2022-12-10 09:27
Возвращение по своим следам не было для Акирой большой проблемой. На память рыжий не жаловался, а потому без особых проблем прошёл по обратному маршруту, делая противоположные запомненным повороты. И спустя примерно десять минут торопливого шага он оказался в одной из штолен, которая привлекла его внимание.
Во время своего заполошного побега от преследователей, кои остались бездыханными тушками в тупиковом отнорке, парень даже не обратил внимание на этот коридор, но сейчас у него было время вглядеться в окружающую его шахту и это заставило его остановиться.
Стены этой штольни были буквально испещрены различными отнорками. Каждые два-три метра можно было увидеть очередную неаккуратную дыру в стене, занавешенную обрывками ткани, которые при внимательном осмотре оказались старыми грязными и засаленными кусками тюремной робы.
И в этих самых норах, а назвать по другому их было затруднительно, виднелись следы жизнедеятельности. Тут и там можно было заметить высушенные временем экскременты сваленные в кучу, кострища и даже примитивные инструменты. Но больше всего внимание привлекали две вещи.
Первой было тело уже знакомого Акире охранника. Этот бедолага висел под потолком одного из отнорков, вися на сделанном из чего-то вроде кости, крюке и был абсолютно гол. Его разорванная одежда валялась неподалёку, а рядом с ней находились свежие кости со следами плоти и, что немаловажно, зубов. И судя по малому количеству крови вокруг, ногу отрезали уже тогда, когда бедняга был мёртв.
При чем на самом теле не были видны следы насильственной смерти. Там вообще не было никаких механических повреждений, если не считать пробитого плеча, в котором торчал крюк, небольшого рассечения на затылке, полученного при падении, и отсутствия ноги. Создавалось впечатление, что мужичка отравили.
— Долбаные карлики-людоеды. — пробормотал рыжий, приглядевшись к следам зубов на костях. Те были похожи на человеческие, но немного отличались. По ним можно было с точностью сказать, что нижняя челюсть у обгладывающего кость существа была выдвинута вперёд. Точно также, как и у почивших в тупике уродцев.
Вздохнув и осмотревшись ещё раз, Акира, так и не найдя полноценных ответов на свои вопросы, перешёл ко второй вещи, что зацепила его внимание. Она находилась чуть дальше норы с трупом и заметно отличалась от остальных тем, что была значительно больше и выше остальных, а также была загорожена несколькими деревянными брусьями, создававшими этакую стенку и оставляя лишь небольшой промежуток, завешанный тканью, для прохода.
Брус был точно таким же, как и те, что поддерживали свод шахты от обрушения. Так что становилось понятно откуда его вытащили. А вот то, что нашлось внутри было действительно интересным.
Эта нора была гораздо больше по площади, чем другие. Тут даже находилась примитивная кровать и стол, сделанный из каменной глыбы, чью поверхность выровняли. У входа валялись старые ржавые металлические инструменты, а в дальнем конце от входа виднелись вырезанные в камне полки, на которых аккуратно были разложены навозные брикеты и предметы для розжига огня.
И можно было бы уйти отсюда так и не получив ответы на свои вопросы, если бы не одна из стен. Она была вся целиком и полностью исписана мелким аккуратным подчерком. И судя по тому, что каждую часть написанного разделяли числа, складывающиеся в даты, кто-то таким образом вёл дневник, что подтверждалось первой же записью.
«Меня зовут Альфредо и я в Яме уже вторую неделю. Хотя, надо сказать, что факт моего выживания оказался самым настоящим подарком судьбы. По-другому и не скажешь. И ведь попал я сюда по самой идиотской причине, какую только можно представить. Я банально, переспал с женой начальника тюрьмы, после чего попался на краже. А ведь рассчитывал никогда не встречаться с этим противным стариком, который решил сделать жене сюрприз и вернуться пораньше.
Но не об этом сейчас. Десять лет назад я работал в таверне в качестве повара и однажды во время рабочего дня обнаружил в кладовке странный фрукт в горе яблок. Он был похож на эту самую ягоду, но увеличенную раза в три и на своей поверхности имел узоры. Естественно я узнал в нём легендарный дьявольский фрукт, который до этого момента считал мифом. И не долго думая съел его.
