2023-05-19 17:45
— Капитан!
Молодо выглядевший человек с черными, как смоль, волосами, обернулся, уведя взгляд серых глаз от расстеленных на столе карт, и кивнул коротко поклонившемуся нолдо.
— Форментор*. Садись. И докладывай.
Правая рука военачальника Гондора не стал упрашивать себя, пододвинув второй стул к скале с плоской, отшлифованной вершиной, что служила младшему сыну Дэнетора письменным столом.
Когда-то вымытая водой, просторная пещера с отполированными трудолюбивыми каплями и временем сводами, была для капитана следопытов Гондора спальней и рабочим кабинетом. От остальной крепости Хеннет Аннун «покои военачальника», как их в шутку называли солдаты, были отделены прочными дубовыми воротами, петли которых уходили глубоко в скалу. Днем чертоги Фарамира освещались дневным светом, струившимся как из-за шумевшего слева от стола водопада, заменявшего собой одну из стен, так и из многочисленных отверстий под потолком. Ночью доставали свечи.
Младший сын Стража Закона вновь вернулся к картам, на которых вольно распростерся Гондор. От величественных статуй Аргоната, где северные границы прикрывали крепости-близнецы Ондо Хэн** и Ондо Хлар*** — по обоим берегам от водопада. До Умбара, являвшегося последней крепостью Гондора на Юге. Правда, сейчас капитана следопытов куда больше интересовали спорные земли по центру, вдоль Андуина. Если на севере земли Гондора и Рохана прикрывали Мертвецкие болота и нагорье, а на Юге в морях господствовал флот Пеларгира, то вот вблизи Черных Врат и Минас Моргула граница уже сотни лет была непрерывным полем боя.
— Сколько на этот раз? — Фарамир, или, как его назвали при рождении на квенья, Валдамирэ****, кивнул собеседнику на карту.
— Пять стычек — если говорить только о тех, что у нас под боком, — взяв горсть камешков из стоявшей рядом вазы, эльф начал расставлять их по территории Северного Итилиэна. — Две попытки пересечь Андуин на лодках. Отправили на корм рыбам без потерь. Еще одна группа была замечена у Кириа Россэ.*****, — нолдо интуитивно перешел на квенья в своей речи, вытеснив более простой адунаик. Вот и Каир Андрос не избежал этой участи. — Здесь уже справился гарнизон крепости. Крупный отряд под предводительством черного нуменорца шел по направлению к Артаэль******. Мы потеряли троих, еще шестеро ранены. К сожалению, языка взять не получилось. И еще один десяток орков, судя по всему, шел к Призрачной Крепости — со стороны Реки. Что характерно — его тоже возглавлял человек. Более того, чародей.
— Проклятие. Каковы потери? — мужчина чуть сжал зубы. Встреча с вражеским колдуном, как правило, не сулила следопытам ничего хорошего.
— Не поверишь, — Форментор усмехнулся. — Но потерь нет. Более того, весь отряд уничтожен одним следопытом — ему удалось подстрелить чародея на привале, до того, как тот начал петь. Просто Морготово везение.
— Хвала Ушедшим. Следопыта стоит наградить, — капитан Гондора довольно выдохнул. — Что с дальними патрулями?
— С Севера пришли вести. Орки все чаще пытаются найти путь через Мертвецкие болота и найти безопасную дорогу к Ондо Хлар. Наши воины из лагеря под топями уже трижды ловили уручьих соглядатаев, — нолдо чуть постучал по карте пальцами. — У стоянки под Черными Вратами все, как обычно. Крупные отряды они пропускают и выслеживают, давая нам знать, мелкие отстреливают. В последнее время их все больше.
— Скоро придет очередь их сменять. Нет ли новостей от Галадора?
— Не думаю, что стоит ждать их в ближайшее время, — покачал головой помощник Фарамира. — В последний раз его отряд давал о себе знать, когда по нашим тайным тропам пересекал Пепельные Горы. Потом связь, понятное дело, оборвалась.
Фарамир в задумчивости кивнул, сложив руки на груди и взглядом командира смотря на карту. Форментор был прав, выводы делать рано. Вылазки в Страну Тени никогда не были короткими. И безопасными, чего таить. Галадор был искусным воином, но он, все же, не Моранор, резавший орков и Людей Тьмы в их же собственных домах еще во время Войны Последнего Союза.
