2022-05-10 15:13
Глава 50. Три дня в Лихолесье. Часть I
Как только вся эльфийская рать достигла дворца, Трандуил спешился и грозно глядя на Таурмириона, коротко приказал:
— За мной!
«Держись, Мири! Помни, что ада долго не злится, главное не спорь с ним!» — пронеслось в осанве от Леголаса.
Доспехи совершенно не затрудняли быстрый шаг таура по коридорам и, висящим в воздухе, переходам. Встреченные эльфы в страхе разбегались, лишь завидев отблески вороненого мифрила лат и развевающийся черный плащ, потому Таурмирион полубежал за своим высоким и длинноногим отцом, следуя за его спиной, как гномий пони за мумаком. Галион, метнувшийся было в покоях короля к нему, чтобы снимать доспехи, был отослан жестом руки. Таур, резко развернувшись, глядя прямо в зеленые глаза сына четко проговорил:
— Никогда больше так не делай. Второй раз я бы не пережил твою смерть и ушел бы вслед. Ты лишил бы Мирквуд короля, а Леголаса отца и брата. Оставил бы его в этом мире совсем одного. Не хочешь думать о себе, подумай о нем!
Трандуил тяжело опустился в кресло, звякнув латами о кольчугу, и прикрыл глаза рукой.
— Прости ада, я не мог поступить иначе! Этот гномий выродок оскорблял тебя! Твоя жизнь, честь и достоинство для меня превыше всего! — проговорил Таурмирион и неожиданно сел на пол у ног отца, положив ему голову на колени и ухватившись руками за плащ. — Прости, прости меня, но если еще раз такое повторится, я снова поступлю так же. Если тебе станет легче — накажи меня, но не запрещай выступать за честь рода!
Таур, совершенно не ожидавший такой реакции сына, машинально положил свою отяжеленную наручами руку на голову младшего сына и провел по его волосам. Мысли метались внутри головы в поисках верного решения. Такая эмоциональная открытость была не свойственна эльфам, даже в отношениях отец-сын. Видимо сейчас взяла верх та жизнь, которой его мальчик жил совсем недавно. Ясно было одно, изображать холодного и властного короля было точно нельзя.
— Йон, ты представляешь, что со мной было, когда ты сказал о бое до смерти? Я думал, что мое сердце разорвется от боли и страха! Мои дети, ты и твой брат — это все, что есть у меня в жизни!
— Ада, ты тоже все для меня! Мне не нужны на дороге моей жизни сияние Анор и Итиль, ибо ты озаряешь мой путь своим светом! Для меня и Лайкве — ты и отец, и король. Ты — сила нашего народа, и его сердце. Наше сердце, мое сердце! Не лишай меня права защитить тебя, когда я считаю, что должен!
Трандуил, растерявшийся от такой пламенной речи, поднял голову сына, чтобы посмотреть в его глаза, которые, как оказалось, были прикрыты длинными ресницами с блестевшими на них каплями слез.
Таур встал и поднял сына на ноги, прижав его к своей широкой груди.
— Обещай хотя бы, что не будешь рисковать понапрасну, — тихо сказал он.
Отпустив Таурмириона, он велел Галеону пригласить перед ужином к нему на несколько минут мага Северуса Снейпа для приватного разговора.
— Лайкве! Все нормально, отец, по-моему, понял меня и больше не сердится. Когда мы наведаемся к Смаугу, чтобы пообщаться с нашим гостем?
— Ночью после праздничного ужина. Не пей вина, нам потребуется трезвая голова.
Придя к себе в покои, и сбросив боевую амуницию, перед тем как залечь в горячий источник, Мири написал две записки: для Долохова и для Аурлора с сообщением о ночном визите к Даину. В теплой пузырящейся воде он чуть не уснул. Хорошо, что кто-то из слуг его разбудил и напомнил о праздничном ужине, оставив на постели комплект парадной одежды принца и футляр с диадемой. Видимо, ада решил придать ужину официальности, все-таки там будут Келеборн и Амрот с семьей, а также дети Элронда, по совместительству внуки Келеборна. Таурмирион решил, что нужно известить об этом волшебников, чтобы те тоже надели официальные одежды и послал им патронус с сообщением.
