных коптящих небо изобретений ничего не говорю. Я просто предлагаю тебе играть по правилам. Найдите девочке другое занятие. Юные сердца легко излечиваются от обиды и восприимчивы к переменам.
— Интересно, как ты собираешься этот запрет контролировать за Пелори, брат, — вопрос прозвучал явно с намёком на то, что Валар, и Манвэ в частности, не слишком любили вылезать за пределы Амана.
— Не советую проверять…
— Владыка Ингвэ, если вы настолько скептически относитесь к самой идее того, что Нолдор смогут летать подобно птицам, быть может, вы сами опробуете наше творение? Разумеется, под наблюдением и рядом со мной. Вы сами сможете убедиться, что полёт не несёт в себе никакой угрозы и полностью безопасен.
Ангарин сцепил пальцы за спиной, вслушиваясь в дебаты и чувствуя, как рядом, чуть позади, едва ли не звенит от напряжения сестра, волновавшаяся за свою работу едва ли не больше, чем за собственную жизнь во время полёта. Во всяком случае, сейчас она боялась куда больше, чем когда на глазах у собравшейся толпы выписывала петли и кренделя в воздухе. Молодой мастер слегка сжал пальцы создательницы крыльев, стараясь её успокоить.
Несмотря на то, что нолдо изначально был готов к тому, что крылья придётся перетаскивать на Тол Эрессеа, ожидание вердикта изводило. Даже его, отличавшегося куда более спокойным нравом, чем Мэнэлдиль.
На его удивление, изобретение не отклонили сразу. Более того, некоторым из собрания мастеров оно понравилось. Они задавали уточняющие вопросы, подробно расспрашивали о конструкции, выясняли пределы скорости и переносимого груза. По всему было видно, что творение учеников принца их заинтересовало. Его Величество пока что молчал, что-то напряжённо обдумывая.
Главный же спор сейчас разгорелся между наставником, что, как всегда, защищал изобретение вместе с учениками, и Верховным Королём Эльдар, что всем своим видом выражал скепсис по отношению к мифрильным крыльям.
— Благодарю, Феанаро, за столь щедрое предложение, — Ингвэ позволил себе скупую улыбку. — Однако, боюсь, в своей уверенности ты допускаешь серьёзную ошибку. Как и с тем вестником направления. Можно ли доверять творению, от которого будет зависеть жизнь одного из жителей Тириона, которое испытали лишь несколько раз? Разве смогут эти крылья выдержать бурю? Не говоря уже о том, что у меня есть большие сомнения в самой идее полёта с помощью этих искусственных перьев.
— При всём уважении, Владыка, из всех присутствующих в этом зале самый большой опыт полётов здесь имею я. Разве мы с Сафироном не доказали, что Нолдор могут обрести крылья? — скрестив руки на груди, Отец Драконов стоял против своего противника непоколебимо, подобно скале.
— Феанаро, всё же неразумно сравнивать живых и разумных, обладающих душой созданий с этой поделкой, — не желал сдаваться ваниа. — Не говоря уже о том, что Рамалоки создавались любимым учеником Ауле — и при участии двух Айнур! Ты лучший из Аулендур, а Аулендуры — величайшие из мастеров Нолдор. Мастера же годы тратят на то, чтобы отточить своё искусство. Не в обиду ученице Гимнасия будет сказано, но мы говорим о творении девочки, что пока что не является ни тем, ни другим, ни даже третьим.
Сестра за плечом слегка зашипела от возмущения, однако Ангарин вовремя чуть наступил ей на ногу, заставив помолчать. Вмешиваться в спор двух лидеров было сейчас излишним. Хоть фраза Ингвэ и звучала, безусловно, обидно как для девушки, так и для её брата.
Впрочем, их Мастер в долгу не остался.
— А разве я сам не ходил у Махтана Урундиля в учениках, прежде чем покрыл себя славой, как последователь Ауле? Она является ученицей лучшего Аулендура. А в будущем — и сама станет учеником Валы.
— И всё же я не думаю, что эта дева будет летать.