— Что-то еще? — сын Дэнетора наполнил кружки обоих чистой родниковой водой.
Итак, Вражьи силы в последнее время заметно зашевелились. Понятное дело, что следопыты Гондора и разведчики Мордора, любившие друг друга, словно собака палку, никогда не упускали возможности пустить друг другу кровь. Тем более, что после взятия старшим братом Восточного Осгилиата стоило ожидать вражеской активности в преддверье попытки взять его обратно.
Но вот то, что уруки стали куда настырнее искать возможность ударить с Севера, не говоря уже про участившиеся попытки форсировать Великую Реку, было тревожным знаком. Первого на памяти Валдамирэ не было никогда. Второе же могло означать как просто начало нового сезона разбойничьих набегов, во время которых уруков можно было собирать словно грибы после дождя, так и прощупывание почвы перед большим наступлением. И в этом случае Гондору в очередной раз придется доказывать, что именно он является неприступным бастионом, защищающим все Западное Средиземье от угрозы Мордора.
Стоило написать Боромиру в Осгилиат, что был, в случае чего, готов отражать атаку… Или отходить обратно, на левый берег — если натиск Врага будет слишком сильным.
— Есть еще кое-что, — Форментор осушил свою кружку, утерев губы тыльной стороной ладони. — Тот отряд, что удалось перебить Берентору. Он не с пустыми руками к назгулам шел. Они тащили пленницу. Судя по облику — она из Гондора, либо с Севера. И чтобы ты понимал… Судя по подслушанному — ее строго настрого было запрещено трогать. Приказано было доставить целой и невредимой. Более того, если верить рассказу Берентора — Именно ради этой женщины отряд возглавлял колдун.
— Представительница свободного народа, похищенная уруками? Твари. Повезло бедняжке, что наш следопыт отбил ее, — скрипнул зубами Фарамир. — Но с чего было приказана оказать ей подобные почести, да еще и с эскортом в виде чародея? Кто-то из знати?
Капитан следопытов Гондора постарался припомнить, ходили ли в последнее время слухи о пропаже дочери или жены одного из гондорских нобилей. Пока что на ум ничего не приходило. Быть может, Рохан?
— А вот здесь начинается самое интересное, — серые глаза нолдо в задумчивости сощурились. — Половину уручьего отряда уничтожила она, когда очнулась во время боя. Это чародейка. После чего — вновь потеряла сознание.
— Чародейка? Из числа Людей Запада? — мужчина чуть приподнял брови в явном скепсисе. — А ее облик — точно не морок? Тебе не хуже меня известно, что без порчи Саурона люди не способны к заклинательным песням. Быть может, это попытка прислать к нам шпиона?
— Насколько мои скромные способности позволяют судить — а ты знаешь, я не являюсь полноценным чародеем — следов колдовства Мордора на ней нет. Но я понимаю твои сомнения. В другой день я сам принял бы этот рассказ за фантазии новичка, решившего выпить вина во время дежурства, — покачал головой уроженец Пеларгира. — Однако Берентор — опытный и бывалый воин, которому я склонен доверять, как бы невероятно его рассказ не звучал. Более того… Он утверждает, что наша гостья колдовала не так, как это делаем мы или вражеское охвостье. Никаких заклинательных песен. Один единственный взмах рукой, вспышка — и твари обернулись ледяными статуями.
— Какой-то бред, — Валдамирэ устало потер переносицу.
— Я тоже так подумал. И послал проверить, и, заодно, убрать следы боя. На поляне действительно были пять уручьих трупов, убитых колдовством. Промороженных насквозь.
Младший сын Стража Закона глубоко вздохнул, пытаясь структурировать то, что поведал ему заместитель.
Итак. Отряд уруков под предводительством чародея из числа Людей Тьмы. По словам самих же прислужников Врага, посланный с приказом доставить целой и невредимой женщину, выглядевшую, как представительница свободного народа. Оказалось — тоже колдунью, причем колдовавшую не так, как обычно это делали все известные Фарамиру чародеи.
Из хороших новостей — вряд ли она была соглядатаем. Слишком необычная история. Слишком привлекает внимание. Слишком подозрительно, чтобы хозяин Минас Моргула мог бы сделать на подобное ставку.
Вторая хорошая новость — Берентор явно сорвал приказ Ангмарца, и черный всадник не получил желаемого.