Ужин проходил в расслабленной и дружественной атмосфере. Сидеть на улице было уже прохладно, поэтому скоротечную победу над Железностопом отмечали в большой трапезной. Стол сегодня возглавляли три владыки: Трандуил, Амрот и Келеборн. вверху стола сидели их семьи, далее сидели кауны Ферен и Халдир. остальные места были заняты придворными Трандуила, и, частично эльфами-воинами из лихолессцев и галадримов. Те, кому не досталось места за королевским столом, разместились за остальными, не менее большими и богато накрытыми, стоявшими слева и справа от главного застолья.
Леголас тихо приказал поставить на стол несколько кувшинов с ягодным взваром, цветом схожим с дорвинионским вином, что стали наливать себе в кубки не только принцы, а еще Северус, Антонин и Рудольфус. Аурлор на пир со своими разведчиками не пришел, сообщив, что они лучше отдохнут перед ночным делом.
Снейп посматривал весь ужин на младшего принца, обдумывая предшествующий разговор с Трандуилом.
Флешбэк
— Северус, я могу так к вам обращаться?
— Конечно, владыка. Что за дело у вас ко мне?
— Меня озадачивает поведение Таурмириона. Оно несвойственно для нас.
— Я полагаю, что на его старую привычную для вас личность эльфийского принца наложилось молодое сознание студента Поттера, который был очень активным, любознательным и всегда горел желанием причинить всем добро и справедливость.
— Меня смутило в этот раз не это. Он, будучи принцем, отличался примерно этими же качествами. Меня обеспокоил его вызов Даина на поединок до смерти, а так же его слишком эмоциональное проявление чувств сыновьей любви.
— Это как раз просто объяснить. Он рос в нашем мире без любви. Рядом с ним не было никакого взрослого, кто бы заботился о нем. Скорее, наоборот, его детство было окрашено обидами и унижением со стороны тех людей, кто обязан был печься о его здоровье, благополучии, образовании и всем остальном. Теперь же обретя снова своего отца, он старается сберечь вас для себя, чтобы снова не стать сиротой. Уделяйте принцу чуть больше внимания, и не только в части управления королевством: совместная верховая прогулка, общие трапезы в узком семейном кругу с обсуждением личных вопросов, совместные тренировки, к примеру, в бое на мечах. Можно устроить что-то типа турнира, где вы могли бы оценить его способности признанием. Ему очень нужно чувствовать, что вы есть, что вы ему рады, да что вы любите его, в конце концов, он же ваш сын!
— Да, все это верно, что вы говорите. Я подумаю, как это устроить.
Конец Флешбэка
— … и ибо мы в боевой готовности собрались все вместе, назначаю на послезавтра праздничный турнир, чтобы воины смогли проявить свою доблесть в мирных боях. И, надеюсь, господа волшебники порадуют нас и своими магическими поединками, — услышал последние слова речи Трандуила Северус выплыв из своих воспоминаний.
— Вот мы знали, что не зря отправились в этот раз из дома! — воскликнул Элрохир. — Я просто обязан в это раз победить Идринна на мечах!
— Только если в своих снах, — весло хмыкнул Таурмирион.
— Увы, мой бедный брат, боюсь, он прав, — сказал Элладан и добавил весело:
— Я тоже, думаю, что мне не перестрелять Леголаса, но от попытки не откажусь. Всегда есть шанс, что ветер собьёт его стрелу, а мою направит точно в центр.
Все рассмеялись словам Элладана, а сидящий рядом с Элрондионами Драко, спросил, какие обычно у эльфов в турнире номинации.
— Поединок на длинных мечах, поединок на парных коротких мечах, стрельба из лука. Были бы люди и гномы, добавили бы еще топоры, булавы и копья. Но таких турниров не проводилось несколько тысяч лет. А что там у вас за магические поединки?
— Дуэль волшебников. Думаю, маги не будут стремиться поубивать друг друга в первые пять минут, как если бы это был бой, а покажут зрелищное представление с самыми эффектными заклинаниями.
