2022-06-11 19:00
Глава 35
Альбус громко сглотнул. Он никогда раньше не видел Северуса таким разгневанным за все годы их знакомства. Обычно Снейп никогда не проявлял эмоций, из-за чего казался пугающе бесчувственным. Сейчас же он был в гневе, и Дамблдор очень нервничал, потому что этот гнев был направлен на него. Черные глаза Северуса были полны ярости, когда он смотрел на директора. Альбус едва сдержал желание сбежать куда-нибудь из своего кабинета, так как Снейп выглядел так, как будто собирается нанести Дамблдору удар.
— Северус, присядь, — сказал Альбус неожиданно высоким голосом.
— Как ты посмел впустить эту женщину в Хогвартс?! — прорычал Северус, сжимая край стола директорского стола так сильно, что его пальцы побелели, едва сдерживаясь, чтобы не назвать Амбридж каким-нибудь очень некрасивым словом.
— Полагаю, ты говоришь о профессоре Амбридж? — спросил Дамблдор, успокаивая бешено колотящееся сердце.
Неужели она что-то сделала Гарри? Северус был собственником с самого детства и мог быть страшен в гневе на того, кто посягал на то, что он считал своим. Это касалось, не только вещей.
— Никакой она не профессор, — сердито прорычал Северус. Эта Амбридж не была достойна носить звание профессора. Она причиняла боль ученикам Хогвартса, возможно, даже слизеринцам! Как Дамблдор мог это допустить? Это было для него непостижимо. Северус не мог в это поверить, почему Дамблдор позволил этому продолжаться? Старый дурак всегда знал все, что происходило в Хогвартсе.
— Северус, почему ты здесь? — спросил Дамблдор раздражаясь. Это был адский год. Он планировал использовать Ника, чтобы привлечь в орден новых членов, но эта идея провалилась. Вместо этого, ему пришлось сглаживать негативную реакцию общества на газетные публикации, резкое падение авторитета Ника, тренировать которого становилось всё труднее. Мальчик был забит и выглядел нездоровым. А его магия вела себя странно. Иногда она вообще не проявлялась при взмахах палочкой. Именно над этим размышлял Альбус, когда в его кабинет ворвался Северус, выбив из головы директора все мысли.
— Ты знал? — твердо спросил Северус, решив для себя, что если Дамблдор был в курсе происходящего, то он уйдет из его кабинета и никогда больше не станет иметь ничего общего с этим старым дураком. Даже если из-за последствий его бездействия старого дурака сместят с его должности, ему это будет безразлично. Никто не причинит вреда его слизеринцам, даже ради всеобщего блага. В конце концов, самый маленький слизеринец значил для него больше, чем Дамблдор.
— Я знал что? — спросил Дамблдор, тон вопроса Северуса ему это не понравился. Снейп в своей жизни совершил несколько серьезных ошибок, и хоть он всю свою жизнь искупал их, но не имел права судить его, Альбуса, чтобы он там не совершил в понятиях зельевара.
— Амбридж использует кровавое перо на МОИХ учениках, — ответил Северус, хотя он не знал наверняка, пострадал кто-то из слизеринцев или нет.
Дамблдор резко побледнел, от чего Северус почувствовал облегчение. Это означало, что директор не знал о происходящем. Великий Альбус Дамблдор был искусным манипулятором и лжецом, но даже такой мастер как он не может вызвать на лице мгновенную бледность.
— Как кровавое перо? — пробормотал Альбус Дамблдор, не в силах поверить в то, что только что он только что услышал. Интересно откуда об этом знал Северус, когда он даже ничего подобного не слышал. Он не был глухим и знал бы об этом, если бы… Ах, неужели студенты совершенно перестали доверять ему? Почему никто не обратился с жалобами?
— О, это еще не все. Твой драгоценный Мальчик-который-выжил тоже подвергался пыткам, — усмехнулся Северус, испытывая большое удовлетворение от того, что Дамблдор выглядел в этот момент раздавленным. Понимание и опустошение промелькнули на лице директора.
