2024-02-15 05:26
Непростой Путь Про-Героя. Глава 20-3
В субботу я снова был обязан зайти к Исцеляющей, зашел, и у нас возник любопытный разговор, который я не мог выкинуть из головы все выходные. Да и позже тоже.
Началось все безобидно — во время лечения я думал о том, что мне делать дальше, и в частности — как быть с факультативом, который на меня взвалил (вернее даже спихнул) директор Незу. Шузенчи-сан поинтересовалась, с чего вдруг у меня в голове появились мысли — неужели задумался над своими травмами и таки решил в лепешку больше не разбиваться? Вот я и упомянул вскользь о том, что я, вроде как, преподаватель.
— Знаешь, я бы, скорее всего, сказала о том, что научить ты можешь только плохому…, — закончив “целоваться”, скривилась бабушка Чио.
Потом, помедлив, задумчиво произнесла:
— … однако, так уж сложилось, я немного интересовалась теорией причуд. И имеется у меня на твой счет одно предположение.
Пожилая женщина с некоторым трудом присела на стул и подперла подбородок рукой. Я был весь внимание:
— Среди части специалистов бытует мнение, что причуда… оказывает некое влияние на характер своего владельца, — задумчиво сказала Исцеляющая Девочка, рассматривая меня как диковинное животное. — Возможно, даже определяющее. Впервые ознакомившись с такой теорией, я скептически к этому отнеслась… но со временем начала замечать закономерности. Вот, например…
Она осеклась и с подозрением оглядела меня еще раз:
— Ты же не трепло?
— Как можно!
— Ну смотри мне. Вот, скажем, Рио Инуи — верный, как пес, и так же хорошо чует слабость в людях. Айзава-кун — совершенно нагло игнорирует большинство социальных норм и авторитетов, прямо как его причуда. Тошинори-кун… ну ты и сам знаешь. Эта гулящая девка, Полночь, например…
Пока она говорила про знакомых и незнакомых мне людей, я размышлял.
А ведь правда же! Если так подумать, Токоями — мрачный и скрытный, как персонификация тени, Мина — язвительная и колкая на язык, Киришима — крепкий и надежный, Бакуго — взрывной и резкий, как детская неожиданность, Тодороки — обмороженный… Неджире — яркая, светлая и лучистая, будто ее собственная причуда. С Химико и упоминать нет нужды, вот уж у кого способность точно оказала влияние и на характер, и на взгляды на жизнь.
… впрочем, многое из этого, если не все, может оказаться притянутым.
Интересно, какой, в таком случае, мой характер, каково влияние “Боевого Множителя” на меня как на личность? Желание стать сильнее? Вряд ли, ведь у кучи людей вокруг то же самое. Самосовершенствование? Но я и так таким был даже до перерождения.
Хм…
— А ты сам не видишь? — удивилась Шузенчи-сан. — Это же очевидно. Усиление.
Пока я переваривал, она сползла со стула и принимаясь возбужденно ходить по кабинету:
— Ты усиливаешь свои удары, постоянно. Ты усиливаешь других, вокруг себя. Все логично! — стукнула она кулаком по ладони. — У тебя это учеба, тренировки, ты делаешь людей сильнее! Вот, этих девочек, Кодай и Токаге, сделал сильнее! Вот, факультатив этот твой… учишь всех подряд! То же самое, как у меня. Я вот положила всю жизнь на лечение и исцеление, и не могу пройти мимо, не вылечив больного, даже в ущерб своему здоровью! И все двадцать лет, которые я…
— Вы работаете двадцать лет? — осторожно переспросил я.
Чио отмахнулась.
— В смысле, за все двести лет, которые я вообще лечу, я…
— Вам двести лет?
Бабушка гневно обернулась ко мне:
— Нет, конечно, мне двести двадцать! Как бы я сразу начала лечить с рождения, ты совсем дурачок?!
— То есть вам двести двадцать лет?
Боньк. Газета звонко опустилась мне на лоб.
— Невежливо спрашивать женщину о ее возрасте! Хам!
… в общем, из кабинета я выходил в задумчивости. То есть я — Боевой Множитель для всех окружающих, который делает всех сильнее?