Пока Драко рассказывал, Элрохир плеснул ему в кубок еще эльфийского вина, забывая о том, что на людей оно действует гораздо сильнее, чем на эльфов, а потому рассказ о разных видах заклинаний юный Малфой вел уже слегка заплетающимся языком.
— Думаю, мы можем уже идти, — сказал Леголас, наблюдая за тем, как потянулись к выходу первые эльфы, еще не успевшие толком отдохнуть после трудного дня.
Старший Лестрейндж, Снейп, Долохов и оба принца поспешили к назначенному месту встречи у мостика рядом с первым водопадом, где уже их ожидали разведчики.
— Все выходы перекрыты, — сообщил Аурлор.
— Да простит нас отец, но в этот раз мы не станем спрашивать его дозволения на выезд и аппарируем прямо отсюда к пещере Смауга, — твердо сказал Таурмирион и протянул руку брату.
Северусу достался в пару Аурлор, Руди — один из разведчиков, а оставшихся двоих подхватил Долохов, заверяя, что на такое малое расстояние он и самого дракона мог перенести.
Ночь была ясная. Звезды были так близко, что, казалось, поднимись на невысокие вершины Эмин Дуир и сможешь достать до них рукой. Входы во все пещеры были скрыты, кроме одного, что освещался пылающими факелами по обеим сторонам от входа. Эльфы и маги поднялись наверх к арке, из которой виднелась жуткая для непривычных личностей картина — голова Смауга с горящими глазами и оскаленными зубами, — так дракон изображал радость от встречи и улыбку.
— Добрый вечер, уважаемый Смауг. Как там наш пленник? — поинтересовался Таурмирион.
— А что ему будет, — все как просили, живой и в сознании, — ответил дракон. — У него только с головой непорядок и я тут не причем! Вы мне уже его такого дефектного доставили!
— И что с ним не так? — живо поинтересовался Северус?
— Как я понял, он действительно получил кольцо Трора, и оно стало сильно на него влиять, вызывая все худшие его черты на поверхность. Мне кажется, перед тем как вам начать его рвать на части, стоит гнома выслушать. Может он не так и виноват.
Принцы переглянулись и синхронно кивнули.
— Нужно ли пленника стимулировать зельем, уважаемый дракон, или вы своей магией можете заставить говорить его правду? — спросил Снейп.
— Не нужно, он легко подчиняется мне и расскажет вам свои историю от момента его зачатия, если потребуется, — пророкотал Смауг.
Таурмирион только сейчас заметил, насколько похожи голоса у профессора и дракона, возможно в предках у зельевара были огромные, разумные, крылатые рептилии?
Эльфы и маги прошли в пещеру, на стене которой был распят гном, в чем мать родила.
— Это ты его раздел, Мири? Зачем?
— Чтобы на нем не было никакой защиты, ну и как моральное давление, — ответил Таурмирион.
Мстители расселись на каменном выступе, укрытом коврами — что-то вроде гостиной дракона, где он обычно принимал визитеров и приготовились слушать исповедь Даина.
— Скажи, гном, почему ты напал на Торина? — спросил Смауг.
— Торин! Всегда и везде этот Торин. Я ненавидел его с самого детства. Он был внуком Трора, а я — его младшего брата Грора. Трор купался в золоте, он мог купить все Средиземье, а мы добывали железо и были зависимы от роста и падения спроса на самый простой метал в Арде. Когда мы приезжали в гости в Эребор, Король-под-горой смотрел на меня как на горного мрутня, а Торин стоял рядом с ним, слева от трона. Я сына назвал тоже Торин, но Трор и тогда не обратил на меня внимания. А потом вы их всех выкинули из Горы, — сказал Даин и расхохотался.
— Так тут не только коммерческий и политический интерес, но и личная месть, — заметил Руди.
