• Boosty Shared
• Анордрейк

• литература
• фанфики
• тень и пламя
• отрывок главы
• средиземье

— Не появлялся пока?

— Пока нет. Немного запаздывает, видимо.

— Странно, обычно за ним такого не водится.

— Спокойно. Лаурэфиндэ уже здесь. Видишь, сидит? Значит и Принц скоро будет…

— Да, но когда же?

Собравшиеся на просторном внутреннем дворе Гимнасия ученики, из тех, что уже постигли азы и начали углубляться в тонкости избранного мастерства, по-прежнему сидели на десятках заботливо принесенных скамей и кресел. Лучи постепенно угасающей Лаурэлин ласково грели остроухие макушки.

Толпа шелестела, точно крона осины на ветру. Кто-то спешно перекусывал, явно не успев поесть между занятиями. Кто-то переговаривался. Иные сидели в нетерпении, ожидая прибытия Куруфинвэ Феанаро, попросившего всех желающих, что уже прошли начальный этап обучения, собраться после занятий.

К последним, к некоторому сожалению сидевшего рядом нолдо (ибо сестра стала еще более неугомонной), принадлежала и Мэнэлдиль***. Юная ученица Места Знаний едва ли не подскакивала от нетерпения. То и дело озиралась либо на вход во внутренние помещения Гимнасия, либо на выход наружу, откуда, возможно, должен был появиться принц. Убранный в прическу водопад русых волос слегка подрагивал при каждом движении.

Сидевший рядом эльда, худощавый, с острым лицом и отпущенными до плеч черными прямыми волосами, слегка вздохнул, поправив вновь упавшую на глаза смешную челку. Сейчас младшая сестра как никогда напоминала тушканчика, что затаился в траве, готовый сорваться с места при первом же появлении хищника.

Эмоциональная, порывистая, вечно улыбающаяся, умеющая зажечь другого собственными мыслями, бросающаяся на новую, захватившую его идею словно в омут с головой, юная кузнечных дел мастерица лишь недавно закончила подготовительный курс. Однако многие наставники уже прочили ей место если не среди Аулендуров, то среди их личных учеников уж точно.

«Еще бы она не бросалась от одного проекта к другому, легко увлекаясь и так же легко отбрасывая задумки — было бы вовсе замечательно. Особенно когда работу сдавать через сутки, а мелкая начала заниматься тем, что ей в данный момент интересно больше»

Ангарин**** машинально поправил и так выглядевшую безупречно рубашку, после чего продолжил ожидание, жестко отбросив неуместные сейчас мысли и легкое раздражение на сестру. Спокойный, хладнокровный, с идеально выпрямленной спиной и пальцами в небольших порезах и ожогах.

Если молодое дарование со светло-русой гривой и вечной улыбкой было лицом их сложившегося еще с раннего детства дуэта, их творческой жилкой, главной идейной кузницей и неиссякаемым источником энергии, что заставлял раз за разом браться за ученические проекты, всегда вызывавшие у наставников одобрительную улыбку, то брюнет, вне всякого сомнения, был руками. Тем, мог воплотить чертеж в жизнь, учесть детали, что не были видны во время задумки, и внести исправления. А еще, будучи старшим братом, со всеми обо всем договориться, защитить мелкую от других Нолдор, и, если понадобится — прикрыть от наказания за взятые без спроса мамины плюшки. Так повелось с самого начала их дружбы, когда они только играли с другими детьми Тириона.

И, как бы забавно это ни было, Ангарин был одним из немногих, кто мог бесконечно выносить сестру в близком общении, за фасадом вечной улыбки и подающих надежд способностей. И наоборот!

— Да где же он? — Мэнэлдиль нетерпеливо заерзала, вновь оглядываясь.

Будучи объектом восхищения многих маленьких жителей Тириона, а учеников Гимнасия — в особенности, не было ничего удивительного в том, что для молодой мастерицы Куруфинвэ Феанаро являлся истинным кумиром. Примером для подражания, путеводной звездой, чьих высот достигнуть, а потом, быть может, и превзойти — было жизненной целью. Право слово, не будь за плечом принца Нерданель — сестра и как женщина попыталась бы его заинтересовать.

Впрочем, все это было логично. Самый молодой — и самый талантливый ученик валы Ауле, Отец Драконов, изобретатель многих вещей, что давно уже вошли в обиход Нолдор. Начиная с усовершенствованной письменности, что шаг за шагом вытесняла собой письмена Румиля. В чарах уж точно. Не говоря уже про регулярные победы в поединках на арене — как противников из числа собратьев Нолдор, так и учеников Тулкаса из Ваниар.