Новый голос, чистый и грозный, словно раскат грома, разнёсся по мраморному залу форума. Толпа собравшихся Нолдор расступилась, словно волна перед прибрежной скалой, пропуская вперёд облачённого в белоснежные одежды Олорина. Лицо Майа было бесстрастным и суровым, будто сейчас он был судьёй. Серые глаза чуть прищурены. Серебристые волосы при каждом шаге чуть развевались назад под порывами незримого ветра.
— Сейчас изыскания Нолдор зашли слишком далеко. Настолько, что даже Властитель Западных Ветров и Король Арды был вынужден обратить внимание на них, — Олорин властно обвёл взглядом всех присутствующих, задержав его на брате с сестрой и чёрноволосом принце. К чести Ангарина, взгляд служителя Манвэ он выдержал. Сжал кулаки и зубы, выпрямившись, точно палку проглотил. Но глаза не отвёл. — Вам, кузнецам, прекрасно известно, что с огнём нельзя обращаться легкомысленно. Вы уважаете пламя и справедливо обращаетесь с ним с почтением и осторожностью. Так почему мы наблюдаем такое легкомыслие, когда речь идёт о Ветре?
Прежде, чем кто-либо из них троих успел возразить, вестник Повелителя Воздуха продолжил, припечатывая грозным взглядом ещё сильнее.
— Более того. В вашей работе присутствует непросто беспечность, но откровенная насмешка над любимцами Манвэ — родом Торондора. И точно также, как Ульмо не потерпел бы создание железных глубоководных рыб, Йаванна сочла бы оскорблением Древа из стали, а Ауле не понравились бы металлические драконы, так и Верховный Король Арды не и может принять эту пародию на настоящие крылья.
«Семь барлогов разом!»
Молодой нолдо облизал пересохшие губы, пытаясь понять и просчитать, что в этой ситуации будет лучше. Как правильнее поступить? Промолчать? Ответить?
Никогда до сего дня Майа не выступал… вот так. Безусловно, периодически он говорил собственное мнение о том или ином ученическом творении. А иногда — и защищал проекты собственных учеников вместе с ними, подобно тому, как принц помогал собственным подопечным. Но сегодняшние слова не были похожи на то, что было раньше. Не одобрение, сомнение или скепсис. Прямое осуждение, в шаге от…
Если так и дальше пойдёт… крылья ведь могут не просто не одобрить для использования в Тирионе и Валиноре. А полностью запретить…
Жуткая мысль пронзила подобно стреле из многозарядного арбалета. Подобного допускать было нельзя. Слишком много для сэлэр эти творения значат, чтобы позволить этому треклятому Майа всё испортить.
— Наставник Олорин, — Ангарин сделал шаг вперёд и уважительно склонил голову перед вестником. — Но разве корабли Тэлэри и Нолдор не бороздят морские просторы подобно рыбам? Разве мы не вспахиваем землю зачарованным плугом, вместо того, чтобы рыть её руками? Разве является чем-то плохим постижение стихии?
— Постижение, безусловно, не является плохим. Но, юный ученик, постижение. Познание. А не бездумные попытки покорить её и подчинить себе с помощью бездушных механизмов, — Олорин величаво повёл рукой. — Корабли Тэлэри бороздят море с благословения Ульмо и Оссэ. Они сами научили своих последователей мореходству. Если ты и твоя сестра действительно хотите постичь воздушный плуг, сделать всё правильно, — голос Майа на мгновение потеплел. — Вам найдётся место среди моих учеников, или учеников Гимнасия в Валимаре. Вы научитесь слушать и понимать Ветер. Познаете искусство не только Нолдор, но и Ваниар, объединив лучшее от обоих народов. И однажды, быть может, взлетите с его благословения.
Однако прежде, чем брат и сестра успели сказать хоть слово, в спор вновь вступил принц Нолдор.
— Почтенный Олорин, напомни мне, а хоть кто-нибудь из учеников… или учителей Гимнасия в Валимаре — хоть раз взлетал? Не из числа Майар Ветра? — и вновь Феанаро одним лишь вопросом перетянул на себя внимание всех в зале, заставив слушать себя. — Насколько мне известно — нет. А вот мы с Сафироном — летали. В ясную погоду и в бурю, днём и ночью. И подобно тому, как в кузне наши мастера укротили пламя с помощью своих умений и знаний, точно также мы покорили и небо. Без «слушания и понимая». Собственным умом и старанием. И случай этот не уникален — вслед за чёрным всадником в небо поднялись и другие. Мы были первыми, но не последними. А с помощью крыльев Мэнэлдиль — это может повторить каждый из Нолдор!