— Ник? — прохрипел Дамблдор. А он еще считал себя хорошим наставником. Получается, что он не был таким, раз Ник не пришел к нему. Он явно не обращался и к родителям. Вот и решение задачи: потеря крови которую Ник испытывал с начала года влияла на его магию.
— Тебе лучше разобраться с этим, Альбус, нежели это сделаю я, — сказал Северус, и это было не пустым обещанием. Если он узнает, что Амбридж пытала кого-то из его слизеринцев, то лучше бы ей в этот момент быть подальше от школы.
— Не совершай опрометчивых поступков, Северус, — сказал Альбус, собравшись. Ему нужно было разобраться с Амбридж. Но все же — почему ученики не пришли к нему с жалобой на нее? Неужели в этом году он стал таким недоступным для студентов? Ему не хотелось так думать. — Я оповещу Филиуса, Помону и Минерву, чтобы они поговорили со своими учениками.
— Я поговорю со слизеринцами, — холодно сказал Северус, отчужденно глядя на Дамблдора. Знал он о происходящем или нет, но он позволил этому случиться в его собственной школе. Альбус явно терял связь с происходящим у него под носом. Если такое продолжится, то ему не следует быть директором.
— Хорошо, Северус, оставь Амбридж Министерству, — устало сказал Альбус. Предупреждение явно читалось в его словах.
Северус не сказал ни слова, когда вышел из кабинета директора и спустился в гостиную Слизерина. Было довольно странно идти по совершенно пустым коридорам. Казалось, что Амбридж произвела на Хогвартс большее влияние, чем казалось. Ни один студент не хотел оставаться взаперти в гостиной без причин. Казалось, что факультетские помещения стали спасительными островками для юных волшебников. От понимания этого, Северус только еще больше разозлился.
— Откройся! — потребовал Северус у портрета, которому тот, к счастью, нравился настолько, что он открылся без пароля. Северус вошел в гостиную, и тут же все на мгновенье стихло, а затем все заговорили одновременно. Чаще всего звучал вопрос не вернулся ли он обратно. На сердце у Северуса потеплело от этих слов.
— Студенты, у меня есть очень важный вопрос, все, что я требую взамен, — это честности. Вы все еще следуете правилам, которые я установил, не так ли? — строго спросил он.
— Да, сэр, — хором произнесли студенты, торжественно глядя на своего бывшего руководителя. Очевидно, случилось что-то очень важное, что заставило их бывшего декана прийти сюда.
— Сделайте шаг вперед те, у кого были отработки с Долорес Амбридж, — сказал Северус, окидывая взглядом всех сразу и каждого по очереди. — Немедленно!
Первой, кто шагнул вперед была Дафна Гринграсс.
— Еще Блэз Забини, он сейчас в спальне. — тихо призналась она.
После этих слов вперед выступили еще несколько человек. В основном это были девушки, среди которых были Трейси Дэвис и Миллисент Булстроуд.
— Почему никто из вас не сказал об этом Слагхорну? — спросил разозленный Северус.
Почему-то все, кто был в гостиной посмотрели на группу слизеринцев, сидящую отдельно. В нее входили Малфой, Крэбб, Гойл, Панси Паркинсон, Уоррингтон и Монтегю. Все они сейчас выглядели виноватыми.
— Говорите, или с каждого будет снято по сто баллов, — рявкнул Северус, и каждый нал, что это не пустые слова.
— Они — часть инквизиторского отряда Амбридж, ее верные помощники, — произнес Блейз, спускаясь по лестнице.
— Она использовала на вас кровавое перо? — спросил он студентов, которые были на отработках у Амбридж.
Они, как один, кивнули, поморщившись от болезненных воспоминаний.
— Будьте добры, выйдите в коридор из гостиной и подождите меня там, — сказал Северус, и когда ту вышли велел остальным, кроме «инквизиторов Амбридж» разойтись по своим комнатам, что тое и сделали очень быстро.
Оставшись наедине с инквизиторами, Северус сначала молча стоял и смотрел на них, а потом пошел прямо к ним, выглядя весьма устрашающе.
— Назовите мне три основных правила Слизерина.
— Заботься о своих, — прошептала Панси первой, распахнув глаза от ужаса.
— И?