Вот только что ему, Фарамиру, делать с этой женщиной, наверняка опасной? Особенно учитывая то, что у него в отряде не было боевых колдунов? Форментор не в счет. Едва разменявший третью сотню лет, нолдо знал лишь несколько простейших трюков. Лучше, чем ничего, но явно не достаточно.
— Где она сейчас? — спросил он наконец.
— В лазарете.
— Хорошо. В таком случае, проведаем ее, когда разберемся с остальным, — принял решение капитан Гондора. — А сейчас — к делам. Нужно выслать дополнительные патрули вдоль линии между Черными Вратами и Осгилиатом…
Когда Фарамир пришёл проверить девушку, та уже очнулась. Незнакомка смотрела на мир без страха, но и без злобы или агрессии. Взгляд синих глаз на красиво очерченном лице был измученным, усталым, горьким, словно нашедший ее следопыт ошибся в своих выводах, и пытки ей пройти все же пришлось. И все же — сквозь эту горечь пробивалось и другое. В глазах читался опыт и мудрость бывалого бойца, побывавшего во многих передалках. а сам взгляд был цепким. Внимательно блуждал по комнате, явно подмечал детали.
«Девчонка выглядит младше меня, а смотрит так, словно она ветеран войны? Хм».
В Гондоре женщин обучали владеть оружием — обычай, унаследованный от Нолдор. И случалось так, что женам, сестрам и матерям приходилось за него браться. Но случалось это лишь тогда, когда война приходила вглубь территорий Гондора, во время набегов или больших сражений, когда приходилось оборонять уже не просто границу, но поселения и города. Но в последние годы этого не случалось. Откуда тогда подобный взгляд?
Хотя будет вернее спросить, откуда у «гондорки» столь необычные способности в принципе.
Незнакомка, тем временем, подняла глаза, встретившись взглядом с Вандамирэ. Она мирно ела хлеб, который ей предложили следопыты и запивала вином из фляжки. Одежду ей тоже выдали, похоже, из запасов Хеннет Аннун — рубашка и штаны явно были ей великоваты.
— Мой капитан, — стороживший свою находку Берентор поднялся со своего места, вытянувшись в струнку. — Девушка проснулась и приняла предложенные хлеб, похлебку и вино. Агрессию не проявляла, бежать не пыталась, Судя по всему, она не знает нашего языка, но смогла объяснить, что ее зовут Джайна Праудмур. Наших слегка сторонится, словно опасается, что ей причинят вред.
— Пытался разговорить на Высоком Наречии? — Фарамир кивнул своему воину.
— Нет, мой капитан.
— Ладно. Значит, Джайна Праудмур? — Фарамир обратился к ней, решая проявить к девушке участие и постараться разговорить ее уже самостоятельно. На всякий случай он велел парням не спускать с неё глаз, на тот случай, если затуманенный пережитыми страданиями разум решит вытворить глупость. Связывать ее пока не хотелось: поводов она не давала.
Девушка лишь отрицательно покачала головой, указав на ухо и пожав плечами. Мол, не понимаю. Тогда сын Дэнетора попытался обратиться к ней на Квенья, языку, что использовался в Гондоре в официальной придворной речи, и был родным для Нолдор Пеларгира. Однако вновь — лишь покачивание головой и пожимание плечами.
Тогда следопыт решил зайти с другого бока. Мужчина сел напротив золотоволосой. После чего назвался, приложив руку к груди и произнеся свое имя.
— Фарамир Дэнэторион.
Незнакомка слегка склонила голову, приветствуя и выказывая сыну Стража Закона уважение.
Сознание вернулось рывком, когда дочь Кул Тираса распахнула глаза, судорожно дыша и приподнимаясь на локте. Теплый плащ из мягкого серого сукна, в который она была закутана, соскользнул с плеч. Девушка поневоле обняла себя руками, пытаясь прийти в себя и понять, где она находится.
Первое ее пробуждение после смерти было влажным и холодным. Тогда моросил дождь, а утро было туманным. Она лежала словно в кратере — явно искусственного происхождения. Словно исполинский молот ударил по поверхности земли, расплескав ее по сторонам и оставив запекшуюся корку. Тогда, попытавшись встать, девушка вновь рухнула без сознания.
