• Boosty Shared
• 4itaka

• дхд3

Два года спустя. Люциус Гасион 14 лет.

Время летит быстро факт жизни, с которым трудно спорить даже таким долгоживущим существам как дьяволы, ангелы или же валькирии. Казалось только недавно, едва ли не вчера, я шёл по незнакомым коридорам на своё первое занятие, но нет это лишь иллюзия на деле же прошло два не самых коротких года и вот я закрываю за собой дверь в пустую комнату общежития, в которой прожил всё своё время учёбы в Асгарде, и в которую уже не вернусь. Немного грустно, немного радостно, немного тревожно. Но причин и дальше оставаться у меня не было, и не только потому, что я закончил своё обучение по выбранным направлениям скандинавской магии, но и потому, что в других местах меня ждали другие, не менее важные дела.

А Асгард… ха, Золотой город богов был прекрасен. И я получил от него всё, что мог желать и даже немного больше. На ум сразу же пришли две валькирии, одна из которых милая булочка с корицей, носящая своё сердце на вытянутой руке, а вторая злобная колючка снаружи, но столь же мягкая булочка внутри, где-то очень глубоко-глубоко внутри.

Мои вещи давно забрали слуги рода Гасион, у меня за время учёбы скопилось их изрядное количество и в одиночку мне их было не забрать, а потому моя заботливая матушка выделила мне парочку рук в помощь. Я же остался забрать самую мелочь, парочку сентиментальных безделушек, да парочку прощальных подарков, которые хотел отдать перед отъездом появившимся у меня здесь знакомым и друзьям. Коих было не много, репутация любимчика Гриммхильды Сигурддоттер, самой бешенной валькирии последних поколений, таки сделала своё черное дело.

Эх, Свен, мне будет немного не хватать тебя, ты прекрасный подоп… друг, с которым искреннее жаль расставаться. Сколько захватывающих опыто… приключений мы прошли рука об руку. Надеюсь, мой прощальный подарок поднял ему немного настроение. Я знал, что у него и его семьи есть проблемы с деньгами, обучение в университете Асгарда очень дорогая привилегия. А потому я, будучи греховно богатым мальчиком решил сделать своё единственное доброе дело в этом году перед рождеством, дабы задобрить Санту, оставив ему подписанный чек с большим количеством нулей. Говорят счастье за деньги не купишь, видимо у таких болтунов никогда не было достаточно денег для этого. Надеюсь, эта небольшая сумма поможет Свену дальше в жизни, он заслужил это болью, потом и кровью, и это не метафора.

Ну а ещё моя репутация любимчика самой неоправданно жестокой учительницы Асгарда наплодила огромный рой всевозможных слухов, связанных между собой нитью одного и того же мотива о том как взрослая, неприступная и одинокая учительница не без причины особенно нежна с одним молодым и наивным иностранным студентом.

Хе-хе, стоит ли мне упоминать какое лицо было у Гриммхильды когда она впервые подслушала подобную чушь? Как оказалось у неё крайне выразительное лицо, когда дело касается передачи мимикой грохочущей в груди неописуемой ярости. Очень сексуально, одиннадцать из десяти.

Ах, последний год благодаря этим слухах приобрёл свой уникальный шарм. Они могли невероятно бесить Гриммхильду, а количество глупых и через чур болтливых ртов, экстренно доставленных в лазарет во время её лекций, возросло кратно. Что лишь подливало масла в огонь слухов, ведь как известно дыма без огня не бывает. Но я втайне наслаждался происходящим.

И естественно мои руки совершенно чисты, я никоим образом не был ответственен за то самое “подливания масла в огонь” за кулисами. И я совершенно не руководствовался любовью к прекрасному, тыканью палкой злющего медведя в ожидании на реакцию просто потому, что мне доставлял некоторое удовольствие вид разгневанного лица седовласой валькирии.

Ха-ха, у меня совершенно точно нет фетишей, и у меня вовсе не порхают бабочки в животе и не становится тесно в штанах, когда зрелая, очень сексуальна и очень опасная седовласая валькирия, способная превратить меня в алый мазок на стене небрежным шлепком тыльной стороной ладони, в строгом деловом костюме с юбкой, создающем вокруг неё ощутимую атмосферу профессиональности, смотрит на меня так словно хочет убить и сжечь мой труп. Не верьте глупым слухам. А все подобные случаи не более чем случайности. И вообще, я просто вошёл в чудесный возраст начала пубертата. И хочу напомнить, что я дьявол, создание греха по версии девяти из десяти существующих религий. Так что пубертат девил эдишн ещё более ужасен чем его человеческая версия. Ага-ага.