За спиной чёрноволосого эльда довольно и одобрительно заскреблась Мэнэлдиль. Собравшиеся зрители одобрительно зашумели подобно утренней листве. И на мгновение Ангарин — вот же глупец! — опрометчиво подумал, что подобная поддержка побудит короля принять их сторону. Или хотя бы просто отклонить изобретение. Так, что бы они смогли перевезти его на остров.
Однако лицо Олорина, что сейчас как никогда раньше напоминало каменное изваяние, разбило эти глупые надежды в дребезги, заставив ученика вздрогнуть. Ещё до того, как Майа начал говорить, нолдо понял. Приговор вынесен. И вынесен был ещё до всех обсуждений.
— К счастью для всего народа Нолдор, подобные решения принимаешь не ты, принц, — вестник Манвэ особо выделил интонацией последнее слово, словно напоминая Феанаро его место. — Не думаю, что в ближайшие годы Нолдор будут покорять ветер и небеса.
После чего среброволосый повернулся к всё ещё не проронившему ни слова Финвэ.
— Ваше Величество. Я должен огласить вам решение Манвэ Сулимо… и Ауле, Владыки Земной Тверди, касающиеся этого вопроса. Я надеюсь на ваше благоразумие и дальновидность.
— Говори, — слегка склонил голову Финвэ.
— Мой господин высказался резко против подобной насмешки над его лучшими творениями. И против искусственных полётов в целом. Манвэ Сулимо говорил об этом с Повелителем Огня. И они, пусть и не сразу, пришли к соглашению. Правила чужой вотчины следует чтить. А подобные легкомысленные практики должны оставаться под запретом. И не просто в пределах.
— Что?! Запретить совсем?! Но… — полный изумления и сдерживаемой боли, девичий вскрик за его спиной заставил Ангарина стиснуть кулаки. Он слишком хорошо знал, сколько сил, мечтаний и души младшая сестра вкладывала в своё творение, как не спала ночами, корпя над чертежами и просчитывая нюансы.
Слишком много, чтобы сейчас услышать, что теперь её лучшее творение можно просто отправлять в горн на переплавку.
— И кто ослушается этого запрета — на того да обрушится гнев Валар! — звучно закончил Олорин, эхом разносясь по залу.
— Я понимаю решение Айнур, — Финвэ встал со своего кресла в полный рост. Посмотрев в глаза вначале старшему сыну, затем — Олорину. И наконец, притихшим ученикам. — И не вижу причин идти против решения как Верховного Короля Арды, так и покровителя Нолдор. Я подтверждаю полный запрет на использование крыльев, а так же любого искусственного полёта, — добавил правитель, вновь крайне красноречиво взглянув на Феанаро. — Как в пределах моих владений, так и за ними, я говорю: «Нет!» подобному оскорблению для Валар. Уже созданные крылья повелеваю либо уничтожить, либо не выносить за пределы Гимнасия.
— Но это несправедливо!
— Ваше Величество, — буквально чувствуя, как за спиной по щекам сэлэр текут слёзы, нолдо предпринял последнюю, отчаянную попытку всё исправить. Хотя бы частично! Всё лучше, чем потом смотреть младшей сестре в глаза. — Позвольте внести предложение! Изобретение всё же полезное. Вспомнить хотя бы, сколько можно сэкономить сил во время перевозок. Не говоря уже о скорости. Можно внести лишь одно исправление, и наше творение станет куда более безопасным. Нужно ограничить высоту. Скажем — два метра от земли. Не больше. В этом случае мы не будем соваться в высь, оскорбляя Властителя Ветра, но сохраним пользу для Тириона…
— Сказано же. Нет, — голоса Олорина и Финвэ ударили таранами одновременно, сливаясь в единый хор. Словно выразители единой воли.