Второй приход в себя сопровождался воем и криками. Чародейка смутно помнила путы, сковывавшие ее тело, помнила визг и уродливое, словно искаженное порчей Легиона или Древних Богов создание, нависшее над ней, пытающееся поднять в своих лапах. Тогда молодая колдунья не сильно задумывалась, жива она или мертва. Она отреагировала — так, как научила ее короткая, но бурная жизнь в Азероте, что била ключом, начиная с Третьей Войны — «стоя в темном лесу и слыша шорох, сначала несколько раз ударить, а потом спрашивать, кто там». Отпустила собственную магию, познакомив неведомую тварь с Кольцом Холода. И тогда небытие вновь поглотило ее — колдовство выпило все силы девушки.
Третье бодрствование оказалось более мирным. Во всяком случае, она была не связана, не изрублена на кусочки и не съедена. И это точно было лучше того, что преследовало ее во сне.
Джайна чуть содрогнулась, коснувшись пальцами головы и стараясь унять накатившую волну страха.
Сначала, там, во сне, она вновь чувствовала на горле ледяной металл латной перчатки. Короткая вспышка боли, хруст собственной шеи. Небытие, принявшее дочь адмирала. Жуткое ощущение. По настоящему жуткое. Совершенно не то, что она хотела бы испытывать вновь.
Затем ощущение сна среди пустоты начало меняться. Душа девушки чувствовала, как мягкий свет окутал ее, согревая, пробуждая от дремы, словно заставляя вернуться к жизни. Свет этот не был похож на солнечный, как и на тот, которым пользовались паладины. Прохладнее — словно рассвет на стыке ночи и дня. Насыщеннее, плотнее, чем силы смертных служителей — все равно, что сравнивать жидкое молоко с деревенской сметаной. Отливавший серебром, а не золотом. Джайна чувствовала внимательный и доброжелательный взгляд сущности, что сейчас окутала девушку своей силой, ощущая себя, словно вновь, в материнской колыбели. Она могла лишь догадываться, кто сейчас держит ее душу в своих руках. Догадка оставляла вопросы. Почему она? Почему не Божественный Свет?
Но потом — в сияющий каскад света ворвалась Тьма. Густая, чернильная, вызвавшая у чародейки настоящий ужас — настолько сильно от нового гостя веяло потусторонней мощью, готовой уничтожить любого, кто встанет на его пути. Если от обладательницы серебряного света веяло мягким теплом, то здесь… Праудмур словно вышла в мокрой одежде на ледяной ветер.
Девушка скорее чувствовала, чем видела — на нее смотрят. Пронизывают взглядом, изучают, взвешивают и измеряют, словно товар на аукционе Штормграда. Но при этом — она не чувствовала враждебности. Почему-то сразу промелькнула мысль, что если бы неведомая сущность была к ней враждебной — от души колдуньи не осталось бы и мокрого места. Причем мгновенно.
Казалось, Свет и Тьма ведут между собой молчаливый спор, понятный лишь им одним. Во всяком случае, граница между двумя Силами кипела и бурлила, точно молоко в котелке, окрашиваясь то в пепельно-серые, то в жемчужные тона. Пока, наконец, Праудмур не почувствовала тонкие женские пальцы на своих волосах.
— Тебе предстоит долгий путь, милая, — скорее в разуме, чем в ушах девушки раздался женский голос. Низкий, наполненный мягкой, неуступчивой силой. — Я не могу вернуть тебя в Азерот. К сожалению — не могу. Благодаря последнему дару павшего принца ты не попала в проклятый клинок и не познала муки, но убитое Смертью в нашем мире может вернуться лишь в виде нежити. Я не хочу для тебя такой судьбы. Но тебе, героине Хиджала и Нортренда, еще рано умирать. Ты заслуживаешь второго шанса… и он может тебе его предоставить, отправив в мир, где у него есть собственные интересы.
— Как ловко последним предложением ты выставила меня меркантильной сволочью, — Мрак ответил прохладным ехидством. В разуме колдуньи на мгновение вспыхнули два глаза цвета расплавленного золота. — Все так. Новый мир — новая жизнь. Запределье уже должно было показать тебе, чародейка, что миров во вселенной множество, и к некоторым несложно достать ключи.
Тьма окутала волшебницу со всех сторон, оттеснив свет. Холод обьял душу, подобно тому, как он уже проникал внутрь в темницах Ледяной Короны.
