2024-07-20 00:48
— Ну привет, мое маленькое алиби, — друкай тихо хмыкнул, чуть склонив голову на бок. Золотые глаза князя с легким, можно сказать научным любопытством наблюдали, как новорожденный нолдо, тянущий крохотные пальцы из свертка, покоящегося на сгибе локтя Малекита, безуспешно пытается ухватить дядю за палец. В последний раз у него это даже получилось. Чем юный Финдекано немедленно воспользовался. — Так, алиби, а ну, не сметь кусаться!
Мелкий, впрочем, запрет благополучно пропустил мимо ушей, стараясь едва ли не вгрызться своим не пока еще беззубым ртом в кожу старшего эльфа. Да еще с таким беззаботно-самодовольным видом, будто палец этот был его законной, честно пойманной добычей, на которую не могли покушаться никакие запреты.
— Наглец, — губы искривились в легкой, но довольной усмешке. Во взгляде нолдо, помимо понятного для подобного случая тепла, зажегся и огонек чисто практического интереса. Словно Король Чародей уже сейчас прикидывал возможное будущее своего племянника. — Или храбрец. Тут уже придется выяснить, когда немного подрастешь. Хотя, учитывая обоих твоих родителей — было бы странно, будь это не так. Один на охоте в овраг угодил и на тигре ездит, вторая в небе, словно у себя дома. Интересно, что ты сам умудришься выкинуть, если уже в пеленках готов нападать на добычу в десятки раз больше тебя.
Дождавшись, пока Финьо наиграется и, поддавшись убаюкиванию, наконец, прикроет глаза, Малекит аккуратно положил его обратно в вырезанную из светлого ясеня и украшенную фигурками деревянных дракончиков детскую кровать. Та стояла прямо у изголовья — так, чтобы Мэнэлдиль, сейчас все еще дремавшая в изнеможении после не самых простых родов, могла бы взять сына, не вставая с постели. Нолофинвэ же умудрился заснуть прямо в кресле рядом, повернувшись полубоком и положив ладонь под голову.
— Сделаю твоим наставником Аэнариона, — будто приняв решение после долгого обдумывания, кивнул своим мыслям глава клана. — Ноло только рад будет, учитывая их дружбу. В конце концов, не родился еще нолдо, с которыми мой первенец бы не справился. Особенно учитывая его опыт с младшими братьями.
Беззвучно усмехнувшись на картину молодых родителей, умаянных с непривычки новорожденным малышом, Малекит погасил магический светильник, погружая покои в темноту, после чего тихо вышел наружу.
Последние недели выдались несколько утомительными. И не только потому, что, как обычно, приходилось буквально жонглировать целой плеядой важных дел — начиная с продолжавшейся перевербовки некоторых Чистых и заканчивая подготовкой к финалу всей этой трагикомедии. Да и о угрозе с моря забывать не стоило — предчувствие и просмотр вероятностей говорили о высокой возможности нападения. Так что Наггаронд и Альквалондэ методично и вдумчиво готовили к обороне. По счастью, в этом вопросе Ольвэ и Феанаро были единодушны.
Кварталы Тириона, принадлежавшие Верным, тем временем, незаметно для всего окружающего мира переходили в состояние осажденной крепости, готовой отразить удар врага. Не важно, был бы он нанесен извне или изнутри. Благодаря возможностям Камней сети защитных рун изменялись и дополнялись, настроенные так, чтобы реагировать на любого, кто мог бы пройти в дом, пользуясь чужим обликом. Усложнялись и проверки намерений, что нес с собой гость. Простые прежде сигналы, вроде явного «желания вреда» или «ненависти» усложнялись и разветвлялись, позволяя распределить возможных гостей полочкам, от откровенной враждебности до все тех же возможных шпионов. Незримо смыкались над домом сегменты защиты против любых воздействий Хаоса — учитывая недавний случай, а также помня о мастерстве Майрона при с артефактами, друкай переплетал структуру охранных заклинаний, создавая многослойную, эшелонированную систему обороны. Даже если бы этой рыжей крысе, как метко назвал посланца Мелькора Лаурэфиндэ, и удалось бы повредить один из рунных контуров — в тот же миг начали бы свою работу запасные, подняв при этом тревогу.