Чего таить, Рин и сам старался брать пример с этого сильного, уверенного и умеющего пробивать преграды эльфа. Пусть и не говорил о нем с таким придыханием, как сестра.

— Успокойся уже, — нолдо фыркнул, не выдержав. — Ты сейчас похожа на невесту, что жениха ждет.

— Иди ты! — русоволосая отмахнулась рукой, на которой платиной блеснул тонкий браслет — единственное украшение, которое она себе позволяла в повседневной учебе.

Громовой рев, обрушившийся на сидевших с небес, заставил обоих эльфов заткнуться, подняв головы. Появившаяся неоткуда точка на горизонте стремительно увеличивалась в размерах, снижаясь и принимая очертание черного змея, распахнувшего крылья.

Ангарин прищурился, прикрыв глаза рукой от угасающих лучей Древа — Сафирон (а кто еще это мог быть?) — приближался со стороны сияния Лаурэлин, снижаясь и явно желая приземлиться прямо во внутреннем дворе. Не такое уж частое зрелище — вблизи Эльдар драконы появлялись лишь тогда, когда рядом был Ауле — или же Феанаро, Лаурэфиндэ или Нерданель.

«Коль Рамалоки здесь, то и принц должен быть уже где-то неподалеку», — молодой нолдо сам невольно оглянулся, ожидая, что сын Финвэ вот-вот пройдет сквозь врата Гимнасия. Однако то, что произошло дальше — было неожиданностью как для него, так и для всех присутствовавших на встрече. Кроме Лаурэфиндэ разве что, вставшего со своего места, как только раздался рев, и явно к чему-то готового.

Первый из драконов, наконец сложив крылья, приземлился прямо на свободное пространство перед сидевшими. На спине же ящера Эльдар в изумлении узрели две фигуры. Мужская, с черными, как смоль, волосами, правила поводьями, закрепленными на шее и голове Рамалоки. Вторая, женская и рыжеволосая, прижималась к мужчине сзади, обвивая его руками.

Брови Ангарина приподнялись, смотря на невиданное доселе зрелище. Рядом полузадушено, полувосхищенно, выдохнула Мэнэлдиль. И неизвестно, от чего больше.

Никто, кроме Великих Орлов и Майар из свиты Манвэ Сулимо, не осмеливался путешествовать по воздуху — до этого момента. Значит, не лгали неясные и противоречивые слухи, доносившиеся уже неделю из Альквалондэ, будто сын короля прибыл на праздник имя наречения верхом на черном драконе…

Неужели даже небеса теперь покорились уму и умениям Нолдор? Хотя бы одному из них?

Неужели и эта, казалось бы, непреодолимая преграда — не может Рожденный дотянуться до звезд! — оказалась Пламенному Духу нипочем?

Куруфинвэ, победно усмехнувшись, махнул рукой ученикам Гимнасия. Собравшаяся толпа взорвалась. Кто-то аплодировал появлению Аулендура, вновь сумевшего изумить всех. Некоторые начали перешептываться, обсуждая то, что они увидели.

Отвязав себя от спины могучего скакуна и проделав тоже самое с супругой, Феанаро ловко спрыгнул на землю, после чего аккуратно снял с нее эльдиэ. Шагнувший вперед Лаурэфиндэ слегка коснулся рукой сердца, чуть склонив голову в почтении.

— Мой принц. Все ожидают. Нер, приветствую.

— Славно. Рад тебя видеть, друг, — сын Финвэ слегка сжал плечо золотоволосого, после чего, дождавшись, пока его жене предоставят кресло, слегка потрепал по шее Сафирона. Тот мгновенно исполнил команду, сильными взмахами крыльев вновь поднявшись в воздух и покинув внутренний двор, перелетев на карниз и с удобством устроившись уже там.

— Ученики! Привет всем вам! Рад видеть здесь каждого — и надеюсь, что наш маленький сюрприз стоил ожидания. В конце концов, вы первыми из жителей Тириона увидели то, с чем остальным свыкнуться еще только предстоит, — мастер ловко взбежал на ступени, что вели ко входу во внутренние помещения, так, чтобы все могли видеть его. Звучный, наполненный внутренней силой голос Феанаро разлетался по всему внутреннему двору, перекрывая шепот обсуждений и заставляя сконцентрировать все внимание на ораторе. На губах Пламенного Духа играла легкая, будто бросающая вызов улыбка. В золотых глазах плясали балроги.