— Когда-то очень давно мир, похожий на тот, куда предстоит отправиться тебе, дал второй шанс мне. К сожалению, здесь все пошло не так, как в моем случае. Эта версия меня, ровно как и «мои» потомки, были не особенно удачливы. Впрочем, и тех ужасов без имени и формы, с которыми пришлось столкнуться тогда, здесь ты не встретишь. Мир похож, да не совсем, — золотые глаза в душе дочери морей сощурились с усмешкой. — За тебя попросили. Настолько яростно, что даже сама покровительница Азерота согласилась уступить душу, чтобы я помог тебе начать все заново. Плата внесена. Так что мы обойдемся без обычной в таких случаях клятвы верности и дальнейшей службы.
Темный тихо хмыкнул.
— Впрочем, есть одно но. Сюда ты больше не вернешься. Ни живой, ни мертвой.
Прежде, чем чародейка успела что-либо возразить, мрак накрыл Джайну. Ледяной ветер сменился ощущением тяжелого, теплого плаща на ее плечах.
— Подождите! — душа девушки вскрикнула, чувствуя, что плащ Тьмы затягивает ее все глубже. — Попросили? Но кто?
— Могла бы и сама догадаться. Последняя, предсмертная жертва умирающего паладина плотно сплелась с шаманскими ритуалами одного орка…
Воспитанница Кирин Тора плотнее закуталась в плащ, пытаясь осознать то, что увидела и услышала в Мире Духов.
Тралл… Огромный зеленый друг, сильный и величественный, когда это было необходимо. Верный и заботливый по отношению к друзьям — не оставив ее даже в посмертии. Выпросив второй шанс? Артас — а о ком еще мог говорить повелитель Мрака? — принесший последнюю жертву ради нее? Что имел в виду этот бог? Неужели принц продал душу еще раз — уже ради нее? Или же Тьма имела в виду, что бывший паладин растратил последние силы, чтобы подарить девушке чистую смерть?
Джайна боялась, что никогда этого не узнает.
Друг. Возлюбленный. Новую жизнь ей подарившие — даже тогда, когда она была этого не достойна, и не просила об этом. И она, Джайна Праудмур, бывшая правительница давно ставшего родным Терамора. Она была обязана Траллу и Артасу всем. Этой странно начавшейся новой жизнью в том числе.
Девушка невольно коснулась пальцами тонкой шеи, душа всхлип. Не время плакать. Не время. Они оба не оценили бы.
Новая жизнь… Праудмур могла лишь надеяться, что окажется достойной этого непрошенного и болезненного, словно сладкая пытка, дара. Что сможет распорядиться ей так, как подобает. На благо другим людям.
Голубоглазая колдунья подняла голову, изучая глазами пещеру, что, судя по обилию характерных инструментов, служила кому-то лазаретом. Где-то далеко шумел водопад.
Это был плен? Или все же нет? Вот в чем вопрос, от которого зависело, чем начнется ее новое «большое приключение».
С другой стороны, кем бы ни были принесшие ее сюда — они явно лучше тех тварей, что нашли дочь Кул Тираса с самого начала. Следы от их жестких веревок до сих пор украшали запястья. Да и их искаженные рожи девушка запомнила хорошо.
Тканевый полог, что прикрывал выход из пещеры, отодвинулся в сторону, впуская внутрь высокого, крепко сложенного воина с темными волосами и недельной щетиной. Правильные черты вытянутого лица, серые глаза, серый плащ с капюшоном, накинутый поверх походной одежды. Во всем облике незнакомца выделялась лишь одна черта — серебряная застежка плаща в виде причудливого герба — Древа и Звезды в окружении Морского Змея.
Воин не проявлял враждебности, тихо заговорив на незнакомом Праудмур языке. После чего протянул девушке сверток. В нем оказалась одежда.
Следовало ожидать, что язык будет незнакомым. Хоть это и сильно осложняло дело. И как чародейке объяснить ее нежданным спасителям, что ее не надо сжигать на костре, если в этих землях, к примеру, магия под запретом? Пробиваться на волю силой у нее элементарно сил не хватит — тем более, что хотя в воздухе и чувствовалась магия, она была куда более… разреженной, чем в Азероте.
Хорошо, что она не успела ничего наколдовать.
Приняв одежду, бывшая правительница Терамора указала пальцем на ухо, затем на губы, пожав при этом плечами. Но после этого, склонила голову и приложила руку к сердцу, повторяя жест незнакомца и благодаря его за одежду. Мужчина попытался заговорить с ней вновь. Однако языковой барьер оставался столь же прочным, как Стена Седогрива, преграждавшая путь нежити.