А мгновение спустя в осанвэ наставника, усталое, опустошённое и злое, пришло в голову Ангарина.
— Ученик… уведи отсюда свою сестру. Давай, живо. Здесь уже ничего не сделать.
В слух же, до того, эльда успел, мягко придерживая тихо плакавшую сестру, было сказано иное.
— Ты пересёк опасную черту, Олорин.
— Феанаро! — Финвэ чуть возвысил голос. — Это было и моё решение. Довольно этих склок.
Не отвечая слова отца, принц Нолдор молча направился к выходу из зала, вслед за учениками, под яростные перешёптывания толпы.
— Всё прошло ещё веселее, чем мне думалось изначально.
Король-Чародей усмехнулся, откидываясь на спинку кресла и позволяя себе прикрыть золотые глаза.
Признаться честно — в этот раз он несколько недооценил… нет, не разум и хитроумие противника. Здесь как раз у него сомнений ни в том, ни в другом, не было. Степень раздражения Манвэ, чью монополию на небеса опять попытались расшатать. Если в случае драконьих всадников всё ограничилось одной бурей и последовавшим после этого разговором между Айну и тёмным эльфом, то металлические крылья вызвали куда более бурную и интересную реакцию.
Малекит рассчитывал на долгий спор с мастерами Нолдор, которые придерживались позиций «единства всех эльфов». С отцом точно, возможно — с Ингвэ и Олорином. Это было бы закономерно и понятно. Но полный запрет на крылья, да ещё с угрозой всяческими карами? Пусть друкай и был предупреждён о результатах договорённостей своим покровителем, и на форуме, по большей части, играл на публику — напор и злость Олорина, под конец не погнушавшегося перейти на личности, всё же сумел удивить.
Золотые глаза эльфа лениво приоткрылись, сощурившись в раздумье.
Не скоро, ой не скоро свободолюбивые Нолдор забудут подобное. Особенно, если им в этом помочь, убрав акцент с того, что в «достижении компромисса» был замешан и Ауле тоже. Благо, подобное можно объяснить множеством версий.
Похоже, глубину обиды Манвэ можно было сравнить лишь с силой ненависти Тириона по отношению к повелителю Наггарота. Если уж, прекрасно понимая, как именно противник будет использовать подобный козырь, первый из Айнур всё равно пошёл на жесткий запрет.
С другой же стороны, возможно, Властитель Западных Ветров выбрал, как ему казалось, меньшее из двух зол. Лучше пресечь попытку не слишком дружественного народа выйти в небо заранее, чем потом мучиться с целыми воздушными флотами.
За судьбу изобретения, самого рунного узора, позволявшего твёрдому металлу парить в воздухе, тёмный эльф не беспокоился. Всё, что было необходимо — было тщательным образом законспектировано и отложено в долгий ящик. Чертежи также никуда не делись.
Да, безусловно, с механическими крыльями или воздушным флотом придётся подождать до лучших времён. Как минимум — до переезда в Эндорэ. Как максимум — до момента, когда Валар и их излишне высокое о себе мнение уже не будет представлять проблемы. На то же славное время следовало оставить месть одному излишне наглому Майа, возомнившему себе, что он в праве указывать место Королю Чародею Наггарота.
Кстати, о крыльях. А если точнее, то об их создательнице…
Глубоко вздохнув и подавив желание остаться в кресле на весь вечер, Малекит резко поднялся на ноги, оттолкнувшись от подлокотников ладонями.
Интуиция подсказывала Королю-Чародею, что эта история не закончится так просто.
Ангарину не спалось.
Молодой нолдо ворочался с боку на бок, пытаясь провалиться в спасительное забытье. Да только сон всё не шёл. Словно что-то мешало, помимо идущего с города шума праздника — многие жители Тириона отмечали окончание годового состязания изобретений.
Однако дело было даже не во внешних звуках. Словно этот треклятый день, наполненный разочарованием и столкновением с реальностью, никак не желал отпускать. И всё, что по итогу оставалось — это мрачно таращиться в потолок, перебирая в памяти сегодняшние события, точно женщина перебирает бусины на нитке.