Я ожидал многого. Дышать огнём или превращаться в дракона. Да что угодно, кроме способности говорить и понимать языки любых живых существ. Я мог говорить с птицами, животными и даже насекомыми. Хотя для связи с последними приходилось выдавать полноценные танцы, чтобы те меня понимали.
И именно это меня спасло, хотя я всю свою жизнь считал мой дар неполноценным и даже ущербным. Когда я попал в яму, то первые пару дней скитался по шахтам, пытаясь найти хоть что-нибудь съедобное или, на худой конец, воду. Однако меня нашли первым. И если бы не способность понимать и говорить с неизвестными существами, то скорее всего я пошёл бы к ним на корм. Но вопреки всему я выжил и даже смог обустроиться в племени Буаррэ, как называли себя местные аборигены.»
Это была первая часть дневника некого Альфредо, которая поясняла происхождение автора. Дальше же шло обычное описание будней. О том, как парень обучал уродцев использовать инструменты и огонь, о их быте и о том, что в Яме обитает примерно около полутора десятков племён разной численности. Но всё это меркло по сравнению с тем, что шло дальше.
Как оказалось причина страха Акиры и смерти охранника оказалась одной и той же. И Альфредо удалось раскопать о ней максимум возможного через расспросы и чтение оставшихся от предков лупоглазых карликов записей. А были они теми самыми пропавшими жителями шахтёрского поселения.
Когда-то давно они во время работ выкопали некую полость, которая была заполнена странным газом, что тут же вырвался на свободу. В тот день он вызвал серьёзное обрушение, унесшее множество жизней. Но не успели остальные оплакать погибших, как по деревне пронеслась новая череда смертей. Люди будто умирали от страха. Довольно быстро население пришло к выводу, что виноват в этом тот самый газ. Он вызывал состояние паники, которое усиливалось при любом будоражащем событии. А что может более испугать человека, чем череда непонятных смертей? Так погибших становилось всё больше. Но выяснение этого факта не помогло людям, так как к тому моменту только несколько десятков человек из более чем тысячи остались в живых, так как имели что-то вроде иммунитета.
Со временем выжившие начали изменяться под действием газа: рост уменьшался, глаза и уши увеличивались, волосы выпадали, а солнце начинало нещадно жечь кожу и слепить глаза. К тому же стоило им покинуть черту острова, и соответственно лишится подпитки таинственной субстанцией, как вскоре начинали чувствовать серьёзное недомогание и впоследствии умирали.
Таким образом все выжившие жители шахтёрского посёлка ушли на более глубокие уровни шахты, которые впоследствии назовут Ямой. Спустя годы бывшие вполне разумные люди окончательно деградировали, превратившись в тех самых карликов-уродцев. Они питались растущим в пещерах лишайником и мхом, а также мясом себе подобных. Пока над ними не построили тюрьму, которая и стала притоком свежей крови и не менее свежей плоти.
Сам же Альфредо со временем также стал изменяться. Уменьшился в росте, облысел и имел дело с прочими неприятными последствиями превращения в одного из здешних уродцев, чего совершенно не желал. Будучи, как он считал, красавчиком, парень чрезвычайно гордился собственной внешностью, а потому искал способ решить этот вопрос. И к своему удивлению нашёл целых два.
Первым способом была та самая башня Эвери. Там, по какой-то причине, не было и следа от непонятного газа. Однако когда парень попал внутрь и узнал символ знаменитого пирата, то ему на ум тут же пришла гора золота, от которой он не смог отказаться. Первая же попытка лишила статуй трёх волков и медведя каменного покрова и заставила незадачливого исследователя удирать. Он привёл их в поселение уродцев, где с ними достаточно быстро разобрались, а желание идти туда ещё раз у Альфредо пропало, так как там существовала ещё как минимум одна скульптурная композиция из звериного квартета.
Вторым же способом был выход, которые не завалили при постройке тюрьмы. Он был затоплен и вёл прямиком в море. И именно этот вариант Альфредо и выбрал. Последней его записью было: «Меня зовут Альфредо Лингуини и это, возможно, мой последний день. Надеюсь я смогу выжить и вернуться к нормальной жизни.»