Если подумать, я действительно прокачал Юи. Сэцуну. Маширао. Изуку. Момо. Химико. Да даже проклятого Шигараки на Зоне, судя по всему — тоже…
Это все имеет смысл. Но есть одно “но”.
Я что… поддержка?
В понедельник нас с Мидорией, наконец-то, вызвал к себе великий и невероятный Человек-Пау… в смысле, Всемогущий.
Мной он оказался… несколько недоволен. Так и так, я проявил силу воли, талант и упорство, и это, безусловно, черты настоящего героя, но в то же время мой зарождающийся публичный облик оставил желать лучшего, а здравого смысла и сдержанности мне на Фестивале крайне не хватило, и прочая, и прочая.
Я вежливо кивал и слушал, пока уважаемый Тошинори-сан компостировал мне мозги, а потом прямо спросил, можно ли на геройскую интернатуру пойти к нему в агентство.
Всемогущий кехнул и свалился с дивана.
Не знаю, зачем он это делает и как. Похоже, намертво въевшаяся привычка устраивать клоунаду на людях — действительно вторая натура.
До этого счастливо внимавший идеологической фаршировке головы, Изуку Мидория подавился чаем и теперь выглядел мучеником — но не из-за мокрых штанов, а потому что ему эта светлая идея попросту не пришла в голову. Так что ушлый зеленоволосый еврей от героизма спешно присоединился к моей просьбе, совершенно бесстыдно давя на кумира своим нездоровым фанбойством.
Увы, безрезультатно. Идея оказалась не такой уж светлой.
— Боюсь, мне придется огорчить вас, юные герои, — приведя себя в порядок, ответил Всемогущий. — Мое агентство, пусть и по-прежнему существует номинально, мне не подчиняется и практикантов не принимает. После моей травмы я… ушел. А всю наработанную инфраструктуру, как и оперативный центр, передал в пользование другому герою. Себе оставил лишь арендуемые офисные помещения в башне, вернее, все деньги уходят на благотворительность, так что…
Он извиняюще развел руками.
Изуку выглядел как мешком ударенный.
Я подался вперед и спросил:
— Кому? И почему мы не можем туда попасть?
— Что ж… думаю, я могу дать вам объяснение, — задумчиво произнес Тошинори-сан, баюкая в руках очередную чашку с чаем (пожилому и травмированному человеку необходимо было много пить. Почки и кишечник). — Учитывая сколько тайн нас троих уже связывает, еще одна не ляжет на вас большим грузом. Да и не такой уж это секрет, что уж там… но вы все равно не распространяйтесь, молодые люди.
Мы с Мидорией почти синхронно нахмурились, пытаясь просчитать, кто это может быть.
Старатель?
Ястреб?
… нет, я понял! Это…
— Я передал агентство Мируко, — вздохнул Тошинори-сан. — Закулисно. А она не берет себе сайдкиков, работает одна и выгнала большую часть персонала. Вернее, они сами ушли, так как… ну, непростой у девочки характер. Хотя и способная героиня. Но не любит огласки и хочет работать одна. Настолько, насколько это в принципе возможно.
Я попытался уложить в голове, что кто-то может назвать “девочкой” Руми Усагияму, резкую как понос Героиню-Кролика, обладающую примерно таким же приятным характером и занимающую пятую строчку общегосударственного рейтинга героев, и потерпел сокрушительное поражение.
Мидория же пребывал в экстазе фаната, лихорадочно что-то строча в блокноте.
Впрочем, если отрешиться от ситуации, все это имело смысл. Мируко не работала одна и, де факто, имела агентство — причем не какое-то кустарное-диванное, а одно из двух лучших в стране. Вот тебе и объяснение ее запредельной, для одиночки, эффективности.
— … окей, — помедлив, произнес я. — В таком случае, к кому мне пойти? Вы ведь слышали, что случилось с Тенсеем Иидой? Это был Пятно, и я… не предотвратил это. Поэтому…
— Не кори себя, юный Шода, — покачал головой герой. — Ты и так уже сделал многое… невероятное многое для человека твоего возраста.
Я только скривился. А вот если бы он знал, сколько мне на самом деле лет, сказал бы Всемогущий то же самое? А если бы я не увлекся Фестивалем и пролистал бы лишний раз свои записи?! А если бы я таки разговорил Киотаку?!