Лёгкое волнение перед началом презентации. Сэлэр едва не подпрыгивала от нетерпения. Его Высочество был каменно-спокоен. Сам нолдо… ну, он был готов к тому, что крылья нужно будет тащить на Тол Эрессеа.
Презентация, что даже у спокойного и задумчивого кузнеца захватила дух. Мэнэлдиль красовалась, гордо паря над окраинами родного города и удивляя всех зрителей той лёгкостью, с которой она держалась в воздухе. Как ловко сестра то камнем падала вниз, то вновь взлетала вверх, полностью доверившись своему творению и собственным чувствам!
Судилище. Треклятый фарс, на котором, судя по всему, с самого начала было уже всё решено — Олорин ведь заявил, что Манвэ вынес свой приговор ещё до собрания. И Ауле! Как так вышло? Почему Владыке Земной Тверди пришлось согласиться? Что произошло? Ультиматум? Возможно…
Правитель Тириона, что никак не возразил вестнику Валы. Говоривший с Олорином как единое целое.
Мрачный наставник, упоминавший опасную черту. До последнего пытавшийся отстоять. Но по сути своей — униженный точно также, как и его ученики. Наравне с ними — для Майа было абсолютно наплевать, кого втоптать в грязь. Мастера или его подопечных.
Полные слёз глаза сестры, которую он, Ангарин, не смог защитить!
Проклятие…
Нолдо перевернулся на бок ещё раз, понимая, что уснуть уже не удастся. Шипя и бормоча под нос ругательства, молодой кузнец поднялся с кровати, не спеша одеваясь, после чего, стараясь не шуметь, направился в комнату сестры. Родители видели уже десятый сон, но что-то подсказывало кузнецу, что Мэнэлдиль сейчас не спит. Он хотел поговорить. Хоть как-то помочь сэлэр.
Однако реальность ударила по голове кузнечным молотом, когда изумлённый эльда обнаружил пустую комнату, расстеленную постель и раскрытое настежь окно, за которым отчётливо виднелись следы примятой травы. Следы, ведущие прямо к конюшне.
Сбежала…
Острая, как нож, мысль пронзила разум. Гимнасий. Убранные в кладовую крылья.
«Дурёха решила полетать в последний раз?»
Сердце старшего брата пропустило удар. В отличие от Мэнэлдиль, наверняка пропустившей слова о наказании мимо ушей, нолдо отлично помнил слова Олорина. О том, что Манвэ покарает тех, кто ослушается его воли.
«Проклятие, нет! Нет, нет, нет, нет!»
Ангарин арбалетным болтом выскочил на улицу через окно, не обращая особого внимания на отсутствие обуви.
Как и ожидалось, в конюшне не оказалось одной лошади.
— Сэлэр, что же ты делаешь! — в сердцах тихо прошипел нолдо, седлая второго коня.
Скорее, к Гимнасию. Перехватить. Уберечь от беды. Пока не поздно!
Ночной Тирион встретил кузнеца огнями и множеством прохожих. Тех, что толпились, мешали, нещадно задерживали. С проклятием эльда пришлось пробираться через город едва ли с боем, расталкивая прохожих и стараясь ускориться, как мог.
И только на половине пути, оказавшись на площади у фонтана, пришло осознание того, что поздно. Опоздал. Чувствуя, как у него перехватило дыхание, Ангарин расширившимися глазами наблюдал за одинокой крылатой фигуркой, что появилась высоко в небе, заложив вираж и начав выписывать петлю.
Мифрильные крылья сияли в лучах ночного Тьелпэриона. Мэнэлдиль то резкими и быстрыми, то напротив, плавными и медленными взмахами крыльев играючи управляла полётом. Забыла о веселящихся далеко внизу Эльдар, о безопасности. Обо всём.
— Сэлэр!!! СПУСКАЙСЯ, СКОРЕЕ!
Ангарин сжал кулаки, заорав во всю мощь лёгких далеко вверх. Тщётно. Сестра явно не слышала, в отличие от окружавших его Нолдор, вначале удивлённо смотрящих на всадника. Затем — поднимающих голову вниз, в изумлении смотря на ночное небо с одинокой звездой, что парила в вышине.