— Всегда помогать любому слизеринцу, попавшему в беду, — проговорил Малфой, чье лицо было бледнее обычного.
— Слизерин — наша семья, и мы всегда должны держаться вместе, — сказал Монтегю.
— Вы следовали им? — прошипел Северус.
— Нет, сэр, — отозвались студенты.
— Вы должны благодарить вашу счастливую звезду, что я больше не глава дома. Однако я позабочусь о том, чтобы профессор Слизнорт поступил с вами должным образом, — рявкнул Северус, обернувшись, чтоб уйти.
— Пойдемте, — сказал Северус, наконец, выходя из гостиной Слизерина, встревоженным студентам и быстро провел их к Дамблдору.
Когда слизеринцы дошли до директорского кабинета, внутри уже было много студентов со всех домов, среди которых стоял удрученный таким количеством пострадавших Дамблдор. Северус заметил, что Ник Поттер отсутствует.
— Ну как дела? — спросил Северус у глав других домов.
— Мадам Боунс придет, как только она просмотрит документы. Амбридж утверждает, что у нее было соответствующее разрешение от Министерства магии, — сказала рассерженная Минерва, для которой ее гриффиндорцы значили не меньше, чем для Северуса слизеринцы.
— Это инициатива Фаджа? — недоверчиво уточнил Северус.
— Похоже на то, — ответил Флитвик.
— Сомневаюсь, что он стал бы рисковать своим местом из-за такого, — фыркнул Северус.
— Возможно, ты прав, — задумчиво сказала Минерва. Фадж был идиотом, но он не стал бы рисковать должностью министра, санкционируя издевательства над беззащитными маленькими волшебниками. Корнелиус тем более не был настолько глуп, чтобы что-то подписать какой-то документ об этом. Нет, это просто было невозможно.
— Профессор, нам действительно нужно здесь находиться? — спросила Дафна Гринграсс, говоря от имени всех пострадавших студентов.
— Боюсь, что вы здесь нужны, — ответил Дамблдор, грустно глядя на них, — Долорес Амбридж должна понести наказание за свои действия.
— Да, сэр, — хором ответили студенты, выглядя еще более нервными и встревоженными. Они прыгнули, когда камин вспыхнул, выплюнув группу людей.
Директор оглядел студентов и заметил, что среди них не было никого, у кого бы были родственники в Министерстве или чьи родители в прошлую войну были допрашиваемы по связям с Пожирателями смерти. Амбридж, действительно, не имела права называться профессором.
В этот момент через камин прибыли Мадам Боунс и пять авроров.
— Как ни удивительно, но Долорес сказала правду, — заявила сердитая Амелия Боунс, ее монокль в глазу отсутствовал, а в руках она держала документы, которые передала Дамблдору, облегченно вздохнув от того, что ее племянницы Сьюзен не было в группе пострадавших.
— Детям нужно связаться с родителями, чтобы они присутствовали при снятии показаний, — сказал Шеклболт, выйдя вперед и беря на себя управление. Он был здесь самым опытным аврором и это был его долг.
— Используйте мой камин, — проговорил Дамблдор, голосом полным усталости.
— Для беседы можете использовать мой кабинет и прилегающие к нему классы, если это будет вам удобно, — предложила Минерва.
— Спасибо, — сказал Шеклболт, кивая в ей.
Все дети связались со своими родителями, и, к счастью, все они были доступны, что упростило процесс. По крайней мере, так они думали авроры, до тех пор, пока из камина не стали появляться разгневанные и истеричные родители. Шеклболт порадовался, что Амбридж уже взята под стражу, когда увидел выражение глаз леди Забини.
— Сэр, я нашел Поттера! — сказал мистер Филч, запыхавшись, вбегая в кабинет директора.
— Где? — воскликнул Дамблдор, резко вставая. Минерва уже стояла с очень обеспокоенным видом: Ник отсутствовал в течение трех часов, несмотря на то, что был объявлен приказ всем ученикам вернуться в гостиные их домов.
— Я доставил его в больничное крыло, он был без сознания, когда я его обнаружил, — пояснил Филч.
— Он был ранен? — спросила Минерва, широко распахнув глаза.