Вдох. Выдох. Пролитое молоко не соберешь.
— То есть, позвольте уточнить, шансов к Мируко попасть нет никаких?
Тошинори-сан молча покачал головой, лукаво глядя поверх чашки.
— Что ж… в таком случае, не могли бы вы помочь выбрать мне агентство, в которое у меня есть шанс попасть — и которое находится рядом с тем местом, где мы устроим облаву на Пятно?
Маньяк, к слову, действовал только в нескольких, популярных среди героев районах Токио — которые, видимо, хорошо знал, чтобы устраивать засады. Одним из них был Хосу-сити, где пострадал Тенсей Иида.
И Всемогущий, на основе моих смутных “видений будущего” и новостной сводки, быстро и уверенно обозначил тот район, где и может случиться наше столкновение.
— Но ведь интернатуру выбирают преподаватели… — нерешительно возразил Мидория.
Я только фыркнул и повел рукой в сторону Всемогущего, мол, а это кто?
— Раз уж зашла речь об этом… — хлопнул Тошинори-сан в ладоши, поставив чай на стол. И зарядился непонятным энтузиазмом, густо замешанным на смущении. — Для обоих из вас у меня действительно заготовлена возможность интернатуры. Но… есть нюансы. Кхм-кхм.
Сначала я со смутным узнаванием услышал про то, что учить Мидорию взялся никто иной, как сам… учитель Всемогущего. Некий Гран Торино, про которого информации в сети было кот наплакал — иначе либо я, либо Изуку что-нибудь да знали.
Правда, потом я вспомнил, что его прозвище упоминала Исцеляющая, но яснее не стало.
Тошинори-сана при этом натурально трясло. Якобы, от страха.
Пока наследник и избранный был временно недоступен, находясь в райских кущах фаната своего кумира, который обнаружил, что у кумира тоже были кумиры, Яги Тошинори повернулся ко мне.
И я, блин, печенкой почуял, что его дискомфорт ни разу не уменьшился!
— Юный Шода, я хочу, чтобы ты отправился на интернатуру в геройское агентство Мирая Сасаки, — твердо сказал Всемогущий, твердость духа которого не мешала ему нервно потирать руки. — Его прозвище — Сир Ночной Глаз. Это… мой бывший сайдкик. Именно ему я, вернее, мы все обязаны тому, что Символ Мира действительно вышел на мировой уровень. Однако… ну… между нами произошел конфликт, в результате которого мы не контактировали последние годы. Именно он взял под свое крыло Мирио Тогату, к слову. И… у меня создалось впечатление, что вы с Мираем кое в чем похожи.
Я медленно кивнул.
Предложение выглядело… потрясающе. Лучше, чем я надеялся.
— Огромное вам спасибо! — прочувстванно произнес я, одновременно гугля на телефоне расположение агентства. — Честно слово, я вас не подвед… погодите, но оно же находится в другом месте. Это ж даже не Токио, а вообще Осака. Еще и окраина какая-то… Я, конечно, быстро бегаю, но…
Атмосфера в учительской неуловимо изменилась.
— Я разговаривал с Шузенчи-сан, — вдруг нахмурился Всемогущий. — И мне стало известно, что ты до сих пор до конца не восстановился. Более того, полное выздоровление займет еще несколько недель, если не месяц. Так что… отдыхай, юный Шода. Мы с юным Мидорией сумеем справиться сами. Не беспокойся — я прослежу, чтобы ни с Изуку, ни с младшим Иидой ничего не случилось. Прошу тебя довериться нам.
Я моргнул. Потом еще раз моргнул.
В смысле… это как?
Скорее из-за неожиданности, чем из-за реального упорства, я немного поспорил, но Всемогущий был непоколебим, а вердикт был неумолим.
Отдыхай, а другие все за тебя порешают.
А так… можно было?..
Во вторник я, наконец, вспомнил о том, что у меня теперь имеются обязанности по ведению факультатива. Не то чтобы тому же Изуку, например, теперь требовалась моя помощь, потому что он принялся практиковать некий “воздушный стул” прямо на занятиях. Да, изометрические упражнения — это замечательная вещь, и я сам ежедневно в планке стою, но не колыхаться же целый час в течение урока?