— Я решил ждать. Не мог же дракон заснуть в горе навечно? Когда-нибудь наверняка представится шанс вернуть гору гномам и уже самому стать Король-под-горой. А в один день я встретил в предгорьях наших гор полубезумного Траина. Он узнал меня и сказал, что направляется в Эред Луин, чтобы найти Торина и свой народ. Как уж он собирался туда попасть — один, почти через все Средиземье — загадка. Но в его бормотании я расслышал постоянно повторяющуюся фразу «отдать сыну кольцо». Я сразу понял, о каком кольце идет речь и сообразил, что если это свершиться, мне не видать Эребора, как мифриловой жилы прямо в моем доме. Мои люди обыскали Траина, и нашли кольцо, висящим на цепочке, на шее гнома. Я его забрал, а потом велел своим отвести Траина куда-нибудь подальше в Рованион. Кто же знал, что они бросят его недалеко от Дол Гулдура, и Траин там попадет в плен к Саурону. С кольцом у меня больше прав на Эребор, чем у Торина с его камнем. Подумаешь, нашли они его в горе, но Камнем государя нарекли сами гномы. Как нарекли, так и отрекут.
Даин замолчал, ожидая, видимо, следующих вопросов.
— Кольцо я заставил его снять, — сказал Смауг, — проверил его. Оно больше не имеет никакой силы. Просто оправа и камень. Я чувствую, что вас не только это волнует. Что еще хотите услышать от пленника?
— Пусть расскажет, как он относится к эльфийскому королю Трандуилу и почему, — проговорил Леголас, делая над собой усилие, так как даже произносить вслух такой вопрос ему было оскорбительно.
— Гном, ты слышал вопрос — отвечай! — велел Даину Дракон.
— Лесной король он слишком красивый для этого мира. Хочется забрать его себе, запереть и лелеять. Расчесывать его волосы. Мне кажется, что они мягкие как шелк. Я бы его раздел и…
— Остановись! — громко произнес Северус, глядя на сильно побледневшего Таурмириона и сверкающего глазами Леголаса, а потом попросил Смауга. — Спросите, до того, как он надел кольцо у него возникали какие-то мысли о Трандуиле?
— Отвечай, гном! — пророкотал Дракон.
— Нет, я никогда и не думал о нем. Эльфы все на одно лицо, только цвет волос разный. Без бороды и не поймешь, кто из них кто.
— Кольцо исказило его разум. Он, конечно, тот еще фрукт. И сам виноват в том, что присвоил чужое кольцо и стал носить его как свое. Но эти странные идеи ему внушил этот темный артефакт, — высказался Долохов.
— И что теперь? Вы предлагаете его простить и отпустить? — с вызовом обратился к Тони Леголас.
— Я думаю, что мы с уважаемым Смаугом сможем изменить некоторые установки в его голове, — осторожно произнес Северус. — К примеру, чтобы он забыл о своих идеях захвата Эребора и начал полностью доверять эльфам, прислушиваясь к их советам и всегда поддерживая в любых конфликтах.
— И чтобы он навсегда забыл все мысли об отце, — сказал Леголас.
— А если вдруг случайно образ таура всплывет в памяти, пусть сразу бежит и просит какого-нибудь здоровяка из его гномов отжарить его самого в зад. После такого все идеи выветрятся из его каменной головы, — хохотнул Антонин.
— Радикально, но, думаю, действенно, — ухмыльнулся Северус.
Даину была сделано двойное внушение от волшебника и от дракона. Затем ему стерли память до момента, когда он еще не выходил в поход к Эребору и Аурлор с разведчиками взялись снова лететь в Железные холмы, чтобы сбросить там Даина.
— А тот гном, что сидит в темницах во дворце? — спросил один из разведчиков?
— Точно! Про него мы и забыли! — сказал Таурмирион, ушел в аппарацию и вернулся спустя пятнадцать минут с взволнованным лицом.
— Давайте тоже ему по-быстрому сотрем память до того же момента, что и Даину, потому, как нам нужно срочно возвращаться — во дворце что-то происходит! Никто не спит, все бегают туда-сюда и, по-моему, ада заметил наше отсутствие…
— Не паникуем! Легенда такая — мы взяли этого пленного гнома и отправились к Смаугу, чтобы отправить его домой. Это ведь является правдой, только не всей, потому нас могут и не уличить в сокрытии информации, — сказал Руди. — Незачем кого-то волновать истинной целью нашей отлучки.