— Внешне никаких признаков, — сообщил Филч, отрицательно покачав головой.
— Ну, хоть так, — с облегчением вздохнула Минерва. — Извините, мне нужно проверить, как там мой гриффиндорец.
— Не забывай, что у тебя есть и другие ученики, — сказал Северус, в этом была вся Макгонагалл, готовая оставить всех остальных, ради одного особенного.
— Я позабочусь о них, Минерва, — предложил Слизнорт.
— Нет, Северус прав, я на пару минут загляну к Поппи, а потом сразу вернусь, — произнесла Минерва. Северус был прав, может, остальные и не были в больничном крыле, но они не заслуживают того, чтобы их бросали.
— Очень хорошо, — сказал Слизнорт. Он довольно настороженно относился к Северусу, который только что отругал его, как ребенка за то, что он не поддерживает порядок в доме Слизерина. Северус давно не был его учеником. Он стал мощным и пугающим волшебником. Слагхорн надеялся, что больше никогда не обратит его внимания на себя.
— Я иду см тобой, Минерва, — сказал Дамблдор, — Филч, сообщите о происшедшем профессору Поттер.
— Да, директор, — согласился Филч, и побежал выполнять приказ директора.
Пять часов спустя авроры наконец закончили. Все очень устали. За пределами школы уже давно сгустилась тьма, и дождь стучал по старому замку, словно смывая следы пребывания здесь Амбридж.
— Как вы думаете, сколько ей дадут? — спросила Минерва, потягивая шотландский виски.
— Минимум десять лет, — сказал Северус.
Детей-волшебников лелеяли, так как их было очень мало, по крайней мере, на Британских островах.
— Я надеюсь, что больше, — злобно сказала Минерва.
— Альбус! Где мой сын? — выкрикнул Джеймс Поттер, вываливаясь из камина. Видимо до него только что дошла информация о том, что произошло.
— Он в больничном крыле, Лили с ним, — успокаивающе проговорил Дамблдор.
Джеймс, ничего не говоря, выскочил из кабинета директора и побежал к Нику. Он увидел своего сына, лежащего на кровати, такого же бледного, как покрывающая его простынь. Чувство вины заставило Джеймса упасть на колени. Он был негодным отцом. Находясь у кровати Ника, Поттер, наконец, понял: в том, что Гарри отрекся от него и оставил всю семью без гроша, вероятно, была его собственная вина. Вся их прошлая жизнь кадр за кадром пробежала у него перед глазами. Джеймс полностью забывал о Гарри, только чтобы убедиться, что Ник получает все самое лучшее. Он подвел Гарри, и он наконец понял это. И со вторым сыном не было ладно. Джеймс только пытался сделать Ника сильнее, чтобы когда придет время, у него был шанс против Воландеморта. Но, похоже, в своем стремлении он проигнорировал самого сына, запугал его, и теперь… он был так бледен и лежал без сознания на койке в больничном крыле…
— Как он, Поппи? — прохрипел Джеймс, наконец вставая с каменного пола, его лицо было полно горечи и стыда.
— Он страдает обезвоживанием и потерей крови. Его горло повреждено из-за сильной простуда. Но меня больше всего беспокоит другое — его магические резервы полностью опустошены. Сейчас рядом с ним нельзя использовать магию, иначе, я боюсь, мы его потеряем. — ответила Поппи.
— Что это значит? — прохрипел Джеймс, широко распахнув глаза от страха за сына.
Лили же оставалась спокойной, только ее глаза были опухшими, как будто она плакала несколько часов.
— Это означает, что скоро все решится, — честно сказала Поппи.
— Что именно? — уточнил Джеймс, нервно облизывая пересохшие губы.
— Три варианта: он может умереть, он может стать сквибом, он восстановится, если его магическое ядро восполнится, — тихо сказала Поппи.
— Умереть? Стать сквибом? — задохнулся Джеймс, его карие глаза вылезли из орбит от таких новостей.
— Он использовал магию далеко за пределами своих возможностей. Его тело перестало справляться с этой ситуацией. Скажите мальчик отдыхал во время летних каникул или постоянно тренировался? — спросила Поппи.
— Тренировался, — смущенно сказал Джеймс.
