2023-06-30 22:27
Минас Тирит.
— Минас Тирит — размеренно, по слогам произнес возглавлявший сопровождение чародейки Берентор, сначала приложив руку к сердцу, а затем указав на появившийся перед всадниками город. В эту игру следопыт и его невольная пленница играли практически всю дорогу. Берентор указывал на предмет, после чего называл его на своем языке. После чего Джайна называла уже вариант на своем языке — если, конечно, речь шла не об имени собственном. В этом случае мужчина мужчина как раз таки прикладывал руку к сердцу, указывая, что, мол, это имя. Так, например, девушка узнала, как местные люди называют широкую реку, через которую они переправлялись на лодках — «Андуин». А еще успела выучить несколько базовых обозначений, вроде рубашки, сапогов, звезд или мечей.
Праудмур покатала на языке услышанное от своего стража слово. Минас Тирит. Это название мелькало в разговорах окружавших ее людей и раньше. Джайна слегка сощурилась, всматриваясь вдаль и любуясь тем, как солнце играет на белоснежном камне уходивших ввысь и медленно приближавшихся стен, что полукольцом опоясывали его, в итоге уходя прямо в скалу. Во время из короткого путешествия волшебница уже могла видеть до переправы через Реку заросшие лесом руины и покинутые постройки. Явные последствия войны, судя по тому, как прошелся когда-то по этим местам огонь. Тогда бывшая правительница Терамора могла лишь представлять себе, как строения из белоснежного камня выглядели в лучшие времена. Сейчас же… сейчас она могла узреть их воочию — целыми и обжитыми.
И следовало признать — Минас Тирит впечатлял. Даже ту, кто за свою жизнь успела повидать и будоражащую воображение вычурность Даларана, и изящество шпилей и башен Луносвета, и монументальность Стальгорна величие и столиц людских королевств. Белоснежный город, если бы возможно было мерить его мерой Азерота, словно впитал в себя лучшее от всех трех народов Альянса. Высеченный прямо в горе и уходящий далеко ввысь, на, как успела насчитать Джайна, добрых семь ярусов — словно город дворфы строили. Огромная скала вздымалась вверх и вперед, точно нос корабля, рассекая каждый ярус, кроме первого, надвое. А вот сама архитектура больше походила на смесь людской и эльфийской. Не такая изящная, как у жителей Луносвета — но плавнее и тоньше, чем у людей. Меньше грубых форм и острых углов. Кроме одного единственного — самый высокий ярус крепости венчала сиявшая на солнце башня, тонкая и острая, точно жемчужная игла.
Становилось понятно, почему в голосе Берентора слышалась нескрываемая гордость, когда он указывал на город. Минас Тирит, чтобы не значило это название, мог оказать бы честь любому из королей Азерота. Даже эльфы не побрезговали бы.
«Так. Не думать о доме. Не думать!» — резко одернула себя Джайна, постаравшись сосредоточиться на том, что она видела по дороге.
Проезжая по улицам града, Праудмур все больше убеждалась, что привезли ее именно что в столицу. Ну если, конечно, местные провинциальные города не равны по своему богатству и убранству Штормграду. Что не исключено, но вряд ли.
Широкие, мощеные камнем улицы с ухоженными фасадами домов, богато одетые горожане, предпочитавшие черно-белую расцветку одежды, отсутствие грязи — за городом явно ухаживали, содержа его в чистоте и порядке. А еще, судя по отсутствию неприятных запахов на улицах, этому народу была явно знакома канализация.
Впрочем, была и обратная сторона медали. В куда большей степени роднившая Минас Тирит с Оргриммаром, чем со Штормградом. Практически каждый его житель, человек или эльф — девушка успела заметить на улицах существ, своим обликом и статью отдаленно напоминавших обитателей Луносвета и Даларана — носили оружие. И явно не для красоты. Стены домов и каждого из ярусов, несмотря на плавность линий и некоторое изящество были толстыми, явно с расчетом на возможную осаду. Да и грозно смотревшие в сторону реки требушеты явно намекали, что праздность в плане обращения с оружием здесь не в части.
Нет, этот город был воином, несмотря на свое богатство и возможное положение столицы. Впрочем, учитывая то, что из лагеря разведчиков за рекой доехали они всего лишь за четыре дня — это было неудивительно. С кем бы не воевали его жители, война была достаточно близко от них. Даже сейчас.