А в небе постепенно начали сгущаться тучи.
Сердце билось так, что было готово выпрыгнуть из груди. Он отчаянно орал, размахивая руками и нещадно злясь на всех. На упрямую сестру, не думавшую о безопасности, на треклятые крылья, на себя — ибо не сумел предотвратить то, что сейчас происходило в небе. Но больше всего — на Олорина и его хозяина.
— Нет… пожалуйста. Пожалуйста! Мелькор меня побери, Мэнэлдиль, спускайся!
И вот, казалось, мастерица уже сама что-то начала понимать. Несколько неловко повернулась в воздухе, словно смотря на появившиеся тучи, попыталась начать снижаться…
Поздно.
Молния, одиночная, не ветвистая, тёмно-синяя с белоснежной сердцевиной, ударила прямо в сиявшую серебром пернатую фигурку. Гром пришёл лишь мгновение спустя.
— Нет…
Зрачки нолдо расширились, когда он, забыв как дышать, с всевозрастающим ужасом наблюдал за тем, как его сэлэр, его младшая сестрёнка, его напарница, самый близкий из обитателей Амана, мёртвым камнем летит вниз, прямо на каменную мостовую и шпили домов. Тонкие девичьи руки, на которых были закреплены мифрильные крылья, беспомощно мотались из стороны в сторону. Посыпались серебристые перья, опадая, точно у настоящей подбитой птицы.
Ангарин бросил коня вперёд, туда, куда, предположительно, должна была упасть девушка, тщётно надеясь предотвратить трагедию и понимая, что уже не успевает…
Однако в этот момент произошло то, что намертво впечаталось, вплавилось в память юного кузнеца на всю его бессмертную жизнь.
Исполинская чёрная тень, затмив своими крыльями свет Древа, на лету перехватила падающую фигурку.
После чего Сафирон (Валар, а кто ещё это мог быть?) начал стремительно снижаться, приземлившись прямо посреди площади. Одетый в чёрно-красное всадник, прижимая хрупкую ношу к себе, проворно спрыгнул с чешуйчатого скакуна.
— Лекаря, живо! — рявкнул Феанаро, осторожно кладя тело девушки на мостовую.
Нолдо, спрыгнув с коня и отчаянно работая локтями, едва ли не продрался сквозь мгновенно собравшуюся толпу.
— Учитель!
Ангарин проворно опустился на колени рядом с сестрой, внимательно осматривая девушку.
Выглядела Мэнэлдиль откровенно плохо. Судя по всему, молния ударила прямо в спину, между крыльев, оплавив часть металлических перьев и пережёгши ремни, которыми крылья удерживались в правильном положении. Вся спина русоволосой представляла собой один сплошной ожог.
Нолдо почувствовал, как его пальцы трясутся мелкой дрожью.
Не уберёг. Не спас.
— Успокойся, ученик, — раздался над ухом знакомый голос.
Не особо ориентируясь сейчас в пространстве, подмастерье поднял голову на звук голоса, встретившись взглядом с глазами цвета расплавленного золота.
— Она жива, — медленно, по слогам произнёс успевший подняться Феанаро. — Твоя сестра дышит, Ангарин. Она сильная. Она поборется за жизнь. Крепись и ты. Ты ей будешь нужен.
— Жива?
Ещё не совсем понимая, что происходит, ученик Гимнасия склонился над головой сэлэр, вслушиваясь, пока отчётливо не различил слабое дыхание.
Наставник не ошибся.
Жива.
Чувство времени потерялось безвозвратно. Ангарин даже не заметил, как его несколько минут спустя мягко оттеснили в сторону, занявшись первой помощью. Всё было как в тумане.
Лишь одна чёткая картинка. Чёрная крылатая тень, что, заслоняя божественный серебристый свет, подхватывает падающую фигурку.
Тень, что справилась там, где он сам, старший брат, ничего не смог сделать.
Тень, что спасла жизнь его сестры.
Тень, что теперь — Ангарин это понимал очень отчётливо — до конца времён будет для него символом спасения. Безопасности. Помощи там, где более помочь не смог никто.