Безумный черт.
Как бы там ни было, на перерыве я объявил о начале “официальных” часов своего кружка “Пни своего ближнего”, ожидая увидеть там те же лица.
А перед входом в зал вдруг обнаружилась целая толпа. Во-первых, из наших пришли Киришима, Серо и захваченный ими в заложники Денки, во-вторых, Урарака и Асуи…
Ну а в центре столпотворения стояла Ицука Кендо.
Я отлично помнил ее, самую чуточку фривольную, просьбу о “приватном” уроке, и сейчас оказался несколько удивлен, увидев перед собой половину “В” класса.
Девушка смотрела прямо, гордо, но ожидающе и — чуть извиняюще.
Немного подумав, я понял — оговорка про “приватный урок”, как и легкий флирт в целом, была использована их старостой просто для того, чтобы я точно не отказал, на людях, потренировать их. Всех. Не только ее, но и весь ее класс, каждому уделить внимание. Мда. Теперь Ицука могла разыграть вилку: или я откажу всем, кроме нее, и выставлю себя в некрасивом свете какого-то домогающегося ее придурка, вдобавок ухудшив взаимоотношение между классами, или буду вынужден помогать всему их коллективу.
И вот что, с*ка, смешно в этой ситуации — так это что у нее не было ни единой причины так поступать, ведь я бы с радостью помог стать сильнее почти любому студенту и безо всяких договоренностей. Да и официальная должность как бы намекает на это.
С одной стороны, я понимал, что Кендо горела соревновательным духом, ответственностью и желанием сделать своих подопечных сильнее. Она не только о себе думала, она заботилась обо всех одноклассниках. Действительно, хорошая староста. Круче нас с Мидорией, мы вот о всеобщем благе класса толком даже и не задумывались.
А с другой стороны, осадок остался. Я понял уже, что рыжая — пробивная, целеустремленная и знает себе цену, но… не все средства одинаково хороши, и никто не любит, когда его используют.
Особенно там, где можно попросить прямо.
И тем более что я не был в ней романтически заинтересован в любом случае.
В итоге я молча кивнул, отвел взгляд и открыл дверь. У меня нет и не будет любимчиков, эта добровольная изначально инициатива превратилась в навязанную директором работу, поэтому и ее, Ицуки, действия ни на что не влияют. Я буду тренировать всех, кто будет приходить. Может быть, это поможет им выжить через год.
Даже лучше, что она всех их с собой притащила…
В конечном счете в мой спортзал, вдобавок к нашим, набились Мезо, Ицука, Тецутецу, Джузо, Шихай, Рейко, кривляющийся Монома, Сато, тот парень с клеем вместо головы… и помещение оказалось не таким уж и большим.
Вздохнув, я принялся катать в голове первую головоломку — Мезо Шоджи.
Какой ему стиль боя лучше всего подойдет? Базы парню не хватает, но он компенсирует это голой физической мощью. Какое единоборство лучше всего подобрать? Может, просто остановиться на боксе? Дальше, какая тактика в бою? Я бы его на многозадачность настроил, как Сэцуну. Типа, верхние руки под щупальца, средняя — костяные клинки, нижняя пара — щит. Интересно, а способен ли он создать аналог стрелкового оружия на органике? Метательные иглы, как у дикообраза, или змеиные клыки с ядом в качестве снаряда? Если подумать, он наверняка может создать пружину на упругой хрящевой ткани… не, пневматика лучше будет. Взять за основу тот мешок, который он создавал на Фестивале, и затем…
Я прямо чувствовал, как просыпается азарт, интерес к чужой причуде, желание с ней поработать, прокачать ее и ее владельца, оптимизировать применение, увеличить эффективность…
Чувствовал, и не мог перебороть в себе сомнение: это мое собственное желание, мой энтузиазм — или же навязанный причудой, как жажда крови Химико?
Ясно было только одно.
Я не хочу быть тренером всю оставшуюся жизнь.
А потом случилась среда.
Айзава, вопреки обыкновению, не скончался в своем спальнике, а достаточно бодро объявил результаты нашего Фестиваля — то есть, кто и как сумел убедить жюри профессиональных героев в своей исключительности.
Результаты… не внушали.