Чем выше они поднимались — тем ухоженнее и изящнее становились улицы. Больше белого каменного кружева. Одежды жителей на вид напоминали уже не сукно, но шелк. До тех пор, пока, спешившись, всадники не поднялись уже на самый верхний ярус, где чародейка поневоле выдохнула, в первый раз, хоть и далеко не в последний, в своей жизни взглянув на Гондор с вершины Цитадели. От сиявших далеко на Юге серебряных башен Пеларгира до бушующего водопада Рэрос на Севере, от белоснежных стен города до руин Осгилиата и горных стен Мордора на Востоке. Постоянно гулявший на верхних ярусах ветер трепал золотые волосы, гордо развивалось знамя с Древом, Звездой и Змеем а Джайна… Джайна поневоле залюбовалась тем, что видела.
Чародейка чуть фыркнула, облокотившись на ажурные перила балкнона и лениво смотря, как далеко внизу шумит город и туда-сюда снуют местные жители. Подхватив с стоявшего на столе рядом яблоко, Праудмур с удовольствием впилась зубами в его красный бочок, хрустя и отвлекаясь от беспокойных мыслей.
Кто бы мог подумать, что ожидание собственной участи может быть в одинаковой степени мучительно для разума — и не важно, находишься ли ты в ледяной темнице и цепях, или же в светлой горнице, где даже балкон есть. Выходящий, правда, на отвесную стену, но тем не менее.
Нет, никто и не думал, судя по всему, сажать Джайну в темницу или допрашивать с применением клещей, раскаленного железа или, того хуже, холода. По крайней мере, пока что. За это бывшая правительница Терамора была своим нынешним тюремщикам благодарна. Переживать вновь то, с чем она столкнулось в Цитадели Ледяной Короны… не хотелось. Совсем.
Чуть поежившись, волшебница отложила огрызок и вновь устремила взгляд вниз.
Однако ожидание, проклятое ожидание собственной участи, гадание того, что с ней будет дальше — вот это действовало сродни пытке. Заставляло напряженно прислушиваться к тому, что происходило за запертыми дверями, через которые трижды в день приносили пищу. Гадать, когда уже хозяева этого, вне всяких споров, прекрасного города все же обратят внимание на возможную шпионку. Не зря же, в конце концов, ее везли из того лагеря и поселили в столь пригожих условиях? Одиннадцать дней уже прошло с тех пор, как Берентор привез ее в Минас Тирит.
Джайна несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, отгоняя от себя призраки прошлого и заставляя голову мыслить здраво.
От пыточных девушку точно спасало то, что она не знала ни один из местных языков, а значит, любая попытка допроса закончится провалом. Тратить же силы и время заплечных дел мастеров просто так… Некоторые правители, безусловно, могли бы счесть подобное забавой. Но такие в принципе вряд ли стали бы селить пленницу изначально в хороших условиях.
О том, что языка девушка не понимает, они знают ещё с лагеря разведчиков. Да и Берентор, кое-как учивший ее отдельным словам, мог это подтвердить. И вероятнее всего, следующим шагом, так или иначе, будет преодоление языкового барьера. Праудмур явно попытаются научить местному наречию. А вот дальше… Дальше начинались развилки, ведущие как к более-менее хорошим вариантам, так и не очень. Например, если в этой стране распространено рабство — девушку могли бы захотеть использовать как рабыню. И хорошо, если не наложницу. Впрочем… были перспективы и похуже. Например, пустить на опыты. Скажем, начать испытывать новые виды ядов или лекарств.
Воспоминания о троллях Амани, Сильване и своеобразных практиках ее Отрекшихся заставили поежиться от подобной перспективы. Джайна раздраженно на саму себя тряхнула головой и потянулась за следующим яблоком, так и манившим захрустеть им и отвлечься от мрачных перспектив.
«Глупости. Будущий подопытный материал в таких хороших условиях не держат. Наложница… это возможно. Но в таком случае останется только прорываться с боем…»
Припомнив количество солдат в черном и серебряным, что девушка увидела на улицах, волшебница нахмурилась, мрачно грызя фрукт.
К ней, вроде бы, хорошо отнёсся один отряд разведки, но решения принимает не Берентор и не его непосредственный командир. Кто тогда может прямо влиять на решения по ее чародейки, учитывая, что ради ее сопровождения выделили целый отряд, и повезли прямо под светлы очи местного правителя?