Не забывал былой повелитель Наггарота и про активную защиту, что не только бы сдерживала натиск нападавшего, но и, в случае чего, могла бы нанести удар в ответ. Ничего, что могло бы вызвать излишние подозрения. Никаких боевых заклинаний Улгу или Дхара. Но и без этого арсенал, что подопечные Чародея влагали в стены домов и охранных постов, мог бы удивить тех, кто решился бы напасть на жилища подданных Малекита. Сотканные из пламени головы драконов, готовые, пролетев по полю битвы, пожрать обидчиков, дождь возникших прямо из воздуха раскаленных металлических игл, что обрушатся на недруга по сигналу… список сюрпризов можно было продолжать долго. Единственное, что удручало — каждое из заложенных заклятий было одноразовым. Подводить к нему подпитку было бы слишком подозрительно, учитывая, что друкай не спешил рассказывать всем и каждому о своем главном творении. Одним словом, Первый Дом готовился к бою. Несмотря на всю полученную о культистах информацию, было бы глупо считать, что даже застигнутые врасплох, они сдадутся без сопротивления.
Да и о подданных Финвэ и Ингвэ забывать не стоило. Несмотря на то, что Малекиту было крайне не выгодно доводить дело до свары, и он собирался сделать всё, чтобы своей цели возможные провокации Майрона не достигли, готовыми к возможной схватке, как бы нелепо это не звучало в «блаженном» Валиноре, он и его народ были обязаны.
— Угомонился, наконец, — хмыкнул нолдо вместо приветствия, входя в собственные покои. — Воистину, иногда дети бывают излишне… активными. Племянник едва ли не похлеще Малериона будет — обоих родителей умаял.
Нерданэль закончила письмо, изящным росчерком пера подписав его, прежде, чем повернуться к мужу. Платье тёмно-синего бархата прекрасно скрывало ее собственное положение — учитывая постепенно надвигавшуюся бурю, княгиня старалась не показывать в такой момент собственной слабости. Особенно учитывая то, что в последнее время ей приходилось поддерживать в доме порядок и быть своеобразным мостиком между двумя другими женщинами, обитавшими в доме Феанаро. Неловкость в отношениях между Мэнэлдиль и Индис, несмотря на приглашение последней в дом, никуда не делась. Наложница Финвэ просто не знала, с какой стороны подступиться к молодой жене своего сына, учитывая трещину, лежавшую между Верными и Нолдор Короля. Анайрэ же отнюдь не забыла трагедии пятилетней давности, как и того, кто был вхож в дом Индис в любое время и являлся наставником ее младшего сына.
В подобных случаях авторитет Нер для Платиновой девы с одной стороны и ее умение искусно плести нить диалога с другой, находя подход к обеим, неоднократно спасал ситуацию от звенящих струн напряжения.
— И это говорит нолдо, что, по слухам, сам в детстве отличался крайне скверных характером? — серые очи нолдиэ ехидно блеснули. — Если уж ты сравниваешь малыша с Атаринкэ, то каков же был ты?
— На удивление, тихим. Слишком много я во младенчестве размышлял о будущих завоеваниях, чтобы было время на излишнее баловоство, — вернул шпильку друкай, подходя ближе. Встретившись взглядом с супругой, он, словно вглядевшись в глубину зрачков и увидев в них тревогу, резко отбросил шутовство. Глаза цвета расплавленного золота посерьезнели, прищурившись. У рта залегла небольшая складка. Подвинув стул, князь присел рядом, сходу переменяя тон на спокойный и деловой. Пальцы железной хваткой одобряюще легли на плечо девушки. — Я вижу, Нер. Рассказывай.
Та устало вздохнула, кивая и кладя голову на плечо мужа.
— Я вновь смотрела нити судеб. И, — дочь Аулендура досадливо поморщилась, в легком страхе посмотрев на нолдо изподлобья. — Ты ведь понимаешь, что, несмотря на все наши попытки… этого может оказаться недостаточно? Вариант суда над тобой и последующего удара по нам не исчез, не растворился во множестве других. Я опасаюсь, что…
— Что Индис может быть отнюдь не единственной возможной целью, — губы Малекита сложились в понимающую усмешку. — И что пока мы бросили все силы на защиту так называемой королевы, наш враг может нанести удар во множестве других мест. Да и неприязнь между нашими народами никто не отменял. Верно?
— Ты говоришь об этом удивительно спокойно, особенно учитывая, что на безопасность иных возможных целей повлиять мы не в силах, — серые глаза княгини вновь согласно прикрылись.