Воин вышел, задвинув полог обратно, и чародейка смогла скинуть плащ и, потянувшись, переодеться. Ткань одежды была плотной, хорошего качества — хоть до Азеротских мерок и не дотягивала.
Через некоторое время все тот же черноволосый воин появился вновь, неся в руках фляжку, ломоть хлеба и тарелку с мясной похлебкой, от запаха которой у девушки невольно заурчало в животе и потекли слюнки. Джайна впервые вспомнила, что за все время с тех пор, как она появилась в этом мире, она ни разу не ела.
Похлебка оказалась густой, восхитительной на вкус, наполненной овощами и кусочками мяса.
Дождавшись, пока гостья утолит первый голод, ее стражник? Тюремщик? — указал пальцами на себя и медленно произнес.
— Берентор Эратарион.
После чего посмотрел на нее, указав ладонью и ожидая того же.
Берентор… Эратарион. Одно — наверняка имя. Второе с одинаковой вероятностью могло быть вторым именем, фамилией или же обозначало кровную связь от отца к сыну. Это еще предстояло выяснить.
Колдунья приложила руку к груди, назвавшись.
— Джайна Праудмур.
Азеротка продолжила трапезу, запивая похлебку и хлеб неожиданно хорошим для военного лагеря вином, когда раздалось несколько окликов, и в пещеру вошёл другой человек, перед которым Берентор вытянулся по струнке. Джайна поняла, что это был человек выше Берентора по статусу. Возможно, тот, от которого зависела ее судьба.
Эратарион сказал ему несколько фраз, и в их разговоре Джайна услышала собственное имя от командира, которому кивнула в знак приветствия.
Командир обратился к ней, но уже на другом языке, более велеречивом и певучем, что лился с губ подобно горному ручью. Но увы, все еще незнакомым для волшебницы. Тогда, покачав головой, мужчина повторил жест ее прежнего знакомого.
— Фарамир Дэнеторион.
«Ага. Значит, «рион» и в самом деле обозначает принадлежность к роду отца».
Следовало запомнить. Равно как и следующее слово, которое явно означало карту.
Когда перед Джайной раскрыли карту, она чуть прикусила губу и сощурилась, смотря на незнакомые очертания континента. Она догадывалась, что рано или поздно — но до этого дойдет. И более того, воспитанница Даларана оказалась перед дилеммой: ткнуть ли в неизвестное место на карте, чтобы притвориться, словно она из этого мира? Или попытаться объяснить, что она не знает этих мест?
Если Праудмур случайно попадёт в страну, с которой враждуют, жди беды. Если же она покажет на место, откуда родом они сами или место, откуда родом их близкие союзники, то она никогда не сможет объяснить проблему с языком, а значит вновь возникнут вопросы.
Оставалось только указать на край карты. Но на какой? Южный отпадал: судя по начерченным границам, южный край карты был занят каким-то государством, а указывать на государство опасно. Северный тоже не годился. Никто не поверит в то, что девушка в одиночку и в чем мать родила сможет преодолеть тянущиеся сквозь продолжительный участок карты болота. Не говоря уже о горном хребте на севере. Значит, оставалось два подходящих варианта: указать море на западе (где есть море, там есть и мореходство) или указать большой пустырь на востоке, севернее страны, ограждённой кольцом из гор. На большом пустыре тоже могло находиться государство, не говоря уже о том, что страна в горном прямоугольнике внушала смутную опасность.
В итоге — дочь морей решила довериться интуиции и указать на море, чем вызвала очень удивленную реакцию.
Оставалось лишь надеяться, что она не прогадала.
Затем командующий воинами спросил девушку о чем-то и изобразил рукой жест, будто пускал из рук искры. Затем скривил зверскую рожу, после чего обхватил себя руками, как будто замерз. Джайна поневоле фыркнула — уж очень живое лицо было у «актера».
Ну да, разумеется. Если именно эти люди спасли ее из лап тех тварей, то они наверняка видели ее магию. И до сих пор не убили. Хороший знак. Значит, Алого Ордена здесь нет, и на костре жечь не будут.
Азеротка чуть нахмурилась: требовалось сделать что-то, что показало бы ее добрые намерения и было бы достаточно просто, чтобы она смогла сотворить это без больших энергетических затрат. Она бы не сумела сделать что-то серьезное сейчас.