Больше всего приглашений отхватил, разумеется, Тодороки — под четыре тысячи.
Дальше, существенно отставая, но крепко удерживая за собой второе место, торчал Шинья со своим кабачком.
Третье место, внезапно… выцепил Киришима, который впал в экстаз и воспылал желанием как-то мне отплатить, прямо тут, в классе. Еле успокоили.
Четвертое место вдруг занял Джузо Хоненуки. Пятое место — Шоджи. И то, и то, в принципе, имело смысл — они могут быть не самыми сильными ребятами, но их способности очень гибкие и удобные.
А шестую позицию заполучил… Мидория. Который неверяще переводил взгляд со школьной доски — которая, на самом деле, была современной плазмой — на нас с Кацуки.
Я, занявший седьмое место, мудро кивал, всецело поддерживая победу Избранного, и вообще всецело пребывал в гармонии с миром. Внешне.
На занявшего восьмое (исключительно из-за асоциального поведения) Бакуго было просто жалко смотреть. Я и не смотрел — буду еще на мудака свои взгляды тратить.
Еще буквально несколько запросов поступило на Момо с Сэцуной, и все. Остальным вообще ничего не перепало.
От Сотриголовы последовала лекция об уже известной мне информации
А потом приперлась Полночь, которая испускала флюиды гламурности и сексуальности, чаще необходимого улыбалась Киотаке и демонстративно не замечала меня.
Ну и коза с ней.
Немури принялась проводить дебаты по выбору прозвищ, и выглядело это примерно так же, как и выборы названия причуд, только мы еще к доске выходили.
Как балаган это выглядело.
Ком негативных эмоций в груди, и так немалый, еще вырос.
От слегка виноватых взглядов Мидории я только отмахивался, но на деле на душе действительно было погано. И речь тут шла, конечно, не про приглашения.
Я… не привык оставаться за бортом. Не то чтобы этот “юный Шода” стремился быть в каждой бочке затычка, но… как так-то? Подстраховки мало не бывает, и уж кто это знать должен, как не ОН?
Или мне просто недостаточно доверяют?
Неприятно.
Интересно, а если бы я не перенапряг свои мозги на Фестиваля, Всемогущий тоже бы меня исключил из уравнения? Мидории нужны самостоятельные, собственные победы?
Надумываю, наверное. И все же…
Вопросы, поднятые в последнем разговоре с Исцеляющей, накладывались на и резонировали с итогами диалога с величайшим героем планеты, и хотелось грызть парту.
Внешне я невозмутимо наблюдал балаган с выбором прозвищ.
А внутри груди полыхал темный огонь, который ярко загорелся еще на Фестивале.
Нет. Я не стану вам “просто поддержкой”, вспомогательным ресурсом, отжившим свое. И черта с два я буду гребанным тренером, как старик Оджиро.
Нирен Шода станет сильнее. Вы все это увидите. Я не позволю забрать у меня первую скрипку. Дерьмо, да я… я стану сильнее даже Всемогущего, слышите?!
Не знаю еще, как. Но стану.
Я взглянул на пустую табличку.
Изначально я не относился к этому серьезно. Собирался снова троллить общество героев и лениво рассматривал два варианта. “Недотрога”, из-за Отражения, и “Не умирающий в конце герой — Гослинг”. То, что я понятия не имел, кто этот человек, никак не мешало.
Но сейчас…
Вспомнились слова Айзавы: “… когда ты даешь себе имя, ты получаешь более четкую картину того, чем хочешь быть в будущем, и в результате — можешь приблизиться к этому”.
Я заскреб маркером — на этот раз обычным фломастером — по белому прямоугольнику.
А потом вышел к доске.
“Герой, Приносящий Возмездие: Ультиматум” — гласили иероглифы, складываясь в геройское прозвище. Мое новое прозвище.
Класс притих.
— Это… мрачновато. И слегка агрессивно, — несколько неуверенно откликнулась Полночь, — Возможно, не стоит использовать что-то подобное. Однако… ну, экспрессия, конечно… хм… ну, если хочешь закрепить у публики упертый бараний образ, который ты заложил на Фестивале… то и пусть. Можешь садиться.
Она фыркнула.
Я даже голову в ее сторону не повернул. Потому что знал: это — мое.