— Как вы могли заметить — небеса теперь принадлежат не только птицам, — принц Тириона, хмыкнув, кивнул на гревшегося в вечерних лучах ящера. — Давняя, безумная мечта мальчишки, что летал во сне и желал протянуть руку к звездам. Она, отчасти, когда-то послужила причиной создания Рамалоки. А теперь исполнилась. Годы труда, расчетов, подготовки, учебы — моей и Сафирона — не прошли даром. И даже последнее препятствие оказалось не таким прочным, как, быть может, виделось. Манвэ Сулимо, в своей великой мудрости, позволил драконьим всадникам свободно парить в небесах — пусть и не подниматься выше Таникветиля.

Ангарин облизал пересохшие губы, следя за фигурой в черном и алом.

Речь, с одной стороны, Рина немного насторожила. Практичный ум молодого эльда не мог понять, искал подвох. С чего вдруг столь могучему и пытливому разуму грезить пустыми мечтами, без всякого практического смысла? Чутье подсказывало, что за этой «мечтой» скрывалось нечто большее.

С другой — пришло отрезвление. Все же, несмотря на все свое пламя, Куруфинвэ не был всесильным. Полет — но все же не до звезд. Пусть и достаточно высоко, чтобы считать это настоящим достижением. Логично, понятно — хоть и — нолдо с удивлением для себя обнаружил — жаль немного.

Рядом разочарованно вздохнула нолдиэ, никогда не любившая ограничений, но быстро была остановлена легким тычком в бок.

А с третьей, разрешение от Владыки Небес изумило еще больше. Брюнет был достаточно наблюдательным, чтобы заметить, как звенят незримые, натянутые до предела струны в разговорах основателя Гимнасия хотя бы с Олорином. Не говоря уже о том, что ни для кого не было секретом — Ваниар принц не слишком жаловал, явно не желая, чтобы жители Тириона шли по их пути. А последователи Манвэ, в свою очередь, не любили первенца Финвэ.

В таких обстоятельствах напрашивалась крамольная мысль. Чем именно таким Ауле Хозяину Ветров угрожал, что тот согласился на подобную уступку? Или, если же все же это сделал Феанаро, как уговорил? Как?

А Пламенный Дух, тем временем, продолжал, чуть прохаживаясь влево-вправо по широким ступеням Гимнасия.

— Как видите, порой даже абсолютно несбыточные песни могут воплотиться в жизнь — нашим трудом, нашим умом, нашими стараниями. И доказательство этому вы увидели сегодня. Более того — это только начало! — голос принца вновь был вынужден перекрывать шепот множества учеников. — Со временем, ветер смогут оседлать и другие всадники. Я более, чем уверен — крылья и сила Рамалоки могут принести пользу Нолдор — и, надеюсь, вы сможете увидеть это собственными глазами. Однако, — Феанаро резко поднял руку, покачав указательным пальцем. — Собрал я вас не ради того, чтобы представить собственную победу — но чтобы обсудить победы будущие. Ваши победы!

Аулендур сошел по ступеням вниз.

— С сегодняшнего дня — я открываю бессрочное состязание между всеми учениками, освоившими азы своего мастерства, — эльда окинул взглядом всех собравшихся. — В свободное от учебы время — подчеркиваю, в свободное от учебы — каждый из вас должен будет придумать, создать и воплотить в жизнь задумку своей мечты. Объединяться в команды можно. Ограничений по ремеслам нет. Что угодно — на ваше усмотрение. Любая, самая безумная идея, о которой вы мечтаете тайком — может быть воплощена. А если, при этом, она еще и будет полезна нашему народу, сделает его на шаг ближе звездам, к величию — или же просто облегчит жизнь Нолдор — то это еще лучше. Все в ваших руках!

Толпа взорвалась множеством вопросов, что, казалось, сейчас накроет принц за головой подобно морской волне. Нолдор и Тэлэри галдели, спрашивали, пытались перекричать друг друга.

— Тихо! — Феанаро резко, властно взмахнул рукой, своей волей заставляя остальные голоса умолкнуть — и волна бесконечных вопросов бессильно отхлынула от фигуры в черном и красном. — Я расскажу обо всех нюансах и сложностях. Но должна быть тишина!