Тень — и Пламя. Тьма крыльев чёрного дракона и огонь Пламенного Духа.
Словно по наитию, откровенно наплевав на то, что сейчас подумают окружающие, нолдо встал на одно колено перед Тенью.
— Мой принц, — хрипло произнесли потрескавшиеся губы. — Моя жизнь — твоя. Отныне и до конца времён. Клянусь.
Золотые глаза сверкнули торжеством. Не обращая внимания на толпу, шумевшую в изумлении, Малекит чуть наклонился, взяв молодого кузнеца за плечи и подняв его на ноги.
— Встань, Ангарин. Я принимаю твою клятву.
Если создатель магического компаса был первым, кто вслух произнёс крамольную мысль, то второй создатель металлических крыльев… он стал первым, кто от слов перешёл к делу. Первым, кто принёс ему присягу как своему повелителю. Исключая, понятное дело, Лаурэфиндэ.
Память услужливо нарисовала лицо юной мастерицы после свершившихся дебатов. По щекам бежали слёзы. Вид был откровенно поникший. Потерянный. Вот только глаза… через слёзы и боль от разбитой мечты в них нет-нет, а пробивалась мрачная решимость. Одни могли бы сравнить её с решимостью подростка, что назло родителям был готов убежать из дома. Другие — с готовностью воина умереть, но не сдаться. Суть была одна — упорное не желание сдаваться и отказываться от того, что было для неё дорого.
Опасное сочетание. Особенно в купе с довольно пренебрежительным отношением к правилам. Можно было не сомневаться, что не сегодня — так завтра ночью девчонка полезет в хранилище Гимнасия, желая полетать в последний раз. Вне зависимости от того, что Олорин сказал по поводу наказания.
Можно, конечно, было бы перехватить её ещё по дороге к Гимнасию. Или в нём самом. Но… но. Всегда есть «но».
И это «но» состояло, во-первых, в том, что тогда не получилось бы выставить Манвэ полной тварью. А во-вторых, спасение несчастной в последний момент куда более впечатляюще для народа.
Девчонку было жаль. Своя, как ни посмотри. Пусть, если бы это понадобилось, друкай бы ей и пожертвовал для дела. С другой же стороны — в данном случае, Малекит собирался её спасать. И вся подлость состояла в том, что он сделал это несколько позже.
Чародей рассчитал момент правильно. Появившись именно тогда, когда это принесло наибольшую пользу для всех. И деву в беде спас, подхватив падающую на руки и заблокировав боль, и сделал это вовремя.
Хотя, если уж быть совсем откровенным — какую-то часть угрызений совести он почувствовал. Не иначе, младшая половина души постаралась.
А впрочем…
Король-Чародей, усмехнувшись, сжал плечо своего новоиспечённого вассала.
— С ней всё будет в порядке.
— Да, мой принц… спасибо. Я твой вечный должник. Вся наша семья!
Ответить Малекит не успел. Внезапно глаза кузнеца налились злобой. Ангарин бросил полный чистой, незамутнённой ненависти взгляд за плечо друкая.
И судя по лёгкому, гулявшему по толпе бризу, тёмный эльф уже догадывался, что, а вернее, кого увидит, когда обернётся.
— Спокойно, — властно произнёс он, сжав плечо готового броситься в бой мальчишки.
— Но…
— Я сам.
Ученик выдохнул сквозь плотно-сжатые зубы, закрыв глаза. Но резко кивнул, отступив назад. Малекит же… Малекит развернулся навстречу приближавшимся Финвэ и Олорину. Пальцы легли на эфес шпаги. Губы сжались в прямую линию. Золотые глаза зло сощурились.
— Два. Метра. От земли, — отчётливо, по слогам, тихо и зло произнёс принц, шагая вперёд. — Так, кажется, эти дети просили вас обоих накануне. Два метра от земли. Не больше. Верно? Вы решили пойти до конца. Ну что, — Феанаро резко повернул голову в сторону всё ещё лежавшей на животе Мэнэлдиль, вокруг которой хлопотал лекарь. — Вы довольны своим запретом?!
_________________________________
1 — "Сестра". Квенья
2. — "Брат". Квенья