Мой Ультиматум одноклассникам, про-героям, Избранному, Всемогущему, злодеям, Все-для-Одного и кому бы то ни было еще.
Вам всем придется считаться со мной, хотите вы того или нет.
Что касалось чужих прозвищ…
Услышать “Снежную Королеву” и “Вездесущую Героиню: Витраж” я ожидал уже давно, так как девчонки уже делились мыслями. Из других людей внимание привлекли меньше половины.
Тодороки назвался “Шото”. Без комментариев.
Иида взял себе не никнейм брата, как я полагал, а “Тенья”. Без комментариев.
Ашидо сваляла дурака, ничего удивительного, но я хотя бы улыбнулся.
Химико попыталась взять себе прозвище “Bloodlust”. И хотя оно ей подходило идеально, Кояма никак не могла не срубить такую классную идею на лету. Тога вернулась за парту и принялась малевать что-то новое, сосредоточенно высунув язык.
Бакуго неожиданно обозвался лаконичным “TNT-Rex” — и, к тому же, довольно скромным. Я бы ожидал услышать что-то вроде “Взрывной Бог-Король-Убийца”. Увы.
Киотака обозначил себя как….
— о_О x20.
— Пурпурная Смерть? — переспросила Полночь. — Но это не совсем…
— Звучит как злодейское прозвище, — высказал Ханта общее мнение коллектива.
В ходе обсуждения Шинья приобрел довольно странное выражение лица, Немури задумалась, а я начал кое-что подозревать.
Вмешался со своим веским, впрочем, не тогда, а в самом конце и лишь раз — когда из-за парты, почти последним, принялся вылезать Изуку.
Я заметил у него на доске “Деку”. И воспылал.
— Ты фанат Звездных Воин? — окликнул я его вполголоса. — Типа, как дроидека? Эр-два-дэ-два? Звучит как-то очень по-ботански.
— Н-нет, смысл в том, что…
— Карточная дека? Настольные игры? Все еще по-ботански.
— Нет, это Каччан…
— Изуку, ты НЕ хочешь, чтобы следующего… — я сделал страшные глаза, — …называли Колодой. Ты не берешь прозвище для себя. Ты берешь его для людей, которых ты будешь спасать.
— Мидория, не стесняйся! — вспомнила о своих обязанностях Кояма, до этого умилявшаяся выбору Очако.
— Д-да, я иду… — упрямо поплелся зеленоволосый к доске под градом моих аргументов.
— А еще прозвище должно быть интернациональным! — зашипел я ему в спину. — Смысла нигде, кроме Японии, все равно не поймут! Айзава говорил про стремление, и к чему ты стремишься? Перебороть детские травмы?!
— Я еще немного подумаю, если можно… — сдавшись и махнув рукой, Мидория уселся обратно под хихикание Джиро “Разъема” и Серо “Целлофана”.
— Запихай свою скромность и нерешительность себе обратно в колоду, Мидория! — навис я над ним, вымещая плохое настроение на невиновном, но ради благой цели. — “Спасителя” пиши! Или выбирай “Протагониста”! Будет смешно! Мне!
— Шода, это Мидории решать…
… и вскоре наследник Всемогущего стал неизвестен как “Стоик”.
Я остался, в целом, доволен.
Дальше мы принялись выбирать интернатуры. И Стоик оказался неправ — мы все выбирали сами, преподаватели вмешивались в процесс минимально. На выбор у нас было два дня, до выходных. Те, на чье имя поступили заявки, могли пройти недельную практику в одном из своих, заинтересовавшихся агентств. Те, кто не мы, мог выбрать одно из сорока агентств, с которыми у Юэй была договоренность.
На меня заявки были, а вот большого желания рассматривать их — нет. Какая разница теперь? Так что я пролистал список, отметил наличие Бестджинса и отсутствие Острострела, нашел там агентство Ночноглаза и без особых колебаний выбрал его, о чем и сообщил студенческому порталу на сайте Юэй.
Вот, собственно, и все.
Иллюстрации:
Волнение полубога.
Экстаз анимешника.
Ну хоть тут я могу написать, что "няша, но не наша", а?
Всякая занудятина, на которой я базирую книжку.
Довольно мемный момент.