Когда все замолкли, наследник Финвэ продолжил:

— Первое. Все ваши проекты будут оценивать старшие наставники — из числа Майар и Аулендуров. Победители будут избираться раз в год — один победитель каждым наставником. Но это в идеале. Если ни один из проектов не будет удовлетворять наставников — все они могут быть отправлены на доработку. Если не прошли сейчас — вы можете доработать свою работу и попытать счастья в новом году. Или же придти уже с новой идеей. Второе. Разумеется, вы можете обращаться за помощью к учителям. Но, — голос принца посуровел. — Именно что за помощью, исправлению неровностей, проблемами с воплощениям. Идея и исполнение должны быть вашими. Ваша мечта, ваш труд, ваши знания и руки. Иными словами, раньше уже исполненных чертежей — за помощью идти не стоит. Третье — если проект, по вашему мнению, может принести Нолдор и практическую пользу — будет хорошо, если вы сможете подробно и с примерами изложить свои идеи.

Нолдо помолчал. А затем улыбнулся — уже чисто и искренне, без иронии или вызова. Во всяком случае, так брату и сестре казалось.

— И последнее — и самое приятное. Победители конкурса получат право стать личными учениками тех мастеров, что выбрали их работу. Сразу отвечаю — да. Я, Нерданель, Махтан Урундиль, Гэлвэ Корабел и Майа Курумо входят в число тех, кто будет брать учеников. А там — сами понимаете, и до становления Аулендуром недалеко.

И внутренний двор Гимнасия вновь разорвался ревом. Мечтательница рядом что-то тараторила, трясла брата, ушедшего в размышления, за плечо.

— Это шанс! Наш шанс, Рин! Рин! Да очнись уже!

Ангарин закусил губу, пытаясь унять бешено бьющееся сердце и взять себя в руки.

Мэнэлдиль была права. Это был шанс. Не просто воплотить в жизнь давние задумки и проекты — это нолдо сделал бы и сам, рано или поздно. В своих (и сестры, чего уж там) способностях он был уверен. Но стать личным учеником одного из прославленных мастеров Тириона? Приблизиться к их умению, таинствам и знаниям, а со временем — встать с ними на равных, войдя в число священного для любого из Нолдор братства Аулендуров? Кто откажется от такого шанса?

Они с сестрой смогут. Рин это знал. И плевать на кого угодно, кто не будет верить в их успех!

Но почему смутный червячок сомнений и тревоги о будущем точил молодого ученика Гимнасия изнутри?

---

— Милый?

— Да, Нер? — золотые глаза Чародея бросили взгляд на шедшую рядом девушку. Эльдиэ, уже достаточно окрепшая после родов для прогулок, не спеша шла посередине между двумя мужчинами, явно наслаждаясь вечером.

Возвращаться домой они решили пешком, а не на крыльях. Троих Сафирон пока что нести на своей спине не мог, а Сулех и Минратоса еще необходимо было научить летать с седоками. Их всадников, впрочем, тоже.

В целом — Малекит был сейчас абсолютно доволен — как жизнью, так и сегодняшним выступлением. Темный эльф видел изумление и неверие на лицах учеников, сменившиеся восторгом после, когда основатель Гимнасия показал им весьма заманчивую морковку.

Как говорится, героям — подвиг, юнцам — славу. А Владыка сможет исполнить то, что задумал — как к своему благу, так и к благу своего народа.

— Давно уже обдумывала эту идею, — Нерданель повела плечами, кутаясь в плащ, заботливо наброшенный мужем на обнаженные плечи эльдиэ. –Почему бы не начинать обучение и воспитание молодых Нолдор еще раньше, с самого раннего детства?

— И как ты себе это представляешь? — вопросительно выгнул брови былой повелитель Наггарота, требуя дальнейших пояснений. — Приглашать к нам годовалых малышей — в цеха и мастерские? Да Курумо в Мандос добровольно сойдет от такого предложения. Не говоря уже о том, что это элементарно опасно для детей. Жар горна и механические молоты требуют осознанности.