— Ну, предположим, что «не в силах» все-таки говорить не стоит, — пальцы друкая плавно перетекли в плеча нолдиэ на водопад медных волос, ласково их поглаживая. — Да, полностью проконтролировать ситуацию, как с Индис, мы не сможем. Но Эктелион предупрежден, и будет присматривать за целями среди Нолдор Короля и Ваниар. Мы нанесем удары по культам быстро и согласованно, так, чтобы у нашего врага останется совсем немного времени, чтобы среагировать. А если немного повезет — а исключать этого нельзя — то все произойдет прямо на том самом празднике, где большинство потенциальных жертв будет находиться на виду у Черных Стражей. Так что прикрыть мы их сможем.
Малекит не стал уточнять, что даже если прикрыть не получится, то подобные убийства уж точно связать с ним не выйдет. Слишком многие будут видеть подтверждения обратного. Слишком очевидным будет подстрекательство, если в смерти того же Арафинвэ попытаются обвинить князя Первого дома в то время, когда Мор Тирит будут прилюдно и всеми силами пытаться спасти его.
Однако…
— Впрочем, в одном ты права, — произнес он тихо, словно стараясь не взволновать жену еще сильнее. — Несмотря на все наши меры предосторожности, наш враг все еще может найти лазейку и ударить туда всей силой, на которую способен.
Подручный Мелькора, судя по наблюдениям за ним и тому, как он был одинаково вхож к обеим враждующим братьям, был не из тех противников, которых можно было бы недооценивать без потенциального риска получить кинжал в спину в самый неподходящий момент. Особенно если помнить о еще одном немаловажном обстоятельстве. Само желание устроить над ним показательный суд исходило отнюдь не только от самого Майрона, но и от того, кто представлял собой высшую власть и закон в Валиноре.
Разумеется, чтобы продавить Владыку Земной Тверди в этом вопросе, нужны будут крайне весомые доказательства. Особенно — после того, как ученик с поклоном преподнес ему столь давно желаемый шедевр. Но никогда не стоило преуменьшать намерение сильного, но не наделенного большой дальновидностью, избавиться от назойливой мухи.
— В любом случае — следует быть готовым к тому, что суд все же состоится. Как и попытка решить проблему Нолдор Короля силой. Одним единственным ударом. Но к последнему мы готовы. А к первому… — золотые глаза вспыхнули недобрым огнем. — Я стараюсь принять некоторые меры.
Вброшенная в нужный момент и под правильным углом информация может иметь крайне разрушительный эффект. Особенно — когда Ауле и так будет зол на Властителя Западных Ветров, как демон Кхорна на последовательницу Слаанеш.
Но даже если нет…
Лучший способ обеспечить правильный суд над собой — это поговорить с тем, кто будет судьей на процессе.
— Владыка Намо, — друкай склонился в уважительном поклоне. После чего уверенным шагом пересек зал, освещаемый призрачными огнями.
Каждый шаг — гул, разносящийся по мраморным сводам и медленно угасающий в полумраке среди призраков. Каждый удар сердца — будто приближение к тому моменту, когда дух покинет тело, чтобы навечно обрести покой в этих стенах. Воздух тяжелый, спертый. Не потому, что дышат слишком много. Напротив — он ощущался так, будто слишком давно здесь никто не дышал. И хозяин этого места. Бесстрастный, каменно спокойный, ни на ладонь не пошевелившийся с того момента, как его позвали. Глаза так и остались прикрытыми тяжелыми веками. Пальцы, обнявшие подлокотники трона, не сдвинулись. Точно и не было визитера.
И на фоне всего безмолвия и незыблемости смерти — лишь одна единственная раскаленная искра, что до сих пор пылала жаром. Непрошенная, ненужная здесь. Слишком яркая, слишком… живая для этой крепости.
Остановившись у подножия трона Властителя Душ, Малекит, уже знавший привычки и порядки Хозяина Чертогов Мандоса, молча склонил голову, ожидая.
В последний раз князь Первого Дома здесь был несколько лет назад, незадолго после раскола в Тирионе.