Разведчики бодро и почти привычно взобрались на Смауга и загрузили в двух свертках усыпленного Даина и гнома Тодрина, что украли в прошлый свой визит в Железные холмы. Смауг рыкнул и взлетел в ночное небо, а маги и принцы аппарировали обратно во дворец.
Когда первые лучи восходящего солнца разбудили двух гномов, лежащих в сложенном из камней домике маршала хирда в пустом тренировочном лагере.
— А куда все и все подевались? — изумленно произнес Тодрин.
Даин, оглядываясь вокруг, мучительно пытался отогнать какую-то неясную мысль у себя в голове, а потом резко понял, что ему нужно.
— Тодрин, идем, поможешь мне! — сказал он, снова увлекая растерянного гнома в хижину, откуда вскоре начали раздаваться специфические звуки.
Видимо образ эльфийского короля очень крепко засел в голове Даина, так как вернувшаяся из похода, спустя двое суток, армия застала обоих, таинственно исчезнувших ранее гномов, за процессом соития, причем грозный Даин Железностоп исполнял роль гномки. Первым сие безобразие узрел хозяин домика, маршал хирда. Он врезал одному и второму по голове своим каменным кулаком, чтобы те отключились, и больше о том, что он увидел, никто не узнал.
Когда принцы и маги появились во дворце, там действительно наблюдалась какая-то суета.
— Так-так! — часть пропажи обнаружена! — сказал Келеборн, бывший изрядно навеселе. — Может вы и остальных там видели?
— Простите, а кого вы имеете в виду, владыка Келеборн? — исключительно вежливым голосом спросил Леголас.
— Да куда-то подевались трое внуков: двое моих и один Амрота.
— Где, позвольте поинтересоваться, вы были? — грозно задал вопрос гораздо более трезвый Трандуил.
— Мы отлучались по делу, ненадолго, — ответил за всех Северус.
— Что за дело? — ледяным тоном проговорил таур, трезвея до полной ясности прямо на глазах.
— Мы были у Смауга. Отправили Аурлора с разведчиками вернуть того гнома из подземелий обратно в Железные холмы, — отрапортовал Леголас.
Лжи в словах сына король не почувствовал, но легким облачком висела какая-то недосказанность. «Да и Моринготто с тем, чем они занимались еще у Смауга, нужно найти мальчика Амрота, которого явно во что-то втянули эти Элрондовы отпрыски» — подумал таур и сказал:
— В следующий раз требую предупреждать о каждой отлучке, пусть вы и не покидали пределов королевства.
В этот момент к тауру подбежал Амрун и отчаянно выдохнул:
— Они угнали какой-то маголет и отправились на нем летать. Все трое не трезвы, особенно Драко, как я выяснил у свидетелей.
— Чтоб им барлог поджарил их пятки! — выругался Келеборн, который принял от Северуса фиал с протрезвляющим зельем и был уже серьезен и трезв. — А если они где-то свалятся с этого, как его там…
— С маголета, — подсказал Долохов. — Если Драко сильно пьян, он скоро уснет, а удерживать в воздухе эту конструкцию может только маг. Хорошо, если он поймет, что засыпает и плавно опустит их где-то, а не то они рухнут на лес.
Все эти переговоры происходили на площадке неподалеку от главных ворот. И именно оттуда, в тишине, которая установилась после прогноза Антонина, раздались встревоженные голоса. Это в замок вбежали Элрондионы, один из которых нес на руках Драко.
— Что с ним? — потребовал ответа у братьев взволнованный Амрун.
— Простите нас, мы — дураки! Мы оба забыли, как на вас действует Мирувор! Мы просто хотели, чтобы он набрался сил и немного протрезвел!
— Значит, так было суждено, — проговорил Трандуил, и добавил, будучи в курсе, как именно близнецы способствовали возвращению его сыну истинной формы. — Видимо, по какой-то непонятной нам причине, Эру назначил вас вместе с вашей фляжкой Мирувора рукой судьбы в происходящих в последнее время событиях. А теперь все марш по спальням, а мальчика несите к Эглериону.
Этот безумно длинный и полный событиями день крайне утомил владыку.