— А кто говорит о приглашении в основной Гимнасий? — в серых глазах принцессы Нолдор заиграли смешинки. — Нет, я не об этом. Началось все с того, что мы с подругами и соседками часто приходили друг к другу в гости — вместе с детьми. Еще с того момента, когда я начала носить под сердцем Макалаурэ. Вместе и веселее, особенно под твоим домашним арестом, тиран, — голос рыжей наполнился ехидством. — И проще присматривать за малышами. Вот и подумалось — а что, если сделать то же самое — но уже для большего количества Эльдар? Дети будут знакомиться, играть вместе. Мы их будем обучать — сначала игрой, потом сложнее и интереснее. Прививать правильное мышление и ограждать от чужого влияния. А когда они подрастут — вот тебе уже и готовые ученики Гимнасия.

— Хм, — Король Чародей коснулся подбородка, в задумчивости переводя взгляд с лица жены на звезды и обратно.

Идея была интересной. Однако воспитательниц для подобной школы для самых маленьких придется отбирать с особым тщанием — иначе, зная Ингвэ, подобной обучение с самого детства могло обернуться катастрофой. Впрочем, учитывая, что возглавила бы это сама Нерданель, риск был минимален.

— Уверена, что справишься? Учитывая основной Гимнасий, будущих личных учеников и, кхм, семью? — усмехнулся друкай.

— Полно, Наро, — вернула ехидную улыбку рыжая. — Я не думаю, что ты вправе жаловаться на недостаток семейного времени, учитывая двух наших сыновей. Что же касается остального… Не забывай. Большую часть времени я все равно сижу дома. Корплю в мастерской или с Аэнарионом и Моратором. В Гимнасии появляюсь лишь трижды в неделю. А так — у детей будет компания.

— Хорошо, попробуй. Если нужна какая-то помощь — дай знать.

— Я знала, что тебя не придется долго упрашивать, — эльдиэ прильнула к мужу, обнимая его за талию.

— Если только у тебя будет время, учитывая то, что сегодня организовал твой муж, — пробормотал под нос Лаурэфиндэ.

— Что-что? — золотые глаза крайне выразительно сощурились в сторону правой руки Малекита.

— Я могу говорить откровенно? — к чести полунолдо, он твердо встретил взгляд принца, выдержав его.

— Разумеется.

— Феанаро, ты же понимаешь, что большинство из этих работ в ближайшие два-три года будут абсолютно бесполезными поделками, на которые наставники будут тратить свое время? — Лаурэфиндэ дернул подбородком. — Все будут стремиться попасть к тебе или Махтану в ученики, не отвлекаясь на качество. Другие будут пытаться претворять в жизнь детские идеи, не оглядываясь на то, что они детские. Своими действиями ты открыл шкатулку с наследием Мелькора! Курумо тебя просто проклянет. И это не говоря уже о том, что в Гимнасии есть кое-кто, кто костьми ляжет, но никогда не одобрит те изобретения, что могут быть нам в будущем действительно полезны, — полунолдо скрестил руки на груди. — Я понимаю твои мотивы. Среди всех учеников ты хочешь найти тех, кто будет ковать основание будущего Исхода. Однако с твоими методами я пока согласиться не могу.

Король Чародей тихо хмыкнул, смотря будущему капитану Черной Гвардии в глаза.

Лаурэфиндэ, вслед за Нерданель, начал задавать вопросы. Пусть не в целях — здесь он, во многом, был был с Малекитом согласен. Молодой и амбициозный полунолдо мечтал о новых землях и славе, о том месте, что он сможет занять в них — во главе будущего Черного Двора, у самого подножия трона.

Но Лаурэ начал сомневаться в методах. Что же, пусть получит объяснения. Потом больше будет доверять своему королю.

— Ты недооцениваешь молодое поколение, Лаурэ. Да, разумеется, я готов к проклятиям нашего любителя запереться безвылазно в мастерской с железом. Ровно как и к тому, что большинство их проектов окажется искусством — или, в худшем случае, детскими игрушками. Не говоря уже про недоделки. В первый год будет сложнее всего. Но если получится отобрать хотя бы несколько тех, кто будет достаточно верен собственным идеалам и умел, чтобы реализовать свои идеи, и, в то же время, достаточно практичным для того, чтобы эти идеи могли нам помочь в будущем — это будет успех. Именно ради таких самородков, будущих учеников, жертвы и приносятся. Чем раньше мы их заметим — тем лучше. Пока они не перегорели и не стали петь хоровые песни. И, если все пройдет удачно — дальше их станет только больше.

Друкай замолчал, обдумывая главную причину. Ради которой он, по сути, и начал всю возню с состязанием.