Но я бы не был мною, если бы у моих действий была только одна цель. Конечно, лицо Гриммхильды достигает пика сексуальности, когда её глаза горят яростным пламенем ада, а губы растянуты в жестоком и злобном оскале, обещающим жертвам женщины только боль и страдания, как только она найдёт источник грязных слухов о ней. Вот только Гриммхильда не могла вечно быть в режиме испепеляющей ярости, она больше походила на внезапный, но недолгий шторм посреди океана. Как только огромные волны перестанут избивать корабли, водная гладь вновь станет ровной, а в небе расцветёт радуга до следующего шторма, который ожидает своего часа в глубина темных вод, куда не достаёт солнечный свет. Ага вот такой была Гриммхильда. Впрочем, чтобы шторм прекратился кто-то должен был задобрить владыку океана. И я был в том очень узком круге знающих какое подношение лучше всего походит для подобного подвига.

Ага, это был мой план как незаметно для самой Гриммхильды приучить её ходить со мной на свидания в рестораны и кафе, и даже если она не считала это свиданиями. То вот не редкие очевидцы того, как мы непринуждённо болтаем, сидя друг на против друга за одним столиком, и, о немыслимое, даже делимся улыбками при разговоре, считали совершенно иначе. И, как и все мои планы, этот план тоже сработал, такая вся колючая и грубая валькирия сама не заметила, как я стал неотъемлемой частью её дневной рутины. Почти каждый день я приходил к ней и предлагал ей простись куда-то, где-то посидеть часик другой под предлогом того, что я всё оплачу. Я предлагал ей слушателя, я предлагал ей того, кто заберёт часть её повседневных забот даже в чём-то таком маленьком, как плата за её еду. Я был тем, кто прогонял из неё накопившийся за день стресс и негодование. В итоге я был уже часть того, что поднимало ей настроение, я стал тем, кто поднимал ей настроение.

Войско ахейцев осаждало Трою долгие девять лет. Мне хватило двух.

Нет-нет, её стены не упали, они были столь же крепки, как и в первый день, она легко выдержала бы и сотню полномасштабных осад. Отличие между Гриммхильдой сегодня и Гриммхильдой два года назад в том, что если два года назад она бы увидела на побережье, которое ранее занимали осаждавшие стены её города силы, огромного деревяного коня, явное подношение богам, а может быть и ей лично, то она бы сожгла этого коня в тот же миг как увидела. Гриммхильда сегодня обнаружив того самого деревяного коня на том самом побережье вместо броска горящего факела в него, задумалась бы над тем, что этот конь неплохо смотрелся бы на главной площади её города.

И вот после такой легендарной победы, мне оставалось решить всего один небольшой вопросец, как закончить строительство своего Троянского коня побыстрее. Кхм, ах да, я же не просто так учился последние два года в Асгарде. Думаю, как дипломированный специалист в магии времени и в магии пространства, я как-то смогу решить эту небольшую неприятность.

Как минимум мотивации для этого мне не занимать.

От всех этот метафор на лицо сама собой налезла ироничная улыбка. Бросив последний взгляд на закрытую дверь, я хмыкнул про себя, было ещё одно место, которое я не просто хотел посетить перед уходом, а где мне необходимо было побывать. Я не мог уйти и не попрощаться с тремя валькириями, которые стали неотъемлемой частью моей жизни в Асгарде.

-Открыто, — моя рука так и не дотянулась до кнопки звонка на двери, как изнутри дома прозвучал знакомый голос.

Зачем вообще Гёндуль звонок у двери, если её магическое восприятие настолько острое, что она прекрасно знает обо всё происходящем вокруг её дома на несколько километров. И естественно будет знать о любом потенциальном госте.

-Неужели я чую запах моих любимых кексов? — На лице тут же растянулась широкая радостная улыбка.

Стоило только переступить порог дома, как в мой чуткий нос ударил такой знакомый и такой соблазнительный запах свежей выпечки. Кто-то умел и любил готовить, кто-то знал всего пару рецептов, кого-то ни за что нельзя допускать на кухню, а кто-то возвёл приготовление пищи в ранг искусства. Гёндуль была из последней категории, правда её столь высокие способности касались только выпечки. И возможно вина за это лежит на плечах маленькой сладкоежки, откликающейся на имя Россвайс. Но вы не услышите от меня жалоб на это. Сказать, что выпечка старой валькирии была невероятно вкусной, настолько вкусной, что у меня закрадывались подозрения не добавляла ли она туда какой-то наркотик, всё равно, что ничего не сказать. За пару кексов от бабушки Россвайс можно было убить.