Сперва не спеша подняв руки вверх, показывая мирность намеряний, маг постаралась нащупать пальцами магию, рассеянную в воздухе. Да, она была разбавленной. Водянистой. Но все же была!
А еще у девушки было на примете эффектное, но мирное использование волшебства.
Сотворив слоеный пирог с мясом, грибами и сыром, залитый сливками, уроженка Кул Тираса любезно предложила его, предварительно взяв кусочек, чтобы избавить воинов от подозрений.
Наконец, Берентор попробовал, явно соблюдая предосторожность. На лице мужчины явно появилось довольное выражение. Когда же через некоторое время командир увидел, что с ним ничего не происходит, он заметно расслабился. Праудмур чуть облегченно выдохнула. Кажется, контакт с местным населением потихоньку налаживался.
Командир, а вслед за ним и ее первый знакомый, вышли, впустив вместо себя двух других мужчин, оставшихся стоять на страже. Джайна же осталась ждать.
— Моргот, Саурон и все барлоги знают что, — Валдамирэ устало покачал головой, пытаясь прийти в себя. Тонкие черты лица сына Дэнетора были напряжены. На лбу залегла морщина.
Если бы он не видел это собственными глазами — наверное, так до конца бы и не поверил. Но Фарамир своими собственными глазами видел, как насыщенно голубое сияние, окутавшее руки девушки, в итоге разрослось и превратилось в пирог. Судя по довольному лицу его солдата — вкусный. И даже не отравленный — ни чародейка, съевшая первой, ни Берентор не спешили умирать в корчах.
И это уже не говоря о том, как девушка явно в сомнениях показала на западный край карты.
Валинор? Благословенная земля, королевство Валар и Майар. Последнее убежище, куда бегут, спасая свое бессмертие, слабые духом эльфы, что оказались не в силах противостоять Времени и Врагу.
Место, ни единым образом не дружелюбное ни к Нолдор Пеларгира, ни к потомкам Нуменора. Так учили Фарамира, сколько он себя помнил. А до этого — Боромира и Дэнетора. И если незнакомка действительно пришла из Заокраинного Запада…
Жди неприятностей. Не такой серьезной, как угроза со стороны Властелина Мордора, но все же.
Мужчина в задумчивости вертел в пальцах висевший на шее кристалл. Черный, как ночь, идеальной формы, с отполированными гранями.
Вот только была одна несостыковка. Девушка не знала квенья.
— Она лжет, — с уверенностью заявил стоявший рядом Форментор. — Чтобы посланница Амана не знала квенья? Чушь. Либо она прекрасно знает Высокое наречие, но изображает неумеху, либо — ткнула пальцем в карту наугад. Я скорее поверю во второе.
— Согласен. Но что чушью не является — так это ее магия, — капитан следопытов начал мерить свой «кабинет» шагами. — В столице должны узнать обо всем. Не говоря уже о том, что оставлять ее здесь элементарно опасно. Да, девушка не проявляет враждебности, но у нас рядом нет ни одного боевого чародея.
— Верно. К тому же, к сожалению, я не столь искусен в осанвэ. Прочесть мысли и память не повредив — это не урукам мозги выворачивать наизнанку.
— Тогда, — Фарамир остановился. — Вопрос решен.
Капитан раскрыл ворота, ведущие из пещеры.
— Берентор! Зайди ко мне.
— Мой капитан, — воин прошел внутрь.
— Смотрю, умирать от пирога ты не планируешь. Сытый и довольный, будто харадский мумак. Хорошо. — младший сын Стража Закона положил на каменный стол бумагу, после чего взялся за перо. — Я дам тебе пропуск на верхние уровни Минас Тирита. Возьми с собой также десяток наших следопытов. Отвезешь нашу гостью отцу вместе с моим письмом. Если понадобится — расскажешь историю о том, как ты нашел ее, еще раз. Без помощи чародеев Нолдор нам в этой истории не разобраться.
Запечатав письмо и передав его следопыту, Валдамирэ, наконец, смог вернуться к карте.
____________________________________
* Северный орел. Квенья.
** Скала-глаз. Квенья. Второе название — Амон Хэн (адунаик.)
***Скала-слух. Квенья. Второе название — Амон Лав (адунаик)
****Достойный алмаз. Квенья. Перевод Фарамир (адунаик)
*****Пенный корабль. Квенья. Второе название — Каир Андрос (адунаик)
******Звездная крепость. Квенья. Второе название — Осгилиат (адунаик).