Праудмур в задумчивости коснулась рукой золотых волос, вспоминая тронный зал. Во всяком случае, так выглядело место куда, после доклада и некоторого времени ожидания, повел ее Берентор. Высокий свод, что подпирали колонны черного мрамора, ровные ряды статуй прошлых правителей, что стояли в нишах стен. И три резных трона, что стояли на небольших возвышениях. Правда, лишь один из них тогда был занят — высоким и прекрасно сложенным мужчиной лет сорока пяти на вид. Худое и властное, но не лишенное благородства лицо, обрамленное острой бородкой, глубокие складки, идущие от крыльев носа, черные с проседью волосы, подхваченные венцом. Суровый и пронзительный взгляд серых глаз, что выворачивал душу наизнанку лучше любого палача.
Правитель города? Король? Но трона три. Здесь нет единого Владыки, и правит совет из трех человек — так, как устроилось после смерти последнего короля в Луносвете? Или же другие троны — для королевы и наследника? Ничего непонятно. Ровно как и то, чего можно было ожидать от этого человека, если именно он будет решать судьбу чародейки. Но именно этот человек отдал приказы относительно ее поселения.
Ещё пока что неизвестной переменной было отношение местных к магии. Даже в Азероте не во всех государствах Аркана привечалась в равной степени хорошо, что уж говорить о незнакомом обществе. С другой же стороны, обнадеживало то, что сотворенный пирог следопыты приняли с изумлением, но без враждебности. Да и на улицах города, по ночам, девушка видела сиявшие светом звезд светильники — явно волшебного происхождения.
Джайна взмахнула рукой, зажигая на руке голубой огонёк Арканы, согревая себя с помощью чар. Все время, что Праудмур была заперта тут, она тренировалась, разрабатывая новенькие пальцы и проверяя собственные силы. Магия в этом мире была… странной. С одной стороны, ей приходилось куда больше концетрироваться и прилагать усилия, для того, чтобы исполнить заклинание. С другой, когда оно все же получалось — волшебство выходило куда мощнее, чем вышло бы в том же Тераморе. Этот вопрос еще предстояло как следует изучить и проверить научно.
Если, конечно, ее пленение завершится благополучно…
Звук открывшихся дверей заставил чародейку повернуть голову ко входу в покои, удивленно подняв брови. Для ужина, что здесь, судя по всему, происходил уже после захода солнца, было еще слишком рано — солнце лишь начинало катиться к закату.
Она не ошиблась. Вместо слуг, обычно приносивших пищу и вино, в комнату вошел… Будь они в Азероте, Джайна назвала бы незнакомца высшим эльфом. Если только существовали высшие эльфы с удивительно короткими, пусть и острыми, ушами, обычными человеческими бровями, да отсутствием сияния в серых глазах.
Сиявшие серебром волосы, обрамлявшие слишком красивое для человека лицо с тонкими острыми чертами, длинные тонкие пальцы, черный с алым дублет с вышитыми лучами восьмиконечной звезды на груди — такой же, что сияла над Белым Древом на знаменах. Серьезные серые глаза, которые, несмотря на отсутствия в них внешнего сияния Арканы, поневоле притягивали взгляд.
Вот бывшей правительнице Терамора и пришел ответ, как местные жители относятся к магии. Хотя бы в общем и целом. Вошедший в покои эльф был чародеем. Волшебство окружало его туманной дымкой, столь густой, что, казалось, Джайне не нужно было даже пресловутое призрачное зрение охотников на демонов, чтобы увидеть его.
— Джайна Праудмур, — звучно произнес он, спокойно и серьезно смотря. В глубоком, мелодичном голосе мага словно слышался рокот волн. Эльф чуть наклонил голову вперед, приветствуя и касаясь рукой сердца. — Линдфалмар.
Незнакомец медленно поднял руки, выставив их перед собой, словно показывая, что не желает причинить вреда. После чего, смотря в голубые глаза чародейки не отрываясь, жестами обьяснил, что попытается обучить ее языку. После чего, получив утвердительный кивок от все еще настороженной Праудмур, медленно подошел ближе.
Нет, представитель древнего (а как иначе с эльфами?) народа не принес ей местные книги для самых маленьких. Вместо этого волшебник мягко положил тонкие, но сильные пальцы на виски волшебницы, после чего она почувствовала неспешное, по возможности вежливое, но непреклонное вторжение в собственный разум.
Удивляться было поздно. Но, через установившийся контакт ощущая не враждебные намерения коллеги, и желание узнать, не является ли та врагом, Джайна не стала поднимать барьер над собственным разумом, позволяя этому чародею посмотреть некоторые собственные воспоминания и, в свою очередь поделиться с ней информацией о языке этого общества. В конце концов, она так ждала начала допросов и возможности убедить всех в том, что не является шпионкой? Вот он, шанс!