Шутка!

Или не совсем.

-Положь на место! — Деревяная ложка клинком неотвратимого возмездия обрушилась на мою руку, которой я почти-почти коснулся одного из кексов на только вынутом из духовки противне.

Но как будто такой слабый удар заставит меня выпустить из рук моё сокровище, моё золотце.

-Поздно! Омномном! — И пока мне не прилетел второй удар, я запихнул украденный кекс себе в рот. — У-у-у, горячий, горячий!

-А ты, дурень, думал почему я сказала тебе положить кекс на место, — фыркнула женщина, наблюдая за моими мучениями, ух, как бы горячо ни было у меня во рту, но выплёвывать кекс обратно в руки я точно не был намерен. — Дай им остыть немного, а потом возьми ещё. Всё равно готовила для тебя.

-О? Всё мне? Вот это королевский подарок.

Я оценил.

-Не забудь оставить матери половину, — строго предупредила меня валькирия.

Быстро сосчитав глазами количество кексов я пришёл к выводу, что вполне смогу пойти на подобное условие.

-Угу, сделаю.

-Смотри мне, я ведь спрошу у твоей матери действительно ли ты передал половину моих кексов, — шутливо пригрозила Гёндуль.

-Ты настолько не веришь в меня? — Меня почти ранило её неверие в меня.

-Я настолько верю в твою одержимость моей выпечкой, — хорошо этот аргумент меняет дело.

-Чертовски хорошей выпечкой стоит сказать! — Сделал комплимент, который делал уже неоднократно, но как и в первый раз, валькирия гордо и польщенно заулыбалась.

-Россвайс у себя в комнате, — Гёндуль прекрасно знала почему я мог прийти в её дом в этот день. — Девочка грустит, скажи ей пару ободряющих слов. Это минимум который ты должен соблюсти после всего, что ты с ней сделал.

-Прозвучало так будто я действительно сделал что-то ужасное с ней, многие совершенно не так поняли бы твои слова.

-Можно сказать и так, — фыркнула женщина.

-Угу, какой я ужасный дьявол, стал лучшим другом для милой девочки! — Защищался я от грязных инсинуаций. — В моей голове это звучало лучше.

-И теперь её лучший друг уезжает с Асгарда, — она указала на основную причину грусти Россвайс.

Не то, чтобы я сам этого не знал. То, что я надолго расстанусь с ней Россвайс знала давно, но вот по-настоящему понимать начала это только в последний месяц, а последнюю неделю и вовсе ходила вся мрачная и грустная. Даже её любимое мороженое не могло поднять ей упавшее настроение.

-Не знаю, что я могу сказать, чтобы поднять ей настроение, что я ещё не сказал, — честно признал, казалось, я перепробовал всё, но лучше Россвайс не становилось. — Я же не покидаю её навсегда, у меня и мысли такой не было, всего лишь на год пока разберусь с делами дома и как только разберусь, так сразу вернусь навестить её.

-Скажи это моей внучке.

-Уже говорил.

-Тогда скажи ещё раз, но так, чтобы она поверила и успокоилась.

-Ты просишь меня о невозможном.

-Ты вроде хотел её руки?

-До сих пор хочу.

-Ну тогда вперёд, дерзай! Если ты не можешь сделать такую малость, то может быть ты не так уж хорош для моей Россвайс…

-Кто недостаточно хорош?! Я недостаточно хорош?! Смотри! Через пятнадцать минут я вернусь сюда со счастливо улыбающейся Россвайс!

Меня успешно взяли на слабо. И я горжусь этим.

-Смотрю, — насмешливо ответила валькирия, провожая меня взглядом.

Я же не теряя времени взбежал по лестнице на второй этаж, подойдя к двери в комнату своей подруги.

-Тук-тук, это я! Пустишь? — Постучал по двери.

Ответа не последовало.

Вздохнув, я набрал в грудь не только воздух, но и побольше смелости, последнее самое то, когда собираешься иметь дело с маленькой девочкой, и провернул ручку двери, открывая ту.

-Тогда я сам войду! — Громко провозгласил я.

-Нет! Не входи! — Послышался писк изнутри комнаты.