Сложно было сказать, что заставило Чародея поддаться душевному порыву. Помимо, само собой, желания младшей половины души дозваться, докричаться до родной крови, что навечно осталась в этих чертогах, несмотря на все уговоры тех, кто при жизни был ей семьей. Пожалуй, самым честным ответом было бы желание познакомиться с Владыкой Смерти этого мира с глазу на глаз — составить мнение о том, кто из всех Валар в силу своей способности к прозрению является потенциально наиболее опасным для тебя, было жизненно необходимо.
Что можно сказать… Несмотря на то, что первоначальной цели повидать Мириэль он так и не добился, после той встречи бывший повелитель Башни Холода лишь сильнее уверился в ранее сделанных выводах.
Сам Намо Мандос создавал весьма и весьма интересное впечатление. Занимая место Эрет Киаль в пантеоне Арды и выполняя те же божественные функции (кроме разве что места верховного судьи), по своему характеру он скорее являлся полной ее противоположностью. Ненависть к Верховному Божеству, жажда мести, борьба с аналогом Асуриана за души? Три раза «ха». Не был он похож и на Нагаша с его завоевательными походами и желанием подчинить себе все живое и мертвое. Не походил он и на божества Хаоса с их вечной игрой.
В целом, складывалось ощущение, что несмотря на все свое могущество, Владыке Душ в принципе не был интересен мир живых и грызня его собратьев за власть над ним. Ему было безразлично, на судьбы тех, кто ходит по земле — ведь, в конце концов, все они рано или поздно предстанут перед вратами его чертогов. Чем-то своим показным характером он скорее напоминал Морра, которому поклонялись люди.
Вот только из подобного беспристрастного образа безразличного судьи изрядно выбивались его слишком частые вмешательства в мир живых, когда Хозяин Мандоса вставал то на одну, то на другую сторону, преследуя собственные цели.
И самое главное. Владыка Душ знал о том, что за маской Куруфинвэ Феанаро скрывается не простой эльф. Но по какой-то неведомой причине информация эта за пределы его чертогов так и не просочилась. Более того, те, кто спрашивали, у Намо об этом, приходили к совершенно неверным выводам. В частности, именно так, судя по всему, слухи о «сыне Мелькора» для Властителя Таникветиля переросли в уверенность. Да и Огонь после визита к Смерти стал куда более терпимо относиться к причудам своего ученика.
По какой-то неведомой причине Судья прикрывал друкая. Но расглашать своих намерений отнюдь не спешил. Определенные подозрения (учитывая, что отвечающий за нити судьбы вместе со своей супругой Айну вряд ли бы не мог не увидеть демонов) у темного эльфа были. Но не более того.
Смотря с этой стороны, лучшим решением из возможных казалось как можно меньше напоминать о себе столь непредсказуемому божеству. Вот только учитывая его способность видеть вероятности будущего во всем их многообразии — зрительный контакт для наблюдения ему был вовсе не нужен. Не говоря уже о том, что совсем скоро могло случиться так, что князю Первого Дома и вовсе предстояло предстать перед ним на расстоянии вытянутой руки. Причем так, что его собственная судьба будет зависеть от решения Хозяина Мандоса.
При таких обстоятельствах осторожность следовало отбросить в сторону, бросив на стол крайне рискованную ставку. Прямой разговор. Пан или пропал.
— Я ждал твоего появления, — мягко произнес Феантури, открывая свои сиявшие ледяным, мертвым светом очи.
— Тогда, полагаю, ты знаешь и то, почему я сюда пришел, — сын Аэнариона Защитника бесстрастно выдержал взгляд Смерти. Душа его на этот раз не стала привычно прятать Тень в глубине, окутываясь пламенем. Напротив. Перед любым смотревшим на душу в этот момент представал подлинный Король Чародей. Тот, кем он был. Пусть и с изменениями, что принесло слияние, пусть и с тем, что дал ему новый мир. Но основа была прежней. — Стоит ли мне пересказывать то, с чем я пришел? Ведь ты и так это знаешь?
— Приятно видеть того, кто понимает, к кому пришел в гости, Да, мне ведома цель твоего визита, — непринужденно кивнул хозяин чертогов. В призрачном взгляде Малекиту почудилась легкая, быстро растворившаяся тень интереса. Огни, освещавшие зал, переплелись с темнотой его коридоров, образовав на полу тронных покоев Мандоса причудливо переплетенную сеть, что, словно живая, тянула множество протуберанцев во все стороны. Друкай множество раз видел нечто подобное — визуализация вероятностей. — Во множестве нитей, что ведут примерно в одном направлении, пусть они и отличаются друг от друга в мелочах, ты приходил сюда с одним и тем же намерением. Но вот итог этой встречи может быть куда более разнообразен. Я слушаю тебя, Тень и Пламя, пришедший извне, — окончательно подтвердил Айну свое знание о происхождении души князя.