— Детям дается время летних каникул, чтобы пополнить свои магические ядра, дать им возможность для роста и расширения, чтобы не было проблем с использованием магии во взрослом возрасте, — проговорила Поппи с бесстрастным лицом. — В магическом образовании все продуманно. Если нарушать предписанное, это может привести, как вы только что видели, к психическим проблемам, истощению, отказу магического ядра, и, даже, смерти.
— Но почему Альбус не сказал нам этого? —поразился Джеймс.
— Потому что тренировки Ника были важнее, — горько сказала Лили.
— Что теперь происходит с Ником? — спросил Джеймс, не обращая внимания на Лили. Ему нужно было узнать больше о своем сыне.
— Он в коме. Все, что мы можем сделать — это надеяться, что его магическое ядро восстановится и начнет восполняться. Я дала ему кроветворное зелье, поставила капельницу, восполняющую обезвоживание. Боюсь, что я больше ничего не могу для него сделать, кроме как помолиться.
Джеймс поблагодарил Поппи и сел рядом с женой, чтобы утешить ее, пока они бодрствовали над своим сыном. Он надеялся и молился, чтобы Ник вышел из комы и остался волшебником. Если это произойдет, поклялся себе Джеймс, он извиниться перед Гарри, скажет ему, что он наконец все понял. Что они заслужили возложенное на них наказание. До Джеймса, наконец, дошло, почему Дамблдор приказал им никогда не говорить плохо о Гарри в его присутствии. Дамблдор тоже знал, что они виноваты сами во всем. Насколько он был глуп, если не понял этого раньше?
— Северус, что случилось? — спросила Эйлин, сидевшая у камина в халате и ночной сорочке. Он был искренне удивлен, увидев мать, ведь была почти полночь. Что, черт возьми, она здесь делала? Ей нужен сон. Зелье зельем, но она не была такой молодой, как раньше.
— Где Гарри? — устало спросил Северус, без сомнения, мальчик чувствовал себя брошенным. Он отругал Минерву за то, что сделал со своим учеником. Будем надеяться, что Гарри поймет его.
— В своей постели. Перед сном он объяснил мне, что что-то случилось у слизеринцев, и ты ушел к ним, — сказала Эйлин.
— Была кое-какая проблема, — тихо сказал Северус. — Как Гарри?
— Он лег спать в очень растерянном состоянии, — ответила Эйлин, заставив Северуса почувствовать себя виноватым. — Он не был уверен, что делать с полученной информацией. Я заверила его, что ничего из сказанного Ником не было правдой. Я также сказала ему, что проблемы у слизеринцев — это единственная причина, по которой тебя нет.
Услышав это, гора упала с плеч Северуса.
— А что насчет Ника Поттера? — спросила Эйлин.
— Плохо. Очевидно, он страдает от недоедания, обезвоживания, магического истощения настолько, что у него не совсем осталось магического резерва. Он в коме, ему лучше остаться в ней, если его ядро не восстановится. — сказал Северус.
— Северус! Как ты можешь так говорить! — возмутилась Эйлин. — Если он окажется сквибом, ты не хуже меня знаешь, что произойдет.
— Я знаю, все, что мы можем сделать, это надеяться, что избалованный мальчишка выживет.
— Это не нужно никому, особенно Гарри. — сказала Эйлин. — В противном случае Дамблдор заберет у тебя Гарри, чтобы сделать из него еще одного Ника. Альбус никогда не учится на своих ошибках и под его руководством, без сомнения, через год Гарри окажется в таком же состоянии.
— Я знаю, — сказал Северус.
— Хочешь праздничного торта? — спросила Эйлин. — Гарри он понравился.
— Нет, я устал, я просто хочу спать, потому что завтра мне нужно встать пораньше, — сказал Северус, зевая.
— Тогда я наложу на него стазис, — сказала Эйлин.
— Ты тоже иди спать, мама, — сказал Северус, его голос был наполнен нежностью, которую он не испытывал к ней, когда был подростком.
— Хорошо, дорогой, спокойной ночи, — сказала она, вставая, поцеловав сына в щеку, и тихо выскользнула из гостиной.