Но было уже слишком поздно, я вошёл. На кровати под одеялом пряталась одна маленькая девочка.

-Поздно, — я сел на угол кровати. — Ты собралась весь день реветь в подушку, запершись в комнате?

-Я н-не р-ревела! — Послышался очень неубедительный шмыг из-под одеяла.

-Ага, верю. Конечно, плакса Россвайс не ревела. А подушка у тебя мокрая потому, что ты воду на неё пролила. Ага.

Секунда молчания. И…

Из-под одеяла на меня выпрыгнула зарёванная Россвайс, сомкнув в замок руки вокруг моего живота.

-Лулу! Не уходи! — Красивые голубые глаза покраснели от пролитых за день слёз.

Ух, дело было хуже, чем я предполагал. Давай, Лулу, быстро вспоминай всему чему тебя учили о том, как иметь дело с молодыми плачущими девушками, которые думают, что их лучший друг навсегда покидает их.

Ах да, меня же нечему такому не учили. Тогда выход только один — экспромт.

-Сперва прекрати реветь.

-Я не р-реву-у-у-у, “шмыг”, — очень неубедительно, особенно когда я вижу мокрое пятно на своей рубашке.

-Вот прекратишь реветь, тогда и я не буду уходить.

-П-правда? — С надеждой спросила Россвайс.

-Я когда-то врал? — Спросил у неё, попытавшись призвать в себе всю свою харизму и надёжность.

Маленькая валькирия сморщила лоб в раздумьях, на миг даже забыв про слёзы.

-Да, — наконец ответила она после пары секунд, после чего количество влаги в уголках её глаз удвоилось. -У-у-у!

Это был очень плохой ход, Лулу, очень.

Ну и где это предвиденье будущего, когда оно так нужно? Ах, точно, над Асгардом же стоит чудовищно сильный барьер против всяких прорицателей и оракулов, как я мог забыть.

Вот в такие момент, Лулу, жизнь и показывает тебе, кто ты на деле. Вот кто ты без своего предвиденья? Дьявол, красавчик, отличный маг, любитель похлопываний по голове, маменькин сынок и самодовольный паршивец. Стоп, последнее вычеркнуть.

Что же, раз план “А” не сработал, то переходим к плану “Э” от Экстрим.

-Россвайс, у меня для тебя что-то есть, — мне нужно, чтобы она оторвалась от моего живота и посмотрела на меня. — Тебе понравится, обещаю, просто посмотри на меня. Подарок.

Спустя пару секунд она всё же поддалась своему любопытству, уж слишком соблазнительным было для неё моё обещание.

-Ммм?

Она приподняла голову и это всё, что мне было нужно.

Нежно схватив её за щеки, я наклонил к ней своё лицо.

-М-М-М! — Запищала она с широко открытыми глазами, пока её лицо превращалось в красную свёклу.

Россвайс прекратила плакать, даже прекратила грустить, она вообще прекратила делать всё, что делала до этого момента. У неё появились совершенно другие заботы.

У меня, впрочем, тоже появились иные заботы с этого мига, в своём разуме я пытался придумать все оправдания, которыми буду пытаться уговорить судью не садить меня на восемь лет.

“Ваша честь, произошла чудовищная ошибка, настоящая жертва тут я!”

“Меня подставили!”

“Это дело подстроено, я хочу нового адвоката!”

“Нет… нет, нет! Ваша честь, мне нельзя за решётку… я же… я же слишком красивый, меня там того!”

Пока получалось плохо, восемь лет медленно превращались в шестнадцать.

-Хи-хи, — маленький смешок отвлёк меня от ужасных картин будущего, которые рисовал мне мой разум, посмотрев вниз я наткнулся на маленькую валькирию в моих руках, которая обхватила своё лицо двумя ладонями, продолжая издавать мечтательные хихиканья одно за другим.

На алом лице Россвайс красовалась широкая счастливая улыбка.

Ну, думаю, оно того стои…

Внезапное дуновение морозного воздуха со стороны комнатной двери, заставило меня с резким щелчком повернуть шею в сторону той. В дверном проёме стояла Гёндуль.

-Эй, паршивец, ты помнишь, что я тебе говорила про шесть лет? — Её сощуренные глаза не обещали мне ничего хорошего.

-А… О… Э… Я могу объяснить?

-Ты уж постарайся.

Мне совершенно не нравилось как опасно покачивалась деревяная ложка в руке зрелой валькирии.