Золотые глаза сощурились, в задумчивости смотря на сохранявшего полную невозмутимость визави.
Чем-то общение с подобным существом напомнило о Кайрозе Судьбоплете, будь он проклят. Не в том смысле, что цели или методы Намо были такими же, как у верховного Визиря Архитектора Судьбы. Скорее манера общения. Ты знаешь, что перед тобой сидит существо, которое прекрасно осведомлено, зачем ты пришел. Более того, оно с высокой вероятностью видит и множество различных вариантов того, что ты хочешь сказать. И даже не пытается скрыть этого. Разговор с подобным созданием — это прогулка по полю, усеянному ямами-ловушками, каждая из которых может стать смертельной. Так же и здесь. «Разнообразный итог встречи». Это могло быть как намеком на то, что все зависит от сказанного им здесь и сейчас, так и полностью пустой болтовней — ведь Намо уже все решил, что сделает, заранее.
Малекит глубоко вздохнул, словно набираясь сил перед решающим рывком. Уподобляться тем, кто сошел с ума после аудиенции с Судьбоплетом, пытаясь разгадать его слова, он не собирался. Поэтому… Что же. В конце концов, он пришел сюда говорить именно по делу.
— Мы оба знаем, что Мелькор не является главным врагом, угрожающим этому миру, — произнес друкай прямо. — Куда большую опасность представляет собой та, кто сейчас рядом с ним.
— Первая из многих, ей подобных, — согласно кивнул Мандос. — Но сейчас они действуют вместе. И будут действовать еще долго.
— И тем не менее, ты ничего не сказал Манвэ… — губы Чародея тронула горькая усмешка. — Я не знаю почему. Хотя и догадываюсь — Властитель Западных Ветров не слишком охотно принимает советы, что идут вразрез с его желаниями. Ты не открыл ему правду о будущей войне. Но вместо этого посоветовал Ауле помочь Эльдар в их походе в Эндорэ.
— Это не отвечает на вопрос, почему я должен помочь тебе сейчас.
— Мой ответ тебе известен не хуже, чем твои собственные мысли. Если на грядущем возможном суде мой приговор будет обвинительным, Арда потеряет единственного эльда, способного подготовить ее к будущей войне, — черная бровь нолдо слегка приподнялась вверх. — Того, кто знает нашего врага лучше, чем кто-либо еще. И кто уже сделал немало для того, чтобы его народ смог принять грядущий удар в копья и мечи.
— Почему ты не думаешь, что, нити судьбы могут вести к тому, что именно твое заточение на грядущем суде приведет к будущей победе? — Намо с легким интересом посмотрел на собеседника сверху вниз. — В конце концов, многое из того что ты сделал, из твоих мертвых рук может подхватить и Арафинвэ, куда более покорный Валар. Особенно — под покровительством Верховного Короля Арды.
Малекит тихо хмыкнул. Вопрос был весьма интересный. И если немного подумать, подобный вариант действительно мог показаться весьма заманчивым. К чему Айнур непредсказуемый и непокорный инструмент, когда они могли бы получить такую же пользу, только в руках куда более удобного своего правозвестника?
— Потому что мы вновь возвращаемся к тому, с чего начали. О вероятной причине, по которой ты не рассказал Верховному Королю о грядущем. О количестве раз, когда твоим предостережениям не внимали.
Тихий, потусторонний смех раздался эхом от каменных сводов.
— Самоуверенность — черта, которой болеете вы все. Начиная с Манвэ и заканчивая тобой, чужак извне, — произнес он в ответ. — Однако…
Одна из нитей вероятностей оторвалась от пола, обвившись вокруг запястья хозяина чертогов.
— Вернемся к нашей неразрешенной пока что проблеме. Чего же ты хочешь от меня, маленький наглец?
— Всего лишь одной вещи, — губы Короля Чародея тронула хищная улыбка. — Понимая, что откровенно встать на мою сторону ты не можешь, не вызвав конфликт среди Валар, я прошу тебя об одном. Вершить суд абсолютно беспристрастно.