Лишь некоторые сцены своей жизни она защитила плотной ледяной преградой: Тралл, Артас, Калесгос, Вериса… Друзья. Джайна почувствовала, как в ее разуме словно роется рука, а затем она почувствовала приток энергии, с которым в неё стало проникать знание языка, словарь, грамматика, смыслы, письменность… как и следовало ожидать, чародей учил ее языку в таком быстром, экстренном темпе. Голова ожидаемо взорвалась болью — разум отнюдь не сразу справлялся с тем, что в него впихивали, словно корм в гуся. Перед глазами рябило. Волшебница невольно пошатнулась, опускаясь на деревянный стул. Но казалось, будто волшебница начинала понимать хотя бы основы двух основных наречий, что использовались в этой стране. В Гондоре.
А затем среброволосый шагнул дальше, в ее память, вскрыв ментальные барьеры так, будто их и не существовало вовсе. Джайна вскрикнула, сжав голову руками, стараясь защитить воспоминания о близких, но… наглого эльфа интересовали явно не они. Словно разбив преграду и убедившись, что за ней не скрывается того, чего он опасался, волшебник шагнул дальше, изучая воспоминания о самом Азероте и его народах, о магии, летающих кораблях, огнестреле. Он даже принципы полета Даларана пытался понять, судя по всему! Правда, безуспешно. Праудмур стиснула зубы. Голова болела все сильнее, а в глазах начало темнеть, когда, наконец, Линдфалмар разорвал контакт.
Оказавшись в собственной голове единственной и полноправной хозяйкой, Джайна со стоном боли повалилась на колени со стула, на котором сидела. Этот маг был весьма могущественным менталистом. Правда, судя по всему, он то ли не мог, то ли не хотел сейчас делать все тонко, взяв разум девушки, словно штурмом. Голова трещала, перед глазами прыгали бабочки, и сил у девушки уже практически не было. Судорожно схватившись за перила балкона, она пыталась встать, но ноги подкашивались.
Интересно… это ли испытывали жертвы Тёмных Жрецов, когда те вторгались им в разум?
Эльф, следовало отдать ему должное, деликатно подхватил девушку под локоть, помогая ей добраться до стоявшей в глубине комнаты кровати. Как и у многих представителей его народа, под тонкими чертами и пальцами скрывалась недюжинная сила. Он был явно, знаком с оружием, с войной, и под черно-ало-серебряными одеждами отчетливо угадывалась стать бойца, что прошёл не одну войну, увидел в жизни много боли и точно знал, как в тело человека входит нож.
— Приношу свои извинения, чародейка Джайна, что пришлось делать это столь грубо, — произнес он, когда золотоволосая устроилась на кровати. Удивительно, но пытка все же сработала. Худо-бедно, но Праудмур теперь понимала его речь. — Твой разум не был подготовлен к нашему способу осанвэ. А мне нужно было помочь тебе научиться понимать нас — и, к тому же, убедиться, что ты не одна из слуг Врага или Заморья. Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнула Джайна, все ещё пытаясь отдышаться, — Да… я вас понимаю.
Сердце кольнула раздражение. Ее барьеры были сметены, словно у какой то даларанской первокурсницы! Да что он за чудовище такое?
— Хорошо. Твоя боль скоро уйдёт, а в сердце проникнет покой, — обволакивающе звучал его голос, и Праудмур вновь чувствовала легкое, едва заметное касание своего разума. Уже не такое агрессивное, легкое присутствие, едва заметное напоминание о скрытой мощи. Однако головная боль действительно начала отступать, а взгляд девушки прояснился.
— У тебя очень интересная память, странница меж мирами, — словно в задумчивости произнес Лидфалмар, отворачиваясь от чародейки и проходясь по комнате. — Если бы кто-то, кроме моего брата разве что, рассказал мне о подобном — моему неверию не было бы предела. Скорее всего, я посчитал бы это Вражьим мороком. Или чем похуже. Но нет. Тьмы в твоем сердце и разуме нет, и ты не одна из Майар. Разве что Валар… да, им под силу было бы обмануть меня, — маг с сомнением покосился на лежавшую на кровати пленницу. — Но я искренне сомневаюсь, что одна из Владык Амана, снизошла бы до столь обыденной вещи, как введение в заблуждения простого нолдо.
При упоминании о неизвестных Джайне Владыках в голосе Лидфалмара промельконуло нескрываемое презрение.
— Однако то, что я увидел в твоем разуме, — эльф вновь, возвратив себе невозмутимость, повернулся к собеседнице. — Немыслимо для многих и многих жителей нашего мира. Пусть я видел не все, и лишь мельком и вскользь видел картины твоей родины… но миры за пределами Арды? Или даже Эа? Возможно ли это?