Олорин. Майа из свиты Манвэ, посол Гимнасия Ваниар. И главная заноза последнего времени. Король Чародей отдавал должное — посланец Сулимо был мастерским оратором и манипулятором, на голову превосходя в этом умении Курумо, куда больше любившего металл, чем собеседников. Тихим, кротким, совершенно не повышенным голосом, майа умел закрасться в душу — да так, что ты сам уже не замечал, как начинал ему верить сильнее, чем родному отцу. А затем и вовсе был готов исполнить любую его просьбу — вплоть до отречения от своего законного места или внезапного самосожжения.

Достойный противник, Малекит был готов это признать открыто и прилюдно — ведь чтобы нивелировать медленно, подобно паучьей сети, разрастающееся влияние воздушника, былому хозяину Башни Холода приходилось прикладывать немало усилий, применяя собственное красноречие и блистая харизмой. И то — это не всегда работало. Да, число последователей Олорина в Гимнасии было невелико по сравнению с остальными. Но оно росло — некоторые из тех учеников, что Феанаро ожидал увидеть на собрании, как оказалось, не пришли — именно по причине вмешательства одного из Майар, и перехода в его уютный хор заклинателей-певцов ветра.

— Что касается нашего ветреного друга, — Король Чародей не стал сдерживать сарказма. — Именно его возражений я и добиваюсь. Пусть возражает. Пусть уговаривает Нолдор отказаться от самого сокровенного и дорогого — я не случайно призвал всех собравшихся (а они уже расскажут не пришедшим ученикам) начинать работать над своей самой сокровенной грезой. Пусть Олорин борется с мечтами молодых. В идеале — пусть вообще запрещает, желательно — именем Сулимо. Чем больше он будет это делать, тем большую неприязнь вызовет у учеников. И они дважды подумают, прежде, чем его слушать. А их изобретения никуда не денутся — ведь у нас есть место, что может стать надежной цитаделью для всех отвергнутых проектов. Неподвластное Олорину, а то и Манвэ.

— Тол Эрессеа? — догадалась Нерданель, что внимательно вслушивалась в разговор.

— Тол Эресссеа, — согласно кивнул Малекит.

По губам пробежала ехидная усмешка. Раз уж Лаурэ сам заговорил об этом…

— Кстати, друг мой. Спасибо, что напомнил об Олорине. Нам с тобой нужно сделать так, чтобы майар ожесточил свой надзор за нами. Спровоцировать этого хитреца. И в этом ты мне поможешь.

Полунолдо молча приподнял брови, мол, продолжай.

— Ингвэ уже который год намекает и просит повлиять на тебя. Чтобы ты помирился с отцом и вернулся в семью. Вот и недавно — передал приглашение в Валимар, на празднование в честь Элентари и Сулимо. Полагаю, тебе стоит согласиться.

— Что?!

Лаурэ отпрянул в сторону, будто у него под ногами оказалась ядовитая змея. Лицо молодого эльда приобрело совершенно несчастное выражение, смешавшее в себе целую палитру эмоций. От неверия — до страха и обиды на друга, что отрекался от него и отправлял на участь хуже смерти — обратно, в общество златовласок, которое сын двух народов ненавидел.

— Дослушай. Уверен, тебе понравится задание, — золотые глаза смеялись. — Ты пойдешь на этот праздник, к своему отцу… И сделаешь так, чтобы больше тебя туда не пригласили никогда. Чтобы отец проклял и прилюдно отрекся, Ингвэ заткнулся на твой счет навсегда… А Олорин — взялся за Гимнасий жестко, настраивая учеников против себя. Нам нужно дать в лицо перчаткой — и Ваниар, и Олорину, и их общему господину. Но сделать это нежно, чтобы тебя ни в чем не могли обвинить. Даю полную свободу методов. Единственное ограничение — никаких прямых оскорблений других Валар, призывов к бунту и прочих действий, к которым мы, пока что, не готовы. Все должно выглядеть как, ммм… непреодолимая разница культур.

Малекит с удовлетворением смотрел на то, как обиженную физиономию друга медленно наполняет злорадное удовлетворение пополам с предвкушением. Лаурэфиндэ стал удивительным образом похож на демоненка, что был готов выпрыгнуть из табакерки.

_____________________

***Друг небосвода. Квенья.

****Железный разум. Квенья.

В качестве бонуса — арты брата и сестры. Не на парадной встрече — а за работой, в кузнице.

Ангарин, "Железный разум":

Мэнэлдиль, "Друг небосвода"