— Арда — так зовется ваш мир? — Джайна избегала смотреть в глаза волшебника.
— Да. Арда, она же Эндорэ, является нашим миром, в то время, как Эа — все сущее. По крайней мере, так говорят наши предания, — покачал головой среброволосый. — Тем страннее видеть воспоминания о мире, где никогда не слышали ни о Илуватаре, ни о Айнур. Хоть последние и перекликаются с Титанами, что обустроили ваш Азерот.
— Полагаю, над этим стоит подумать, — Джайна, чуть поморщившись, коснулась рукой головы. Сонм незнакомых названий и понятий, что упоминал ее собеседник, хоть и пробуждал исследовательский интерес, но сейчас вызывал легкое головокружение.
— Полагаю, что так, — неожиданно понимающе хмыкнул эльф, подходя ближе. — Что же, Джайна Праудмур из Азерота. Позволь же поприветствовать тебя в Арде. И разумеется, в Минас-Тирите, белоснежной крепости великой страны Гондор.
— Благодарю тебя, чародей Линдфалмар, — Праудмур склонила в ответ голову, коснувшись рукой места над сердцем. Как она уже успела запомнить, этот жест здесь выражал почтение. — Но позволь спросить тебя. Что…
— Ты волнуешься, какая судьба ждет тебя? — проницательно прищурился эльф, касаясь гладкого черного кристалла на серебряной цепочке, что висел на его шее. — Это решение принимаю не я. Тебя представят перед Триумвиратом Стражей, что правят Гондором. Они решат твою судьбу.
Триумвират? Значит, волшебница была права, когда предположила, что этой страной правит не один король?
— Можешь ли ты предположить, какое решение они могут принять?
— Тебе не стоит опасаться казни, если ты боишься этого, — мягко произнес Линдфалмар, скрестив руки на груди. Он говорил осторожно, будто бы успокаивал испуганную кобылу. И, на удивление, это работало. — Ты не нарушала наших законов, и не служишь врагам Гондора. Тебя не за что лишать жизни. В остальном — все будет зависеть от того, желаешь ли ты остаться здесь и готова ли помогать. В том числе, как чародейка — а в твоих воспоминаниях я видел, что тебе приходилось принимать участие в боях.
Эльф, подойдя к столику, стоявшему на балконе, ловко подхватил с блюда пару яблок, после чего вернувшись и бросив одно Джайне.
— Видишь ли, Гондор уже много лет находится в состоянии войны. И не за власть или земли, Амбарама (11), — среброволосый заметно помрачнел. — Я видел лишь мельком твои воспоминания, и далеко не все мне было понятно. Но наш Враг по сущности своей куда более напоминает тех, против кого объединялся весь ваш мир.
Праудмур слегка вздрогнула, догадываясь, о ком говорил ее собеседник.
— Значит, ты думаешь, ваши правители решат привлечь меня к этой войне?
— Если ты решишь остаться в Гондоре — то да. Впрочем, не могу поручиться, что тебе не придется столкнуться со слугами Врага, если ты решишь идти своей дорогой. Несмотря на то, что в Арде еще есть безопасные места, чем дальше — тем больше весь мир превращается в поле битвы.
Клацнув зубами, Линдфалмар откусил от яблока солидный кусок. А чародейка… Чародейка последовала его примеру. Ей предстояло над многим поразмыслить.
— Могу ли я попросить тебя рассказать о ваших правителях перед встречей? — проглотив, золотоволосая чуть просящее посмотрела на эльфа. — В конце концов, именно от них будет зависеть моя дальнейшая жизнь.
— Тебе не стоит их бояться. Держись прямо и говори искренне, — чуть улыбнулся маг. — С одним из них ты уже успела повидаться. То был Страж Закона, Дэнетор, сын Эктелиона, правитель Минас Тирита. Второй — князь Имрахиль, Страж Равнин. Он скоро пребудет сюда.
— А третий?
— О! Мой брат Моранор, нынешний лидер Первого Дома Нолдор. Морской Страж.
Праудмур в изумлении, по-новому посмотрела на своего среброволосого собеседника, что оказался, ни много ни мало, почти что королевской особой.
— Будь учтива с членами Триумвирата, и уверен, ты им понравишься. А сейчас — я оставлю тебя. Полагаю, скоро тебя призовут, — и Линдфалмар вышел из покоев, оставив девушку наедине со своими мыслями.
____________________
11 — «Амбар» — мир. «Рама» — странник. Квенья.